Алгоритмы или Понедельник начнётся в понедельник (концептуальная фантазия). Часть I. Газета из будущего

20 17410

Эта книга посвящается памяти генерала Петрова, светлого воина и человека, который многим людям предоставил возможность по-новому взглянуть на мир, рассказав им о привычных вещах с довольно неожиданной стороны. 

Пролог 

Предиктор (от англ. predictor «предсказатель») — термин, используемый в некоторых областях науки, связанных с прогнозированием в различных системах управления (так, для общего сведения).

Зайдя в свой домашний кабинет, Горбачёв первым делом снял новые туфли и облегчённо пошевелил пальцами ног. В комнате было темно и душно. Чем-то пахло. Неприятный затхлый запах сырого подвала, появившийся неизвестно откуда, перемешивался с запахом хвои. Прямо в носках он проследовал через всю комнату и, отдёрнув тяжёлую бордовую штору и резким движением распахнул окно. Свежий тёплый воздух ворвался в комнату. Сидевшая на террасе Раиса Максимовна подняла голову, оторвавшись от книги и, увидев мужа в оконном проёме, улыбнулась.

– Ты уже вернулся? Как прошло совещание?

– Нормально, потом расскажу. Мне нужно немного поработать. Не возражаешь?

– Ты обедал?

Этот вопрос почему-то вызвал у Горбачёва раздражение.

– Я не голоден. Давай чуть позже попьём чайку, а сейчас я немного поработаю.

Раиса Максимовна кивнула и сделала движение рукой, словно давала разрешение Президенту СССР немного поработать.

Он вернулся к столу и сел в кресло. Нет, в кабинете определённо чем-то пахло. Горбачёв покосился на стоявшие у дверей туфли, но запах исходил не от них. «Странный запах. Так должно быть пахнет в заброшенной лесной землянке, – почему-то подумалось ему. – Ладно, сейчас выветрится окончательно».

Он взял папку с бумагами, подготовленную его помощником по международным делам, и хотел было углубиться в чтение, но его внимание привлекла другая, довольно объёмная папка-скоросшиватель синего цвета, лежавшая сбоку на тумбочке. Раньше он этой папки не видел. Или не замечал? «Может кто-то забыл? Интересно, когда?» – встревоженно подумал Горбачёв и нажал кнопку селектора.

«Илья, кто был в кабинете в моё отсутствие?» – спросил он, пригнувшись к микрофону. В динамике затрещало и голос секретаря отчётливо произнёс: «Никого, Михаил Сергеевич. Что-то случилось?» «Нет, всё нормально, Илья. Минут через двадцать организуй нам с Раисой Максимовной чай. Мне с лимоном». «Хорошо, Михаил Сергеевич. Что-нибудь еще?» «Нет, спасибо», – сухо сказал Горбачёв, отключаясь от селектора. Он взял папку в руки.

Папка с твёрдой обложкой из синего прессованного картона показалась на ощупь немного тёплой, но какой-то холодок струйкой пробежал по спине Горбачёва и он поёжился. На титульной странице крупным жирным шрифтом было написано:

«Мёртвая вода, Концепция общественной безопасности, Внутренний Предиктор СССР, державный град Китеж». Мёртвая вода… Его даже передёрнуло. Это же надо такое название придумать? Прямо мурашки по коже. Горбачёв внимательно прислушался к своим ощущениям и почувствовал странное нарастающее внутреннее напряжение. Ему стало неуютно в своём кабинете.

– Раиса Максимовна, – громко окликнул он жену, – ты что-нибудь слыхала про «Мёртвую воду»?

– Миша, это же из русских народных сказок, – отозвалась жена. – Мёртвая вода, вопреки своему названию, якобы способна оживить русского богатыря. У Пушкина, если не ошибаюсь, некий волхв, то бишь колдун, окропил ею разрубленное тело Руслана. Руслан ожил и спас свою Людмилу, а потом наказал Чёрномора. А почему ты интересуешься?

– А что обозначает слово «предиктор»? – Горбачёв словно не расслышал её последнего вопроса.

– Предиктор? – на секунду задумалась Раиса Максимовна. – Это существительное, неологизм, образованный от слова «диктор». Приставка «пре», скорей всего, имеет значения «до», «перед началом». Возможно, это суфлёр? А всё-таки, почему ты спрашиваешь, Миша?

«Чёрт, какой-то суфлёр, разрубленное тело, мёртвая вода, этого мне только не хватало. Мало у меня своих суфлёров?» – раздражённо подумал последний советский президент и, словно испугавшись, что жена прочтёт его мысли, поспешно ответил:

– Да так, ерунда, в одной статье попалось. Спасибо, мой генерал. «Мой генерал» – именно так он иногда называл жену, чтобы подчеркнуть её значимость. С нарастающим раздражением он начал перелистывать страницы с распечатанным на принтере текстом.

«Публикуемые материалы являются достоянием русской культуры, по какой причине никто не обладает в отношении них персональными авторскими правами. В случае присвоения себе в установленном законом порядке авторских прав юридическим или физическим лицом, совершивший это столкнется с воздаянием за воровство, выражающемся в неприятной “мистике”, выходящей за пределы юриспруденции».

За спиной что-то щёлкнуло – и Горбачёв испуганно оглянулся, но в комнате никого не было. «Что за чертовщина? Что за мистика, выходящая за пределы юриспруденции? Как эта папка вообще сюда попала? Какое достояние культуры? Где, в таком случае, рекомендации Министерства? Где подписи научных руководителей?» – беспокойство нарастало и появилось неприятное ощущение, что за ним кто-то наблюдает. Он ещё раз оглянулся. Никого. Он ничего не понимал, и это раздражало Президента СССР всё больше и больше.

Горбачёв вспомнил, что гэбисты недавно докладывали ему про директиву Совета Национальной Безопасности США номер 20/1 от 18 августа 1948 года, якобы направленную на развал СССР. Но мнения специалистов разделились: одни считали, что директива – информационный вброс, а другие отнеслись к этому серьёзно. Он был также наслышан, что какие-то умники сочинили свою концепцию глобализации, которая, по их мнению, должна быть привлекательной для всех народов мира вне зависимости от их национальной и расовой принадлежности и ошибок исторического прошлого. Но осмысление всего этого требовало каких-то дополнительных усилий, нужно было время, чтобы во всё это вникать. А времени не было, ситуация в стране и так была напряжённой и эта напряжённость, пугающая своей непредсказуемостью, чувствовалась во всём.

Раздался звонок. Президент нажал кнопку селектора.

«Михаил Сергеевич, к вам академик Выбегалло», – донеслось из динамика.

Горбачёв поморщился.

– Раиса Максимовна, ты приглашала Выбегалло? – спросил он громко, а про себя подумал: «Или оно само припёрлось?»

– Да, Миша, Амвросий только что вернулся из Лондона, и я подумала что тебе будет полезно с ним встретиться.

«Конечно полезно, кто бы сомневался? Никакого вреда, кроме пользы!» –зло подумал Горбачёв, но вслух произнёс:

– Спасибо, Раиса, – и, повернувшись к селектору, снова нажал кнопку. – Передайте Амвросию Амбруазовичу, пускай заходит.

ЧАСТЬ I. Газета из будущего


– И, боже вас сохрани, не читайте до обеда советских газет.
– Гм... Да ведь других нет?
– Вот никаких и не читайте. Вы знаете, я произвел тридцать наблюдений у себя в клинике. И что же вы думаете? Пациенты, не читающие газет, чувствовали себя превосходно. Те же, которых я специально заставлял читать «Правду», теряли в весе.
М.А.Булгаков


Глава 1. Зазеркалье. 8 августа 1982 года

Очередная попытка материализовать пропавший ключ закончилась неудачей. Программист вздохнул и закрыл глаза. Он уже полчаса сидел на подоконнике в парадной своего дома между первым и вторым этажом и тщетно пытался вспомнить, куда мог подеваться ключ от его квартиры. Все четыре кармана стареньких джинсов были проверены сорок четыре раза. Затерявшийся ключ он уже искал в туфлях и даже в носках. На подоконнике лежал пропуск в КБ, смятый рубль, остатки мелочи и небольшая горстка искорёженных кусочков железа, напоминавших игрушечный металлолом. Они походили на что угодно, но только не ключи от квартиры. Он даже не пытался вставлять эти уродские подобия в замочную скважину, настолько халтурно выглядели дубликаты.

Он сидел на подоконнике, прижавшись спиной к кирпичному откосу оконного проёма, болтал одной ногой и с тоской вспоминал свои первые уроки по объектной материализации. Лет двадцать назад, во время работы в НИИЧАВО – научно-исследовательском институте Чародейства и Волшебства, визуализация объектов давалась ему легко, и виртуальные образы, созданные его безмерной фантазией, частенько пугали молоденьких лаборанток своей озорной непредсказуемостью. Но с «обматом» – объектной материализацией – у него всегда возникали трудности. И только благодаря факультативным занятиям с именитыми магистрами, он в конце-концов научился создавать более или менее сносных дублей. Однако с тех пор прошло довольно много времени – и почти все его и без того не очень богатые магические навыки безнадёжно ослабли.

Левитировать и проникать сквозь стены он перестал примерно десять лет тому назад. О последней неудачной попытке влететь с разбегу в квартиру напоминал небольшой шрам над правой бровью. А когда его отца, немолодого уже человека, чуть ли не до инфаркта напугал маленький виртуальный гномик, созданный Программистом для младшего братишки, он клятвенно пообещал родителям пощадить их психику и визуализировал только необходимые для работы трёхмерные макеты ракет и самолётов, да и то в приемлемых масштабах.

Из открытого окна донеслись фортепианные аккорды. «Похоже, у Фагота снова сейшен, – подумал Программист. – Может, и Полуэкт там?»

Полуэкт Иванович Привалов, или сокращённо Пол, был младшим братом Программиста. Он учился в институте связи вместе со своим дворовым приятелем, молодым оболтусом по прозвищу Фагот. Родители Фагота, оставив старую квартиру в центре Ленинграда на попечение любимого отпрыска, переехали в один из новых спальных микрорайонов, неосмотрительно решив, что мальчик должен жить самостоятельно. Мальчик, воспользовавшись предоставленной свободой, первым делом превратил квартиру в общагу – начал сдавать одну из комнат студентам ленинградской консерватории и фаготова квартира потихоньку становилась её неофициальным филиалом. Несколько акустических и пара самодельных электогитар, настоящий концертный рояль, флейта, скрипка и некое подобие ударной установки, словно магнитом притянули к себе разных музыкантов, как профессионалов, так и любителей современной музыки. Старенькая квартира постепенно превратилась в музыкальную студию, своеобразный клуб по интересам, и её жильцы со своими многочисленными гостями время от времени напоминали соседям, что рок-н-ролл жив. Несколько лет упорных сражений с разнообразными общественными, комсомольскими и государственными структурами закончились тем, что ребята получили официальный статус, но с некоторыми ограничениями, среди которых было три обязательных условия: первое – отсутствие жалоб соседей, второе – чистота в подъезде и третье – запрет на употребление спиртных напитков во время клубных посиделок, называемых «квартирниками». Такие концерты, во избежание нарушения первого условия, как правило, проходили днём. К сожалению Программиста, третье условие практически не выполнялось, хотя иногда после таких тусовок младший брат возвращался домой трезвым.

«Бывают дни, когда опустишь руки, и нет ни слов, ни музыки, ни сил...» Немного гнусавый голос исполнителя Программист узнал сразу. Брат ему все уши прожужжал, рассказывая о том, что в ближайшие выходные в Ленинград должен приехать «Макар со своей командой». Макаром в околомузыкальных кругах называли Андрея Макаревича, руководителя знаменитой московской группы «Машина Времени». Он обещал посетить их клуб на улице Рубинштейна. Младший брат всячески подчёркивал неординарность предстоящей тусовки, но Программист, конечно же, забыл про такое важное событие. «Полуэкт наверняка там! Иное просто исключено», – решил он, обрадовавшись своей догадке.

«И я хотел идти куда попало, закрыть свой дом и не найти ключа...» Программист улыбнулся и печально пожал плечами. Да, ключ он где-то посеял, но у него есть запасной. Правда, он находится где-то в квартире... нужно только в эту самую квартиру попасть. Ключ от квартиры, где лежит дубликат ключа от квартиры, был безнадёжно утерян. Оставалась одна надежда на брата. Он разложил по карманам деньги и пропуск, размышляя, что делать с пригоршней бракованных ключей. Вспомнив простейшее заклинание, он размахнулся и зашвырнул их через окно, щёлкнув при этом пальцами. Кусочки металла, превратившись на лету в разноцветных бабочек, бесшумно разлетелись в разные стороны и исчезли, подхваченные августовским ветерком. «Зато экология не пострадает», – улыбнулся Программист. Удовлетворённый хоть таким результатом, он спустился во двор. Посидев на скамейке и дождавшись, когда стихнут последние аккорды немного расстроенного рояля, он торопливо проследовал к дому напротив, зашёл в подъезд и позвонил в дверь.

Оттуда высунулся Фагот. По его решительному виду было понятно, что он готов дать отпор любому, кто посмеет выразить недовольство шумным сборищем.

– Дядя Саша! – румяное лицо Фагота, подёрнутое лёгким юношеским пушком, облегчённо растянулось в благодушной улыбке. – Вэлкам! Сегодня сам Макаревич лабает, заходите, – Фагот посторонился, освобождая проход в квартиру.

– Да нет, неудобно... Как-нибудь в другой раз, – неуверенно сказал Программист. Треньканье гитар, звон стаканов, смех и весёлый шум, доносившийся из комнаты говорили о том, что собравшиеся там люди уже давно перешли к неформальному общению со столичной знаменитостью. – Пол у тебя?

– Здесь, конечно. Да заходите же, тут прикольно!

– Нет, спасибо, – Программист решительно тряхнул головой. – Позови его, пусть выйдет на секунду.

Получив от младшего брата ключ и уверения в том, что он не будет злоупотреблять пивом, а тем более, смешивать его с портвейном, Программист наконец-то попал домой и первым делом настежь раскрыл все окна, впуская вместе с тёплым летним воздухом ритмичные звуки ударных и электрогитары, доносившиеся из фаготовой квартиры. «Концерт “Машины” на шару», – улыбнулся Программист представляя, как сейчас радуется Полуэкт. Родители в своё время посчитали, что их младшему сыну вместо музыкальной школы лучше заниматься шахматами, и Полуэкт остался без музыкального образования. Но в старших классах, как и многие его сверстники, он страстно увлёкся рок-музыкой и даже поигрывал сначала в школьном, а потом и в институтском ВИА.

В одно из окон гостиной залетела муха. Пометавшись по комнате, она вылетела в прихожую и уселась на плакат Роллинг Стоунс, гордость коллекции Пола Привалова. Программисту не очень нравились Роллинг Стоунс, но ещё больше он не любил мух, и первой его мыслью было – выпустить назойливое насекомое на свободу. Что ей делать в холостяцкой квартире, где и самому поесть толком нечего? Он вдруг вспомнил, что со вчерашнего вечера у него во рту не было ни крошки. «Холодильник, наверное, как обычно, пуст», – подумал Программист, и от этого есть захотелось еще больше. Порывшись в кухонном шкафу, он обнаружил там полпачки печенья «К чаю» и, жуя на ходу, понёс остатки печенья в свою комнату. Муха последовала за ним. «Фиг тебе, а не печенье», – раздражённо подумал Программист. Он включил полуразобранный телевизор «Юность», стоявший на столе, и служивший одновременно дисплеем для его любимого персонального Зэт Икс Синклера, взял с полочки газету и стал гонять жужжавшую, как мультяшный истребитель-штурмовик, муху по комнате, пытаясь выгнать её в окно. Она долго маневрировала, ловко уворачиваясь от газеты, но в окно упорно не вылетала. В конце концов она куда-то спряталась, и Программист с чувством неудовлетворённости уселся в кресло и стал смотреть телевизор.

После того, как в своём последнем выступлении на Генеральной Ассамблее ООН президент США Рональд Рейган назвал СССР империей зла, отечественное средства массовой информации начали ещё активней, чем раньше, доказывать обратное. В международном обозрении по первому телевизионному каналу ведущий рассказывал об очередных опасных ядерных испытаниях, чуть ли не еженедельно проводимых в штате Невада. О наших успешных испытаниях в Семипалатинске говорилось совершенно с другой интонацией.

По второму каналу шёл «Сельский час». Там один бравый председатель колхоза убеждал корреспондента, что недавнее принятие Продовольственной программы, разработанной по инициативе секретаря ЦК Михаила Горбачёва, позволит решить многие проблемы как в сёлах, так и в городах нашей бескрайней страны, чудесным образом наполнив разнообразной и вкусной едой прилавки магазинов. Решив не прозевать этот момент, Программист вздохнул, выключил телевизор и развернул газету, которая так и не помогла ему в борьбе с мухой.

Это был вчерашний номер «Ленинградской правды». Пробежав глазами несколько передовиц, посвящённых трудовым и политическим будням советского народа, он наткнулся на перепечатку статьи из журнала «Литературная нива», которая была примечательна тем, что автором её является старый школьный приятель Программиста, журналист Никита Голубев, публикующий свои статьи под псевдонимом Ник Голуб. «Голуб. Ник Голуб», – так обычно представлялся Никита, знакомясь с дамами и добавлял в зависимости от обстоятельств знакомства: «без мягкого знака» или «с твёрдым концом». Друзья чаще всего называли его Никитосом, а иногда по причине его еврейских корней, в шутку – «товарищем Голубовичем».

Он написал ответ на очередной антисоветский выпад известного французского славяниста-советолога, своего тёзки Никиты Струве, опубликовавшего в одном из западных журналов статью «Советский человек, 60 лет спустя», в которой пытался доказать, что созданный за эти годы «хомо советикус» – бездуховен, лишен способности мыслить, деморализован, аполитичен и не имеет ничего общего с «человеком западным», что в ходе «социобиологической мутации» у советского человека отмирают умственные способности, зато он «блистает мускулами на Олимпийских играх». Наш журналист, естественно, не мог промолчать, он возмутился и бросился доказывать, что все обстоит совершенно иначе, что советский человек – самый мыслящий, гуманный, гармонически развитый, и т.д. Словом, личность. А то, что пишут о нас на Западе, – клевета и ложь. В «Ленинградской правде» от 7 августа 1982 года была опубликована первая часть его разгромной статьи, а окончание должно было выйти в сегодняшнем номере газеты.

Программист улыбнулся, представляя своего товарища, веселого балагура и повесу, в образе гневного изобличителя капиталистического строя. Дотянувшись до телефона, он набрал номер их общего с Журналистом школьного друга, психолога Алексея, чтобы поделиться впечатлением от прочитанного, но тот не брал трубку. «Для холостяков выходные – это выходные, а для людей семейных выходные – это те же трудовые будни», – подумал Программист, резонно решив, что Псих, так называли школьные друзья своего женатого друга, со своей семьёй на даче. А может для женатых людей выходные это всё-таки праздники? Такие рассуждения были вызваны тем, что Программист недавно всё-таки решился сделать предложение своей любимой женщине и она согласилась, заставив его теперь переосмысливать своё холостое прошлое и примерять потенциальное семейное будущее.

То, что француз клеветал на Советский Союз, было понятно, но и в том, что статья из «Литературной нивы» заказная, у Программиста тоже не было никакого сомнения. Во время холостяцких посиделок друзья любили пофилософствовать и просто поболтать на разнообразные политические темы, и он прекрасно знал точку зрения каждого из своих приятелей. Никитос отличался скептическим, а порой даже циничным отношением к коммунистической идее, несмотря на то, что вырос в семье известного партийного деятеля. Тем более, Программисту было интересно узнать, как его приятель закончит свои рассуждения об этике, нравственности и о том, кого в принципе можно считать «человеком нормальным». Для этого нужно было сбегать в Союзпечать за свежей газетой, а заодно заскочить по дороге в гастроном – печеньем желудок не обманешь, но… Ключ. Где-то должен быть дубликат ключа. Программисту было лень даже вспоминать, куда он его спрятал. Он сидел в удобном старом кресле и невольно вслушивался в слова очередной песни «Машины», которую доносил легкий агустовский ветерок

Двадцать лет – немалый срок, и ты за двадцать лет поймёшь,
Что такое тьма и что такое свет.
Через двадцать лет забудут люди, что такое ложь,
Если только с ними что-то будет через двадцать лет...

Программист улыбнулся. Еще совсем недавно ему тоже казалось, что двадцать лет – это такой огромный промежуток времени, за который бог знает что может произойти, но годы пролетели настолько стремительно, что он и оглянуться не успел. Это теперь он понимает, почему в социальных суперсистемах с течением времени все процессы ускоряются, а тогда, двадцать лет назад он не имел ни малейшего представления ни о социологии, ни о законе Времени. Интересно, а Полуэкт, родившийся уже в новом информационном состоянии социума, будет набираться ума-разума быстрее чем он? Пока не заметно. А через двадцать лет... Насколько изменится мир за это время? Судя по всему, технологии должны меняться с калейдоскопической быстротой. Не возникнет ли у младшего брата «калейдоскоп» в голове? Впишется ли он в этот ускоряющийся процесс? Как убедить его, что дни, часы и минуты, потраченные сегодня впустую, в будущем уже не вернуть? А может быть, сама жизнь его научит? «Поживём – увидим», – резонно рассудил Программист.

Я был вчера в огромном городе... городе... городе... городе…
Где совершенно нет людей
... людей... людей... людей…

Программист невольно прислушался к новой песне. Интересный звуковой эффект, как эхо.

И в каждом доме вместо окон... окон... окон... окон... окон…
Я видел только зеркала... зеркала... зеркала... зеркала…

Слова песни были написаны белым стихом и смысл её сводился к тому, что человек, попавший в зеркальный город, некоторое время пребывал в иллюзии, наблюдая миллионы своих отражений и считая их жителями мегаполиса, а после того, как он ушёл из волшебного города, тот сразу опустел. Интересная мысль. Молодежь потянуло на философию? Ну что же, похвально.

И вдруг Программиста осенило. Он вспомнил, что спрятал дубликат ключа в соседней комнате в Зазеркалье. Он встал с кресла и направился туда. Едва он открыл дверь в комнату, муха, не потерявшая надежду всё-таки чем-нибудь полакомиться в этой квартире, тут же устремилась за ним.

Самое ценное, что было в старой «трёшке», оставшейся братьям Приваловым по наследству от ушедших не так давно родителей, была богатая библиотека, которая вызывала зависть у всех гостей квартиры. Книги можно было увидеть везде, в самых немыслимых местах, но самая большая их часть была перемещена в бывшую спальню родителей. Они стояли в несколько рядов на полках огромного книжного шкафа, расположенного вдоль стены. На противоположной стене висели пара массивных книжных полок, заваленных журналами и подшивками и огромное прямоугольное зеркало в облезлой дубовой раме. На него была наброшена старая серая скатерть с бахромой. Рядом с зеркалом стоял большой письменный стол. На нём лежала толстая папка-скоросшиватель синего цвета на которую какой-то шутник наклеил бумажку с надписью «Совершенно секретно. Перед прочтением сжечь». В углу шумно урчал старый, как мир, холодильник ЗИЛ, который братья перетащили из тесной кухни. Единственное комнатное окно было занавешено тюлевой шторой, такой древней, что определить её первоначальный цвет было сложно. Вероятнее всего, когда-то она была белой, а может и бежевой.

После того, как НИИЧАВО расформировали и его директор отменил свой приказ «О неизъятии предметов из запасника», бывшие научные сотрудники разобрали по домам всё, что могло пригодиться в хозяйстве. Так у Программиста оказались старое волшебное зеркало, универсальная чудо-скатерть с бахромой и еще кое-какие вещи, в той или иной степени обладающие магическими свойствами. Часть из них всегда хранилась в его комнате, а часть перекочевала сюда после смерти родителей. В этой комнате можно было уединиться и спокойно поработать или просто почитать, поэтому братья и называли её «комната-читальня».

Первым делом Программист заглянул в холодильник. Если бы муха умела думать, то она бы сразу поняла, что в этой квартире ей делать нечего, так как холодильник был практически пуст. Кроме двух сосудов с прозрачной жидкостью и эмалированной ванночки с надписью «мясо», в которой лежал продолговатый, похожий на треснутую дыню «торпеду», булыжник, в холодильной камере ничего не было. Программист вытащил из ванночки булыжник и аккуратно положил его прямо на пол в углу комнаты, рядом со столом. Затем он снял с зеркала серую скатерть, подняв при этом кучу пыли, которая была хорошо видна в лучах света, пробивающихся сквозь оконную штору. Аккуратно сложив скатерть, он подошёл вплотную к зеркалу и подмигнул своему отражению.

Казалось, что массивная дубовая рама была закреплена на стене неподвижно, но на самом деле магическое зеркало с помощью хитрого поворотного механизма, напоминающего часовой, могло вращаться по центральной оси на скрытых за рамой шестерёнках. Но главный секрет заключался в том, что возможности Зазеркалья в полной мере становились доступными благодаря магическому информационному процессору – тому самому треснутому булыжнику, который Программист называл «чипстоуном». Голосовой код программы, управляющей работой Зазеркалья знал только он, поэтому доступ к волшебному зеркалу для остальных обитателей квартиры был закрыт, и Программист иногда этим пользовался, убирая туда, как в сейф, всякие вещи – главным образом от любознательного младшего брата.

Где-то там, в потайных глубинах зеркала, он когда-то давным-давно спрятал дубликат ключа. Программист щёлкнул пальцами и произнёс заклинание. За рамой что-то треснуло и зеркало, многозначительно выделяя каждое слово, заговорило слегка осипшим голосом: «С точки зрения медицинской кибернетики, управление в живых организмах осуществляется управляющей системой. Она включает в себя… э-э-э... датчики, воспринимающие информацию на входе и выходе системы, так называемые, сенсорные входные рецепторы и рецепторы исполнительных структур, а также каналы связи – жидкие среды организма, нервные проводники и управляющее устройство, то есть, центральную нервную систему, частью которого является запоминающее устройство или, попросту говоря, память. Информация… э-э-э... фиксированная в аппаратах памяти, определяет настройку системы управления на переработку определенных сведений, поставляемых через каналы связи».

– Ясно. Скажи мне лучше, куда я ключ спрятал? Да, и в какую сторону тебя крутить: вправо или влево?

– Не знаю, – честно призналось зеркало. – Стимуляция образования глюкозы при уменьшении её содержания...

– Тогда помолчи, – перебил невидимого лектора Программист и, обхватив дубовую раму руками, повернул её на 90 градусов против часовой стрелки. Вздохнув, он запустил в зеркало левую руку по плечо и стал шарить внутри зеркала, пытаясь нащупать крючок с ключом. Крючка не было, но под руку попалась какая-то газета.

Он тут же вспомнил, что в последней версии «Зазеркалья» была заложена программа-утилита под названием «Свежая Газета», позволяющая материализовать по желанию мага самый свежий номер любой газеты, даже до того, как она поступит в розничную продажу. Этой полезной функцией чаще всего пользовались болельщики, которым не терпелось узнать счёт последнего матча любимой команды. После возвращения из Соловца в Ленинград, Программист напрочь забыл об этой замечательной функции Зазеркалья и ни разу ею не воспользовался. А сейчас ему как раз был нужен свежий номер «Ленинградской правды». «На ловца и зверь бежит! И всё-таки, магия – великая сила», – радостно подумал он, вытаскивая газету, еще пахнущую свежей типографской краской. Взглянул на дату – так и есть, именно восьмое августа.

То ли заметив в руках своего преследователя газету, то ли по какой другой причине муха вновь принялась метаться по комнате, вынуждая Программиста принимать жёсткие меры. Он решительно замахал газетой и всё-таки выгнал надоедливое насекомое из читальни в свою комнату. Там муха даже не стала противиться и послушно вылетела в окно, навсегда покинув негостеприимную квартиру. В это же самое время раздался телефонный звонок – и Программист, теперь уже с чувством выполненного долга, снова уселся в кресло и снял трубку.

– Алло…

– Привет перфокарточным шулерам!

Звонил Никита, сам автор статьи. Однажды он предложил Программисту, любителю преферанса, придумать программу, подсказывающую игроку правильный ход. Программист такую программу ради интереса придумал, но до реализации дело так и не дошло. Судя по всему, Никита этому факту не поверил и, втайне подозревая приятеля в нечестной игре, называл его перфокарточным шулером. Программист не обижался.

– Привет. Богатым будешь. Только что прочёл твой ответ проклятым буржуинам.

– Ну и как я их, а?

– Шедеврально.

– Знаю. Талант пропадает...

В трубке кто-то захихикал, и Программист догадался, что талант пропадает совсем не в одиночестве. Журналист возбуждённо зашептал в трубку:

– Короче, старик, у меня тут внезапный утренник! Две классные чувихи! Аспирантки… Иду, иду! – крикнул он кому-то и снова зашептал: – Так! Бери пузырь и дуй сюда.

– Ник, ты совсем не в себе? Ты что, забыл, что я давным-давно прекратил употреблять в еду спиртное? И вообще, я почти женатый человек, отстань.

– А где Студент?

– Полуэкт в гостях у Фагота, у них тусовка по случаю приезда Макаревича. Так что если хочешь, бери своих аспиранток и сам дуй с ними сюда, только учти, что такого безобразия, как вы устроили последний раз, я не допущу.

Общаясь с приятелем, Программист листал газету и никак не мог найти окончание статьи.

– Слушай, а где вторая часть твоей прекрасной статьи?

– Как где? В сегодняшней «ленинградке» на третьей полосе вверху.

– Нету.

– Как нету? А ты точно трезвый? Ты за какое число газету смотришь?

– За восьмое ав...

Программист ещё раз внимательно посмотрел на дату и от неожиданности замер на полуслове. Он держал в руках «Ленинградскую правду» за 8 августа 2012 года – газету из тридцатилетнего будущего.

– Алло.. Привалов... Алло, ты где?

– В Караганде… – пробормотал Программист, наблюдая, как газета медленно растворяется в воздухе.


Глава 2. Общий язык

Отец ведет машину. Сынишка на заднем сиденье ест яблоко.
– Папа, а почему яблоко темеет, когда откусишь?
– Понимаешь, сынок,в нашей атмосфере содержится свободный активный кослород. В то же время яблоко, как и другие продукты, содержит в себе кальций, магний, и что особенно важно – железо. Железо вступает в реакцию со свободным кислородом. В результате получается оксид железа, феррум два о три, который имеет характерный бурый цвет.
Пауза минуты две.
– Папа, а ты сейчас с кем разговаривал?
Из стенограммы авторегистратора


– Ты хочешь сказать, что способен заглянуть человеку в душу, как стоматолог в рот, и найти там источник его внутренних страданий?

Студент хоть и был моложе всех собравшихся в комнате, но обращался с ними на «ты» – так повелось с раннего возраста, когда ему было позволено «тыкать» всем взрослым, а уж близким друзьям старшего брата и подавно. Да, он знал этих людей с детства и относился к ним точно так же, как и к своему брату: запросто, но уважительно и без фамильярностей. Правда, иногда его заносило. Вот и сейчас уже минут двадцать он пытал невозмутимого Психолога всякими каверзными вопросами. Темой их дискуссии был вопрос о нравственности и прогрессе. Студент считал, что движущей силой эволюции является научно-технический прогресс, а Психолог утверждал, что отсутствие духовности в обществе может рано или поздно увести человечество в сторону и привести к деградации и, если не заниматься проблемами нравственного воспитания сегодня, то завтра может быть поздно.

– Не всегда, Полуэкт. Большинство людей скрывают свои чувства и эмоции, и не каждому дано их увидеть – ответил Психолог, улыбнувшись в усы. Он имел шикарные усы, в которых часто прятал улыбку. Этими усами и залысиной на полголовы он напоминал Вадима Мулявина из белорусских «Песняров», чей плакат висел в комнате у Студента. Еще Психолог носил очки с большими дымчатыми стёклами в металлической оправе и вообще всегда выглядел очень импозантно, как и подобает доценту кафедры психологии. Вальяжно раскинувшись в старом кресле, стоявшем в глубине комнаты, он листал книгу «Психологические основы религиозного мировоззрения».

– Ну что такое эти твои чувства, эмоции, глубокий и неизведанный внутренний мир? – всё больше и больше заводился Студент. Он хотел всё разложить по понятным полочкам, а когда ему это не удавалось сделать – начинал нервничать. – Мне кажется, что это всё сами гуманитарии и придумали. Ты спроси у любого патологоанатома, встречал ли он широкую и глубокую человеческую душу или узкий и мелкий духовный мир? Ерунда всё это. Болтовня. То, что невозможно посчитать, измерить и сравнить с каким-то эталоном – бесполезный набор красивых и умных слов. В чем измеряется «нормальность» человека? А что является эталоном измерения духовности? Назови мне в конце концов человека, который мог бы служить нравственным эталоном. Может, это ты? А может, кто-то из них? – Студент кивнул на Программиста и Журналиста, которые, сидя за столом, сражались в шахматы.

– Шо за мансы? Вы хотите пересчитать количество косточек у моей нравственности? Или вас интересует вес моей совести в граммах? А может размер в сантиметрах? Привалов, как тебе нравятся эти моралисты? – спросил Журналист, краем уха следивший за умным разговором. – Впрочем, не отвлекайся, думай.

– Я и думаю.

Программист давно мысленно выиграл эту партию и сейчас просчитывал, как бы похитрее заставить Журналиста выбросить белый флаг.

– Не бери в голову, Никитос, пусть философствуют.

– А философы не подерутся? – Журналист рассмеялся, представляя спокойного, как удав, Психолога, отбивающегося от петушиных наскоков юного студента-связиста.

– Не волнуйтесь, уважаемый, мы не подерёмся, – ответил Психолог. – Тем более, что Полуэкт прав: психологическая наука, как говорится, в большом долгу. За последние пару тысяч лет учёные, споря о смысле бытия, так и не продвинулись в понимании того, что есть «человек нормальный», – сказал он, закрывая книгу и откладывая её в сторону.

Журналист дотянулся до книги и заглянул под её обложку.

– Богословие, что ли? Псих, ты бы почитал что-нибудь посовременней, – насмешливо бросил Журналист, – из этой книги песок сыплется.

– Напрасно язвите, коллега, – поправляя очки, спокойно ответил Психолог. – Реальность такова, что не разобравшись с динамикой духовной культуры, направлением Божьего промысла и границами Его же попущения, невозможно оценить целесообразность технического прогресса.

– А можно без церковных проповедей? А то у меня такое ощущение, будто я нахожусь на лекции в духовной семинарии, – скривился Журналист.

– Я говорю, что без понимания того, как происходит эволюция Человека Разумного, мы не разрешим этот извечный спор ни-ко-гда, – грустно вздохнул Психолог.

– Разрешим, – Программист передвинул ладью и подмигнул Журналисту, мгновенно ставшему серьёзным.

– А почему так? – удивился тот. – Ты же пешку теряешь?

– Я знаю. Теперь ты думай.

Программист встал с кресла и потянулся.

Неделю назад, после того как он вытащил из Зазеркалья первый экземпляр газеты и обнаружил, что она материализована из тридцатилетнего будущего, Программист продолжил эксперименты. Он стал извлекать газеты из зеркала одну за другой, как фокусник извлекает голубей из цилиндра. Программист сразу констатировал тот факт, что все газеты имели одну и ту же дату – 8 августа 2012 года, но информация в них содержалась абсолютно разная. Мало того, даже названия газет отличались друг от друга. Он ужасно удивился, когда вместо привычной «Ленинградской правды» вдруг вытащил «Санкт-Петербургские Ведомости», газету с необычно качественными фотографиями, а потом снова «ленинградку», но уже цветную. Список газет пополнили несколько чёрно-белых «Петроградских вестников» и красочных «Имперских вестей», попался даже один необычный экземпляр «Ленинградского коммуниста» – газеты с ярко-красным типографским шрифтом. «Коммунист» растаял, как марево, буквально через несколько секунд. Исчезали газеты тоже совершенно непредсказуемо, как мыльные пузыри: одни растворялись в воздухе быстро, а другие могли продержаться чуть дольше; некоторые одиночные экземпляры бесследно таяли прямо в руках, а другие, извлечённые из Зазеркалья с небольшой задержкой, исчезали совершенно в другой последовательности. Помня основные принципы материализации вещественных объектов, Программист немного представлял, как это происходит, но уловить закономерность в их исчезновении он никак не мог.

Он так увлёкся, что не заметил, как домой вернулся младший брат. Студент, заставший Программиста за таким необычным занятием, не слишком удивился. Некоторые фокусы с зеркалом когда-то в детстве брат ему демонстрировал, но он долго не мог понять откуда берутся и куда деваются газеты, которые Программист даже не пытается читать.

– А чем это ты тут занимаешься? Что за газетная лихорадка? – бодрым голосом поинтересовался Студент.

Старший брат сразу заметил, что младшенький вернулся домой навеселе, и немного поворчал по этому поводу. Оказалось, что в квартире у Фагота происходила не просто тусовка, а почти настоящая студийная запись нового концерта «Машины». Ну и как же тут не выпить бедному студенту, если у него нет слишком срочных дел? Программист, оценив состояние младшего брата на «удовлетворительно», хотел было отправить его в гастроном за какой-нибудь снедью, но тот, сообразив, что в комнате происходит что-то необычное, идти в магазин категорически отказался.

Слегка заплетающимся языком он начал задавать вопросы, да с такой скоростью, что Программист не успевал на них отвечать. В конце концов, он извлёк новую газету и сунул её любознательному брату, чтобы он хоть немного помолчал. Пока тот щёлкал от удивления языком, читая заголовки и соображая что к чему, газета исчезла.

Возбудившись ещё больше, Студент уговорил брата продолжить «научно-исследовательскую работу». Он предложил записывать или запоминать содержание газетных статей, «пока они не дематериализовались». Последнее слово далось Студенту после нескольких настойчивых попыток, а его идея, заключающаяся в том, что Программист будет быстро вслух зачитывать статьи, а сам он будет так же быстро их запоминать, выглядела фарсом. Но Программист всё-таки вручил брату очередную газету и с улыбкой наблюдал, как тот, словно прилежный ученик, водил по ней пальцем и громким шёпотом читал передовицы, пытаясь найти смысл в совершенно непонятной информации.

Заметив ехидные взгляды Программиста, и решив, что брат над ним просто издевается, Студент обозвал его «почтальоном Печкиным» и на несколько секунд обиделся, но потом, осмыслив удачность своей метафоры, заржал, как конь и, щёлкнув пальцами, велел вытащить из зеркала какой-нибудь журнал, например, «Мурзилка» или на худой конец «Плейбой».

Видя, что Программист не в состоянии оценить его юмор, Студент немного успокоился и посоветовал ему представить, что он извлекает не «Ленинградскую правду», а другую газету, к примеру, «Смену», сунув для наглядности в руки брата последний её номер. Программист так и сделал и, к своему удивлению материализовал газету «Смена» за ту же дату: 8 августа 2012 года. Газета была похожа на праздничную новогоднюю «Неделю» и выглядела довольно непривычно: крупные заголовки, необычное расположение колонок, чёткие цветные, как в журнале, фотоснимики – всё было какое-то праздничное, красивое и яркое. «Цена договорная», – прочитал Программист вслух и протянул газету брату.

Студент с детским восторгом, непрерывно ахая, принялся её изучать и буквально через несколько секунд чуть не запрыгал от радости, тыкая пальцем в какую-то статью. Вчитавшись повнимательней, Программист понял, что в газете было опубликовано открытое письмо Андрея Макаревича. Вероятней всего, это был тот самый Макаревич, которого всего несколько минут назад имел счастье лицезреть Студент. Суть письма сводилась к тому, что музыкант Макаревич, вернувшись с очередных гастролей, жаловался президенту, вероятней всего, Союза композиторов о коррупции, процветающей в управлении концертами. Речь шла о каких-то «откатах». Короче говоря, много чего было непонятного в этой статье, и большого значения ей Программист не придал, с трудом удержав Студента, который собрался бежать к Макаревичу «за автографом на послании из будущего». К счастью, через пару секунд газета исчезла прямо в его руках.

Но на этом все эксперименты были прекращены. Попытавшись в очередной раз сунуть руку в зеркало, Программист не смог этого сделать – рука перестала проникать сквозь стекло. Студент едва не обрушил тяжёлую дубовую зеркальную раму, пытаясь залезть рукой в зеркало, предварительно пощёлкав перед ним пальцами. Программист не на шутку испугался, но, к счастью, всё обошлось.

Так и не сумев объяснить брату принцип работы магического Зазеркалья, Программист в конце концов махнул рукой, решив, что сейчас это делать бесполезно. Студент, поняв из объяснений лишь то, что это «не зеркало испортилось, а камень перегрелся» и что попасть в Зазеркалье без какого-то «звукового кода» невозможно, немного разочарованный, поплёлся спать, а Программист осторожно занавесил зеркало старой скатертью, решив отложить на время эксперименты, принесшие такие неожиданные и весьма загадочные результаты. Нужно было хорошенько поразмышлять над ними. Дело в том, что в большинстве случаев в газетах отсутствовали какие-либо упоминания об СССР и не было ни слова о КПСС. Только в кумачовом издании «Лениградского коммуниста» писалось о новых достижениях трудового народа под мудрым руководством Коммунистической Партии России. Но больше всего в память врезались слова о новых человеческих потерях в военном противостоянии бывших советских республик, напечатанные в газете под названием «Свободный Петроград». Вся газета была посвящена кровавой войне, которая шла на всей территории огромного Советского Союза, разделённого на множество независимых государств.

Размышляя на эту тему, Программист пришёл к выводу, что одному ему загадку с газетами из будущего не разгадать. Он решил обсудить результаты эксперимента со своими приятелями, Журналистом и Психологом, но он боялся, что без определённой подготовки друзья воспримут его открытие как очередной увлекательный трюк или фокус. Именно так в своё время они отнеслись к довольно осторожной демонстрации некоторых магических навыков, которые Программист приобрёл, работая в соловецком НИИ. Друзья до сих пор с опаской относились к некоторым волшебным предметам, которые он притащил с собой из Соловца. Крепки были узы материалистических цепей, опутавших подавляющее большинство советских людей, и его друзья не были исключением.

Психолога, старого школьного приятеля Программиста, в двух словах можно было охарактеризовать как хранилище интеллекта и порядочности. Он родился на Украине в семье обычных сельских тружеников, но свой интерес к жизни на земле проявлял очень неожиданным образом. Маленький мальчик постоянно ставил взрослых в тупик своими необычными вопросами. Ни отец, колхозный агроном, ни мать, обыкновенная работница плодоконсервного завода, не могли ему толком объяснить, почему принято говорить «до нашей эры»? До чьей «нашей»? Неужели до рождения Иисуса Христа была не наша эра? Родители-атеисты не знали как реагировать на неожиданный интерес сына к тому, что происходило на Руси до её крещения и как проходил сам обряд крещения. Вполне закономерно было предположить, что если в церкви крестят деток, и они при этом плачут, то значит им это не нравится, и родители их крестят силой. А зачем? Если все люди божьи дети, то почему крещёных детей Он любит больше? И какая принципиальная разница между крещёной в детстве матерью и некрещёным отцом? И почему одни люди верят в Бога, а другие в Аллаха, а третьи вообще не верят, что Бог существует, но на всякий случай крестятся? Не добившись вразумительных ответов от родителей, он стал искать их в книгах и учебниках, и теперь его мучил вопрос: почему всесильный Бог, создавший всё на свете, не может чудесным образом создать простой и понятный даже школьнику учебник «от Бога» и дарить его каждому ребёнку в день рождения персонально? Почему, как в школе, нет учебника, например, «Твоя жизнь. Восьмой год обучения» и задачника с ответами в конце?

Когда мать умерла, отец вместе с маленьким сыном переехал к сестре в Ленинград и женился второй раз. Новая Лёхина мама, работавшая экскурсоводом в Петергофе, серьёзно взялась за гуманитарное образование сына, и вопрос куда поступать после окончания школы: на филфак или в политех, не стоял. Однако сразу поступить не удалось и Алексей отправился служить в армию.

После армии он женился на своей однокласснице, студентке меда. Потом у них родилась первая дочь, а спустя несколько лет – вторая. Он был отличным мужем и заботливым отцом, но на первом месте у него всё-таки была работа. Алексей Викторович Сидоренко был кандидатом психологических наук, доцентом престижного ленинградского вуза, и всё свободное от семейных забот время он отдавал работе. Ну и, конечно же, регулярным встречам со своими старыми друзьями, еще со школьных времен ставшим традиционными.

Здесь, в квартире братьев Приваловых, друзья собирались довольно часто, просто так, или по поводу, который всегда при желании можно было найти. А желание возникало регулярно, и как только Программист возвращался в Ленинград из своих бесконечных командировок, приятели заглядывали в знакомую с детства квартиру в доме по улице Рубинштейна, которую между собой называли КП. Никто уже не помнил, откуда родилась такая аббревиатура: то ли со школьных игр в «Тимура и команду», когда так называли Командный Пункт, где собирались члены штаба, то ли с более поздних времён, и расшифровывалась она как «Культура и Просвещение», или же это было просто сокращение двух слов – Квартира Приваловых.

Не обременённый никакими семейными узами Журналист иногда бывал здесь даже в отсутствие Программиста – они нашли со Студентом общую тему для общения, к просвещению, впрочем, имевшую очень отдалённое отношение. Однажды, вернувшись домой после недельного отсутствия, Программист обнаружил в квартире не только гору немытой посуды и пустых пивных бутылок, но и двух незнакомых девиц, которые тут же куда-то свинтили, заставив Студента и Журналиста на ходу сочинять историю о том, как они пожалели двух заочниц, пустив их переночевать.

Поводом для сегодняшней встречи послужило недавнее назначение Журналиста на должность заместителя редактора журнала и успешная защита Психологом кандидатской диссертации. Жена Психолога испекла по такому случаю два пирога: один сладкий, другой рыбный, от которых уже не осталось ни крошки.

Программист вышел на кухню, достал из шкафа небольшую турку и налил в неё воды.

– Кто будет кофе? А может, кому-то ещё чайку налить? – громко спросил он друзей.

– А у тебя коньяк есть? – оторвался от шахмат Журналист.

– Конья-я-як? Коньяк чемпиона мира по шахматам Алёхина чуть не сгубил, а ты по шахматной иерархии вовсе не Александр Алёхин, какой тебе коньяк? – донеслось из кухни.

– Любой. Мне в кофе, – пояснил Журналист, по-своему растолковав слова приятеля. – Организм допинга требует.

– А мне ещё чайку, если можно, – попросил Психолог. – Ты, Никитос, напрасно считаешь, что это твой организм коньяка требует. Это ведь ты сам его приучил.

– Жизнь приучила, – уточнил Журналист. Он встал из-за стола, на глазах теряя интерес к почти полностью проигранной партии. – Может это мой, – он пальчиками начертил в воздухе кавычки, – «глубокий внутренний мир» нуждается в капле коньяка для душевного равновесия? Я достаточно язвителен, Псих?

Психолог, улыбнувшись, кивнул.

– В меру.

Увидев, что Журналист не собирается доигрывать партию, вернувшийся в комнату Программист взял в руки книгу-перевёртыш, которую недавно держал в руках Психолог, раскрыл её на первой попавшейся странице и с выражением прочитал:

«Ах, мошенник, мошенник, – качая головой, говорил Воланд, – каждый раз, как партия его в безнадежном положении, он начинает заговаривать зубы, подобно самому последнему шарлатану на мосту. Садись немедленно и прекрати эту словесную пачкотню».

Журналист с удивлением заглянул через плечо Программиста в книгу и, убедившись в том, что она действительно превратилась в роман Булгакова, чертыхнувшись, сказал:

– Никак не привыкну к этим твоим шаманским штучкам. Эта колдовская книга до добра не доведёт, и вообще непонятно, когда ты говоришь своими словами, а когда цитируешь какого-нибудь классика.

Программист рассмеялся.

– А ты всегда говоришь своими словами? Ты когда-нибудь задумывался над тем, откуда в твоей... умной башке возникают умные мысли и какая из них твоя, а какая навеяна, как ты выразился, «каким-нибудь классиком»? Кстати, Булгаков вовсе не «какой-нибудь», а его «Мастер и Маргарита» перевернёт мировоззрение ещё не одному поколению читателей. Но дело не Булгакове, не заводись. – Программист вовремя заметил, как Журналист весь сжался, готовясь брызнуть в ответ всей своей язвительностью. – Будем доигрывать партию или ты сдаёшься?

– Ну шо таки сразу «сдаёшься»? Может мы как-нибудь иначе договоримся?

– Никита, ты великолепен, – улыбнулся Психолог. – А ты, Саня, глубоко ошибаешься, если считаешь, что его можно обыграть. Он таки выкрутится – одесская национальная шахматная школа, не так ли, товарищ Голубович?

Родители Журналиста переехали из Одессы в Ленинград когда юный пионер Никита ещё учился в пятом классе. Его отец, известный на всю страну партийный и государственный деятель, был очень требователен к единственному сыну и держал его в ежовых рукавицах, но мать компенсировала всю отцовскую строгость безмерным попустительством. Несмотря на то, что она имела педагогическое образование и работала в школе учительницей, она втихаря от мужа баловала любимое чадо с самого младенчества.

Решив, что обычная русская, не подчёркивающая его еврейское происхождение, фамилия, принесёт мальчику больше пользы в его дальнейшей жизни, родители решили сменить её на материнскую. Переезд в Ленинград был отличным поводом сделать это. Родители решили, что мальчику лучше будет адаптироваться в новой школе, если его изначально не будут воспринимать как «сына того самого». Так в классе, где учились будущие Программист и Психолог, появился новый ученик Никита Голубев.

После нескольких мальчишеских разборок с «одесситом» — так окрестили новичка в классе — они нашли общий язык и с тех пор стали неразлучными друзьями. Никаких секретов между ними не было, и они, частенько подтрунивая друг над другом, придумывали разные безобидные прозвища. Зная о сложных манипуляциях с еврейской фамилией Журналиста, друзья иногда называли его Голубовичем. Он не обижался, поскольку в нем было намешано столько кровей, что любая попытка разобраться в хитросплетениях его генеалогического древа оказалась бы напрасной тратой времени.

В его роду были и евреи, и греки, и украинцы, и русские, один из его дальних родственников даже был грузином. Всевозможные дяди и тёти, двоюродные и троюродные братья и сёстры, с которыми родители поддерживали тесные родственные отношения, постоянно или гостили в Ленинграде, или принимали в гости к себе. Каждый из них внёс определённую долю в воспитание Никиты, и это, возможно, стало одной из причин противоречивости его характера.

С одной стороны, Журналист всегда был душой компании и умел найти общий язык с любым человеком, но с другой стороны, он мог иногда погорячится и наговорить лишнего. Однако, обижаться на него было невозможно – он всегда вовремя включал своё обаяние, и все обиды куда-то улетучивались.

Он никогда не отличался особым рвением и трудолюбием и любил пустить пыль в глаза, превознося свою значимость, но зато если кому-то что-то обещал – мог расшибиться в лепёшку, но своё обещание старался сдержать.

Своим отношением к деньгам он часто ставил в тупик друзей и знакомых. Он с лёгкостью мог отдать всё, до копейки совершенно незнакомому человеку и даже не вспомнить об этом. Деньги для него никогда не были целью, а лишь инструментом для достижения другой чётко определённой цели, чаще всего связанной с помощью другим людям. Его любимым книжным героем был дон Карлеоне, слегка адаптированный жизненным принципом «не имей сто рублей, а имей сто друзей».

Такое отношение к материальным благам и полное отсутствие амбиций не понравились молодой жене Никиты, которая во время учёбы в университете, как ураган ворвалась в его жизнь. Молодая, легкомысленная, взбалмошная девица с самого начала не понравилась его родителям, особенно отцу, но влюблённый Журналист и слушать ничего не желал. На этой почве он поссорился с отцом и начал самостоятельную жизнь, переселившись в квартиру, доставшуюся ему по наследству от своей тётушки.

Семейная жизнь не заладилась с самого начала и жена его бросила, убежав от Журналиста к известному композитору. Никита, который не ожидал такого поворота судьбы, пристрастился к алкоголю и на некоторое время опустился на дно. Программист в это время работал в соловецком НИИ и вытаскивать Журналиста из пропасти довелось Психологу с его женой и матерью самого Никитоса. Через каких-то дальних родственников его удалось устроить в редакцию журнала «Литературная нива», где он начал свою журналистскую карьеру.

Обладая яркой внешностью и артистичной натурой он больше играл роль пошляка, циника, и торгаша, чем был таковым. Маской дон Жуана и поручика Ржевского он пытался прикрыть душевные раны, оставшиеся после развода с женой, которую он так и не смог ни разлюбить, ни простить. Но делал это он исключительно в мужских компаниях. В глазах женщин Журналист всегда выглядел романтичным Пьеро или изысканным джентльменом. При всех своих недостатках, Журналист обладал большим и добрым сердцем и был по-настоящему верным другом, готовым всегда прийти на помощь.

Он любил людей и они всегда отвечали ему взаимностью. Он умудрялся со всеми поддерживать хорошие отношения, избегать конфликтных ситуаций и практически не имел врагов. Зато он имел массу друзей. Обладая особым талантом живого общения и используя сложнейшие схемы человеческих отношений, он мог решить практически любой вопрос. Например, каким-то непостижимым образом, через знакомого дипломата, работавшего в Англии, он достал для Программиста настоящий, фирменный компактный компьютер «Зет-Икс-Синклер», только-только появившийся в продаже в странах загнивающего капитализма.

Журналист имел родственников не только в Союзе, но и за его пределами, но попасть за границу ему удалось лишь однажды – от редакции журнала он летал на какой-то заурядный семинар в Бразилию. Однако всех своих друзей он старался убедить в том, что ему посчастливилось побывать на самом настоящем бразильском карнавале.

Журналист находился в расцвете сил, но последнее время у него стали появляться проблемы со здоровьем. Но это больше беспокоило не самого Журналиста, а его стареньких родителей и друзей, особенно Психолога. Он пытался разными способами заставить приятеля изменить свой образ жизни, но упрямство Журналиста было безгранично и на этой почве между друзьями часто возникали разногласия.

– Та вы таки правы, доктор нервно-паралитических наук, – хихикнул Журналист.

– В таком случае, не доктор, а всего лишь кандидат, – уточнил Психолог.

– Кандидат противоестественных наук, – добавил Программист.

– Почему противоестественных? – удивился Психолог.

– Ну, смотри: мы с Полуэктом – представители точных, естественных наук, физика там, математика и всё такое, а вы с Ником – гуманитарии, стало быть, учились абстрактным или противоестественным наукам. Это шутка, если что. Без обид?

– А чего обижаться? Ведь ты прав. Учёные до сих пор не пришли к единому мнению в вопросах, связанных с человеческим мышлением и сознанием. Объективно ли то, что лежит за гранью нашего сознания? В конце концов, какую информацию можно считать объективной, а какую субъективной? Спорить можно бесконечно, и каждый спорящий будет по-своему прав. Поэтому из всех гуманитарных наук чаще всего именно психологию многие считают «наукой ни о чём», а социологов совсем не случайно называют «болтологами».

– А еще «душелюбами» и «людоведами», – напомнил Журналист.

– А почему так, Алекс? – поинтересовался Студент.

– Дело в том, что освоив специфическую терминологию, можно с умным видом говорить на любую тему и ловко уходить от любых вопросов. Хочешь, продемонстрирую?

– Интересно.

– В социальной пространственно-временной реальности не существует логически выстроенной последовательности дедуктивно взаимосвязанных законов или обобщений, но социология, как полипарадигмальная наука, в своей концепции допускает наличие любых объективных и символических аспектов или феноменологических конструкций.

Программист чуть не свалился со стула от смеха, а Студент, округлив глаза вопросительно смотрел на брата, пытаясь понять, чего это он заливается.

Журналист зааплодировал.

– Браво, Псих. Я угощаю ужином каждого, кто повторит эту тираду.

Психолог, склонив голову в поклоне, улыбнулся в усы.

– А касательно того, каким образом работает человеческая психика, учёные спорят непрерывно. Если вам интересно – могу поделиться своими соображениями.

– Мне интересно, – оживился Студент. – Наш препод по марксистско-ленинской философии, классный, кстати, мужик, поручил мне подготовить реферат на тему «Роль информации в человеческой эволюции». Если я справлюсь с заданием – считайте что «автомат» по философии в зачётке мне обеспечен. А какая тема твоей кандидатской, Алекс?

– Тема довольно специфическая, не думаю, что она тебе пригодится для реферата.

– Случайно не «Роль психиатрии в государственном управлении»? – пошутил Журналист и с наигранным испугом прикрыл рот рукой.

Психолог молча покрутил пальцем у виска.

– Между прочим, – вставил Программист, – у меня тоже есть некоторые соображения по поводу аналогии между материальными носителями информации, самой информацией, программами для её обработки и человеческой психикой, но нужен толковый консультант.

– Куда деваться, кругом одни умные люди! Полуэкт, мы чужие на этом празднике интеллекта! – театрально взмахнул рукой Журналист. При этом он якобы случайно смахнул фигуры с шахматной доски, – Ну и какой же школы, вы придерживаетесь, уважаемый кандидат болтологических наук?

– Я сторонник трансперсональной психологии, – невозмутимо ответил Психолог, – и считаю, что люди способны оперировать не только той информацией, которая находится непосредственно в их сознании, но и той, которая живёт на подсознательных уровнях психики. Я имею в виду «коллективное бессознательное» Карла Юнга. Наше подсознание нуждается в глубочайшем изучении.

Журналист прыснул.

– Из серии коллективное бессознательное: коллектив ликёро-водочного завода, подсознательно стремящийся перевыполнить план, не рассчитал свои силы и потерял это самое... сознание. Нужно подбросить тему дяде Мише, – очевидно Журналист намекал на своё знакомство со Жванецким. Пытаясь побыстрее убрать следы недоигранной партии, он очень быстро складывал шахматы в коробку.

– Не смешно. Дядя Миша забракует, – повертел головой Психолог.

– Ты зануда, Псих. Тебе ли рассуждать о том, что смешно, а что не смешно? У тебя нет чувства юмора, – как спичка, вспыхнул Журналист.

–Судить о наличии или отсутствии чувства юмора можно не только по тому, как человек понимает шутки и улавливает комизм ситуации. Большое значение имеет и то, может ли он посмеяться над шуткой, направленной не только в чужой, но и в собственный адрес, – невозмутимо парировал Психолог.

– Псих, ну вот что ты всё время умничаешь? – продолжал кипятиться Журналист. – Ты можешь разговаривать, как все нормальные люди, просто и понятно, или это таки принципиально противоречит функции номинативной трансформации невербальных средств передачи информации в вербальные в твоей психологической науке?

В усах Психолога мелькнула улыбка.

– Браво, Никитос, я бы тебе только за эту последнюю фразу поставил зачёт по филологии. А если серьёзно, хотя я обычно стараюсь избегать слишком заумных словесных конструкций, но иногда меня действительно заносит. Так что, мужики, останавливайте меня, не стесняясь.

– Нас всех иногда заносит, поэтому-то «физики» и не могут найти общий язык с «лириками», – сказал Программист, с улыбкой наблюдая за очередной перепалкой приятелей. – Представьте, что мы с Полуэктом начнём грузить вас формулами из векторной алгебры или постулатами термодинамики... Но общий язык нужен. Без него никак, особенно сейчас, когда между науками начинают стираться грани. Возьмите любую научную отрасль и вы заметите, что её невозможно рассмотреть только с одной стороны. Особенно, если это касается человека. В человеке переплетено всё на свете: от биологии и генетики до психологии и лингвистики.

– От химии и физики до литературы и чистописания, – вставил Студент.

– Для хирургов человек – это набор костей и мяса, а для «психов» – комок нервов, – не преминул добавить Журналист. – К человеку нужно относиться по-человечески, и разговаривать с ним на простом и понятном языке.

Программист улыбнулся.

– Я согласен с Никитосом: с людьми нужно говорить на простом и понятном языке, а сложную терминологию пусть используют те, кто хочет повысить свою значимость в глазах ничего не понимающего собеседника. Давайте договоримся с самого начала: не блистать своим интеллектом, а добиться максимального взаимопонимания, то есть не умничать, а выражать свои мысли так, чтобы было понятно всем: и кандидату наук и неискушённому студенту.

Решив рассказать друзьям о Зазеркалье, газетах из будущего и своей гипотезе существования многовариантной матрицы возможных сценариев будущего, Программист не представлял, с чего начать. Да и как было найти общие для понимания слова, ведь после того, как они закончили школу, их профессиональные пути-дороги разошлись в разные стороны. В своей повседневной работе он всё глубже и глубже погружался в мир цифр и техники, и у него действительно не хватало ни времени, ни специального образования, чтобы самостоятельно досконально разобраться с математикой и физикой человеческих отношений, историей, культурой и прочими гуманитарными науками.

А что может понять гуманитарий в архитектуре электронно-вычислительной машины и динамическом программировании управляющих систем? Для писателей и психологов это набор слов, каждое из которых вроде бы понятно, но что за ними стоит, осмыслить порой довольно сложно.

Психолог, со своим аналитическим складом ума и двумя высшими образованиями ещё способен будет понять аналогию между управлением космическим аппаратом и человеческим обществом, но Журналист, больше интересовавшийся анатомическими особенностями лучшей половины человечества, и Студент, только начинающий познавать научные основы, не смогут без определённой подготовки принять информацию, которой он хотел с ними поделиться.

Решив, что небольшой «ликбез» никому не помешает, Программист пригласил друзей на очередной безалкогольный мальчишник и сам незаметно для них перевёл разговор на тему связи духовно-нравственного развития общества с научно-техническим прогрессом. Такое управление ходом разговора осталось незамеченным даже для Психолога, и Программист внутренне гордился своим успехом.

– Итак, я предлагаю провести небольшой цикл философских семинаров на тему нашего бытия. Поговорить о причинно-следственных связях в нашей жизни. Как там у твоей «Машины», Полуэкт: «В этом мире случайностей нет»?

– Да-да! И каждый шаг оставляет след, и чуда нет, и крайне редки совпадения, – подхватил Студент.

– Именно так: давайте-ка взглянем на эволюцию человечества, как на некий процесс, внутри которого происходят другие жизненные процессы. Например, глобальный исторический процесс, растянувшийся на несколько тысячелетий. Представим историю человечества как цепь взаимосвязанных причин и следствий, так или иначе неизбежно ведущих к объединению нескольких человеческих цивилизаций в единую глобальную цивилизацию.

– Однако у вас и размах! Правильно, чего мелочиться? Тогда может лучше начать с создания мира? «И сказал Бог: да будет свет. И стало светло. А потом Бог придумал выключатель», – попытался пошутить Журналист, но никто его юмор не оценил, а Программист вполне серьёзно заметил:

– Ты прав, Никитос, чтобы понять, как всё это устроено нужно немного изменить привычный взгляд на мироустройство и признать, что все процессы протекают в русле Божьего промысла.

– Следствие ведут православные знатоки, – хмыкнул Журналист. – Я подозревал, что рано или поздно попаду под влияние религиозной секты. Полуэкт, мальчик мой, не слушай этих старцев. Бога нет.

Программист, улыбнувшись, снова открыл книгу-перевёртыш и прочитал:

«– Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели Бога нет, то спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?

– Сам человек и управляет, – поспешил сердито ответить Бездомный на этот, признаться, не очень ясный вопрос.

– Виноват, – мягко отозвался неизвестный, – для того, чтобы управлять, нужно как-никак иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день?»

Книга-перевёртыш, которую держал в руках Программист, на первый взгляд ничем не отличалась от обыкновенной книги в твёрдой обложке. Её переплёт и бумага были довольно качественными, и даже запах свежей типографской краски был настоящим, книжным, но книга, тем не менее, была очень и очень необычной. Она не походила на «самиздатовские» перепечатки, но отсутствие имени автора и названия на переплёте делало её какой-то ненастоящей. При внимательном рассмотрении можно было заметить на корешке тиснённую золотистую букву З в маленьком кружочке. На вопрос: что это, номер тома или чей-то зкслибрис, Программист лишь загадочно улыбался и многозначительно молчал.

Но самое большое удивление вызывало содержание книги. Оно менялось в странной зависимости от того, кто держал её в руках, и от того, с какой стороны была открыта книга. То есть информация, содержащаяся в ней, таинственным образом зависела от желания читателя, и содержание книги изменялось, если он открывал книгу с обратной стороны. Если кому-то требовалась какая-то справочная информация – она оказывалась именно на той странице, на которой и была открыта книга. Это её удивительное свойство вызывало восхищение у приваловских гостей, а вопрос «откуда книга знает, что я хочу прочитать?» исчезал сам собой после нескольких экспериментов с перевёртышем.

Психолог и Студент давно привыкли к такому замечательному инструменту и пользовались книгой всегда, когда возникала необходимость в получении дополнительной информации. К их большому сожалению, волшебные свойства книги исчезали, как только она покидала границы квартиры. Вернее, непостижимым образом исчезала сама книга, возвращаясь в комнату, где до этого находилась. Она просто появлялась на свободном месте на столе или на полке, причём предугадать это место заранее было невозможно. По этой причине Журналист относился к книге с подозрением и несколько настороженно.

Когда-то давно, работая на кафедре истории в одном из питерских институтов, он познакомился с восточной красавицей, студенткой из солнечного Узбекистана. Их знакомство, пройдя испытания постелью, довольно скоро переросло в крепкую здоровую связь, и Гуля – так звали девушку – стала часто появляться в родительской квартире. На регулярные вопросы матери «вы ведь с Гулей просто дружите?» он однажды довольно резко ответил: «да, мама, просто дружим, но не так часто, как хотелось бы», чем напрочь сразил наивную мамашу, продолжавшую считать давно уже повзрослевшего, но неженатого сына девственником. Именно тогда, в период их начального знакомства у Журналиста возникла необходимость в повышении своей сексуальной квалификации, и он, услышав от кого-то, что ничто так не сближает людей, как «Камасутра», вспомнил, что в приваловской библиотеке можно отыскать даже самую редкую книгу. Тогда он обратился к приятелю с просьбой полистать этот «учебник по сексологии», достать который в советской библиотеке было сложно даже по знакомству. Программист, не объясняя что и как, просто сунул ему в руки книгу-перевёртыш и, хихикая, убежал по своим делам. Журналист долго клацал языком, рассматривая интересные картинки и прятался по углам от маленького любопытного Полуэктика. Но в конце концов ему это надоело, и он незаметно сунул книгу в портфель, решив, как он потом сам выразился, «полистать её на сон грядущий, а если повезёт, то перечитать пару раз с Гулькой на брудершафт». Друзья долго хохотали над незадачливым донжуаном, когда он рассказывал, как в самый ответственный момент «учебника» в портфеле не оказалось. «Конспекта я сделать не успел, поэтому пришлось напрягать свою память и подключать фантазию, но экзамен на аттестат половой зрелости я тогда сдал», – хвастался он.

– Ну что, – оторвавшись от книги, спросил Программист, – вопрос бытия Бога будем ставить на голосование? Нет? Ну, а как насчёт семинаров? Кто за, кто против, кто воздержался?

– Я – за, – поднял руку Студент.

– И я, – добавил Психолог.

– Я воздерживаюсь, – брякнул Журналист.

– Давно? – невозмутимо спросил Программист. – Впрочем, неважно, воздержание пойдёт тебе на пользу, но семинары постарайся не пропускать. Нам всегда интересно узнать твоё мнение, – добавил он, улыбнувшись.

– Нет, вы серьёзно хотите услышать всё, что я об этом думаю? – Журналист вопросительно поднял бровь. – Вы уверены, что это вам понравится? Я так понимаю, что ни стипендии, ни общаги нам не предоставят, студентками тут и не пахнет… В таком случае, я просто посижу и послушаю. Да и то, если в перерывах между лекциями нам будут устраивать лёгкий фуршет с коньяком.

– Коньяк не обещаю, но чай имеется в достаточном количестве, – резюмировал Программист.


Глава 3. Закон Времени

– Ну и о чём мы тут будем беседовать в этой трезвой до неприличия компании? – Журналист допил свой кофе без коньяка и в его вопросе, несмотря на шутливость тона, чувствовалась изрядная доля скепсиса. – Ни капли коньяка в доме – это позор для хозяев. Ну так давайте хоть поговорим о женщинах?

– А почему не о книгах, например? – иронично поинтересовался Психолог.

– Можно и о книгах. Я где-то слышал фразу о том, что женщина – это книга, написанная для грамотного мужчины. Если после того, как ты несколько раз перечитал книгу, ты её не понял – значит она не для тебя написана!

– Красиво. Но это не оправдывает стремление некоторых неразборчивых читателей читать всё подряд – от бульварных газетёнок до энциклопедический словарей.

– Интересно, а как иначе понять, что в книге написано? Хоть пару страниц, да нужно пролистать. Но, увы, мой друг, везде одно и то же – ничего нового. Эх, хорошо бы иметь такую женщину.... такую… Ну вот, например, как книга-первёртыш – с какой стороны ни открой – и читать интересно, и сюжет не повторяется.

– Дружище Голубович, когда-нибудь и ты найдёшь такую женщину, – заверил приятеля Программист. – Но ты ведь помнишь, что книгу-перевёртыш можно читать только у себя дома? Кроме того, над ней можно поколдовать и она откроется только тебе.

Программист что-то прошептал над книгой-перевёртышем и протянул её Журналисту.

Тот попытался открыть книгу, но не смог.

– Так не честно, ты нашаманил. А если я подберу пароль?

– Попробуй. Считай, что ты его уже подобрал, – Программист щёлкнул пальцами и улыбнулся.

Журналист открыл книгу и, увидев чистые страницы, скривил недовольную физиономию.

– Всё равно нечестно. Жульничество.

– Ха-ха-ха, странные у тебя представления о честности, Никитос.

– Всё равно, так в жизни не бывает, – упрямо повторил Журналист.

– Бывает. В жизни бывает и не такое.

Журналист взял, стоявшую в углу шестиструнную гитару Студента, переделанную им из семиструнной «луначарки» – изделие фабрики музыкальных инструментов им. Луначарского, взял аккорд и запел приятным баритоном:

Призрачно всё в этом мире бушующем,

Есть только миг, за него и держись.

Есть только миг между прошлым и будущим,

Именно он называется жизнь.

— Классно поёшь, — сказал Студент. — Хочешь, я с Фаготом поговорю и он тебя запишет?

— Куда он его запишет? — не понял Психолог.

— На магнитофон, Псих, запишет. На магнитофон, — ухмыльнулся Журналист. — Ты думаешь, что меня можно только на приём записывать?

— У Фагота в квартире теперь что-то наподобие студии звукозаписи, — пояснил Студент. — Ребята достали микшерный пульт с офигенными эффектами, типа эквалайзер и ревербератор и записывают разных музыкантов.

– А что, почему бы не попробовать? Пою я, прямо скажем, великолепно, во всяком случае, дамы в восторге.

– Угу. Это у тебя здорово получается – дамам на уши наезжать.

– Псих, ты что? Прикинь, Полуэкт, когда-то давным-давно я имел неосторожность поцеловать Марину Васильевну Сидоренко, глубокоуважаемую супругу этого... в меру острого доцента. Это было сто сорок восемь лет назад, еще до ихней свадьбы. Всего один дружеский целомудренный поцелуй! Самое интересное, что дальше меня категорически не пустили. Но этот ревнивец каким-то образом об этом узнал и теперь всю жизнь мне этого простить не может.

– Дурак ты, Никитос, – расхохотался Психолог. – Не слушай его, Полуэкт. Этот Орфей своими песенками не только ей голову морочил.

В руках Психолога появился теннисный мячик из мягкого каучука, до этого лежавший на какой-то полке. Он резко им размахнулся, заставив Журналиста испуганно присесть, а мячик пустил навесом, и тот, очертив дугу в воздухе, попал прямо в руки успевшего среагировать Журналиста.

– Давайте без дуэлей, а? – поднял руку Программист, и перевёл разговор на нужную тему. – Скажи, старик, – обратился он к Психологу, – встречается ли в твоей противоестественной науке такое понятие, как закон Времени?

Психолог задумался.

– В психиатрии – точно нет, в социологии – не припомню. А-а, у Пушкина встречал. «Он звезды сводит с небосклона, он свистнет — задрожит луна, но против времени закона его наука не сильна». Ты об этом законе?

– Угадал, – обрадовался Программист. – В соловецком НИИ ребята занимались расшифровкой пушкинских произведений и нашли в них скрытые смысловые конструкции, которые перекликаются с нашим временем. Они пришли к выводу, что Пушкин, скорее всего подсознательно, вещал потомкам о новом информационном состоянии, в котором мы сейчас оказались. Пророк, что и говорить. Да, Лёха, в этом смысле о законе Времени впервые написал именно он. А о частоте социального времени в социологии упоминается?

– Что-то подобное встречал. Такое понятие может использоваться, когда речь идёт о скорости течения каких-либо процессов в человеческом обществе. Верно, Саня?

– Верно. Если вы не против, я попытаюсь вам нарисовать несколько графиков, которые наглядно помогут увидеть определённую закономерность в этих процессах. Это как раз в тему реферата, который должен подготовить Полуэкт. Как он называется?

– «Роль информации в человеческой эволюции». Только я тебя, Сашка, умоляю, без «полипарадигмальных аспектов», – попросил Студент, – попроще, как в научно-популярном кино. Что за процессы и куда и как они текут?

– Хорошо-хорошо, я без аспектов, как в кино, – зпкивал Программист. – Процессы – это, собственно, и есть наша жизнь. А что такое жизнь, как не кино? Весь мир – кино, а люди в нём актёры, — улыбнулся он. — Но на самом деле кроме актёров есть еще и режиссёры, и сценаристы. Есть и зрители: одним кино нравится, другим – не очень, у одних мелодрама, а у других детектив, у третьих войнушка, а у четвёртых – эротика. Меняются поколения артистов – меняются костюмы и декорации.

– Как говорил мой прапрадедушка Героклит, довольно известный сценарист: всё течет, всё меняется,– вставил Журналист.

– А Создатель всей этой «киностудии» всё устроил таким образом, что процесс смены поколений «актёров» остаётся практически без изменений – люди появляются на свет, так же, как и тысячи лет назад – добавил Программист. – Зато с ускорением растёт частота смены декораций. Происходит не эволюция человека, а эволюция декораций.

– И костюмов, – робко вставил Студент. Ему нужны были новые джинсы – старые истёрлись до дыр. Одной стипендии на это дело не хватало и Студент всячески пытался раскрутить Программиста на посильное софинансирование из семейного бюджета покупки, которую наверняка смог бы организовать Журналист.

– И костюмов, конечно, – улыбнулся Программист, поняв намёк брата. – Декорации, костюмы, реквизит и прочие вещи вместе с технологиями их производства стали меняться всё чаще и чаще. Конечно, если рассматривать не одну человеческую жизнь, а целую эпоху или весь обозримый период человеческой эволюции, – уточнил Программист. – Полуэкт, убери чашки и притащи мне тетрадку в клеточку. Да, и не забудь свои замечательные лекала – по рисованию у меня был трояк, но по начерталке я имел пятёрку. Во всяком случае пару графиков на клетчатой бумаге изобразить я смогу.

Студент послушно прибрал со стола посуду и принёс тонкую школьную тетрадь и набор лекал для тригонометрии. Программист выдернул две страницы из середины тетради, разгладил их рукой на столе и взял карандаш.

– «Дали Мурочке тетрадь, стала Мура рисовать», – продекламировал Журналист.

Программист улыбнулся. Разговор опять как бы случайно перетёк в нужное для него русло и он, привыкший даже простейшие задачи для наглядности схематично изображать в виде всевозможных рисунков и графиков, решил, что друзьям такая образность тоже не помешает. Конечно, с помощью заклинаний, расширяющих возможности Зазеркалья, изобразить на огромном зеркале нужную картинку было бы намного проще, но, во-первых, он позабыл большинство магических заклинаний. Недавно он отыскал свой старый конспект по визуальному Васику и собирался по нему восстановить утраченные навыки, но времени на всё не хватало. А во-вторых, он считал, что показывать Зазеркалье друзьям еще рановато. Поэтому Программист решил пока обойтись без «шаманства», но использовать старый проверенный способ – лист бумаги в клеточку и карандаш.

– Лёха, ты ведь социолог, поможешь мне правильно сформулировать мысль?

– Если начнёшь формулировать – помогу, – улыбнулся Психолог.

– Значит так, – сказал Программист, склоняясь над столом. – Рисуем две оси. На одной из них отобразим синусоиду частоты смены поколений, а на другой – синусоиду частоты смены технологий. Если спросите, зачем нужны две синусоиды – отвечу, что одна из них должна быть эталонной. А зачем, спросите вы, нужен эталон? Я и тут отвечу: мы устроены таким образом, что нам всегда нужно что-то с чем-то сравнивать. Я прав, Лёха?

Психолог снова улыбнулся. Ему нравилось желание Программиста разобраться в гуманитарных вопросах.

– Прав. Мы наделены способностью различать и сравнивать. Сравнивая разные действия, вещи, их свойства и параметры, мы способны анализировать и соизмерять их. Но реальность такова, что ограниченность наших органов чувств и уникальность психики каждого из нас делают наше мировосприятие субъективным. В одних и тех же жизненных ситуациях разные люди могут испытывать одно и то же чувство, но в некоторых случаях наши ощущения могут отличаться. Но поскольку Богом предначертано людям жить вместе в едином обществе и на одной планете, то им волей-неволей нужно каким-то образом приспосабливаться друг к другу. Как это называется в программировании, Саня?

– Интеграция различных информационно-алгоритмических систем, – бодро ответил Программист.

– Во-о-от, – протянул Психолог. – Изучение алгоритмики человеческой психики – это то, что меня сейчас интересует. Скажу вам по секрету – уже собираю материал для докторской, – похвастался он. – Поэтому такие беседы мне тоже пойдут на пользу.

– Ну шо тут скажешь? Терминологический аппарат у тебя в полном порядке, полипарадигмальная концепция имеется, к написанию докторской диссертации готов, – не удержался Журналист. – Да и Привалов гигант: «интеграция информационно-алгоритмических систем» – очень богатое выражение, нужно записать.

Программист улыбнулся.

– Понял. Говорим только простым, понятным языком. В школе нас учили, что время – это соотношение частот колебательных процессов, один из которых является эталонным...

– Кстати, Привалов, – сказал Журналист, наблюдая над тем, как лихо Программист чертит синусоиды, – я видел графики биоритмов у одной бухгалтерши, говорит, что программисты напечатали. Сможешь и мне напечатать такой же? Или ты только карандашами могёшь?

– Хорошо, Никитос, напечатаю.

– А Джоконду сможешь? – не унимался Журналист. – Я видел репродукцию из ноликов и единичек. Прикольно.

– Никитос, погоди чуток, я немного освежу свои довольно скромные познания в визуальном программировании и изображу тебе такую картину, которую ты и представить себе не можешь, – подмигнул приятелю Программист.

– Русалку, что ли?

– Почему русалку? Хотя… могу и русалку. А что, у тебя только на русалку фантазии хватает?

– Я Вас умоляю, фантазий у меня столько, что у тебя ноликов и единичек не наберётся, чтобы все их закодировать.

– Даже не сомневаюсь. Но давай вернёмся к закону Времени. Первый график, который действительно похож на график биоритмов относится к социологии. Считается, что средний возраст матери при рождении первого ребенка составляет двадцать-двадцать пять лет. Учёные выяснили, что при зачатии происходит обмен генетической информацией и рожденный ребенок несет уже новый генетический код. Между прочим, Никитос, ДНК – это тоже программный код. Ты можешь вообразить, что ты появился на свет из закодированной определённым образом клеточки и на протяжении всей жизни накапливаешь информацию, как губка воду.

– Не могу. От обилия информации, которую я успел накопить, мой мозг бы уже разорвало. Одних Джоконд там столько, что я теперь стараюсь экономить в нём место.

– Мозг не в состоянии сохранить всю информацю, Никитос, – возразил Психолог. – Там хранятся лишь адреса для её получения из психики, в основном из её подсознательных уровней. Но это хорошо, что ты становишься более сдержанным в сексуальном плане, правда, это пока не слишком заметно. А ты, Саня, прав, полный цикл информационного обмена между поколениями на биологическом и генетическом уровне действительно происходит один раз за четверть века. Примерно так.

Программист удовлетворённо кивнул и продолжил:

– Если таким же образом взглянуть на всю человеческую жизнь, то можно увидеть подобную закономерность с тем же периодом. Примерно до двадцати пяти лет человек в основном учится и участвует в жизни общества не слишком активно. Верно, Полуэкт?

Студент неопределённо пожал плечами. Он считал, что очень активно участвует в жизни общества с самого своего рождения.

– От двадцати пяти и до пятидесяти – период наибольшей продуктивности в деятельности человека. С этим, надеюсь, все согласны? – улыбнулся Программист.

– А как насчёт любви, которой все возрасты покорны? – попытался возразить Журналист.

– В общественно-полезной деятельности, любвеобильный ты наш, существует несколько другая закономерность – заметил Психолог.

Журналист хотел ещё что-то возразить, но махнул рукой, а Программист продолжил:

– Ну а после пятидесяти большинство людей начинает потихоньку уходить в свои проблемы – дети, внуки, всё такое. У людей начинается спад активности. В итоге наиболее плодотворным, активным и полезным для общества тоже оказывается период примерно двадцать пять лет перед выходом на заслуженный отдых.

– Двадцать пять лет – период полураспада, – мрачно пошутил Журналист. – Вожди из Политбюро, пожалуй, являются исключением из вашего Закона времени. Ближе к пенсии их активность только возрастает.

– Никитос, во-первых, они в статистике погоду не делают, ведь речь идёт о средних показателях. А во-вторых, если рассматривать достаточно продолжительный период, то в течение него картина практически не изменяется и остается постоянной, поэтому можно считать эту частоту эталонной, – сказал Программист, показывая на равномерно изменяющуюся кривую. – Назовём этот график «частотой биологического времени».

– А теперь давайте поразмышляем над тем, как быстро меняются декорации на фоне которых проходит человеческая жизнь, – продолжал Программист. – Когда-то давно человечество выбрало технократический путь развития. Это очевидно. Вовсе не факт, что это самый удачный выбор, но… Научно-технический прогресс никто не отменял, и мы реально живём в техносфере, которую создал человек. Ну, а раз так, то для своего удобства и не всегда бережно относясь к биосфере, люди совершенствуют техносферу на протяжении более или менее изученного периода развития, протяжённостью, скажем, семь тысяч лет, который назовём глобальным историческим процессом.

– Эх, узнать бы, как на самом деле происходил этот самый «глобальный исторический процесс». То, чему нас учили в школе, вызывает большие сомнения, – вздохнул Студент.

Младший Привалов был поздним ребёнком. Он появился на свет гораздо позже средних статистических показателей обычной советской семьи. С самого рождения Полуэкт отличался от своих сверстников пытливостью, любознательностью и, что самое главное, усидчивостью. В детстве он часто болел и в перерывах между посещениями детсада, вызванных очередной простудой, родители могли смело оставить его дома одного. Программист тогда работал в Соловце, а в Ленинграде бывал редко и маленький Полуэкт, оставаясь один в большой трёхкомнатной квартире, сам находил себе развлечения. Еще не умея читать, он мог часами возиться с конструктором, любил рассматривать картинки, листая многочисленные энциклопедии из родительской библиотеки, и слушать грампластинки со сказками на старом проигрывателе. А после освоения азбуки оттянуть от книг его было невозможно.

Журналист и Психолог, часто приходившие к ним домой даже в отсутствие Программиста, обращались с ним как со взрослым, поэтому с самых малых лет они считались и его друзьями тоже. Он очень гордился этим фактом, и общение с ними зачастую предпочитал тусовке со своими сверстниками.

Еще со школьных лет, с подачи отца, он стал интересоваться техникой. Отец братьев Приваловых, до самой пенсии работавший инженером-конструктором на приборостроительном, имел золотые руки и светлую голову. Всё свободное время он что-то ремонтировал, чинил, паял и строгал, постоянно изобретая какие-то штучки-дрючки, и приобщил к этому младшего сына. Эти полезные навыки, переданные по наследству от отца, очень пригодились Студенту. Продолжая отцовские традиции, он мог отремонтировать всё что угодно – от радиоприёмника до карбюратора легкового автомобиля.

Но главным его достижением была способность учиться. Обладая широким кругом интересов, он впитывал любую полезную с его точки зрения информацию быстро, как губка. Не менее широким был и круг его общения: от полулегальных дворовых тусовок до «золотой» ленинградской молодёжи.

Словом, Студент был достаточно эрудированным юношей, но не из тех, кого называют «ботаниками». Он вел нормальный студенческий образ жизни, со всеми полагающимися в этот период любовными и другими приключениями.

– Это здорово, Полуэкт, что ты сомневаешься, – одобрительно сказал Психолог. – Историческая наука тоже противоестественная в том смысле, что она отличается от всех других наук. Она изучает то, чего в настоящий момент не существует. И сегодня невозможно дать однозначный ответ на вопрос, как могло бы пойти развитие исторических процессов, если бы… Словом, история не имеет сослагательного наклонения и, несмотря на кажущуюся документальность и хронологичность, всегда являлась субъективным описанием какого-то набора некоторых событий и фактов, которые кто-то подобрал по собственному разумению или по чьему-то указанию. Да-да, довольно часто составление учебников по истории сопровождается либо умышленным искажением фактов, либо их избирательным представлением в угоду правящей элите. Одни из событий могут слишком превозноситься, а другие, наоборот, преуменьшаться. Обычное дело: сменилась власть в стране – сменилась и картинка в мировоззренческом калейдоскопе целого поколения. И так всё время, как по команде сверху. Но это так, между прочим, к сведению.

– Псих, ты иногда толковые вещи говоришь. На этот раз я с тобой соглашусь. К сожалению, ты прав, – сказал Журналист. – Я бы мог сказать больше, но здесь не наливают.

Программист улыбнулся.

– Ладно, как-нибудь специально для тебя мы с Полуэктом организуем небольшой сабантуйчик.

– По-взрослому, с вином и женщинами?

– Вот этого не обещаю, но пива с рыбкой для тебя припасём. А пока давайте вернёмся ко второму графику с изменяющейся частотой. Напомню, что это частота смены декораций или, говоря научным языком, частота смены технологического уклада. Как любит повторять наш учёный друг, реальность такова, что в нашей жизни, хотим мы этого или не хотим, постоянно происходит процесс вытеснения устаревших технологий и замена их новыми. Это становится более очевидно, если задуматься как изменяется со временем любая из отраслей человеческой деятельности. Ну, например...

– Например, транспорт и связь, – вставил Студент и тут же пояснил: – Это ближе к моей специальности, да и для реферата подойдёт.

Программист улыбнулся.

– Ну, давай транспорт и связь. Да ты поразмышляй сам: после изобретения колеса люди придумали телегу, которая прослужила без принципиальных технологических изменений тысячи лет. После неё стали конструировать всевозможные кибитки, кареты, дилижансы и всякие прочие фаэтоны, которые служили людям сотни лет, потом появились автомобили. Процесс обновления пошёл ещё быстрее. То же самое можно сказать про самолёты, пароходы, поезда. Это те изменения, которые касаются транспорта, а про связь ты наверняка лучше меня знаешь. Вот вас в институте чему сейчас учат? Можешь продолжить в таком же духе?

Студент задумался.

– Что касается прошлого, то всё действительно укладывается в твою схему: от почтовых голубей до радио и телевидения. А что касается настоящего и особенно будущего… Знаешь, у меня иногда создаётся впечатление, что наш институт, как говорит Жванецкий, хронически отставал, а теперь хронически догоняет. О цифровых АТС дают одну сухую теорию, никто их в глаза не видел, по волоконной оптике – то же самое. ЭВМ и программирование – аналогично. На лабораторках – допотопное оборудование и устаревшие приборы. Скажу по-честному: учиться неинтересно. Выпускники шутят: не теряйте, говорят, времени – наслаждайтесь студенческой жизнью, а после института быстро-быстро забывайте, чему вас учили и начинайте учиться по-новому.

– Ты прав, в этом отношении мы начинаем отставать от Запада, – согласился Программист. – По привычке мы продолжаем восхищаться своими достижениями в науке и очень гордимся нашим техническим прогрессом, не замечая, как постепенно начинаем притормаживать. Толковейшие ребята, мои бывшие коллеги по НИИ вместо того, чтобы продвигать свои наработки, занимаются ерундой. Они рассказывают, что закрываются целые направления по микроэлектронике. Да и сам я прекрасно вижу, как мы начинаем тормозить в микроэлектронике. Нет, наш программируемый калькулятор «Электроника», безусловно, – вещь, но… Полуэкт, покажи им свой Casio.

Студент из внутреннего кармана вытащил свой японский калькулятор, с которым никогда не расставался.

– Удобная штука, не хуже сашкиного Зет Икс Синклера. Я не понимаю, почему у нас не продают? Из Чехословакии привезли.

Журналист повертел в руках чудо современной микроэлектроники, посмотрел на жидкокристаллический дисплей, понажимал на крохотные кнопки с непонятными математическими символами.

– Красивая штучка. А график биоритмов он напечатать может?

– Да напечатаю я тебе твои биоритмы, – засмеялся Программист. – Не в этом дело. Ускоряться нужно, а у нас…

– А у нас – в квартирах газ! А у вас? – попытался пошутить Журналист, но Программист лишь с досадой вздохнул.

– Застой у нас. Дело в том, что по закону Времени в ближайшем будущем технологии начнут меняться ещё чаще, а мы рискуем от них безнадёжно отстать. Видишь, на графике, синусоида пошла скакать, как учащающийся пульс на кардиограмме? Если посмотреть на весь период, то явно заметно, что частота смены технологий постоянно нарастает. Вначале она измерялась тысячелетиями, затем – столетиями, затем – десятками лет, то в ближайшем будущем она будет измеряться годами. Ускоряться в нашей жизни будет абсолютно всё и к этому нужно готовиться уже сейчас. Вот посмотрите на третий график. Это соотношение двух частот. Горизонтальная прямая – это неизменная частота биологического времени, а растущая вверх кривая – это ускоряющаяся частота социального времени. Видите этот заштрихованный участок? В один прекрасный момент эти две частоты начали совпадать. А произошло это в первой половине нашего двадцатого века. Кто помнит, что такое резонанс?

– Даже я помню, – сказал Журналист. – Это совпадение частот нескольких колебаний. Честно говоря, мне бухгалтерша со своими биоритмами недавно напомнила. Я спрашиваю: что это с тобой? – а она мне: я сегодня в резонансе.

– Бухгалтерша? А она тебе не напомнила, что в период, когда стали совпадать две этих частоты произошли две мировые войны? – Психолог снова повернулся к Программисту. – Саня, спасибо. Я никогда об этом не задумывался. Мне кажется, что из этой закономерности можно сделать как минимум один очень важный вывод – человечеству, похоже, удалось проскочить этот опасный отрезок времени и выжить. Во всяком случае, в это хочется верить.

– Так и есть. А еще важно понимать, что после этого периода всё человеческое общество перешло в новое информационное состояние. Информация нынче стала той неотъемлемой категорией, которая безусловно изменит будущее всего человечества. Нетрудно предсказать что через несколько лет люди придумают нечто такое, что свяжет мир в большую информационную сеть.

– Да, интересная получается картина, – сказал Психолог. – Во всяком случае, такая закономерность вполне логична. Кому это первому пришло в голову, Саня?

– Это длинная история… Об этом тоже расскажу, но не сейчас, – уклонился от ответа Программист.

– И про газету потом? – не удержался Студент.

– Про какую газету?– удивлённо поднял брови Журналист.

– Про газету с твоей статьей, – вырулил из неловкой ситуации Программист. Он не хотел именно сейчас начинать разговор о Зазеркалье. – Как-нибудь потом поговорим о твоей статье. Полуэкт купит тебе пивасика, а я подброшу рыбки, – уводя разговор в сторону, сказал Программист.

– Ну, потом так потом, – пожал плечами Журналист, слабо веривший в такую перспективу с пивом, да ещё и с рыбой. – Ну, давай, оракулируй дальше.

– Оракулируй? – удивлённо поднял брови Психолог. – Ах, ну да, понятно. Продолжай пророчествовать, Саня.

Программист улыбнулся.

– Мы сейчас научились измерять информацию. Но главное то, что с помощью информации можно влиять на течение процессов, происходящих в обществе. Оказывается, знающие люди этим уже давно пользуются – с помощью информации, то есть накопленных знаний, происходит управление развитием общества. Как? Очень просто: одним знаниям открывают дорогу, а другие придерживают.

– Ты говоришь об эзотерических знаниях? – поинтересовался Психолог.

– И о них тоже, – кивнул Программист. – Вы что-нибудь слыхали о глобализации? – осторожно спросил он.

– Безусловно, – оживился Психолог, – я интересовался этой темой. Глобализацию можно рассматривать как объективный процесс развития духовно-нравственных связей человеческого общества и как объединения его производительных сил.

– Ну, началось, – тихонько шепнул Студенту Журналист.

– В зависимости от миропонимания, – продолжал Психолог, – его можно представлять как бессмысленный поток случайностей либо как набор определённых закономерностей. Хотя этот процесс можно считать объективным, но управляется он по определённым законам и управляется людьми, хорошо знающими эти законы.

– Ребята из соловецкого НИИ, где я раньше работал, придумали название этой управляющей силе – Глобальный Предиктор, – сказал Программист, но его перебил Журналист.

– Мы тоже знаем эти законы. «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!» Как говорит мой шеф: от Бога и до Маркса один лишь шаг, правда, не вперёд, а в сторону.

– Твой шеф – большой оригинал, – сказал Психолог.

– Не то слово, Псих. Так что там у нас с глобализаций? Будем глобализироваться или глобализировать остальных?

– Время покажет, – улыбнулся Программист. – Знаю только одно: в ближайшем будущем объем информации, которую нужно осмыслить, будет расти с невероятной скоростью – только успевай ее воспринимать и переваривать. Начнётся новая эпоха, товарищ Никитос!

– Привалов, по-моему, в этом месте ты должен картавить, – заметил Журналист.

– С переходом в новое информационное состояние должна измениться также логика социального поведения людей. Не зря, ох не зря Владимир Ильич нас трижды предупреждал, что нужно учиться, – Программист похлопал приятеля по плечу и, подражая интонациям вождя мирового пролетариата, продолжил. – Это действительно архиважно. Так что, батенька, придётся и Вам поднапрячься, если Вы не хотите оказаться на борту самолёта, улетающего в светлое будущее.

– Стесняюсь спросить, а на хрена мне всё это? Зачем мне напрягаться если я наоборот, хочу расслабиться и получить от жизни удовольствие? Вот скажи честно, Привалов, что изменится в нашей жизни от того, что мы узнали про Закон времени? Всё это очень интересно выглядит и красиво звучит, но какая со всего этого выгода?

Программист задумался.

– Ну ты и задал вопрос, Никитос. Лично нам – выгоды никакой, но вот для государственного управления знание закона Времени было бы очень полезно. Подумай сам: ускорение развития в ближайшие несколько десятилетий очевидно? Очевидно. За счёт чего может происходить ускорение в цивилизации, которая выбрала технократический путь развития? За счет развития энергоёмких отраслей. Сечешь?

– Не очень. Растолкуй несчастному филологу.

– Для научно-технического прогресса, требуется всё больше и больше энергии. В конкурентной борьбе за ресурсы наша страна может и должна оказаться в очень выигрышном положении! Всем известно, где на планете находится кладовая полезных ископаемых. Я уж молчу про обилие лесных массивов и запасов чистой воды. При грамотном государственном управлением этим очевидным преимуществом грех не воспользоваться. Но нужно уметь немного заглядывать в будущее, просчитывать варианты и правильно планировать, чтобы не прос… чтобы не проспать богатство, которое нам досталось по наследству от наших предков. И тут на помощь могут прийти новые информационные технологии, которые нужно развивать уже сейчас. Теперь усёк?

– Ну, хорошо, – согласился Журналист. – Предположим, что придумают люди какую-нибудь волшебную ЭВМ, которая сможет всё быстро рассчитать и спланировать. А мне какой с неё толк? Разве что попросить программистов график биоритмов напечатать?

– Не переживай, Никитос, скоро появятся небольшие компьютеры для личного пользования, покруче чем мой Спектрум. На них не только график биоритмом можно будет распечатать, но и статью в журнал «Литературная нива». И не нужна будет ни пишущая машинка, ни машинистка. Ты ведь наверняка услугами машинистки пользуешься?

– Это спорный вопрос, кто чьими услугами пользуется, – ухмыльнулся Журналист. – Ну да, есть у меня одна знакомая секретарша. Но последнее время она что-то стала капризничать. Подарков требует всё больше и больше. Слушай, Привалов, а может через пару лет придумают какую-нибудь безотказную и бескорыстную биосекретаршу, которая... Я ведь тоже могу фантазировать, Привалов, только держись. Но я не стану этого делать, потому что я скромный советский журналист, и среди моих многочисленных родственников не было никого с фамилией Мессинг или… как его… Нострадамус.

– Не нужно быть ни Мессингом, ни Нострадамусом. Достаточно знать закон Времени – и можно смело оракулировать стремительное развитие информационных технологий в самом ближайшем будущем. Давай, ради интереса, поспорим, что лет через 10 у тебя будет портативный компьютер с принтером.

– Ради интереса – не интересно. Давай так: если ты проспоришь, и через 10 лет у меня компьютера не будет, то ты мне его подаришь, сколько бы он ни стоил, идёт?

Программист рассмеялся.

– Как тебе такой спор, Лёха?

Психолог молча подкатил глаза.

– Ладно, Никитос, идёт, – согласился Программист. – Более того, обещаю специально для тебя придумать программу, которая будет вместо твоей капризной секретарши под диктовку быстро и безошибочно набирать текст, редактировать его, а потом по твоей же команде печатать на принтере. А может быть и непосредственно в журнале «Литературная нива». Ну, как тебе такая перспектива?

Журналист решительно протянул приятелю руку.

– Спорим! – и, крепко стиснув Программисту руку, добавил: – Все слышали? Мы с Приваловым поспорили на компьютер, на программу, и... на биосекретаршу!


Глава 4. Кое-что об улитках


Равлик-Павлик, высунь рожки, дам тебе хлеба и кусок картошки. Если будет мало – дам кусочек сала.
Детская украинская песенка


До начала осени приятели встречались ещё несколько раз. Затем Студент уехал в колхоз на картошку, а Программист укатил в длительную командировку в Китеж. Там после расформирования института чародейства, на базе бывшего Китежградского завода маготехники было создано специальное КБ. Его возглавил сам Фёдор Симеонович Киврин, маг, бывший завотделом Линейного Счастья. Туда же перешли работать многие институтские друзья и коллеги Программиста. Правда, с Эдиком Амперяном, который в свое время сформулировал основной закон напряжённости м-поля и придумал Зазеркалье, он разминулся – Эдик в это время сам находился в командировке в Москве. Зато с Фёдором Симеоновичем Программист беседовал довольно долго.

Он рассказал магу, как в самом начале экспериментов с газетой они с Полуэктом пытались записывать и анализировать содержание статей и заметок, но потом запутались и решили, что с таким же успехом можно писать футуристические романы – как утопии, так и антиутопии – уж слишком разными были возможные сценарии будущего. Они даже примеряли на себя лавры писателей фантастов – братьев Приваловых, но потом опустились на землю и прекратили бесполезные потуги.

Программист сразу же вычислил, что газеты появляются именно за тот день и месяц, когда проводится эксперимент, но год издания газеты всегда остаётся неизменным – 2012. То есть, можно было определённо сказать, что по какой-то неизвестной причине газета появляется с опережением будущего ровно на тридцать лет, но понять, почему газеты исчезают так непредсказуемо, через разные промежутки времени – от нескольких секунд до минуты с небольшим, Программисту так и не удалось.

Киврин подкинул ему пару идей, которые они тут же вместе обсудили, но так и не смогли прийти к единому мнению. Решив, что без помощи Эдика Амперяна тут не обойтись, Фёдор Симеонович предложил отложить разговор до следующей командировки, которая намечалась у Программиста зимой.

Пользуясь удобным случаем, он выпросил у Киврина несколько свежих магических заклинаний, которые на сленге м-волновых программистов назывались «фонетическими прошивками». Эти прошивки расширяли возможности Зазеркалья, и теперь Программист в принципе мог превращать большое зеркало, висевшее в «читальне», в демонстрационный экран, но для этого требовалось немного времени на теоретическую и практическую подготовку.

Друзья собрались вместе лишь в начале октября. Комната, в которой обычно проходили их холостяцкие семинары, называлась «большой». Она действительно была самой большой по площади, и до смерти родителей, которые ушли почти сразу друг за другом, выполняла функцию гостиной. Теперь в ней жил младший брат.

С одной стороны, иметь в своём распоряжении самую просторную и светлую комнату в квартире было очень почётно, но, с другой стороны, Студенту было обидно, что комната так и осталась гостиной по сути. Мало того, что ему приходилось каждое утро убирать за собой постель, так ещё и вечером он мог расстелить её только после того, как уйдёт последний гость. Да и называть комнату иначе, чем «большая», как-то не получалось. Язык не поворачивается сказать: «ну-ка, выметайтесь все из Моей комнаты». Если кто-то из запоздавших или приезжих гостей оставался на ночь, то Студенту приходилось спать в уголке на раскладном кресле.

Сейчас в этом кресле восседал Психолог и что-то читал. Студент возился со своим «Юпитером-203», большим катушечным магнитофоном. «Сегодня самый лучший день, пусть реют флаги над полками, сегодня самый лучший день – сегодня битва с дураками», – орал магнитофон голосом Андрея Макаревича.

– Полуэкт, выключи, пожалуйста, свою «Машину времени», и поставь что-нибудь из классики, – попросил Психолог, не очень любивший современную музыку, казавшуюся ему примитивной.

– А что включить? Есть «Стена», есть Лед Зепеллин, а хочешь – диск поставлю, – Студент стал с трогательной нежностью перебирать дефицитные виниловые пластинки и даже перешёл на английский: – Бай зе вей, спешл фо ю ай хев Джизес Крайс – суперстар. Нет? Хорошо, есть «Хоакин Мурьета» Рыбникова, есть... А может в это время суток вы, сэр, предпочитаете джаз?

– Давай джаз, – вдохнул Психолог.

Студент выключил магнитофон и поставил на полуразобранный проигрыватель большой диск. Из больших самодельных колонок, стоявших по углам большой комнаты, зазвучала приятная музыка довольно приличного качества.

– Неплохо, – сказал Психолог, прислушиваясь к упруго пульсирующим волнам бас-гитары и саксофону, звучащему очень чисто и натурально. – Что это?

– «Арсенал» Алексея Козлова, знаешь?

– Конечно, знаю, это но эту вещь раньше не слыхал. Как называется?

– «Ностальгия». Цветомузыку врубить?

– Не нужно... Я так... Поностальгирую.

Психолог отложил книгу и, закрыв глаза, откинулся в кресле, с головой окунувшись в приятные волны джазовой инструменталки.

Программист с Журналистом курили на балконе. Вернее, курил только Журналист, а Программист, давно отказавшись от этой дурной привычки, просто составлял ему компанию.

– Нет, ты представляешь, Привалов, она мне заявляет: Никита, оставь меня в покое. Клянусь, я не думаю о ней, давно простил, давно забыл. Веришь, я совершенно случайно её встретил...

– Никитос, извини, не верю. Ты специально ищешь с ней встречи, мне-то можешь не рассказывать. А я тебе давно говорил: забудь, не стоит она того.

– Но я ведь любил её, дурак.

– Кто дурак?

– Да я дурак. Говорил мне отец: подумай хорошенько. Жену выбирать нужно по принципу: представь, сможет ли она быть твоим другом в самую трудную для тебя минуту, или предаст, если увидит более выгодный вариант. Кто же мог знать, что у неё в голове?

– Не нужно её за это винить, просто действительно, оставь её в покое, Никитос. Поговори с Психом, он ведь профессионал.

– Да ну его. Реальность такова, что он зануда.

Программист улыбнулся.

–Ладно, пошли к ребятам в комнату.

– Балдеешь? – вернул Психолога к действительности голос накурившегося Журналиста.

– Никитос, помолчи, послушай лучше, как звучит саксофон, – не раскрывая глаз, недовольно проворчал Психолог. – Очень расслабляет нервную систему.

– Полуэкт, дай ему стереонаушники, пусть полечит свою очень нервную систему. Я расслабляюсь иначе, – ухмыльнулся Журналист. – Приглашаю фемину, включаю секс-музыку… и улетаю в нирвану. Кстати, коллега, давно хотел тебя спросить. Один из моих приятелей увлёкся йогой. Теперь его не узнать – всё медитирует, голоса какие-то слышит, словом, ходит, как пришибленный. А ведь нормальный мужик был – пил, курил, с девчонками дружил. Он что теперь, потерян для общества, или его можно как-то реанимировать?

Психолог снова недовольно поморщился и открыл глаза.

– Ты серьёзно считаешь, что нормальный мужик всенепременно должен пить и курить? А мы с Саней, по-твоему, ненормальные?

Журналист неопределённо пожал плечами.

Психолог, поняв, что дослушать джаз ему не дадут, вернулся в сидячее положение и, прищурившись, посмотрел на Журналиста.

– Ник, а ты знаешь, что у курящих мужчин чаще, чем у остальных, возникают проблемы с потенцией?

Реакция Журналиста была несколько запоздавшей и наигранной и Психолог понял, что попал в яблочко, – когда Журналист оказывается в неловком положении, или пытается скрыть своё плохое настроение, он всегда включает «коренного одессита» и прячется за этой маской.

– Та шо Вы такое говорите, профэссор? Не дай Бог, накаркаете. Я же Вас не за свою потенцию спрашиваю, а за йогу моего коллеги, шоб он был здоров и потенциально счастлив. С него уже все в редакции смеются.

– Можно сколько угодно смеяться над тем, что в силу особенностей нашей ментальности, нам непонятно. И хотя я считаю, что каждый человек должен уметь самостоятельно управлять своей психикой, но реальность такова, что у нас в Союзе этому как следует не учат, а западная...

– Да у нас и психов-то не так-то и много, раз-два и обчёлся, не будем показывать пальцами. Может, поэтому и не учат?

– Удивительный человек: задал вопрос – и не даёт на него ответить, – пожал плечами Психолог. – У нас в стране не слишком популяризируют психологию, а западная и восточная психологические школы настолько различаются, что иногда даже противоречат друг другу. Я не понимаю «фрейдистов». Нельзя ориентироваться только на животные инстинкты, но и не считаться с ними глупо. Бездумное увлечение восточной психологией – другая крайность. Йогу в Союзе разрешили лет десять назад? А сколько людей ушли в себя и не вернулись, кто-нибудь считал? Словом, заниматься йогой, не имея определённой подготовки, чревато последствиями, поэтому, если у твоего приятеля нет своего гуру пусть прекращает самодеятельность, иначе…

– Понятно, Псих, так ему и передам: наш гуру сказал, что тебя без гуру ждёт дурдом. Кстати, всё время хотел тебя спросить: а почему ты решил стать психологом? Помнится, в школе ты собирался стать или нормальным доктором... в смысле, врачом или историком.

Психолог недоверчиво взглянул на приятеля, ожидая какого-то подвоха, но не заметив в глазах ничего, кроме интереса, ответил:

– Это началось с военной службы, Никитос. У меня был маленький блокнотик, где я карандашом записывал свои наблюдения за новобранцами. У кого какие родители, какое воспитание, образование, общий культурный и интеллектуальный уровень и прочее. Потом думал, анализировал, сопоставлял, перечитывая свои записи. Приходилось делать вид, что я сочиняю стихи, иначе меня могли раскусить и, не разобравшись что к чему, попросту избить. Однажды этот блокнотик попал в руки к одному «деду», который, к счастью, оказался до безобразия тупым. Он читал мои «якобы стихи» и ржал над каждой плохо рифмованной строчкой, совсем не понимая, что именно там написано. У «деда» попросту не хватило мозгов, чтобы уловить в наборе знакомых слов хоть какой-то смысл. Я тогда для себя отметил, что при поступлении информации в человеческую психику извне важна не только мера её понимания, но и мера нравственности самого человека, ведь если бы он понял, что там записаны не просто бездарные стишки, а мои наблюдения, то в его представлении они могли бы показаться обычным стукачеством, и мне бы тогда не дожить до дембеля. Но я остался цел и невредим. Возможно, поэтому я поступил не в мед, где училась Марина, а в университет на психологический. Как все нормальные молодые люди, поступившие на психфак, я стал запоем читать Юнга, Фрейда, с головой окунулся в трансакции, и в один прекрасный момент понял, что всё это не работает.

– Что не работает?

– Да Фрейд не работает. Вернее, работает, но не всегда.

– Ты выяснил это опытным путём?

– Да. Твёрдо уяснив, что практика – критерий истины, я как-то решил проверить фрейдовское утверждение о комплексе кастрации у некоторых женщин. По своей наивности я полез к одногруппнице с вопросом, не страдает ли она от этого комплекса.

– И что она ответила? – с трудом подавляя смех, спросил Программист.

– Ответ пришёлся очень не вовремя и как раз по тому самому месту, – сам захохотал Психолог и, успокоившись, добавил: – На мой взгляд, ближе всех к реальной практике, подошел Виктор Франкл с его теорией жизненных смыслов. Но и с ним можно согласиться не во всём. Короче говоря, с тех пор я пытаюсь создать нечто наподобие обобщённой теории формирования поведенческих сценариев.

– Псих-теоретик, блин. Интересно, а Марина знает про твои психологические опыты с однокашницами?

Психолог молча повертел пальцем у виска.

– Лёха, а в чем суть твоей теории? – Программисту было немного неловко за Журналиста, хотя он и понимал, что такой уж стиль общения у его приятеля.

– Честно говоря, она ещё не сформулирована как цельная теория, – не замечая язвительных реплик Журналиста, ответил Психолог. – Так, наброски для докторской, у которой неопределённое будущее. Мне кажется, что общество пока не готово к правильному восприятию… нет, не моих мыслей, а той обобщённой информации, которую мне удалось собрать.

– Незнайка тоже считал, что коротыши ещё не доросли до его стихов и музыки, – ехидно заметил Журналист.

Студент, не сдержавшись, прыснул, а Психолог, иронично прищурившись, поглядел на приятеля:

– Товарищ Голубович, а скажи нам, пожалуйста, а чем лично тебя привлекают наши заумные разговоры?

– Во-первых, я тоже умный, а во-вторых…

– Красивый, – вставил Психолог.

– Во-вторых, – повторил Журналист, – я поспорил с Приваловым на компьютер. Хотите так просто от меня отделаться?

Программист улыбнулся.

– Послушайте. У каждого из нас есть своё видение проблемы и мы пытаемся на неё взглянуть с разных точек зрения. Это ведь здорово! Если объёмную картину рассматривать с разных ракурсов, она становится понятней.

– Хотите, я подброшу вам ещё одну точку зрения? В следующий раз приду с одной дамой... Там такой ракурс – м-м-м, – неожиданно заявил Журналист. – Она тоже кандидат каких-то наук, географических, кажется. Но дело не в этом. У неё два таких полушария, что по сравнению с ними любой глобус выглядит плоским барельефом! Короче, под каким ракурсом не посмотри – картина открывается потрясающая.

Программист слегка опешил от такого предложения, не понимая, шутит Журналист, или же говорит серьёзно.

– Ну уж нет! – решительно сказал он. – Давай не будем нарушать наших традиций. Мальчишник – так мальчишник!

Пока дамский угодник не придумал что-нибудь новое, Программист перевёл разговор в нужное русло:

– Лёха, я не ошибусь, если скажу, что социология более точная наука, чем психология?

– Так и есть. Метрологическая состоятельность социологии выше, чем у психологии личности.

– Пси-и-их, ты не на психическом симпозиуме, – предупредил Журналист.

– Говоря простыми словами, – улыбнулся Психолог, – посчитать количество людей на планете проще, чем тараканов в голове индивида. Иногда социологию даже называют социальной физикой. А некоторые учёные вполне обоснованно рассматривают человеческое общество как единый живой структурированный организм, в котором каждую клеточку нужно исследовать с точки зрения общественной пользы или вреда.

– Сначала человека помещают в клеточку, а потом начинают его исследовать на предмет пользы или вреда. Ну и ху из ху на теле живого советского организма?

– Опасно шутишь, Никитос.

Журналист пожал плечами.

– А что, разве мы живём не в клетке? Ты можешь мне сказать, почему я не могу купить билет и поехать в гости к родной тёте в Израиль? Ладно, не отвечай, всё и так понятно.

Студент, не очень понимающий, о чём идёт речь спросил:

– Если по-вашему человечество – единый глобальный организм, то кто тогда глобальный доктор, способный ему измерить температуру и поставить правильный диагноз? И главное: как понять, нормальная температура или повышенная? Что является нормой для среднего человека?

– Правильно сформулированный вопрос содержит половину ответа, – сказал Психолог, поднимаясь с кресла.

– Да я задаю этот вопрос не первый раз, но ответа на него пока не получил, – сказал Студент.

Психолог подошёл к окну. Немного поразмыслив, он повернулся и, сложив руки на животе, взглянул на Журналиста, который безразлично листал журнал «Моделист-конструктор», а затем на Студента.

– Дело в том, Полуэкт, – начал он, – что наше общество, бросившись из одной крайности в другую в какой-то момент потеряло нравственную ориентацию. Мы, вернее, наши родители, перескочили от слепого поклонения Богу в церкви к полному Его отрицанию. Вопрос бытия Бога не так просто осмыслить, потому что нам с детства построили мировоззренческий шаблон: Бога нет, человек произошёл от обезьяны, а наша Вселенная появилась в результате случайных процессов, которые в свою очередь произошли в результате случайного Большого взрыва. Что-то, где-то, когда-то, случайно взорвалось и… Хочешь – верь в то, что Бог слепил человека из глины, а не хочешь – верь в Большой взрыв и в то, что ты произошёл от обезьяны.

– А тебе не всё ли равно, Псих? – рассматривая картинку с вездеходом, спросил Журналист.

– Нет, не всё равно, Никитос. – Не имея чёткого представления о том, что является истиной, а что ложью, трудно сориентироваться в жизненном пространстве. А ответ на твой вопрос, Полуэкт, учёные не могут получить уже несколько тысячелетий и главным образом потому, что до сих пор у них нет чёткого представления о том, что такое человек нормальный. Существует такая байка. Однажды Платон поспорил с Диогеном, что сможет дать самое обобщающее определение Человека, с помощью которого его можно будет отличать от других существ. «Человек – это двуногое живое существо». Диоген, недолго думая, притащил Платону живого петуха.

– А может курицу, откуда ты знаешь? Ведь речь не шла о половой принадлежности человека, – не отрываясь от журнала, скорее по привычке возразил Журналист.

– Может быть и курицу, – согласился Психолог. – Не важно. После этого Платон добавил к определению: «без перьев». Тогда Диоген взял и ощипал курицу. Платон долго и задумчиво смотрел на голую курицу и уточнил: «Это двуногое существо без перьев, живущее среди себе подобных». Но видя, что Диоген готов бежать на птичий двор, чтобы ощипать там всех остальных кур, поспешно добавил: «и с широкими ногтями».

Студент засмеялся.

– Диоген, это тот, который жил в бочке?

– Во всяком случае, так утверждают учебники по философии. В другой байке рассказывается, что однажды ясным солнечным днём чем-то озабоченный Диоген бегал по городу Синопу с зажжённым фонарём в руке, а вертевшим пальцем у виска согражданам невозмутимо отвечал: «Ищу человека». Видимо, Диоген уже тогда понимал, что только по внешним анатомическим признакам отличить человека от человекоподобного существа практически невозможно.

– Хотите я скажу, что будет дальше? – Журналист отложил журнал. – Спинным мозгом чувствую, что дальше пойдут разговоры о том, что Запад вот-вот загниёт, и брать пример с него не стоит, или мне снова начнут втирать о духовности, нравственности, этике, и всё пойдёт по второму кругу. Может быть, всё-таки нам пора, как говорит дядя Миша, «что-то в своей консерватории поправить»? Может пора заглянуть в зеркало?

– Нет, в зеркало смотреть ещё рано, правда, Полуэкт? – Программист подмигнул Студенту. – Да и что нового ты там увидишь, Никитос? Дело вовсе не в том, кто загниёт или не загниёт, раньше или позже. Хочется разобраться и понять, что именно нужно исправить в «общечеловеческой консерватории». Но для этого нужно не только научиться правильно отбирать, фильтровать и обобщать информацию, но и понимать каким образом производить анализ, что и с чем сравнивать.

Психолог кивнул и продолжил:

– Я уже говорил, что социологию часто сравнивают с физикой, потому что процессы, происходящие в обществе, в некотором смысле подобны физическим. Во всяком случае, задавшись целью, можно разобраться, что происходит с обществом в динамике: прогресс, застой или деградация. В статическом состоянии это сделать довольно непросто, но закон Времени, о котором я всё последнее время размышляю, облегчает эту задачу.

– Я тоже думал над этим законом, – оживился Студент. – Интересная жизнь нас ожидает, судя по всему. А ещё я подумал, что действительно очень здорово, что люди уже проскочили опасный резонансный период, перешли в новое информационное состояние и перестали воевать.

– Увы, не так всё радужно, Полуэкт, – сказал Программист. – Переход в новое информационное состояние вовсе не означает, что войны на планете прекратятся. Они просто тоже изменятся и вместо оружия прямого уничтожения будет всё активнее применяться информационное оружие. Это не так заметно, но не менее страшно, можешь не сомневаться. И к этому тоже нужно готовиться. Поэтому я хочу попросить уважаемого Алексея Викторовича рассказать немного о социологических закономерностях. В любом случае это знать полезно.

Психолог улыбнулся.

– Спасибо за доверие, приятно. Увы, способность замечать общее в частном очень часто граничит со способностью красиво говорить, используя общепринятую научную терминологию. Но я, как и договаривались, постараюсь этого избегать. В социологии, в разделе математической статистики принято использовать метод так называемого нормального распределения. Статистика, как известно ещё со времён Ильфа и Петрова, знает всё. А нынче шутят, что если бы не было статистики, мы бы даже не подозревали о том, как хорошо мы работаем. Но мы живём и работаем по плану, и нужно понимать, что без математики посчитать вероятностное распределение каких-то параметров или проследить течение каких-то процессов невозможно.

– А чего их считать эти процессы? – удивился Журналист. – Текут себе и текут. А про вероятность… Всем известно, что вероятность любого события равна 50% – оно может произойти или не произойти. Чисто гипотетически, – добавил он с усмешкой. – По-моему, рассуждать о средней температуре по больнице – очень увлекательное, но бессмысленное занятие. Однако продолжайте, профэссор, мы внимательно вас слушаем, правда, Полуэкт? – сказал Журналист и демонстративно сложил на столе руки, изображая прилежного ученика.

– Никитос, ты путаешь процесс и событие, но речь сейчас не об этом. Мне нужно нарисовать пару картинок и графиков. Полуэкт, принеси-ка, пожалуйста, и мне тетрадку, – попросил Психолог.

Программист в очередной раз подумал о том, как бы сейчас пригодилось магическое Зеркало. Но визуальная магия всё-таки требовала некоторой психоэмоциональной подготовки как для самого мага, так и для зрителей, поэтому Программист не спешил открывать друзьям все секреты Зазеркалья. Тем более, что Витька Корнеев, точнее Виктор Михайлович Корнеев, его старый приятель по НИИЧАВО, который нынче жил в Москве, обещал в начале ноября приехать в Питер в командировку. Он был более опытный маг и Программист решил дожидаться его, а пока пролдолжать обходиться привычными повседневными средствами.

Студент долго копошился в соседней комнате. К использованию привычных повседневных средств он решил подойти рационально. Резонно решив, что переводить тетрадки под всяческие художества расточительно, он притащил Психологу пачку ненужных перфоркат от ЭВМ, которые они с братом использовали для внутрисемейной переписки, и чёрный фломастер. Фломастер почти исписался и Студент приловчился его дозаправлять специальной чернильно-спиртовой смесью, но вместо спирта, который в их доме никогда не водился, Студент использовал дорогой парфюм, подаренный ему Журналистом.

Услышав знакомый запах, Журналист улыбнулся и одобрительно оттопырил большой палец, но когда он понял, что источником изысканного аромата является не сам Студент а фломастер, – очень удивился. А когда он узнал в чём дело, то даже расстроился, пообещав подарить Студенту новый набор фломастеров и вдобавок «Шипр» для их подзаправки.

– Полуэкт, а мой одеколон «Саша» ты не использовал исключительно из уважения к старшему брату? – ехидно поинтересовался Программист.– На тетрадях ты, похоже, решил сэкономить. Кстати, линейку и лекала ты не принёс тоже в целях экономии?

Студент смутился и даже слегка покраснел, но Психолог замахал руками.

– Не нужно никаких тетрадок. И лекала не нужны, я по-простому. «В четверг четвертого числа, в четыре с четвертью часа, четыре черненьких чумазеньких чертенка чертили черными чернилами чертеж чрезвычайно чисто», – скороговоркой произнёс он – и через пару секунд на перфорированной картонке появился незамысловатый график.

– Смотрите, это график нормального распределения Гаусса.

– Напоминает шляпу.

– Некоторые называют его горбом. По мне – так он похож на колокол. Ну, не важно.

Под этим «горбом» и скрываются обобщенные показатели вероятностного разброса. А разброс примерно такой: 5-10% по краям, как исключения из общих правил, это – крайности, и 80-90% посередине, нормальные, в смысле, обычные показатели. Крайние проявления чего-либо, как вы понимаете, возможны, но на общую картину они влияют не особенно. Однако я своим студентам говорю: не допускайте нежелательных крайностей – и они никогда не станут нормой.

– Смотря о каких показателях идёт речь, – сказал Программист.

– Безусловно, это нужно учитывать, но человеку свыше дано чувство различения и чувство меры, которые помогают ему правильно определить что хорошо, а что плохо и избегать нежелательных крайностей. Кстати, подобные закономерности наблюдаются при измерении совершенно разных параметров, а форма кривой при этом отличается только своей крутизной.

– Особой крутизной отличаются формы у девушек в Бразилии. Это я вам со всей ответственностью заявляю. Да и у той географички, которую вы совершенно напрасно проигнорировали, – со вздохом сказал Журналист.

– Значит она со своими показателями не вписывается в среднестатистические рамки отечественных географичек, – улыбнулся Программист.

– А я с другими и не знакомлюсь, хотя, чего вам объяснять? – Журналист махнул рукой.

– Алекс, а о каких параметрах вообще может идти речь? – спросил Студент. – Неужели только о физических?

– О разных. Если говорить об исследованиях в области физики или биологии – подсчитываются одни показатели, в гуманитарных исследованиях – другие. А в социологии речь может идти, например, как о среднестатистическом размере бюста у всех учительниц географии, так и о мере нравственности советских журналистов, экспертов по глобусам.

– Границы вот этой заштрихованной области, куда вписывается среднестатистический человек, не являются статическими, а могут изменяться в зависимости от исторического периода развития общества. То, что считалось нормой несколько столетий назад, сегодня нам кажется дикостью.

Психолог нарисовал ещё одну кривую, чуть смещённую от горба вправо.

– Бывает и наоборот, – вставил Журналист.

– Да, бывает и наоборот, – согласился Психолог. – Что касается плавности кривой. Порой возникают всякого рода исключения из общих показателей, однако они более-менее равномерно распределяются по этой кривой, и в обобщённом виде она не содержит ярко выраженных «всплесков». Как я уже сказал, кривая может плавно меняться не только по форме своего «горба», но и сам график может смещаться вправо или влево. В динамике это выглядит как медленное сползание вправо или влево.

Психолог изобразил рядом с графиком улитку и принялся для наглядности заполнять её маленькими человечками.

– Если вообразить, что человечество – это улитка, а этот горб – домик для её обитания, то такая улитка в процессе развития должна медленно ползти вперёд, если происходят изменения к лучшему, и сползать обратно, влево по оси, если значения показателей ухудшаются.

– Ты хочешь сказать, что человечество таки пошло налево? А ты такой весь правильный и хочешь его направить на путь праведный? Смотри-ка, стихи получились, – засмеялся Журналист.

– Я хочу сказать, что биологический вид Человек Разумный является носителем индивидуального разума, но жить нам суждено всем вместе. И всё дело в том, как будет устроена жизнь на планете в условиях глобализации. Вариантов не так уж и много. Один из них: каждый сам за себя, то есть, – «один организм – один разум». Но может быть и иначе: множество организмов носителей индивидуального разума порождают коллективный разум. И этот разум может быть настолько мощным инструментом, что… Даже дух захватывает от того, на что способен соборный интеллект. Но при одном условии: коллективный разум не сможет полноценно развиваться, если коллективная нравственность будет сползать в неправильную сторону. Создатель не позволит.

– Ещё один всемирный потоп организует? – насмешливо спросил Журналист.

– Я думаю, что этот этап уже позади, – ответил Психолог. – Но реальность такова, что люди в своём большинстве пока ещё пассивны и инертны. Даже те, кто понимает, как происходит развитие общества. Это ни хорошо, ни плохо – это жизнь. Многие живут, не замечая особых проблем, до тех пор, пока эти проблемы не начнут клевать их в одно место. И тогда происходит пробуждение, человек начинает действовать, предпринимать какие-то меры но… Порой бывает поздно. Человек или сдаётся, не найдя в себе силы справиться со своими неизвестно откуда взявшимися проблемами, или тратит на решение своих проблем намного больше сил и средств, чем мог бы потратить, если бы вовремя принял меры. Я убеждён, что разбираться хотя бы в элементарных вопросах социологии и психологии должен каждый нормальный человек. Это как арифметика, жизненная арифметика, которую не знать – стыдно. Двойка по алгебре или физике в конечном итоге не приводит к таким плачевным последствиям, как двойка по социологии или «незачёт» по психологии личности. И дело вовсе не в том, что обязательно нужно глубоко вникать в суть самой проблемы, а в том, чтобы вовремя понять, каким образом эта проблема изменяется в динамике и что самое главное – как она может в будущем повлиять на самого человека, или его детей, или даже внуков. Многие гордятся тем, что умеют быстро решать вопросы по мере их возникновения. Это здорово. Но разумным считается тот, кто умеет предвидеть появление возможной проблемы и способен вовремя прининять меры, чтобы её не допустить.

– Однако не все способны оракулировать, – заметил Журналист.

– А это уже зависит от типа строя психики индивида.

– Ты опять стал умничать, Псих?

– Извини, – улыбнулся Психолог. – Я просто хочу спросить: должен ли человек хорошо разбираться в том, как управлять своим психоэмоциональным настроем? Безусловно, должен, иначе он рискует оказаться в хвосте улитки. А должен ли он понимать, как происходит движение этой самой улитки? Безусловно, должен, иначе он не заметит, что улитка его нравственности медленно ползёт совсем в другую сторону. И он вместе с ней.


Глава 5. «Психики»

Программист был доволен тем, как проходит их беседа. Последние годы он вплотную занимался решением технических задач и разработкой программ для различных управляющих систем, в основном связанных с космосом, и вопросы социологии его интересовали мало, но после случая с газетами Программист стал задумываться над тем, как происходит управление страной, о накопившихся ошибках управления и о том, каких последствий в будущем можно ожидать, если не замечать этих ошибок. Ему не давала покоя мысль, что привычная и размеренная жизнь вот-вот начнёт стремительно изменяться, и он хотел понять, от чего в конечном итоге зависит, какой из возможных сценариев изменений будет реализован. Он не хотел оказаться в роли пассивного наблюдателя и надеялся, что здравые рассуждения Психолога помогут разобраться в вопросах социологии и психологии, и Программист всячески старался направить разговор в нужное русло.

– Посчитать общее количество людей внутри страны, – сказал он, – задача непростая, но при нынешнем развитии науки и техники вполне выполнимая. Кстати, по-моему очевидно, что совокупный интеллект наших граждан безусловно вырос. Что бы ни писали в своих журналах всякие французские критиканы, «советская улитка» стала намного умней и довольно ощутимо уползла по графику вправо. Это по-моему, очевидно. Но вот как насчёт нравственности? Как оценить среднестатистическую человеческую душу? Можно ли построить график внутренней сущности самого человека? Каким образом разделить людей на «хороших», «плохих» и «нормальных» если учёные до сих пор не разобрались, что значит «человек нормальный»?

– А зачем, Привалов? – удивился Журналист. – Зачем заглядывать человеку в душу? Можно просто навесить на него нужный ярлык. У нас ведь так любят навешивать ярлыки: этот – хороший мальчик – получи конфетку, а этот – плохой – ну-ка марш в угол. А что у человека творится в душе – никому не интересно.

Это было так непохоже на Журналиста, что Психолог внимательно посмотрел на своего приятеля.

– Ник, у тебя что-то случилось? Тебя кто-то обидел?

– Да нет, нормально всё, – отмахнулся Журналист. – Мы просто привыкли, вернее нас с детства приучили всех делить на плохих и хороших. Дети вырастают, а принцип отбора не меняется: будешь хорошим – попадёшь в рай, правда не сразу, а только потом, когда помрёшь. А будешь плохим – гореть тебе в аду. Правда, радует, что тоже не сразу. Мало того, что неизвестно, когда ты помрёшь, так ещё и фиг знает, куда тебя направят – в рай или ад?

– Помрёшь – плохое слово, Никитос, – сказал Психолог.

– Согласен. Есть отличное слово – реинкарнируешь. – Журналист взял гитару и запел хриплым голосом, подражая Высоцкому:

Кто верит в Магомета, кто – в Аллаха, кто – в Исуса,
Кто ни во что не верит, даже в чёрта, назло всем.
Хорошую религию придумали индусы:
Что мы, отдав концы, не умираем насовсем...

Журналист допел до конца, прихлопнул рукой последний аккорд и, вздохнув, поставил гитару на место.

– Вот скажи, Псих – ты вроде разбирался с религиями – сколько всего богов там на небе?

Психолог хмыкнул:

– Разбирался и разобрался – разные временные формы глагола, Никитос. Изучить все мировые религии не так-то просто, религий много, но Бог один, независимо от того, веришь ли ты в то, что Он существует, или наоборот, веришь в то, что Его нет.

– Невозможно доказать ни то ни другое. Это называется агностицизм – уверенно сказал Студент. – Нам так наш философ объяснил.

– А я своих студентов учу, что доказательством существования Бога является сама человеческая жизнь, – сказал Психолог. – Я им пытаюсь привить мысль, что нельзя абсолютно во всём полагаться на чьё-то авторитетное мнения, что главный критерий истины – это практика, во всём, в том числе и в вопросах взаимоотношений человека с Богом. Я им пытаюсь объяснить, что чем больше накапливается у человека практического опыта – тем глубже понимание, что Бог существует, и нет никакой необходимости кому-то доказывать Его существование по одной простой причине – диалог каждого человека с Богом глубоко индивидуален и уникален. Так же уникален, как уникальна человеческая жизнь, ведь набор жизненных обстоятельств для каждого человека неповторим. К сожалению, многие студенты совсем не понимают, о чём я говорю.

– Не мудрено, Псих. Я тоже тебя не всегда понимаю, – подмигнул приятелю Журналист.

– Лёха, расскажи-ка нам лучше о человеческой психике, – попросил Программист.

– Только в простой и доступной форме, как детям на утреннике, – с невинной улыбкой добавил Студент.

Психолог поправил очки и задумался.

– Хорошо, – сказал он после небольшой паузы. – Попробую как детям. Между прочим, это самое сложное – объяснить детям, что такое психика. Я уже как-то говорил, что учёные до сих пор окончательно не разобрались с объективной реальностью. Я не про общеприятые формулы, которые нас всегда заставляли зубрить на уроках и лекциях. Когда эти формулы сочинялись, люди еще не умели правильно пользоваться такой категорией, как информация и не умели её измерять. Да и сейчас никто толком не знает, какая информация является объективной, а какая субъективной. Принято считать, что человек пользуется исключительно той информацией, которая поступает в психику человека через его сознание. Но так ли это? Оказывается, что наше сознание соотносится с нашими подсознательными уровнями психики, как надводная и подводная части айсберга. То есть, большую часть информации, поступающую в нашу психику, мы воспринимаем именно на бессознательных уровнях. Я не в том смысле, что мы находимся без сознания или нас кто-то гипнотизирует. Мы просто не задумываемся о том, что наша психика без нашего непосредственного участия непрерывно обрабатывает информацию. Ведь мы же не заставляем кровь циркулировать по сосудам, разнося по организму нужные вещества, а лёгкие дышать? Это всё происходит как-то само собой. Но на самом деле все процессы, которые происходят в нашем организме связаны друг с другом определённой алгоритмикой и представляют собой информационный обмен. Управляя информацией можно совершенно незаметно, в обход человеческого сознания. То есть, в принципе, можно незаметно управлять человеческой психикой. Но это не по-человечески. Чтобы этого не допустить, люди должны понимать, когда ими управляют, а когда манипулируют.

– Псих, а ты часом сам не того… не параноик? – Журналист прищурился. – А то, как говорится, – сапожник без сапог.

Психолог усмехнулся.

– Да нет, просто я достаточно хорошо представляю себе механизмы этого управления. Их не так много, но все они сводятся они к тому, что человек – это самоуправляемая информационно-алгоритмическая система, обладающая собственным интеллектом, которая в определённых случаях может быть управляемой. Я скажу больше: человеческое общество тоже можно рассматривать как самоупраляемую систему. Оно тоже обладает совокупным интеллектом, и тоже может быть управляемо свыше. Но и в том и в другом случае нужно понимать, что управление бывает структурным и бесструктурным.

– Человек, как управляемая информационно-алгоритмическая система? Тема как раз для детского утренника, который кто-то нам обещал, – съязвил Журналист. –Я-то думал, что мы сегодня расслабимся.

– А по-моему, – сказал Программист, – прежде чем расслабиться, нужно хоть немного напрячься и элементарно разобраться в алгоритмике человеческой психики.

– И ты, Привалов туда же? Какая алгоритмика? Я, например, свободен, как птица в полёте: куда хочу – туда лечу. В крайнем случае автопилот меня ещё не подводил никогда.

– Автопилот? При настройке самоуправлямых информационно-алгоритимческих систем наподобие автопилота, очень важно сначала их правильно запрограммировать, чтобы потом можно было спокойно в нужный момент нажать кнопку и расслабиться. Никитос, давай послушаем Лёху, а?

Журналист пожал плечами.

– Ну давай послушаем Лёху. Пусть Лёха для начала скажет почему же вас всё время тянет заниматься тем, что считается антинаучным? То религия, то парапсихология, то экстасенсорика, то всякая прочая эзотерика. Сажи нам, Лёха, почему ты не занимаешься нормальной наукой, как все?

– Как все – скучно, – улыбнулся Психолог. – Кроме того психология особая наука. На чем основываются исследования в нормальной, как ты говоришь, науке? На повторяемости результата. А о какой повторяемости может идти речь, если психика каждого отдельного человека неповторима, внутренний мир каждого из нас действительно похож на космос или мировой океан и нуждается в отдельном глубочайшем исследовании.

– Но ведь что-то общее всё-таки в людях есть? – осторожно спросил Студент

– Безусловно. Вот я и пытаюсь максимально обобщить, для того чтобы каждый человек мог элементарно разбираться в своём собственном внутреннем мире и понять как происходит управление его психикой на уровнях сознания и подсознатния. Итак, – Психолог поправил очки, – большую часть времени мы действительно находимся под управлением собственного подсознания и ведём себя как запрограммированные биороботы… Ничего плохого в этом нет, не делай круглые глаза, Никитос. Да, да, гораздо большую часть времени, чем может показаться, мы пользуемся информацией, которая находится в нашем подсознании. Во всяком случае, основу нашей психики составляют инстинкты, рефлексы и... Давай-ка я лучше попробую изобразить для наглядности. Предупреждаю, что художник я никакой. Полуэкт есть ещё перфокарты?

Психолог взял фломастер и нарисовал на картонке фигурку человечка с четырьмя точками, расположенными по вертикали.

– Это ты кого это изобразил? – подозрительно спросил Журналист.

– Не волнуйся, это абстрактный человек, к журналистике не имеющий никакого отношения, – улыбнулся Психолог.

– Да? Ну ладно. А это мальчик или девочка? Не видно первичных половых признаков. А что это за точки, эрогенные зоны? Или это чакры? Насколько я знаю, то чакр семь. Наш йог всей редакции этими чакрами все уши прожужжал.

– Нет, это не совсем чары и совсем не эрогенные зоны, Никитос. Я своим студентам таким образом объясняю, из чего состоит человеческая психика. Понимаешь, дружище Голубович, не в количестве точек дело – некоторые считают семь, некоторые девять, а для кого-то, чтобы построить модель человеческой психики, даже одной-двух достаточно. Дело в том, что обычным людям некогда, да и незачем вникать в тонкости психологической науки – это дело специалистов и учёных. Но я не понимаю, как можно жить, не задумываясь над тем, что тебя заставляет поступать так или иначе? Сейчас этому, увы, не учат, но знать основы собственной психики обязаны все. Это не менее важно, чем изучение арифметики в младших классах. Человек может путать гиперболу с параболой, а производную с интегралом, но элементарные арифметические правила должен знать каждый.

Психолог начал подписывать каждую точку, комментируя:

– Итак, основу нашей психики составляют полученные по наследству природные инстинкты и безусловные рефлексы. Они управляют нами с самого рождения. Потом мы начинаем копировать поведение окружающих, окунаемся в навязываемые обществом стереотипы и обрастаем разными привычками, как полезными, так и вредными. Дальше люди, которые не остановились в своём развитии живут, руководствуясь собственным разумом. Но даже у самых-самых умных он ограничен органами чувств и памятью. Многие учёные приходят к выводу, что человеческий разум не локализован исключительно в самом человеке, а связан с коллективным разумом всего человечества. Речь идёт о коллективным бессознательном – через наше подсознание извне непрерывно поступает информация. Ну и, в конце концов, каждый индивид связан с Богом, осознаёт он это или нет.

– Это как телефонная связь через коммутатор что ли? – оживился Студент.

Журналисту очень понравилось сравнение Студента.

– Точно, Полуэкт! Только коммутатор у нас хреновый. Звонишь, допустим, Богу, а попадаешь в обком или дурдом.

Программист и Психолог засмеялись.

– Ты ничего не слыхал про ноосферу, Полуэкт? – спросил Психолог.

– Нет, – честно признался Студент.

– Если я ничего не путаю – это теория Вернадского? – спросил Журналист.

– Да. Ноосфера – это информационная оболочка земли. Её наличие, как, собственно, и наличие Бога, не доказано. Официальная наука относится к ноосфере, мягко говоря, осторожно, но многие учёные признают её влияние на человеческое общество.

– Это становится более понятным, если рассматривать информацию, как одну из главных категорий нашей жизни, – сказал Программист. – Биосфера – живая оболочка Земли, а ноосфера – информационная. Планета накапливает информацию, а человек, черпает её и мудреет с каждым поколением.

Журналист не удержался.

– А если взглянуть на это дело с другого ракурса? Вы ведь любите альтернативные точки зрения? Истина накапливается в вине. Это ещё до Вернадского Омар Хайям сказал, между прочим, персидский математик. Пол-литра информации – и считай, что стал мудрее. А это уже моя формула, полученная практическим путём. Слушайте, не будьте занудами, давайте сделаем перерывчик и примем пару сотен грамм для мудрости?

– Потом примешь, – покачал головой Писхолог. – В биосфере случаются разного рода исключения. Иногда природа отдыхает, человек черпает-черпает ноосферную информацию, а она как в сито... Никитос, я вовсе не о тебе, – Психолог заметил, как Журналист замер, прислушиваясь. – В подавляющем большинстве люди, получая информацию извне, перерабатывают её, иногда творчески, иногда не очень, и отдают обратно в ноосферу, вкладываясь таким образом в общечеловеческую информационную копилку. Я своих студентов прошу запомнить три основных тезиса: первый – этика не локализована в пределах человеческого общества, второй – разум не локализован в голове индивида, и третий – человечество в целом порождает коллективный разум. А интуиция… это понятие многогранное и до конца не изученное. Интуиция, чувство различения и чувство меры – это три основных чувства человека с правильно настроенной психикой. По большому счёту именно они помогают человеку сориентироваться в жизненном пространстве.

– А в радиоуправляемых системах для этого используются контрольно измерительные приборы, датчики и индикаторы, – вставил Студент.

– О! Кстати, об индикаторах! – Журналист вспомнил, что в его старенькой двадцать первой «Волге», которой он пользовался всё реже и реже, на днях чуть не случился казус с двигателем. – Приваловы, глянете на досуге мою ласточку? Ни с того ни с сего вдруг закипела. Я на стрелку термометра не глянул, а лампочка почему-то не загорелась. Смотрю – пар из-под капота. Чуть движок не запорол.

– Наверное лампочка перегорела, – предположил Программист. – Полуэкт, глянешь?

Студент кивнул.

– Очень удачный и показательный пример, – неожиданно обрадовался Психолог. – В человеческой психике на случай зашкаливания предусмотрены два отличных датчика: стыд и совесть, причём индикатор «стыд» срабатывает после того как человек прозевал момент, когда сработал его датчик «совесть». Эти приборы даны каждому с рождения, но в процессе взросления могут быть неправильно настроены.

– Главное – вовремя протереть контакты, скажи, Полуэкт? – подмигнул Студенту Журналист.

– А вот это как раз нужно полностью исключить. Спиртное, даже в малых дозах, отрицательно влияет на чувствительность приборов, а если им злоупотреблять, то датчик могут полностью выйти из строя. Вот скажи мне, Никитос, когда последний раз ты краснел от стыда?

Журналист задумался.

– Чёрт его знает… По-моему, ещё в школе – в третьем или четвёртом классе. Не помню. Отстань, Псих.

– Отстал. Будем считать, что с совестью у тебя всё в порядке.

– А что такое интуиция? – поинтересовался Программист. – В математике есть термин «предиктор», мы им пользуемся когда речь идёт о самоуправляемых системах. Предиктор-корректор считывает информацию из внешней среды и производит управляющую корректировку движения. Например, при работе автопилота, при появлении сильного ветра для выравнивания установленного курса. Интуиция человека из той же оперы?

– Из той же, – кивнул Психолог. – Божье водительство и всевозможные пророчества – тоже из этой оперы, но это тема для отдельного разговора.

– Слушай, Псих, а зачем всё это? – вдруг спросил Журналист. – Я имею в виду: зачем все эти разговоры о психике? Кому интересно это словоблудие о совести, морали, интуиции? Защищайте там свои диссертации и не морочьте людям голову.

– Никто и не морочит. Помнишь, ты когда-то рассказывал, как твой шеф шокировал тебя своими рассуждениями о том, как удобно манипулировать людьми, которые не понимают, что ими манипулируют.

– Да, проскочила у него однажды такая фигня. Мы тогда крепко выпили, и его вдруг потянуло пофилософствовать на религиозные темы. Он начал нести всякую ерунду про буддизм, кофуцианство, иудаизм и прочий бред.

– Это вовсе не бред, Никитос. Ну, вспомни, что он говорил, про манипулирование людьми? Ты ведь мне рассказывал.

Журналист наморщил лоб, припоминая откровения своего шефа.

– Он тогда сказал буквально следующее: «людьми становится трудно управлять, как только они получают знания». И добавил, что чем умнее становятся люди, тем больше они противятся тому, что кто-то их использует в своих собственных целях. Умные люди не хотят, чтобы ими манипулировали, а глупые этого манипулирования просто не замечают.

– Вот поэтому, Никитос, бессмысленно ждать, пока тебя кто-то научит разбираться в собственной психике. Всегда найдётся посредник между теми, кто управляет и теми, кем управляют, и этот посредник вовсе не будет заинтересован, чтобы люди знали и понимали как ими управляют. Каждый в меру своего понимания работает на себя, а в меру непонимания – на того, кто знает и понимает больше. Моя теория – это кубики с азбукой для обычных людей, а не профессиональных психологов. Возможно, именно это насторожило корифеев из нашего диссертационного совета – у меня были проблемы при защите.

– А всё-таки, какая тема твоей диссертации, Алекс? – осторожно поинтересовался Студент.

– Индивидуально-типические особенности строения человеческой психики. Говоря простыми словами, – типы строя психики человека.

Увидев, как сник Студент, услышав непривычную для технаря терминологию, Психолог подумал и сказал:

– А хотите, я расскажу вам о маленьких типчиках – «психиках», которые ходят строем? Я их придумал, чтобы объяснить своим девчонкам суть своей кандидатской. Вот и получится, как детям на утреннике. Полуэкт, дай мне ещё четыре перфокарты.

Студент, немного оживившись, протянул Психологу чистые картонки.

– Отлично. Так вот, представьте себе, что в каждом человеке живут четыре психика. Это такие маленькие типчики. Каждый из них имеет своё собственное имя и играет в жизни человека особую роль. Они всегда ходят строем. Мои девчонки именно таким образом представляли себе выражение «типы строя психики».

– Я тоже, но постеснялся об этом сказать, – признался Студент.

– Ну и напрасно. Эти психики постоянно спорят, кто будет идти впереди – каждый из них норовит покомандовать остальными. Так и есть на самом деле: в какой-то достаточно продолжительный период жизни человека в его психике доминирует определённый психологический настрой.

Психолог изобразил на перфокарте фигурку обезьянки, похожую на абстрактного человечка, но на этот раз не лишённую первичных половых признаков.

– Однако, у тебя таки получился мальчик, –. заметил с улыбкой Журналист.

– Увы, только на бумаге, – ответил Психолог. – По жизни – пока одни девчонки. М-да. К разным теориям происхождения биологического вида Хомо сапиенс я отношусь уважительно и сдержанно, у меня, конечно, есть свои соображения на этот счёт, но реальность такова, что человеку присущи некоторые животные инстинкты и рефлексы, поэтому первого психика назовём ласково – Обезьянкой. Животный тип строя психики доминирует в детстве, когда детки, как обезьянки копируют поведение взрослых. Да и взрослые иногда могут вести себя по-свински, быть упрямыми, как бараны или вульгарными, как самцы бабуинов. Всё что они делают направлено на удовлетворение инстинктов и получение удовольствий.

– Бывает, – согласился Журналист. – Но ты ведь снова никого из присутствующих в виду не имеешь?

– Нет, конечно, Никитос, – улыбнулся Психолог. – Тут собрались культурные, цивилизованные люди. Нас действительно программирует культурная среда, прививая те или иные правила поведения. Со временем мы становимся послушными, как биороботы. Я уже говорил, что это нормально. Все четыре типа строя психики присущи нормальному человеку. Но что поделать, если люди иногда ведут себя как зомби?

Он взял чистую карточку и изобразил ещё одного человечка с круглыми то ли глазами, то ли отверстиями в скафандре.

– Ой, это что водолазик? – всплеснул руками Журналист.

– Нет. Его зовут Зомбик. Видишь у него глазки какие? Как у тебя с похмелья.

– А где у него… это самое... сексуальные причиндалы? – ничуть не обидевшись, поинтересовался Журналист. – А это у него на голове что, помпончик?

– Никитос, это условные образы, в равной степени относящиеся к обоим полам. А на голове у него – маленький локатор. Зомбик ловит им команды. Информация, поступающая из внешней среды, как мы уже знаем, откладывается в психике человека и способна им управлять. Многие люди не привыкли рассуждать самостоятельно, они живут по авторитету какого-то вождя, следуют какой-то традиции, святому или не очень святому писанию, или просто принимают мнение большинства. Ими управляют выработанные годами привычки, сложившиеся стереотипы, а в своём поведении они используют определённые шаблоны. Это люди, живущие по принципу «как все». Кто-то так и остаётся всю жизнь послушным и безвольным «зомби-биороботом», рабом привычек, или человеком, не желающим что-то изменять в своей жизни.

– Я понимаю, что на этот раз ты точно намекаешь на меня, да, Псих? – равнодушно спросил Журналист.

Психолог усмехнулся.

– Почему ты так решил?

– Ну, я же пью, курю? Всё остальное я плохими привычками не считаю и действительно хочу, чтобы меня оставили в покое.

– Хорошо, что ты сам это понимаешь. Я почему-то уверен, что рано или поздно ты бросишь это грязное дело. А если бы ты хотел, чтобы тебя оставили в покое, ты бы сидел сейчас в каком-нибудь баре за кружкой пива, а не слушал мои занудства.

– Насчёт занудства спорить не буду, но в том, что я брошу пить и курить – я не уверен. Нет, курить, пожалуй, брошу, но я не вижу ничего плохого в кружечке свежего пива.

– И я! И я того же мнения! – радостно подхватил Студент.

Психолог прищурился.

– Полуэкт, этот… даже не знаю, как его назвать, наверняка уже забыл, когда и при каких обстоятельствах он впервые попробовал спиртное, но ты-то должен помнить?

– Псих, наверное это ты забыл, что первый раз мы вместе с тобой и Приваловым накушались марочного массандровского портвейна, который я стырил у отца?

Программист улыбнулся и закивал, а Психолог пожал плечами, но промолчал.

– А я, когда впервые попробовал пиво, подумал: ну как это взрослые пьют такую гадость? А потом, ничего, привык, – признался Студент.

– Вот, – назидательно поднял палец Психолог, – привык! Привык, потому, что не хотел выглядеть «белой вороной» среди своих приятелей. Желание «быть как все» – вполне естественное для человека, но нужно отдавать себе отчет, что в этот момент тобой руководит «психик-биоробот». Кстати, некоторые привычки и автоматизмы – это не так уж и плохо. Ничего плохого, если человек не задумываясь, например... всем людям улыбается. Ничего плохого – если эта улыбка будет искренней и доброжелательной. Но если это только гримаса вежливости, а внутри человек остаётся равнодушным или хуже того, держит фигу в кармане,– то с такой привычкой стоит попрощаться.

На следующей картонке Психолог нарисовал человечка с рожками.

– Третьего психикиа зовут Демон. Демонический тип строя психики присущ сильным и волевым людям. Психик Демон способен подчинить своей воле не только собственные инстинкты и привычки, но иногда и слишком доверчивых или не слишком волевых людей, которые его окружают. Интересная категория людей, сложная и неоднозначная. Под эту категорию обычно попадают те, кто ещё в детстве стал проявлять свою индивидуальность и вёл себя, как непослушный бесёнок. Но став взрослыми, демоны ведут себя по-разному, в зависимости от обстоятельств.

– А почему он у тебя получился такой… строгий? Или злой? Почему ты его так назвал – Демон? – поинтересовался Студент.

– По многим причинам, Полуэкт. Демон в равной степени может быть как злым, так и добрым. Повторю, что демонические личности – это сильные, умные, яркие, талантливые, люди, способные справиться со своими инстинктами и привычками.

– Когда нам в восьмом или девятом задали домой сочинение на тему «Кого я считаю сильной личностью?», я написал тогда, что сильная личность – это тот, кто способен на необычный поступок. Отец прочитал и сказал, что предательство – тоже необычный поступок и всё зависит от цели, которую личность преследует и ради кого он совершает поступок: ради себя или ради других.

– Тема непростая. Демонические психики действительно ведут себя в зависимости от того, какую цель преследуют и какими средствами пытаются её достичь. Читал «Мастера и Маргариту»?

Студент кивнул.

– Помнишь, там в эпиграфе есть строчки: «Я - часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо»? Это слова Мефистофеля Гёте, но относятся они к Воланду. А помнишь, чем занимался Воланд? Ведь сложно однозначно оценить его поступки, не так ли?

Студент задумался.

– Выходит, что главное для человека – это цель, которую он хочет достичь?

– Нет, не это главное. Главное – какие средства для достижения

этой цели он будет использовать. Ну и сама цель, безусловно, не должна противоречить Божьему промыслу, то есть учитывать интересы всех людей, без исключения.

– Так не бывает, – сказал Журналист.

– Так должно быть! – ответил Психолог. – И рано или поздно это станет нормой. Иначе – никак!

– А у этого «психика» тоже не заметно половых различий, – осторожно заметил Студент. – А как называются женщины-демоны? Демонихи?

– Стервы, Полуэкт, – захохотал Журналист. – Тебе ещё не приходилось ещё с такими сталкиваться? Я делю их на две категории: если красивая – значит стерва, если нет – значит ведьма.

– Для женщин существует ещё одна категория – Василиса Премудрая, – возразил Психолог, – это когда и красивая, и умная, и добрая одновременно.

– Ну где ж найти такую? Только в сказке. Может подскажешь, в каком болоте искать свою царевну-лягушку?

– Лук со стрелами по сценарию должен давать отец, – сказал Психолог. – Обратись к папе, Никитос.

– Ты в своём уме? Отца я в своё время не послушал, стратил. Старик до сих пор сердится.

– Жениться тебе нужно, Никитосище, – вздохнул Психолог.

– Не учите меня жить. Обойдёмся как-нибудь. Привалов обещал мне биосекретаршу.

– Ничего подобного. Я тебе обещал компьютер, а про биосекретаршу ты сам придумал. А жениться тебе таки нужно, – Лёха прав. Найдём тебе твою Василису Прекрасную и родит она тебе сына Добрынюшку...

– И появится на свет божий русский богатырь Добрыня Никитич Голубович, – захохотал Психолог.

– Ну и чего ржёте, коняки? Ты для начала сам женись, Привалов, а я погляжу каково оно. Псих, давай заканчивать с твоими «психиками», у меня вечером деловая встреча. «Не смотрите вы так сквозь прищуренный глаз», – пропел Журналист приятным баритоном. – Сказано тебе: деловая встреча. Итак, ты разделил людей на четыре типа, какой же четвёртый, хороший или плохой?

– Погоди, Никитос! Я никого не делил! – запротестовал Психолог. – Наоборот, я всё время утверждал и утверждаю, что ошибочно делить людей на хороших и плохих. В нормальном человеке присутствуют все четыре психика. Они непрерывно перестраиваются, кто-то из них вырывается вперёд, кто-то оказывается на втором плане. Всё зависит от того, какой психик является лидером на протяжении достаточно продолжительного времени. Если не нравится такое сравнение, давайте попробуем сравнить их с музыкантами. Представьте, что каждый «психик» имеет свой музыкальный инструмент, свой неповторимый тембр голоса, и поёт в пределах того голосового диапазона, который свойствен только ему.

– Квартет маленьких психиков большого психического театра исполнит песню «Четыре чёрненьких чумазеньких чертёнка чертили чёрными чернилами чертёж». Бред, но я нисколько не удивлюсь, если ты с ними ещё и разговариваешь.

Психолог рассмеялся.

– Да, Никикос, представь себе, я время от времени с ними разговариваю и когда нужно, одному из них говорю: «Цыц!» – и он замолкает.

– А как ты их различаешь, Алекс? – с интересом спросил Студент.

– Очень просто, Полуэкт, – голоса у них разные. – Первый голос, звучащий фоном – это наши инстинкты и рефлексы. Этот голос звучит на бессознательных уровнях психики, чаще всего, бесконтрольно. Второй голос – это голос культуры. Это то, что попадает в психику в процессе воспитания и образования. Третий голос – голос разума, который не даёт человеку повторить старые ошибки, наступить повторно на грабли. Этот голос делает человека яркой личностью, способной не только управлять своими инстинктами, но и проявить свою индивидуальность и даже некоторым образом управлять другими людьми. Ну, и четвёртый тип строя психики я назвал «человечным».

Психолог изобразил улыбающегося человечка с растопыренными ручками.

– Человечный человечек? – спросил Студент.

– Именно так, – кивнул Психолог, дорисовывая лучи, исходящие от человечка. – Солнечный человечек. От всех остальных психиков он отличается тем, что у него хорошо развиты чувство меры, совесть и интуиция. По задумке Создателя именно четвёртый психик должен быть руководителем этого квартета. Жизнь человека – это музыкальное произведение. Семь нот, которые подарил людям Создатель, как и семь цветов радуги, делают жизнь человека яркой, красочной и многозвучной. И от самого человека зависит – будет ли его жизнь гармоничным музыкальным творением – пускай даже простой наивной детской песенкой – или случайным набором нот. Это ведь так замечательно, когда в человеке поют все его «психики», важно, чтобы их песня несла людям свет и радость, а не горе и страдание. Научившись хорошо различать по голосам своих внутренних «психиков», человек будет понимать, кто из них в данный момент солирует и не даст никому перекричать голос совести.

– Заткнёт рот? Или даст дирижёрской палочкой по голове? – поинтересовался Журналист.

– Бить кого-либо по голове – нехорошо, Никитос. Достаточно вовремя сказать ему: «Цыц!», – улыбнулся Психолог и погрозил Журналисту пальцем. – Хороший руководитель всегда несёт отвественность за тех, кем он руководит – неважно, управляет он квартетом музыкантов, или огромной страной. Помните, что говорил Маленький принц?

– Мы навсегда в ответе за тех, кого приручили, – сказал Студент.

– Верно. Слегка перефразируя Сент-Экзюпери: человеческий «психик» обязывает быть в отвественности за тех, кто находится рядом, за тех, кто по каким-то причинам не имеет возможности, или не обладает способностью самостоятельно управлять своими жизненными обстоятельствами. Короче говоря, настоящий Человек не должен допускать чтобы кем-то манипулировали помимо его собственной воли.

Психолог посмотрел на часы.

– Коллеги, извините, мне пора. Марина написала мне целый список добрых дел, которые я должен успеть выполнить.

– Ну и кто тут из нас биоробот? – рассмеялся Журналист. – Привалов, научи Марину Васильевну писать программы на перфокартах, чтобы она выбирала подходящую дырявую картонку со списком и вставляла мужу в нужное место.

– М-да, оказывается чувство меры и чувство юмора хорошо развито далеко не у всех советских журналистов, – проворчал Психолог.

– Не надо нас тут учить, – хохотнул Журналист. – Тоже мне, Макаренко.

– Да я не учу, Никитос, – вздохнул Психолог, пожимая всем по очереди руки, – этому учить нужно с детства. В школьную программу просто необходимо включить уроки по психологии, они не менее важны, чем уроки музыки, труда и физкультуры. Но не отделываться зубрёжкой правил поведения в обществе, а в простой и доступной форме объяснять детишкам, как устроена человеческая психика. Глядишь – и к периоду, когда начинают играть гормоны, они начнут понимать, что с ними происходит и научатся лучше управлять своими психиками.

Уже на самом пороге квартиры, оглянувшись, Психолог сказал:

– У меня есть заветная мечта – хочу чтобы внучок или внучка, прибежав когда-нибудь со школы домой, радостно сообщили: «Дедушка, дедушка, а нас сегодня научили как можно стать человеком!»


Глава 6. Камень, зеркало, газета


Любой бутерброд упадёт таким образом, чтобы нанести всем максимально возможный ущерб.
Закон избирательного тяготения


Обратно в Ленинград, из своей командировки в Казахстан, Программист вернулся в пятницу вечером. Студента дома не оказалось. Холодильник, как обычно пустой, не порадовал его ничем, кроме двух бутылок кефира, приветливо звякнувших на распахнутой дверце. Программист тяжело вздохнул и мысленно посокрушался об издержках своей холостяцкой жизни.

Со своей будущей женой он познакомился два года тому назад, когда был в командировке в Москве. Тогда они со своим старым приятелем, Витькой Корнеевым, зашли в гости к Стеллочке, их бывшей сослуживице по соловецкому институту. В тот же вечер её навестила Стеллочкина школьная подруга. Полина – так звали подругу – жила в ближайшем Подмосковье, куда она переехала к своему отцу, полковнику, служившему в одной из подмосковных учебных военных частей. С тех пор жизнь Программиста изменила своё привычное течение, и когда он понял, что влюбился в Полину окончательно и бесповоротно – сделал ей предложение. Она согласилась, и теперь им оставалось лишь узаконить свои отношения. В будущем году они собирались пожениться и после этого Полина должна была переехать к мужу в Ленинград. Полуэкт был с ней знаком только заочно, но ожидал её приезда с большим нетерпением – хозяйки в доме явно не хватало.

Программист заказал разговор с Подмосковьем и на всякий случай проверил все кухонные шкафы на предмет съестного. Нашлась только четвертинка чёрствого батона. Он погрыз батон, запил его кефиром и ещё раз вздохнул, вспомнив, какой замечательный борщ умеет варить его будущая жена. Поболтав с Полиной обо всём на свете, он набрал номер шефа и доложил о результатах своей командировки. После этого с чистой совестью и не совсем пустым желудком он завалился спать.

Студент явился рано утром в прекрасном расположении духа и устроил брату бурный подъём. Он, немного путаясь в деталях, поспешно объяснил Программисту, что вчера задержался на репетиции институтского ВИА и поэтому остался ночевать в общаге. Тут же он радостно сообщил, что сегодня к ним приедут Журналист и Психолог и намекнул, что неплохо было бы устроить небольшую уборку перед приходом гостей. Пока Программист, немного поворчав, наводил относительный порядок в скромном холостяцком жилище, Студент быстро смотался в ближайший гастроном за продуктами.

– Масла нет, за колбасой очередь, я стоять не стал. На всякий случай купил пива Никитосу, – доложил он, выкладывая из авоськи две бутылки «Жигулёвского», какие-то банки с консервами и батон – Саша, а когда мы мужикам зеркало покажем?

– Вообще-то я хотел дождаться Корнеева.

– Круто! Дядя Витя приедет? А когда? Надолго? – обрадовался Студент.

– У него намечается командировка в ноябре, обещал на пару дней у нас остановиться. Пустим?

– Ура! Конечно пустим, я на раскладном кресле в читальне перекантуюсь.

– Вот и отлично. Я не спеша подготовлю новую прошивку для «чипстоуна», а когда приедет Витька, соберём консилиум и попробуем вместе разгадать загадку с газетой.

– У тебя есть новая прошивка?! Давай прямо сегодня испытаем, а? – Студент, как маленький нетерпеливый ребёнок, которому неосторожно пообещали купить новую игрушку, а потом вдруг решили сделать это в следующий раз, стал заглядывать брату в глаза. – А про газету можно пока не рассказывать. Ну давай, а?

Программисту и самому не терпелось проверить новую прошивку и продемонстрировать друзьям магические возможности Зазеркалья, и он согласился.

– Ну, что ж, давай попробуем. Посмотрим, что из этого получится. Заканчивай тут с уборкой, а я пойду пока поколдую перед зеркалом, – ответил он и отправился в комнату-читальню.

Журналист на своей «Волге» заехал через арку во двор и задудел, остановившись прямо под окнами приваловской квартиры. Из машины выскочила девица в красном полупальто, небольшой ярко-жёлтой шапочке и модных сапогах-чулках и стала оглядываться по сторонам. Журналист широко размахивал руками и о чём-то оживлённо ей рассказывал. Девица то и дело хохотала, складываясь пополам и придерживая шапочку рукой в длинных блестящих перчатках. Заметив Программиста, Журналист махнул ему рукой, развернул девицу в его сторону и указал ей на окна приваловской квартиры на втором этаже. Девица, сообразив куда смотреть, начала радостно подпрыгивать, размахивая руками. Из подъезда напротив вышел Фагот и направился к Журналисту. Они поздоровались и принялись о чем-то беседовать. Фагот театрально поклонился и пожал девице руку. Они явно виделись впервые и по всей вероятности знакомились друг с другом.

– Полуэкт, ты не знаешь кто это? – удивлённо спросил Программист.

Студент выглянул в окно.

– Впервые вижу. Наверное очередная стюардесса. А может это та географичка, о которой он нам рассказывал?

– Этого нам только не хватало, – вздохнул Программист.

– Нет, у географички, судя по описаниям, какие-то особо выдающиеся формы, а эта такая худосочная...

– Ну ты прямо специалист по женским формам? Вы что тут с Никитой снова оргии устраивали? – подозрительно спросил Программист.

– Да ты что?! Никита тут не появлялся! – Студент очень убедительно округлил глаза и поднял брови.

– Да ладно, ладно, шучу, – улыбнулся Программист. – В квартире относительный порядок, по крайней мере, пустых бутылок не видать. Молодец, учился значит.

– Да, представь себе, учился, – ответил Студент и, избегая смотреть брату в глаза, пошёл открывать дверь Журналисту и его подруге.

Однако Журналист зашёл в квартиру один.

– А где твоя дама? – поинтересовался Программист, здороваясь с приятелем.

– А-а-а, эта… Я её сплавил Фаготу. У него сегодня в гостях Гребенщиков со своим «Аквариумом». Пускай поныряет.

– Это и есть та самая географичка? – иронично спросил Программист.

– Какая географичка? – удивился Журналист, а потом, поняв о чём идёт речь, рассмеялся: – Нет, это не географичка. Это Ивонна Андерс – дочь дипломата из Швеции. Кстати, училась в одном колледже с блондинкой из «Аббы». Во всяком случае, она так утверждает.

– Где ты их берёшь, Никитос?

– Я вас умоляю, Привалов, они сами откуда-то берутся. «Любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь...», – пропел Журналист приятным баритоном.

– Понятно, влюбился, значит…

– Кто влюбился? Я влюбился? В кого влюбился? В неё? – Журналист снова захохотал. – Привалов, это не мой фасон. Она какая-то шебутная, с прибабахом.

– Это кто тут у нас с прибабахом? – спросил Психолог, входя в комнату.

За ним, радостно улыбаясь, следовал Студент с каким-то бумажным свёртком.

– Прошу простить за опоздание, – сказал Психолог.

Психолог, купивший недавно вторую модель Жигулей, стал везде опаздывать. «Раньше, когда не было машины, я как-то умудрялся везде успевать. А теперь появилась машина – и я стал везде опаздывать. Видимо, потому что мест, куда нужно успеть, стало намного больше», – жаловался он приятелям. Как правило, жена Психолога, Марина, писала огромный список, и он в свободное от работы время мотался по всему городу, отмечая галочками выполненные задания. Сегодня он привёз домашние котлеты, приготовленные заботливой супругой специально для голодающего Студента. Студент в отсутствие брата, конечно, не голодал, но учитывая пустой холодильник, домашние котлеты оказались очень даже кстати.

– Да это очередная никитосовская фемина с прибабахом, – пояснил Программист. – А что это у тебя, Полуэкт?

– Это котлеты, – гордо сказал Студент. – Марина послала. Святая женщина. Спасительница!

Психолог улыбнулся в усы.

– Я ей передам, Полуэкт, твой комплимент. Никитос, так где твоя новая пассия? Почему она с прибабахом?

– Да Бог с ней, я отправил её в свободное плавание. Полуэкт, держи, я тоже не с пустыми руками, – сказал Журналист протягивая Студенту красивый пакет с надписью «Marlboro».

– А что там? – поинтересовался Программист.

– К сожалению, не коньяк. Там баночка красной икры, – тётя Эмма с Сахалина прилетела, батон докторской колбасы и пачка масла – знакомая продавщица подбросила. Кстати, говорит, что масло после ноябрьских будет дорожать.

– Отлично. В смысле, плохо, что масло будет дорожать, но хорошо, что мы его сейчас будем есть. Полуэкт, будь другом, собери нам завтрак, а я пока мужикам новые программы покажу.

Студент послушно отправился на кухню, а Программист потащил своих друзей к себе в комнату, чтобы похвастаться обновлённой конфигурацией своего портативного компьютера. Перебирая сопли проводов, соединяющих небольшую клавиатуру, полуразобранный переносной телевизор и такой же старенький кассетный магнитофон, он долго и возбуждённо рассказывал им последние околокомпьютерные новости. Психолог слушал заинтересованно, а Журналист, слабо представляющий разницу между ЕС, Роботроном и Зэт Икс Синклером, который казался ему детской игрушкой, слушал вполуха и время от времени с умным видом кивал головой.

Но когда Программисту наконец удалось загрузить программу в компьютер, Журналист немного оживился. Он стал интересоваться способами ввода и редактирования текста. Набирая текст для своих статей на электромеханической Ятрани, он всё время мечтал печатать на мягкой и бесшумной клавиатуре, но самое главное – ему очень нравилось, что введённый текст можно сколько угодно раз исправлять, сохранять и переносить с одного компьютера на другой. «Супер!» – восхищался Журналист.

Потом Программист показал друзьям несколько новых компьютерных головоломок. Игры Журналисту не понравились – и он отправился на балкон курить. Программист научив Писхолога самостоятельно загружать новые игры, тоже вышел на балкон.

– Привалов, как правильно называется та штука для записи? Сколько, говоришь, в ней дюймов?

– Пятидюймовый флоппи драйв, – Программист рассказал друзьям, что приятель из Москвы обещал ему привезти накопитель информации для его компьютера, правда вовсе не факт, что ему удастся достать дефицитное устройство даже в столице. – Но здесь, в Ленинграде, даже на «толчке» около «Юного техника» его не купить ни за какие деньги. Слушай, Ник, а эта дочь дипломата из Швеции... – Программист махнул головой в сторону дома напротив. – Может, её попросить?

Журналист расхохотался.

– Честно говоря, я очень сомневаюсь, что она дочь дипломата, Привалов. Завтра она может оказаться вдовой миллионера из Оклахомы, приехавшей навестить отца, который неожиданно умер, оставив её без средств для существования. И ей нужно где-то пожить, пока её адвокат не передаст через консула пару тысяч долларов. Так что на неё надежды мало. Я не обещаю, но попробую достать тебе новую железяку для твоего Синклера, – сказал Журналист, вытирая слёзы, выступившие от смеха.

Они вернулись в комнату. Психолог с азартом ребёнка, которому дали полистать новые книжки, пробовал играть во все игры подряд. Больше всего его заинтересовала игра, где с помощью маленького человечка, таскающего кирпичи, нужно было быстро соорудить домик. Сложность задачи заключалась в том, что человечку всё время мешали. Если он не успевал пройти какой-то этап, перед его носом захлопывалась дверь, либо он проваливался куда-то в подвал, и человечку приходилось начинать всё сначала. Психолог никак не мог уложиться в отведённый промежуток времени и нервничал.

– Псих, оставь человека в покое, пусть сгоняет за пивом и расслабится, – посоветовал Журналист. Он склонился над столом и дышал в затылок приятелю. Психолог недовольно поморщился и отодвинулся от табачного аромата.

– Как успехи? – поинтересовался Студент, заглядывая в комнату. – Пошли на кухню, очень кушать хочется.

Друзья расселись в тесной кухне и принялись завтракать. Программист, не вдаваясь в подробности своей командировки, произнёс тост о том, как тепло и солнечно в Казахстане, но как ему уютно в сером и промозглом Ленинграде в таком приятном кругу друзей, приносящих с собой много вкусной еды. Они чокнулись чашками с чаем. После второго тоста за здоровье отсутствующих здесь дам, умеющих готовить вкусные котлеты, Психолог, жуя бутерброд, задумчиво спросил:

– Саня, я понимаю, что те программы, которые пишешь ты, – вовсе не игрушечные, и трепаться о секретных разработках ты не имеешь права, поэтому не пристаю с вопросами. Но скажи мне как программист программисту: насколько сложно написать игровую программу, например, такую игру с умным строителем кирпичных домиков?

Программист улыбнулся. Его работа действительно была связана с новейшими разработками в области космонавтики и авиации. Системы управления, которые ему приходилось проектировать, действительно мало походили на детские игрушки, но он постоянно следил за всеми новинками в области информационных технологий и с мальчишеским увлечением возился со своим портативным компьютером, а в свободное время писал небольшие игровые программы. Программист надеялся когда-нибудь заинтересовать этим делом Студента, однако тот всячески увиливал, не проявляя особого интереса к программированию. Но меньше всего он ожидал, что программированием заинтересуется Психолог.

– А тебе просто любопытно, или ты спрашиваешь с какой-то целью?

– Нет, я просто любопытствую.

– Ну, как тебе сказать? И просто и сложно одновременно. Казалось бы элементарная игра – всего несколько управляющих клавиш и не так много вариантов действий, но если нарисовать полную блок-схему и попытаться проследить все алгоритмические цепочки, а потом всё это перевести в машинный код… Но к счастью, сейчас придумали специальные программы-компиляторы, которые помогают сделать это без особых проблем. Теперь вовсе не обязательно знать язык машинной кодировки. Перфокарты, на которых ты прошлый раз рисовал своих психиков, скоро уйдут в прошлое и программы в компьютер можно будет вводить с помощью обычной клавиатуры, используя понятные слова. Кроме того их можно будет записывать не только на магнитофонной плёнке, но и на гибких дисках, чуть поменьше, чем пластинки в «Кругозоре».

– Это называется флоппи-драйв, – небрежно сказал Журналист, с удовольствием отмечая, какое удивление вызвала его осведомлённость у Студента.

Психолог всё-таки признался, что ему очень бы хотелось самому поразбираться со всякими компьютерными программами, но он не знает как к ним подступиться. Он чувствует, что это может пригодиться ему для работы, но ему не хватает знаний. Программист пообещал подобрать для приятеля литературу для ликвидации компьютерной безграмотрности, и ещё раз заверил, что ничего сложного в программировании нет.

Посчитав, что пришло время сделать следующий шаг и познакомить друзей с некоторыми возможностями Зазеркалья, он решил сделать это прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик.

– Кстати, Лёха, мне тоже очень интересно всё, что ты рассказывал о человеческой психике. Мне видится много общего между твоими «психиками» и системами управления. Я бы с удовольствием поделился некоторыми своими соображениями. Предлагаю переместиться в читальню, я хочу вам продемонстрировать нечто необычное.

Зеркало с старой дубовой раме висело на стене не вертикально, как обычно, а горизонтально.

– А зачем вы зеркало перевернули? Хотя и так неплохо, – Журналист полюбовался своим отражением и остался доволен. Он уселся в кресло, стоявшее сбоку и сложил на животе руки.

– А где коньяк и блюдечко с дольками лимона? Где пузатые бокалы и колода карт на столе? – спросил он, вальяжно закинув ногу на ногу. – Я уж молчу про сигары и пепельницу. Нет, вы только скажите – и глазом не успеете моргнуть, как я всё организую.

– Кто бы сомневался, – хмыкнул Психолог.

– Давай в другой раз, Никитос. Впрочем, есть пиво, Полуэкт специально для тебя приготовил, – сказал Программист, открывая старенький ЗИЛ.

– Отлично. Очень даже кстати.

– Опять вчера квасил? – поинтересовался Психолог.

– Как грубо – квасил, может я был на приёме у шведского консула?

– И так напринимался, что до сих пор руки трясутся?

– Полуэкт, будь другом, дай стакан, – не обращая внимания на язвительные реплики друга попросил Журналист и ловко открыл пивную бутылку металлическим рублём.

– Привалов, а почему это у тебя камень лежит в холодильнике? – поинтересовался он, наливая в стакан из бутылки.

Программист достал из холодильника белую эмалированную ванночку с надписью «мясо» в которой лежал треснутый булыжник, похожий на дыню.

– Это не обычный камень, а специальный, называется он «чипстоун», – ответил Программист. Он перенёс ванночку вместе с камнем в угол комнаты и осторожно поставил её на тумбочку. – Тяжёлый, зараза. Это камень из знаменитого соловецкого лабиринта.

– Ну ладно, камень из лабиринта, но почему ты хранишь его в холодильнике?

– Чтобы не испортился, – пошутил Программист.

– «Чипстоун»? – удивлённо спросил Психолог. – Ну, стоун, – понятно – это камень, а чип – это микросхема, так что ли? – спросил Психолог. – Каменная микросхема?

Программист кивнул.

– Именно. Магический каменный процессор.

– Процессор? Ты шутишь или это такая метафора? – переспросил Журналист недоверчиво.

– Не шучу нисколько. Процессор, наподобие компьютерного, только программируется он по-особенному.

– А на нём печатать можно? Ну там текст, или график биоритмов, например.

– Можно, но для этого необходимо приспособить к нему клавиатуру и загрузить специальную программу.

– Значит и магнитофон к каменюке нужно приспосабливать для загрузки программы? – резонно заметил Журналист. – Или этот… Чёрт, всё-таки забыл… Да, спасибо, Полуэкт, флоппи драйв.

– Вовсе не обязательно. В соловецком институте я немного научился аккустическому программированию на специальном языке, который называется Визуальный Васик. Со стороны это выглядит немного необычно и напоминает колдовство.

– Интересно, а можешь продемонстрировать? Наколдуй мне график биоритмов, или Джоконду.

Программист погладил холодную шероховатую поверхность валуна.

– Нет, программу печати продемонстрировать пока не могу. Но кое-что интересное готов показать. На экране. Попробую обойтись без плясок и без бубна, – весело сказал он.

Наклонившись над камнем, Программист прошептал какую-то абракадабру, затем подошел к магическому зеркалу, и щёлкнул пальцами. Зеркало перестало отражать и стало чёрным.

– Ни фига себе! – удивлённо воскликнул Журналист, приподнимаясь в кресле. – А зачем ты зеркало выключил?

– Не выключил, а всего лишь переключил режим, – пояснил Программист, и прямо пальцем по черной, словно покрытой сажей поверхности, нарисовал забавную улыбающуюся рожицу, напоминающую весёлого Колобка.

– Охренеть можно, – с восторгом воскликнул Журналист, вскакивая с кресла. – А можно я попробую?

Он тоже провёл по черному матовому стеклу указательным пальцем и принялся его рассматривать. На зеркале осталась белая полоска, но палец оказался совершенно чистым.

– Как это получается?

– Очень просто, – ответил Программист. – Я загрузил в «чипстоун» программу для рисования. По зеркалу, как по школьной доске теперь можно рисовать, только не мелом, а прямо пальцем.

Он добавил Колобку несколько лучей и получилось веселое солнышко.

– Я тоже хочу порисовать, – Студент подскочил к зеркалу и стал водить по нему пальцем.

– Алекс, присоединяйся, прикольно, – пригласил он Психолога, освобождая ему место справа. – Зеркала на всех хватит.

Четверо взрослых мужчин, как дети, дорвавшиеся до новой игрушки, мешая друг другу, стали рисовать всё подряд – и через несколько минут свободного места на зеркале не осталось.

Друзья отступили от зеркала и расхохотались – настолько забавной оказалась нарисованная картина. Если бы не схема триггера на транзисторах и фигуристая обнажённая женщина, то можно было бы подумать, что первоклашки забыли вытереть школьную доску.

В левом нижнем углу был изображён целый город с домами, трубами заводов и летящей над ними ракетой с космонавтом, вышедшим в открытое космическое пространство. Потом, правда, выяснилось, что это вовсе не космонавт, а привязанный к колышку телёнок, пасшийся рядом. Телёнка нарисовал Студент.

– А почему он в скафандре? – едва сдерживая смех спросил Программист.

– Это не скафандр вовсе, – почему-то обиделся Студент. – Просто такой крупный телёнок. А в твоей схеме, между прочим, – конденсатор совершенно лишний.

– А у Психа на его броневике не хватает пулемёта, – ехидно заметил Журналист.

– Это не броневик вовсе, а «Волга-универсал». А что за даму ты нарисовал? Соседка? – собрав всю свою язвительность, спросил Психолог.

– Дурак ты, Псих, это «Купальщица» Ренуара.

– М-да? А почему у неё только одна грудь?

– Что ты понимаешь в живописи? Это ракурс такой.

– Саня, а как стереть все эти художества? – сдерживая смех, спросил Психолог.

– Да очень просто, ладошкой, – вот так, – Программист продемонстрировал, как стереть нарисованные линии – и через секунду зеркало стало чёрным, как ночное небо в безлунную ночь.

– А может партию в крестики-нолики?

– Вчетвером? Давай тогда уж в крестики-нолики-плюсики-минусики, – предложил Студент, на ходу придумав незамысловатые правила.

Проиграв в очередной раз, Журналист, обозвал всех жуликами и отвалил к столу. Наливая в стакан пиво, он разлил его на скатерть и, вконец расстроившись, удалился вглубь комнаты.

– Японское зеркало? – полюбопытствовал он, отхлёбывая из стакана.

– Почему сразу японское? – пожал плечами Программист. – Это наша отечественная разработка, китежградский завод маготехники, прототип «зеркальной машины» Мишеля Нострадамуса, музейный экспонат, списанный по возрасту. Между прочим, это говорящая модель, болтает по-русски – не остановишь. Я просто звук вырубил, чтобы вас не шокировать. У Зазеркалья много возможностей.

– А что такое Зазеркалье? – поинтересовался Психолог.

– Зазеркалье – это система программ, благодаря которой разные предметы в этой квартире приобретают совершенно неожиданные свойства, – ответил Программист. – Книга-перевёртыш, например, – часть этой системы.

– Ага, так значит, это не простая квартира, а что-то типа твоего Спектрума? – спросил Журналист. – А мы находимся внутри большого компьютера?

– У меня такое впечатление, что мы находимся внутри большого пивбара, – проворчал Психолог принюхиваясь.

Программист открыл форточку.

– Квартира – большой компьютер – это, пожалуй, метафора, Никитос. Дело не в квартире, а именно в «чипстоуне».

– Ясно. Только зачем ты такой замечательный камень держишь в холодильнике? – недоумевал Журналист.

– Он греется, – пояснил Программист. – «Чипстоун» – это природный м-волновой процессор. Он обладает удивительными свойствами, но температурный диапазон для того, чтобы эти свойства проявились, не слишком широк. Проще говоря, чтобы он нормально работал в домашних условиях, его нужно время от времени охлаждать. Полуэкт придумал приспособить к нему термодатчик с лампочкой, как у тебя в «Волге», чтобы было понятно, что «чипстоун» вот-вот перегреется и сделать более совершенную систему охлаждения, но всё руки не доходят.

Журналист осторожно потрогал шершавый булыжник, лежащий в ванночке.

– Действительно, нагрелся. А ты положи его на подоконник, – предложил он.

– Пожалуй, ты прав. На улице уже довольно прохладно.

Программист открыл комнатную часть двойной оконной рамы и перенёс «чипстоун» на подоконник, аккуратно уложив его между рамами.

«… А я сажаю алюминивые огурцы, а-а-а, на брезентовом поле...» – донеслось с улицы.

– Кто это, Полуэкт? – поинтересовался Психолог.

– Не знаю, – честно признался Студент. – Фагот говорил, что у них в гостях сегодня «Аквариум», но этой песни я раньше не слыхал.

– Саня, ты хотел нам рассказать что-то о системах управления, – напомнил Программисту Психолог.

– Да. Присаживайтесь, – сказал Программист и, стерев с зеркала все рисунки,

изобразил там человечка с растопыренными руками.

– Лёха, похож на твоего абстрактного человека?

– Вполне, причём, с любого ракурса, – улыбнулся в усы Психолог.

– А в чём это он? В утробе абстрактной матери? – поинтересовался Журналист.

– В общем случае – это внешняя среда, – начал пояснять Программист. – Появившись на свет, человек неизбежно попадает во внешнюю информационную среду. Любой из нас не приспособлен к обособленной жизни, так или иначе, нам всем приходится взаимодействовать с другими людьми и участвовать в тех процессах, которые происходят вокруг нас. Это называется просто – человеческая жизнь. Психологи утверждают что информация поступает в нашу психику через сознание и подсознание c помощью наших органов чувств. Так, Алексей Викторович? О том, сколько их вообще и насколько они совершенны, говорить не будем, но, по-моему, понятно, что напрямую мы воспринимаем только часть объективно существующей информации. Мы её каким-то образом обрабатываем и в результате производим какие-то осмысленные действия. А иногда эти действия мы производим автоматически, не осмысливая их. По-моему, так?

Психолог кивнул.

– То есть ничего нового я не сказал, это и так понятно. Но точно таким же образом работает любая информационно-алгоритмическая система. Есть внешняя среда, управляемый объект и информационные потоки: входящий, поступающий из внешней среды и внутренний, порождённый самим объектом управления. В результате взаимодействия этих двух информационных потоков происходит формирование управленческого решения. Если говорить о человеке, то нас вынуждают действовать, поступая так, а не иначе, жизненные обстоятельства, в которых мы оказываемся, но решение, как поступить в том или ином случае, принимается человеком индивидуально, так сказать, исходит изнутри. В общем случае любое решение, которое принимает человек способно оказать ответное воздействие на внешнюю информационную среду. То есть, люди тоже могут выдавать во внешнюю среду какую-нибудь информацию.

– Действительно ничего нового, – согласился Журналист. – Как говорит наш Аркадий Исаакович Райкин: каждый хочет вдохнуть кислород, а выдохнуть норовит всякую гадость.

– Смотря, что пить накануне, – резонно заметил Психолог.

Журналист чуть не поперхнулся пивом, а Программист улыбнулся.

– Речь сейчас о другом. Человеческое общество можно рассматривать как информационно - алгоритмическую суперсистему. Внешняя информационная среда – ноосфера, действительно является общей для всех, как и атмосфера, но фишка в том, что мы связаны друг с другом невидимыми информационными нитями, и, дёргая эти нити определённым образом, нами можно управлять.

– Это как в «Марионетках»? – оживился Студент. –«И в процессе представленья создаётся впечатленье, что куклы пляшут сами по себе».

– Это чьи стихи? – спросил Психолог.

– Темнота, – это Макаревич. Нужно быть на одной информационной волне с молодым поколением, Псих. Я стараюсь дышать с ними одним кислородом. А что касается управления… Мой шеф тоже говорит что нами всеми управляют, но когда представишь, что ты пляшешь не сам по себе – как-то реально не по себе становится.

– Смотря кто и каким способом управляет, – возразил Программист. – И главное – зачем. И не нужно путать грамотное управление с манипулированием.

– Один чёрт.

– Не один. Если человек осознаёт, что им управляют и понимает каким образом это происходит, – это одно. Но если управление происходит помимо его сознания – то это другое. Это и есть манипулирование.

– На мой взгляд, управление человеком помимо его воли – недопустимо, – сказал Психолог. – А манипулирование кем-либо в собственных интересах – вообще безнравственно.

Тут Программист вспомнил слова Психолога о том, что каждый человек в меру своего понимания работает на себя, а в меру непонимания – на того, кто знает и понимает больше. После обсуждения всевозможных способов структурного и бесструктурного управления и манипулирования, приятели сошлись на том, что в конечном итоге более осведомлённые, но безнравственные люди всегда оказываются на высших уровнях общественного управления, в самом выгодном положении.

– Получается, что что самое ценное, что существует в нашем мире, – это информация, – резюмировал Программист.

– Знаешь кто это сказал?

– Кто?

– Эту формулу вывел один из первых Ротшильдов, не припомню его имени. Именно ему приписывают фразу: «Кто владеет информацией – тот владеет миром».

– Откуда ты всё это знаешь, Псих? – спросил Журналист, подливая себе из бутылки. В его вопросе прозвучали уважительные нотки.

Психолог внимательно посмотрел на приятеля.

– Когда-то я серьёзно увлекался теорией элит и, кроме всего прочего, читал Моска и Парето – это классики социологии. Если действительно интересно – могу немного рассказать о некоторых социологических моделях.

Программист закивал.

– Интересно, Лёха, рассказывай.

– Ну, вы наверное все помните структуру классового общества? Общество во все времена было разделено на слои, а управление государством в общем случае представляло собой пирамиду, где вверху находилась хорошо образованная элита, а внизу – послушная и управляемая толпа. Между ними была прослойка. Элита управляла толпой с помощью прослойки. Когда толпе это переставало нравиться – она бунтовала и меняла управляющую элиту. Как ни крути – пирамида.

– Ну это ведь было раньше, – сейчас ведь не так? – возразил Студент. – Сейчас демократия, народ сам себе выбирает управителей. Не во всех, правда, странах, но у нас-то вообще бесклассовое общество и страной управляет народ.

– Теоретически да, но, во-первых, не народ, а Партия – ты забыл о шестой статье Конституции о «руководящей и направляющей», а во-вторых, по Закону времени изменяются технологии не только в производстве, но и в управлении обществом. Государственное управление становится не таким жёстким, как было раньше, и не таким заметным. Кроме того, не забывай о глобализации, которая неотступно приближается. Если посмотреть на общество не с позиции отдельного государства, а взглянуть на всё человечество в целом, да ещё в динамике, то можно заметить, что оно тоже разделяется на слои. На первый взгляд это не слишком заметно, но если внимательно присмотреться, – становится очевидно, что в мире, который ещё недавно состоял из множества пирамид, нынче строится две большие пирамиды: социалистическая и капиталистическая, каждая из которых содержит маленькие государственные пирамидки разных стран. Которая из них окажется сильнее?

– А ты сомневаешься? – придав голосу максимальную язвительность, спросил Журналист.

Психолог улыбнулся.

– Я не сомневаюсь лишь в том, что если мы не изменим направления своего движения, то мы рискуем оказаться там, куда движемся, – многозначительно сказал он. – Разве не заметно, что партийная верхушка всё больше и больше отрывается от народа и всё больше и больше приобретает свойства правящей элиты со всеми вытекающими отсюда негативными последствиями? По теории Парето, элита нуждается в постоянном обновлении. У меня, правда, по этому поводу есть свои соображения. Я считаю, что всё дело в типе строя психики, который доминирует в структурах власти, и нынешняя система устроена таким образом, что наверх пробиваются люди с ярко выраженным демоническим типом строя психики.

– А мне кажется, вопрос в другом, – возразил Программист. – Всё зависит от того, насколько образованным становится народ. Вернее не так: если люди становится образованными, то они перестают быть манипулируемой толпой. Никитос, я всё время вспоминаю, что говорил твой шеф: получившие знания люди не хотят быть манипулируемы. Он умный мужик – твой шеф, только рассуждает он с точки зрения правящей элиты.

– Скорее с точки зрения элиты, которая стремится сменить ныне действующую, – поправил Психолог. – Если те, кто рулит страной не начнут принимать меры уже сейчас, то со временем это может плохо закончится.

Студент, внимательно слушавший рассуждения старших товарищей неожиданно сказал:

– Если вспомнить закон Времени, то получается интересная картина: информация обновляется всё быстрее и быстрее, чтобы за ней поспеть, люди должны получать новые знания ускоренными темпами. Так? Так. Чем больше люди получают знаний, тем умней они становятся, но тем меньше они хотят чтобы ими манипулировали сверху. Так? Так. Значит неизбежно придёт время, когда эта пирамида разрушится сама собой.

– Умница, Полуэкт. Зачёт тебе за рассуждения, – похвалил Студента Психолог. – Это вполне закономерно, если не забывать о том, что всё происходит в русле Божьего промысла.

Журналист не удержался.

– Скорее, Богу надоест дёргать за ниточки и он разнесёт эту халабуду вдребезги и пополам.

– Успокойся, не разнесёт, – сказал Психолог. – И не допустит, чтобы люди по своему неразумению сделали это.

– Откуда тебе знать? Ах, да, я забыл, что ты у нас умеешь обращаться со своими «психиками» и научился оракулировать. Тем более неинтересно рассуждать тут о будущем, раз всё за нас уже предопределено.

– И вовсе не предопределено, – сказал Программист. – Наше будущее – многовариантно... – «А может рассказать им о газете прямо сейчас, не дожидаясь Корнеева? О некоторых возможностях Зазеркалья они уже знают, пускай теперь сами удостоверятся, что будущее многовариантно», – подумал Программист и, к большому удовольствию Студента, пропуская излишние подробности, рассказал приятелям историю обо всех газетах за 8 августа 2012 года, которые им со Студентом довелось подержать в руках.

Журналист, скорее по привычке, поначалу всё воспринимал скептически, но потом, заметив, что Психолог слушает рассказ Программиста серьёзно и внимательно, тоже стал прислушиваться.

– И что, таки ни одной газеты не сохранилось? – стал он приставать к Студенту. – Неужели даже сфотографировать никто не додумался?

– Я додумался. Но, к сожалению, уже после той газеты с письмом Макаревича президенту… забыл его фамилию. Я притащил фотоаппарат и сфотографировал несколько газет, но когда проявил плёнку – то все кадры оказались засвеченными, – сказал Студент.

– Любопытно, любопытно, – задумчиво сказал Психолог. – А ты сам-то, что думаешь по этому поводу, Саня?

– Ума не приложу. Вернее, я точно знаю, что зазеркальная программа «Свежая Газета» была «заточена» на материализацию исключительно свежего номера завтрашней газеты. Газета мог храниться несколько недель, а затем бесследно исчезала. Но каким образом настройки программы могли измениться, никто из институтских ребят не знает, я спрашивал у них. Правда, я не говорил об этом ни с Эдиком Амперяном, ни с Витькой Корнеевым… Возможно, им что-нибудь известно.

– Любопытно, любопытно… – повторил Психолог.

Программист подошёл к окну и, поёжившись от прохладного октябрьского воздуха, выглянул во двор. Рядом с «Волгой» журналиста крутились соседские мальчишки. Со стороны фаготовой квартиры доносились звуки немного расстроенного старенького рояля:

Широко трепещет туманная нива,

Вороны спускаются с гор.

И два тракториста, напившихся пива,

Идут отдыхать на бугор...

За самодельным теннисным столом собрались пенсионеры и увлечённо резались в домино, громко обсуждая очередную песню. На скамейке напротив сидели молодые ребята с гитарой и кассетным магнитофоном.

– А слабо прямо сейчас вытащить газетку? – спросил Журналист. – Нет, я верю каждому твоему слову, но... Хочется просто прикоснутся, так сказать, к нашему светлому будущему. Или не светлому?

– Всякому, – уклончиво ответил Программист. – У нашего будущего, как я и предполагал, – много вариантов. Окончательного сценария, оказывается, не существует.

Он потрогал рукой камень, наклонился над ним, прошептал какую-то мантру и вернулся к зеркалу. Щёлкнув пальцами, он обхватил руками дубовую раму руками и перевернул зеркало на 180 градусов против часовой стрелки. Оглянувшись, Программист подмигнул Журналисту, внимательно наблюдающему за каждым его движением. Для пущего эффекта он выдернул из невидимой бороды невидимый волос и, пробормотав вполголоса «Трах-тибидох-тибидох», запустил в зеркало левую руку по плечо и вытащил оттуда газету. Он положил газету на стол прямо перед Журналистом и отошёл в сторону, скрестив на груди руки. Стараясь не улыбаться, Программист произнёс, растягивая слова: «И запомни, Золушка, ровно в полночь твоя карета снова превратится в тыкву».

Психолог сразу начал читать первую полосу, а Журналист всё ещё сидел с выпученными глазами и переводил взгляд с газеты на Программиста, потом на зеркало, потом обратно на газету, пытаясь сложить в голове увиденное. Затем он присоединился к Психологу, и принялся изучать заголовок.

– Мда, действительно, «Санкт-Петербургские ведомости» за 2012 год. Дата 24 октября, среда. Цена договорная. Интересно, как на рынке, что ли? Слушай, а может у вас там за зеркалом портал в киоск «Союзпечать» далёкого будущего? Можно я попробую?

– Что попробую? – не понял Программист.

– Ну, сам попробую достать газету. Научи щёлкать пальцами или дай мне волосину.

– Ник, ты серьёзно? Это же шутка с волосиной.

– А с пальцами тоже шутка?

– С пальцами – не шутка. Щелчок – это управляющий сигнал, но, боюсь, что у тебя сразу не получится – я сам долго учился, прежде чем сумел преодолеть синдром «м-волнового барьера». Было дело, я даже сквозь стены умел проходить, но без практики, увы… Но в принципе – ничего сложного, я потом тебя научу, если захочешь.

Журналист всё-таки встал и подошёл к зеркалу. Он внимательно осмотрел то место, через которое Программист несколько секунд назад вытащил газету, но, кроме своего отражения, ничего там не обнаружил. Он даже осторожно потрогал пальцами зеркальное стекло, оставив на нём отпечатки. «Дурдом», – пробормотал он и вернулся к столу.

Психолог, блистая стёклами очков, увлечённо листал газету. Студент наблюдал за ним с ироничной улыбкой.

– Алекс, ты особо не вчитывайся, там чёрт ногу сломит – то одно, то другое. Как говорит Сашка: наше будущее – многовариантно. Чего мы только ни прочитали.

– Но ведь должна быть и повторяющаяся информация?

– Наверное, должна, – согласился Программист, – но зафиксировать её не удалось ни разу – каждая следующая газета – не похожа на предыдущую. Сейчас достану еще экземпляр, пока эта не исчезла.

Программист снова подошёл к зеркалу и вытащил из него ещё одну газету. На этот раз в его руках был свежий экземпляр «Питерского вестника».

– Дай мне, – попросил Журналист, и уселся её изучать.

– Мистика, – прошептал Психолог, наблюдая, как газета, которую он только что держал в руках, исчезает со стола, медленно растворяясь в воздухе.

Журналист испуганно бросил «Питерский вестник» на стол и с опаской на него уставился. Через несколько секунд вторая газета тоже исчезла.

– Так, кажется, я понял, – возбуждённо сказал Журналист, потирая руки. Он попросил Студента принести ему ножницы, а Программисту велел вытащить ещё одну газету для «раздельной материальной фиксации», как он выразился.

Программист, улыбаясь, послушно извлёк из Зазеркалья новую газету и, торжественно вручив её экспериментатору, стал наблюдать за его действиями. Журналист, высунув от усердия язык, ножницами вырезал из газеты какую-то небольшую заметку. Затем он взял с полки толстенный «Справочник фармацевта» и сунул вырезку в него, зафиксировав в памяти номер страницы. После этого он сложил остатки газеты вчетверо и сунул их в толстую папку. Положив книгу и папку на стул, он на них уселся и стал раскачиваться, как метроном, вслух отсчитывая секунды. Досчитав для надёжности до ста двадцати, Журналист вскочил со стула и раскрыл папку. Газеты в ней не было. «Та-а-ак...» – произнёс он несколько растерянно. В справочнике вырезанной заметки тоже не оказалось. Перелистав на всякий случай книгу до конца, он окончательно сник.

– Чертовщина какая-то… – пробормотал он.

– Для чистоты эксперимента нужно было использовать не «Справочник фармацевта», а Библию. Или, в крайнем случае, помолиться перед экспериментом, – язвительно заметил Психолог.

– Я не умею молиться, – не уловив иронии, признался расстроенный Журналист.

В этот момент с улицы послышался женский смех, переходящий в восторженный визг, раздались крики и кто-то задудел на трубе.

«Никита-а-а-а! Ау-у-у!» – закричали снизу и Журналист, чертыхнувшись, бросился к окну и распахнул его наружу.

Дальнейшее произошло настолько быстро, что никто не успел ничего понять.

За окном раздался глухой удар и послышался чей-то нецензурный возглас. На несколько секунд всё стихло. Журналист медленно повернулся в комнату и Программист по его побелевшему от испуга лицу догадался, что произошло непоправимое – камень, лежавший на подоконнике, свалился вниз.

Программист подбежал к окну и высунулся наружу. «Чипстоун», расколовшийся на две части, валялся под окном на асфальте рядом с машиной Журналиста. Вокруг него, с опаской поглядывая вверх и горячо обсуждая произошедшее, собралась небольшая толпа. Программист заметил знакомую девицу в сапогах-чулках, которая хлопала от восторга в ладоши и что-то оживлённо рассказывала Фаготу, показывая рукой на раскрытое окно приваловской квартиры.

«Видимо, по закону Времени пришла пора разбрасывать камни...» – подумал Программист.

Пётр Толстой: нам плевать на Макрона. Убьём…

Французы в шоке, таким жёстким журналисты его ещё не видели. Впрочем, им не привыкать, в том числе и к реакции своих зрителей. Из раза в раз приглашать в эфир ведущего канала BFMTV и бр...

Шчо вы к нам прысталы?!

- Какие мы вам братьтя, хто вам это сказал?! Мы сами по себе! А вы лизеты й лизэтэ. Вы понимаете, шо мы не хотымо з вамы жыты?! Мы хотим отдильно, без вас, сами по себе!- Понимаем. И по...

Почему Собчак пропала с радаров
  • pretty
  • Сегодня 08:29
  • В топе

КВАДРАТУРА   КРУГАЛистаю ленту новостей и думаю: «Чего-то не хватает, что-то в стране изменилось. А что?». И вдруг понял: нет Собчак. Пропала. Еще буквально пару месяцев назад ее фамилия обя...

Обсудить
  • Смотрим даты... "Кто заказал "Мёртвую воду"? Отвечаю: если иметь в виду персоны или структуры, то таковых заказчиков не было. Чтобы заказать работу такого уровня надо в своей мере понимания до такого уровня подняться. Были ли в СССР структуры или личности, которые в своей мере понимания к концу 1990 года поднялись на этот уровень? Отвечаю - таковых не было. Спросите - откуда знаю? В феврале 1990 года в журнале "Молодая гвардия" №2 вышла статья "Концептуальная власть - миф или реальность?". Тираж 700 000. Читатели - в основном патриотически обеспокоенная общественность. В статье, между прочим,на 5-ти страницах - тезисы будущей "Мёртвой воды". За прошедшие 10 месяцев с момента опубликования - ни одного отклика. Всё это время до января 1991 года авторский коллектив работал "в стол" - для себя над "Разгерметизацией". В январе пригласил к себе В.И.Зубов и назначил ответственным исполнителем по совместной работе Ленинградского государственного университета и института США и Канады. Коллектив (официальный) - около 30 профессоров со всех 20-ти факультетов ун-та. Являясь представителем авторского коллектива предложил неофициальному коллективу ВП СССР выйти за пределы технического задания на совместную работу, что и было сделано к концу мая 1991 года. Зная по опыту выполнения многих научных работ, в которых много соисполнителей,что никто ничего делать нежелает, тем не менее предлагал им добавлять в уже сделанное свои наработки. Все 30 визировали, но ничего не добавляли. К концу мая доложил В.И. Зубову (он был научный руководитель работы, а поскольку он слепой, то читал ему каждый раздел), что работа в целом закончена, на что он ответил - пусть полежит, у нас в запасе ещё полтора года. Сначала дали название работе шуточное - "Как вам реорганизовать Бнай-брит", а когда в начале 1992 года нам предложили напечатать работу, то было придумано название "Мёртвая вода". НУ и кто по вашему заказчик? Когда меня спрашивают об этом, отвечаю "Заказчик - вызов, брошенный России историей". На такой вызов Россия всегда отвечала. Не ответил бы ВП СССР - ответил бы кто-то другой, но ответил бы обязательно". (В.М. Зазнобин) Какой уж тут Горбачёв... Также как и генерал Петров. "С 1994 года пропагандировал Концепцию общественной безопасности «Мёртвая вода» (КОБ). В ноябре 1995 года выступил с докладом по КОБ на парламентских слушаниях в Государственной думе РФ". (ц)
  • Очередная замануха КГБ-НОД-КОБ. Для захвата сознания и толпотворения. Потому и открывают часть методик, полученных от жрецов колена Данова для установления на Святой Руси ига иудейского - (третьего и последнего), что пришли хозяева и требуют своего. Но никогда не откроют ВЫСШЕГО уровня управления. ИХ уровня, но не догадываются, что Святая Русь управляется непосредственно Богом. И КОБовцам обломицца.