Владимир Евгеньев, Дарья Кузнецова Огни святого Эльма (мистический роман) Глава 4

Владимир Евгеньев, Дарья Кузнецова Огни святого Эльма (мистический роман)

Глава 4 В смертельной опасности 

(Начало здесь: Начало здесь: Пролог https://cont.ws/post/242215 , Глава 1 https://cont.ws/post/244091 , Глава 2 https://cont.ws/post/245104, https://cont.ws/post/246804

Соня засунула руку в сумочку, якобы готовясь достать пистолет.

По лицу Александра пробежала тень раздражения. Он хотел что-то сказать, но вмешался боцман, добродушно пробурчав на плохом английском:

– Наверное, вам ничего не объяснить. У него такой характер. Он считать, что все должны ему подчинять и ничего не спрашивать. Юные господа, наверное, испугаться. Вот, что я вам сказать. Все объяснять про этот корабль, как он здесь оказаться, – это занимать много времени. Я вам сказать одно. Что это, действительно, очень интересный корабль, имеющий свою замечательную, славную историю. Но главное, что здесь никто не причинить вам зла. Верьте мне. А если вы чего-то опасаться, то вы можете свободно уйти отсюда. Вас никто здесь не держать как пленников. Вы совершенно свободны.

– Да, боцман прав, – сказал Александр. – Мне, конечно, будет очень неприятно, если вы столь скоро покинете мой корабль. Но это ваше право.

– Ну, мы быстренько осмотрим все и уйдем. А потом еще раз придем к вам в гости, – предложил Данила.

– Почему мы должны вам верить? – спросила София.

Но, тем не менее, этот толстяк-боцман почему-то внушал ей доверие. Он с серьезным видом снял свою шапку, широко перекрестился и с чувством произнес:

– Я добрый христианин. Хотя и очень грешный человек. Клянусь, что всегда быть вас защищать. Никто не причинить вам зла. Если что-то случится, можно всегда рассчитывать на мою помощь.

"Какой он религиозный, однако", – подумала Соня.

Брат и сестра, конечно, не были атеистами, но и особенно верующими тоже. Хотя София иногда размышляла о том, что высший разум должен обязательно существовать и все религии так ли иначе ведут к нему.

– Ну, хорошо, – сказал Александр. – Пойдемте, я покажу вам то, что обещал.

Они прошествовали к корме по узкой палубе. Соня и Данила увидели пушки, рядом большие ядра, грязные мешки ближе к мачтам, просмоленные толстые канаты, приспособления, похожие на блоки для подъема грузов по веревкам, и в беспорядке сваленные паруса из плотной материи. Они прошли к надстройке на корме, расположенной за мостиком, на котором стоял штурвал.

Соне опять стало не по себе, временное успокоение прошло, тревога усиливалась, она чувствовала, вот-вот произойдет какая-то трагедия, ее пугал этот странный корабль и эта непонятная, двусмысленная ситуация. Софию начал бить озноб, руки слегка дрожали. "А вдруг это все- декорации для съемок порнофильма или притон извращенцев", – подумала она, но в глубине души Соня чувствовала, что должно быть еще более страшное объяснение, лежащее на поверхности. Несмотря на почти невыносимое внутреннее напряжение, ей было интересно, что сейчас произойдет.

И все-таки испытывать эти эмоции было лучше, чем та постоянная душевная боль, которая мучила ее.

София почему-то представила себе, что ее везут на казнь по совершенно незнакомым улицам какого-то средневекового города, и она с интересом разглядывает прохожих в старинной одежде, готическую архитектуру и не думает о том, что скоро ее должны казнить. "Нет, – оборвала себя Соня, – надо взять себя в руки и не поддаваться панике, гнать всякие бредовые мысли из головы, иначе можно сойти с ума. Надо постараться что-то предпринять, чтобы убраться отсюда. Это я виновата. Нужно было отказаться покидать номер, а я пошла на поводу у Данилы ".

Соня решила поговорить, чтобы немного успокоиться, и попробовать выяснить, что происходит.

Она спросила, обращаясь к капитану:

– А как зовут боцмана?

– Питер Ван Гольф, – ответил Александр. – Матросы дали ему прозвище "Питер вдвоем" за его большие размеры.

– Мне он понравился, – сказала София. – Добродушный дядька.

– Да. Да, он хороший человек, – улыбнулся капитан, – и к тому же отличный боцман. Прекрасно знает навигацию. И очень интересуется современными достижениями в морском деле.

– Он голландец как и вы ? – спросил Даня.

– Да.

– Значит, это голландский корабль? – догадался мальчик.

– В скором времени вы все узнаете, – ответил Александр неохотно. – Он открыл перед собой овальную дверь, и они оказались в небольшой комнате.

– Вот моя каюта, – сообщил капитан.

Помещение не поражало великолепием. Вместе с тем все было довольно чисто и опрятно. Простая кровать с деревянными ножками, прикрученными к полу замысловатыми болтами. Дубовый стол, также прикрепленный к полу. Какая-то, ни то тумбочка, ни то шкафчик у кровати. Одно кресло, явно старинное с резными подлокотниками, с позолоченной по краю спинкой, обитое дорогой, хоть и несколько потертой тканью с узорами. Прочные дубовые стулья, тоже резные, но уже достаточно попорченные временем, в углу – огромный сундук. На столе лежал старинный компас и другие незнакомые ребятам приборы.

За столом сидел высокий темноволосый мужчина. Уткнувшись в современный ноутбук, он печатал. Увидев его, капитан что-то резко, недовольно сказал по-голландски. Сидевший за столом человек мгновенно встал, выпрямился и повернулся к вошедшим. Он был тоже атлетического телосложения, но чуть пониже капитана и более стройный, к тому же он выглядел моложе лет на десять. Одет он был в короткую темную выцветшую куртку с зауженной талией, узкими рукавами и искусственно большими плечами, подпоясанную широким ремнем, широкие шаровары, видимо, из холщовой ткани и старые стоптанные короткие сапоги. На голове была черная треуголка. У него было худое лицо с тонкими неправильными чертами, его живые глаза блестели, было видно, что он чем-то очень увлечен. У Сони на секунду перехватило дыхание, этот мужчина непонятно почему с первого взгляда показался ей необыкновенно привлекательным. В то же время его маскарадный костюм несколько смущал.

«Может, актер?»-подумала Соня разглядывая незнакомца.

Хотя он и не был особенно красив, но сразу складывалось впечатление, что это очень умный и незаурядный человек. Их глаза встретились. Он посмотрел на Соню внимательно, а затем отвел взгляд. У Софии появилось какое-то странное чувство, пронзившее ее почти мгновенно. Ей стало жарко, сердце часто забилось, все тревоги и опасения исчезли, сейчас для нее существовали только его глаза.

"Странно, ведь я так давно не обращала внимания на других ребят и только вспоминала о Денисе. Что же сейчас произошло? – подумала она со странным пьянящим чувством освобождения. У Сони вдруг возникло ощущение, что все произошедшее с ней в жизни, включая горести и страдания, даже чем-то были ей необходимы и так и должно было быть.

Незнакомец поднялся и заговорил на хорошем английском почти без акцента. У него был приятный глубокий баритон.

– О! У нас гости, отважный молодой джентльмен и благородная леди! Добро пожаловать на наш корабль! Имею честь представиться, штурман Дирк Ларсен.

Он непринужденно наклонился, изящным жестом взял Сонину руку и, поднеся к губам поцеловал ее.

«Точно актер!» -подумала Соня. Происходящее начинало ей нравиться.

– Большая честь для нас, что такая прекрасная дама посетила наш скромный корабль. Соня попыталась ответить "мне тоже очень приятно", но забыла, как это будет по-голландски, поэтому просто невпопад сказала "да" по-английски Ей показалось, что в глазах штурмана мелькнула насмешка, Соне стало обидно и неловко.

Капитану любезность Дирка явно не понравилась. Он произнес довольно резко по-английски:

– Я давно просил вас не занимать мою каюту, Дирк.

– Прошу прощения, господин капитан, – ответил Ларсен с вежливостью, в которой. Как показалось Соне, сквозила скрытая издевка, – Мне просто надо было сделать некоторые расчеты.

– Могли бы заниматься у себя в каюте.

– Ну, да, конечно. Я буду иметь в виду на будущее. И не забудьте, господин капитан, вернуть мой костюм, который вы носите.

Глаза у Александра опять загорелись тем же злым упрямым огнем как тогда, когда он угрожал пистолетом водителю. Он схватился за карман и резко выкрикнул что-то по-голландски.

– И хочу вам напомнить, – сказал штурман по-английски, пристально глядя на капитана. Хотя руки у него слегка дрожали при этом, но он, видимо, пытался придать своему голосу силу, – без моих денег вы не имели бы возможности разгуливать по берегу и приглашать сюда гостей.

Александр рявкнул что-то в ответ. Дирк на этот раз ответил тоже по-голландски. Капитан и штурман стояли друг напротив друга, как будто намереваясь сразиться. Наконец, Дирк резко захлопнул ноутбук, повернулся, поклонился Соне и вышел из каюты. Ей было очень жаль, что этот человек поссорился с Александром и ушел, и как-то больно при мысли, что она, возможно, после такой ссоры никогда его больше не увидит.

Капитан пробормотал:

– Извините, – и вышел вслед за штурманом.

Из коридора послышались их раздраженные голоса.

– Ужасный корабль, и странные люди, – сказала Соня, – нам надо как можно скорее выбираться отсюда. Данила, надо уходить, здесь опасно.

– И ничего не опасно, ты просто трусиха, – раздраженно сказал Данила, – кстати, ты заметила, что когда Александр злится, он похож на отца?

– Да, – растерянно сказала Соня. – У него такие же глаза и очень похожее выражение лица, и он почти так же сжимает кулаки. А, кстати, почему родители нам так долго не звонили?

Соня достала мобильник из сумочки.

– Здесь нет связи! А у тебя? Посмотри скорее! – она старалась говорить спокойно, но в ее голосе сквозила паника.

– У меня тоже не ловится сеть, ну и что, мы сейчас в море, – беззаботно заметил Данила.

–Ты что, не понимаешь? Мы в опасности, связи нет. Нам надо срочно возвращаться! – крикнула Соня.

– Ну, мы только пистолеты посмотрим и пойдем, – буркнул Данила, которому было очень жаль так быстро покидать корабль.-Здесь, похоже, снимают какой-то фильм…

В это время вернулся капитан. Лицо у него было все еще сердитое, но, взглянув на ребят, он тут же согнал это выражение с лица и улыбнулся. Сейчас в его присутствии Соне почему-то стало немного спокойнее.

– Ну, что, мои дорогие? – сказал он. – Может быть, сначала я вас угощу?

– Нет, давайте сначала посмотрим пистолеты, – попросил Данила.

– Вы могли нам все-таки объяснить, капитан, что это за странный корабль в стиле ретро? И зачем вы нас пригласили?

– Вам кажутся странными корабли с парусами? Все потом, потом… – уклонился от ответа Александр, пряча глаза и это только усилило подозрения Сони, ведь он уходил от разговора.

– У меня здесь, на корабле есть что посмотреть: жемчуг, драгоценные камни, золото. Я человек небедный. Хотя для меня это не имеет большого значения. Ну, – продолжил капитан, – мы сделаем так. Вот пистолеты.

Он достал из-под кровати большой потертый чемодан, повернул маленький замочек на крышке и открыл его. Соня с Данилой увидели, что там, в специальных углублениях лежат различной формы старинные, однозарядные пистолеты. Ручки и позолоченные стволы были отделаны узором. Курки красивой формы, иногда в виде фигурок каких-то зверей. Сбоку лежал мешочек с порохом, большая коробка с толстыми свинцовыми пулями. Солидные металлические шомполы с резными ручками. Тряпочки, наверное, для протирки стволов.

– Надо же, какие древние пистолеты! – удивился Даня.

– Им почти триста лет.

– А у вас современного оружия нет?

– У меня есть один пистолет, – сказал Александр. – Но я ему не очень доверяю. Вот, смотри пока эти. Но ничего не трогай. А потом я тебе покажу, как они стреляют. А мы с Соней сейчас посмотрим вещи, более интересные для нее

Данила склонился над чемоданом. Конечно, ему хотелось увидеть и современные пистолеты, но и старинное оружие его очень заинтересовало. Он осторожно взял в руки один тяжеленный пистолет с резной ручкой, оканчивающейся круглым шаром. Взвел курок и почувствовал себя отважным элегантным французским маркизом, вышедшим на дуэль. Прицелился и слегка надавил пальцем на курок. Хмыкнул, и положил пистолет на место, потянувшись за другим. Даня не на шутку увлекся этими практически музейными экспонатами,забыв про все окружающее.

В это время Соня повернулась к сундуку, который капитан достал из дальнего угла каюты . В нем было два отделения. В одном лежали платья, в другом – шкатулки.

Капитан открыл одну из них и достал оттуда ожерелье из жемчужин разного размера. Самое большое было с перепелиное яйцо, а самое маленькое – с горошину. Он поднес ожерелье к окну. При дневном свете оно переливалось и светилось красивым серебристым светом.

– Можешь примерить, – сказал Александр.

Соня надела ожерелье. Оно показалось ей изысканным и необычным. Она была уже почти спокойна, хотя в глубине души сохранялась тревога, отступившая на второй план.

– Это настоящий жемчуг, – улыбнулся капитан.

София огляделась.

– Ах ,да! – хлопнул себя по лбу Александр. – Пройди в соседнюю каюту для знатных пассажиров. Там есть зеркало.

Он провел ее в небольшую комнатку, которая была хоть и чуть поменьше капитанской каюты, но даже как-то уютнее. Там была кровать с резной спинкой, покрытая бархатным покрывалом и узорные занавески. Посередине стоял стол, покрытый нарядной скатертью. На деревянном шкафу в углу комнаты стояли фарфоровые фигурки слоников и старинные позолоченные вазы. Соня посмотрелась в большое зеркало, висевшее на стене: в сочетании с белым сарафаном ослепительно белый жемчуг великолепно смотрелся на ее загорелой коже.

–Просто прекрасно! – воскликнула она.

– Оно твое, – сказал Александр. – Я его тебе дарю.

– Зачем вы делаете такие дорогие подарки? – спросила София, углядев подвох в таком щедром поступке капитана.

– Мне просто нравится делать подарки хорошим людям, – сказал Александр.

– Звучит неубедительно, – с иронией заметила Соня.

Тут капитан внимательно посмотрел ей в глаза, и Соне показалось, что он догадался обо всем, что было с ней: и о встрече с Денисом и об аборте.

– Вы все знаете обо мне? Кто вы? Не мучайте меня, пожалуйста, скажите! – сказала София умоляющим тоном.

Александр вздохнул.

– Это долгий разговор, я чуть позже угощу вас чаем и все расскажу, – ответил он. – Ожерелье может пока полежать у меня. Сейчас я принесу еще кое-что.

Соня терялась в догадках, но украшения ее отвлекли от тревожных мыслей.

Капитан на минуту вышел и принес большую выложенную золотом шкатулку. Соня открыла ее. Она доставало одно украшение за другим, не веря своим глазам: изумрудное колье, алмазные подвески, бриллиантовые заколки и перстень с золотой печаткой. И еще много такого, от чего разбежались глаза.

А потом София заглянула в сундук с одеждой. В нем были старинные платья. Особенно ей понравилось одно: красивое голубое с фиолетовым с юбкой воланом, с открытыми плечами, расшитое позолотой. Соня заметила:

– Это-просто королевское! Такое ожерелье как раз пойдет к нему.

– Можешь примерить все это, – капитан рукой небрежный жест. – А я пока вернусь в свою каюту к твоему брату.

– Скажите откровенно, что вам нужно? – произнесла София, глядя капитану прямо в глаза.-К чему весь этот …шик?

– Я долго искал вас и, наконец, нашел, а все объяснения- потом, – ответил он строгим голосом человека, привыкшего повелевать, и Соне опять стало не по себе. – Я пока постреляю с Дэниэлом из пистолетов.

София про себя отметила, что он сказал не "Данила", и "Дэниэл". Соня осторожно закрыла дверь на засов. Надела платье, ожерелье, перстень с печаткой, браслет и критически осмотрела себя в зеркале. "И зачем только мне этот маскарадный костюм? Хотя, признаться, смотрится неплохо".

А тем временем Александр показывал Даниле, как заряжается пистолет в стиле ретро. Это было достаточно сложно. Порох и пули забивались со стороны ствола. Потом туда закладывался пыж. А затем на полку под курок сыпался порох. После того как пистолет был заряжен, они открыли окно, и Александр предложил:

– Давай, я первый выстрелю.

Капитан вытянул руку, нажал на курок. Раздался оглушительный выстрел, и каюта наполнилась пороховым дымом.

– Здорово! – сказал Даня. – Давайте, теперь я.

И стал неуклюже заряжать пистолет. Встревоженная Соня прибежала на выстрел в каюту капитана, одетая в свое новом платье. Но увидела, что Даня и капитан не обращают на нее никакого внимания – заняты оружием.

Она решила разведать обстановку и попытаться понять, что происходит, в глубине души ей очень хотелось опять увидеть штурмана. Соня прошмыгнула в коридор и вышла на палубу. Ей в нос снова ударил неприятный запах.

«Корабль был бы хорошей декорацией для спектакля об эпохе великих географических открытий, – подумала София. – Я ничего не понимаю, но все равно нужно сохранять спокойствие.»

Боцман по-прежнему стоял на палубе, опершись о борт корабля, и курил черную трубку, пуская длинные струи дыма.

Он оглянулся, увидел Соню. Посмотрел на нее, улыбнулся. Но, как ей показалось, не высказал должного восхищения.

– Как, господин Питер? – спросила она по-голлански. – Вам нравится платье?

– Нравится.

– Мне идет?

– Да, идет, – равнодушно бросил боцман, выпуская струю дыма. Соня знала, что мужчины ею восхищаются. "Почему же он такой холодный?" – подумала она. Тут ей показалось, что она догадалась.

– Господин Питер, у вас, наверное, есть женщина, которую вы очень любите?

Боцман оживился, посмотрел на нее.

– Да, – сказал он, – но она умерла. Моя жена. Я ее так любил.

– Она была очень красивой?

– Да, конечно! – он еще больше оживился. – Такая красивая. Полная, румяная, – он сделал руками в воздухе два округлых движения. Одно поменьше на уровне груди, другое широченное на уровне ниже талии. – Вот она была какая, пышная, большая женщина! Такая добродушная.

Его слова порядком насмешили Соню, но она сдержалась, прикрыв ладонью рот.

– Она вас любила?

– Да, конечно. Мы так любили друг друга. Она была хорошая хозяйка. Так следила за порядком. У нее была такая чистота в доме. Она всегда говорила: "Питер, не смей соваться сюда в таких грязных сапожищах. Вычисти сапоги и сними их", – и грустно добавил, – все блестело. Еда всегда была вовремя.

– Вы еще не старый, найдете себе женщину по сердцу.

Питер глубоко затянулся и стал совсем грустным.

– Я искал! Искал. Но разве можно найти такую? Такая женщина, видно, была одна на свете. Одна такая полная, пышная и такая расторопная, такая быстрая, такая аккуратная. Ах, моя дорогая девочка! Как я был счастлив. Когда я приходил пьяный, она тащила меня в чулан, стелила на пол старое одеяло. Клала меня сверху, а потом укрывала старой шубой. А, если это было зимой, она приносила из камина большие камни и раскладывала рядом со мной на железный лист. И при этом ворчала: "Надо принести еще один камень. А то этот проклятый пьяница замерзнет". Когда я слышал эти слова и засыпал пьяный, я чувствовал себя самым счастливым человеком на земле.

"Мда… Какое странное представление о счастье", – подумала Соня.

– А у вас не было парового отопления? Вы были такие бедные?

– А! Паровое отопление, – сказал Питер. – Эти трубки, по которым бежит горячая вода? Да, это интересное, очень хорошее изобретение. Но разве оно сравнится с камином, который растапливается просмоленными дровами? Ох, были времена!

– Значит, вы все-таки бедно жили?

– Нет. Мы были зажиточные. Да. Да, – он опять вздохнул.

– Ничего не понимаю, – подумала Соня – Жил в доме, который топился дровами. Они все как будто приехали из прошлого. Фантастика какая-то! Путешествие во времени? Но ведь этого не может быть, должно быть какое-то реальное объяснение, но какое?

А боцман между тем продолжал:

– Один раз только я встретил женщину, похожую на мою Ульму. Она была негритянка, правда. Но такая полная, пышная, добродушная. Почти такого же размера. Да. Но я заметил, что она очень неряшливая. Женщина должна быть аккуратной. Да.

– Как все это странно, – подумала Соня.

Но в это время ее внимание привлекла группа людей, которая показалась на пристани. Они направлялись к кораблю.Среди них были как совсем юные так и средних лет мужчины, одетые кто в в шорты, кто в джинсы. На шее практически у каждого были увесистые золотые цепочки. Они шли и оживленно разговаривали по-голландски. Но не это неприятно поразило Соню, а их скабрезные жесты. Они ступили на причал и вскоре оказались на палубе.

Можно было подумать, что они подробно обсуждают порнографический фильм или какие-то интимные приключения, свои или чужие: их жесты, улыбки и мимика красноречиво говорили об этом.

– Развратники, – процедил сквозь зубы боцман по-голландски.

– Кто это? – спросила Соня, невольно придвинувшись к боцману.

– А! Это матросы из нашей команды. Видишь ли, мы иногда заходим в какой-нибудь порт. И эти типы не придумали ничего лучше, как шляться по борделям, заниматься развратом. Что поделаешь? Их ничем не остановишь. Не могу же я ходить за ними и оттаскивать их за шиворот. А ведь все они родились в добрых христианских семьях.

– Сейчас мало особо религиозных людей, – сказала София.

– Да, сейчас мало,- буркнул боцман, сделав акцент на втором слове. Соня покачала головой.

Все увиденное и даже манера боцмана выражаться крайне удивляли ее.

В это время мужчины взошли по трапу на корабль. Они увидели Соню. Она сразу привлекла их внимание.

– Ох! Какая красотка! – закричал один.

– Какая женщина! – закричал другой.

– Позвольте с вами познакомиться, юная леди, – сказал третий на английском языке.

Другой, шутливо оттолкнув его, сказал:

– Ты уже растратил весь свой пыл. Нечего тебе здесь делать, молодая леди, я имею честь пригласить вас, – он придвинулся к Соне близко, распахнул руки, чтобы обнять ее.

София вскрикнула, но боцман схватил его за шиворот и отшвырнул так, что он покатился по палубе.

– Вон пошли! Все в кубрик, – крикнул боцман по-голландски.

Матросы отпрянули. Видимо, "Питера вдвоем" они опасались. Но, отойдя к носовой части корабля, они оттуда стали выкрикивать пошлости и жестами делать Соне разные непристойные предложения.

Боцман приложил ко рту свисток, который висел у него на шее, и громко свистнул. Получилась настолько пронзительная трель, что Соня зажала уши..

– В кубрик, живо! – крикнул Питер густым басом.

– Не свисти в свою дудку, старый козел! – прокричал в ответ один из матросов. – У нас выходной!

Тогда боцман с непривычной для его размеров быстротой кинулся к нему, схватил его одной рукой за ремень, другой – за шиворот, и швырнул метров на десять, так что тот еще изрядно прокатился по палубе.

Остальные матросы бросились врассыпную.

Боцман вернулся к Соне, брезгливо вытирая руки о штаны.

– Не бойтесь их. В общем-то, они неплохие парни. Ну, сбились с пути истинного. Да. Нам ведь трудно на этом корабле одним.

А тем временем на пристани показалась еще одна фигура. Это был мужчина лет сорока на вид, одетый джинсы, черной рубашку и сандалии. Темные прямые волосы, спадающие до плеч не отличались чистотой. Худое аскетическое лицо, пронзительные черные глаза горели недобрым светом. На груди висел большой позолоченный крест. В руках он нес высоко над головой еще одно большое деревянное распятие. Соня оторопела.

Он, молча, прошествовал по трапу.

– Ну, как, Ханс? – равнодушно спросил боцман вновь пришедшего. – Опять лез ко всем со своими проповедями? Морду тебе не набили?

– О, люди везде одинаковы, – ответил тот, кого назвали Хансом, низким грудным голосом. – Во все времена они забывают Всевышнего и предаются пороку. И ходят по хотениям своей плоти. Не хотят знать, что их ждет впереди суд Божий, погрязают в самых низменных пороках, ведомые греховными страстями, не хотят видеть, что дьявол обманывает их, закрывает им глаза и толкает в бездну, в пучину. Они равнодушны к страданиям других, думают о своем богатстве, о своих удобствах, об удовлетворении своих похотей. И сейчас, в это время, люди все те же.

– Плохой из тебя проповедник, Ханс. И крест свой ты зря с собой таскаешь, – сказал боцман, затягиваясь трубкой.

– О, конечно! – продолжал тот, видимо, уже войдя в раж. – Я грешнейший и худший из всех людей. Но я, по крайней мере, понимаю свою греховность. Я стараюсь каяться. И крест мой ношу везде с собой. Может быть, Господь пошлет мне прощение.

Соне все происходящее показалось настолько комичным, что он отвернулась, не в силах сдержать смех. Впрочем, из деликатности, она сдерживала хохот, хотя плечи ее ходили ходуном.

-Вы плачете, леди, я могу вам чем-то помочь, участливо обратился к Соне Ханс по-английски.

-Да нет, все в порядке, маленькие женские огорчения,- ответила Соня вытирая довольно кстати выступившие слезы.

– А ты поменьше осуждай других и смотри на себя,- ворчливо посоветовал ему Питер.

– Я никого не осуждаю! Но я не могу закрыть глаза и не видеть, что весь мир погряз в самых гнусных пороках. Хуже, чем перед потопом.

Он посмотрел на Соню, как будто только первый раз увидел.

– Юная госпожа, – с пафосом воскликнул Ханс по-английски, – бегите с этого проклятого корабля. Конечно, сейчас весь мир лежит во зле. Но на этом корабле живет сам сатана. Этот парусник, и люди на нем, прокляты за свой грех, за свою дьявольскую гордыню. Бегите отсюда, пока не поздно.

– Заткнись, Ханс, – вяло проворчал боцман. – Иди в свою каюту и проповедуй там тараканам.

– А ты старайся избавиться хотя бы от пагубной страсти курения, – посоветовал Ханс боцману. – Может быть, тогда Господь, видя твое усердие, пошлет тебе силы к истинному покаянию.

– Ты за меня не беспокойся. Вон пошел, – повысил голос боцман и угрожающе поднял руку.

Смерив его гневным взглядом, Ханс повернулся и, ссутулившись, пошел дальше, подняв над головой свой деревянный крест.

– Что он говорил, господин Питер? Какое проклятие? – спросила Соня.

– О, это долгая и грустная история, – ответил Ван Гольф, вытряхивая трубку об борт.

– Ах, значит, это, действительно, что-то страшное!

– С вами не случится ничего плохого, если покинете корабль до захода солнца. Уж мы с капитаном это обеспечим, – повторил боцман.

– Какой ужас, – подумала Соня. – Надо пойти, скорее, переодеться, взять Данилу и уходить.

Из каюты раздались выстрелы. Это Даня с капитаном продолжали развлекаться стрельбой.

Тем временем к причалу подошла еще одна группа мужчин,довольно крепкого телосложения. Они пошатывались и горланили песни. Их одежда между тем расстегнута и разорвана. Некоторые из них курили трубки.. Они старались поддерживать друг друга, но один из все время падал на корточки и никак не мог встать.

– Вот пьяницы! – покачал боцман и произнес незнакомое Соне, явно крепкое словцо – Каждый выходной они напиваются и не могут остановиться. Этот полусумасшедший Ханс в чем-то прав. Команда предается всем возможным порокам.

– Они и во время плавания пьют? – спросила Соня.

– Во время плавания пить некогда. Мы то и дело попадаем в шторм.

– Но Средиземное море довольно спокойное, -возразила Соня

– Все это долго объяснять, барышня, – ответил Питер. – Со временем вы все узнаете. А, может, вам лучше и не знать этого.

– Вы меня пугаете, – сказала Соня. Все тревоги и опасения, которые отступили, пока она примеряла наряды и жемчуг, нахлынули на нее с удвоенной силой.

Между тем молодые люди подошли к трапу. И боцман, видно, сжалившись над ними, стал их по очереди перетаскивать, поддерживая за плечи, на корабль. А потом они, кто, шатаясь, кто-то даже на корточках, поплелись на "нос". не может

Соня ринулась обратно в каюту капитана, она решила во чтобы то ни стало заставить Данилу уйти с корабля, так больше продолжаться не могло. Она открыла дверь и увидела, что Александр стоит к ней спиной, а у Дани на одежде огромное кровавое пятно, больше она ничего не успела заметить. У Сони перехватило дыхание, и она закричала от ужаса.

– Меня смертельно ранили, прощай сестренка, доживаю последние часы, – прошептал Данила.

Соня бросилась к нему.

– Даниэл, не надо так шутить, – поморщился Александр. Он успел оценивающе посмотреть на наряд Сони и улыбнуться, но она этого не заметила.

– Что случилось? Говори быстро! – крикнула София.

– Ничего страшного, – сказал Данила, – я просто провел рукой по лезвию кинжала, не думал, что он такой острый с двух сторон, я порезал руку.

– Кошмар! Больше нигде не порезался? У него может начаться заражение!- взмолилась Соня, обращаясь к капитану. Нужно срочно протереть ранку спиртом!

– Это неглубокий порез, не волнуйся! Вам пора уходить, скоро закат, – сказал Александр, – идите скорее. И по его лицу вдруг пробежала тень глубокого страдания.

– При чем тут закат, какие глупости! – крикнула Соня раздраженно. – Этот корабль сборище сумасшедших, театр абсурда, я не понимаю, что здесь происходит, и вы не хотите объяснить! Мы сейчас же уйдем, но ему нужно протереть руку спиртом, иначе у него начнется заражение крови!

– На закате мы уходим в плавание! Я не могу вас взять с собой. Все будет нормально, сидите здесь, я сейчас схожу за спиртом, но вам надо поторопиться, – сказал Александр. Было видно, что он волнуется и очень спешит.

– Данила, ну нельзя быть таким неосторожным, ты совсем как маленький, нам надо срочно выбираться отсюда! Это ты уговорил меня сюда поехать, – принялась ругать брата Соня. Даже Данила, которому все было очень интересно, начинал испытывать все возрастающую тревогу. София стояла около старинного кресла и возмущалась, платье ей очень шло. "Как она странно выглядит, вот уж необычная ситуация", машинально подумал Даня.

В дверь громко постучали.

– Кто там? – спросила Соня. Дверь отворилась, на пороге стоял помощник капитана. Дирк внимательно посмотрел ей в глаза с каким-то новым выражением, это была уже не насмешка, а что-то другое: то ли заинтересованность, то ли удивление. Софии показалось, что у нее сердце перевернулось в груди от этого взгляда.

– А вам очень идет это платье, – сказал он, окинув Соню взглядом.

– Да ну, ерунда, маскарадный костюм, неужели он вам нравится? – ответила София с иронией в голосе. С ней что-то произошло, исчез страх, тревога за себя и Данилу, Дирк казался желанным, мужественным и обаятельным. Что такое жизнь? Это быть рядом с ним и смотреть в его глаза. Она быстро представила себе, как возвращается в отель, и рядом уже нет этого человека, и тогда все теряет смысл, становится серым и неинтересным. И к ней возвращаются тяжелые навязчивые переживания. Нет, только не это. "Сколько же ему лет, – подумала Соня, – наверно около тридцати. А, впрочем, возраст не имеет значения, если мне почему-то так хорошо рядом с ним". За какие-то мгновения все эти мысли пронеслись у нее в голове, а вслух Соня сказала, глядя в глаза Дирку: "Может, вы мне объясните, куда я попала? На этом паруснике проходят съемки исторического фильма?"

– О, конечно, юная леди, я вам объясню. Давайте отойдем, боюсь, вашему брату будет сложно это понять, он еще так юн, – сказал Дирк вполголоса. Они пошли по палубе.

А тем временем Данила незаметно выскочил из каюты капитана и решил напоследок забраться на мачту. Дане так хотелось почувствовать себя настоящим моряком, ведь в фильмах матросы так отважно лазают по мачтам и ставят паруса. Ему, конечно, было немного боязно, но он решил, что преодолеет себя, как настоящий мужчина. «Хоть чуть-чуть, но попробую!» -решился он.

Данила быстро пробежал по палубе на нос корабля мимо пьяных матросов, лежащих на палубе. И принялся забираться по вантам. "Интересно, Александр и Дирк по-разному объяснили мне, что такое ванты, – думал Даня. – Капитан сказал: "Говоря простым языком, это часть стоячего такелажа, они крепятся через систему юверсов к русленям", а штурман засмеялся и торжественно произнес: "Дитя мое это канаты, которые удерживают мачты". Между вертикально висящими вантами были перемычки, видимо, как раз для того чтобы можно было залезть наверх, вся конструкция напоминала веревочную лестницу в несколько рядов. Первые шаги дались Дане не так просто, расстояние между "ступеньками" было немаленьким. Но потом он наловчился и дело пошло быстрее.

А Соня тем временем не замечала ничего вокруг кроме штурмана. Они вышли из каюты.

– О, позвольте я буду держать вас под руку, – сказал Дирк полушепотом прямо ей в ухо. – Леди в таком красивом платье обязательно должна идти под руку с мужчиной, обедать с мужчиной, гулять с мужчиной, ужинать с мужчиной, а потом ложиться с ним в постель, таков наш старинный обычай, – и он посмотрел ей в глаза с вызовом и насмешкой.

Они подошли к борту корабля и встали, облокотившись на него и глядя на море. "Он издевается надо мной, специально говорит эти пошлости", – подумала Соня. А вслух сказала:

– Прекрасный обычай! Я только за. Но не уверена, что рядом со мной именно тот мужчина, о котором сказаны эти слова.

– А вы не такая простая, как кажетесь, – ответил штурман, – можно ли в чем-нибудь вообще быть уверенным до конца? Все эти сомнения только отравляют жизнь, не так ли?

– Моя жизнь уже отравлена.

– Чем же?

– В настоящий момент вы отравляете ее пустым и скучным разговором. И к тому же, достаточно пошлым!

Дирк с некоторой досадой усмехнулся, его усмешка показалось Соне неприятной.

"В нем есть что-то хищное, похоже, он хладнокровный и жестокий человек", -подумала она.

И тут их разговор прервал Александр, он подбежал к ним, крайне взволнованный и раздраженный, таким Соня его еще не видела.

– Я запрещаю тебе с ней общаться, – он с ненавистью посмотрел на Дирка. –Идем! Данила забрался на мачту, – добавил капитан, обращаясь к Соне.

– Как? Где? – крикнула София, но ей никто не ответил. Александр уже бежал по палубе.

Боцман по-прежнему стоял на палубе и курил свою трубку.

Соня побежала за капитаном, она заметила, что мимо нее снуют матросы в странной одежде.

– О чем вы мечтаете? Очень надеюсь, что обо мне, – прервал ее размышления Дирк. – Но посмотрите, где ваш брат. Он карабкается по грот-мачте.

София посмотрела вверх и увидела небольшой силуэт на головокружительной высоте недалеко от верхушки мачты. Даня казался маленьким и беспомощным как птица с подрезанными крыльями.

– Ай, – вскрикнула Соня, –, он же сейчас упадет!

– Нельзя кричать, – запоздало сделал замечание боцман, – парень испугается.

Данила тем временем был в отличном настроении. Он хотел залезть повыше, пока его не увидели, пока ему не запретили, и представлял себя Робертом Грантом из старого фильма, который забирается на мачту и поет: "А ну-ка песню нам пропой, веселый ветер!". Но через некоторое время Даня услышал крики, посмотрел вниз и увидел, на какой находится высоте. Ему стало страшно, тут подул ветер, корабль качнуло, мачта слегка накренилась.

Данила был спортивным парнем, но никогда раньше не сталкивался с реальной опасностью. Он изо всех сил схватился за ванты, нащупал более или менее устойчивую опору для обеих ног, съежился и оцепенел. Даня понял, что проще простого будет потерять равновесие, когда он будет спускаться вниз как акробат по канатам. Налетевший ветер трепал ему волосы, Даня покачивался вместе с мачтой, а страх все больше овладевал им. А вокруг открывалось изумительная картина. Бескрайнее темно-синее море, вдалеке сливавшееся с небом и большой красный диск солнца, медленно погружавшийся в волны, которые все увеличивались. Ветер усиливал ощущение тревоги. "Неужели я сейчас погибну и больше не пойду в кино, и никогда не буду,… в общем, с девчонкой, – вдруг подумал Данила. – И, в конце концов, даже не это главное, я просто хочу жить, сам не знаю, зачем и почему.

– Как же так можно, – сказал боцман, – первый раз нельзя так высоко забираться, по первости, редко кто не испытывает страха.

– Он упадет, – испугалась Соня, ее начала бить нервная дрожь, – помогите, снимите его!

Капитан сложил руки трубочкой и закричал:

– Даниэл, не бойся, слезай потихонечку.

Однако, Данила висел неподвижно и, казалось, был не в силах оторвать руки от реи.

– Оцепенел, сам он не слезет, надо снимать, – сказал боцман.

– Что же делать? Уже солнце заходит, – сказал капитан, – Соня, вы должны одна уйти отсюда. По крайней мере, вы не останетесь с нами на этом проклятом корабле. Боюсь, что мы не успеем снять Даниила.

– Что вы говорите? – до Софии не дошел смысл его слов. – Я никуда не пойду без него.

Вокруг уже стояла вся команда все смотрели наверх с интересом, а некоторые со злорадством.

– Попробую сейчас помочь ему слезть, – сказал капитан Соне, – голова страшно кружится, бывает такое, кровь ударяет в виски, когда волнуюсь.

Он быстро обтер лицо платком и тряхнул головой, будто стараясь сбросить напряжение.

– Наверно, давление повышается, – предположила Соня.

– Подождите, вам плохо, у меня получится быстрее, – неожиданно сказал Дирк, стоявший рядом.

Соня заметила, что через плечо у него висит ремень. Не дожидаясь ответа, штурман быстро полез вверх, его движения были рассчитаными, пружинистыми и ловкими.

София, не отрываясь, смотрела на брата и плакала:

– Он упадет, он упадет, бедный... Господи, помоги ему не сорваться!