Забытый Герой

У каждой войны есть свои герои. Одни настоящие, другие – назначенные. Каждая эпоха выбирает для той или иной войны одних героев, а других забывает.

Не исключение Отечественная война 1812 года. С середины 30-х годов 20-го столетия война 1812 года вошла в исторический пантеон советской идеологии. Войну 1812 года изучали вдоль и поперек - особенно ее военный аспект. Главными героями были назначены Кутузов и русский народ. Спорить с этим мы не будем.

Просто вспомним человека, без которого представить русскую победу в этой войне невозможно. Человека, который предвидел эту войну, знал главную слабость России в этой войне и предлагал реальные рецепты для устранения этой слабости (ими в конце концов и воспользовались).

Это адмирал Шишков. Увы, этого исторического персонажа большинство образованных людей в России знает по «филологической части». «Шишков, уж ты меня прости, не знаю, как перевести». Эти пушкинские слова из «Евгения Онегина» обессмертили адмирала Шишкова. В приложении каждый человек, который пытался получить небольшой объем информации о Шишкове, узнавал, что он – суровый борец за чистоту русского языка – выступал против всяких иностранных заимствований и предлагал вместо сапоги говорить «мокроступы».

В реальности заслуги Шишкова перед Отечеством воистину громадны. До пятидесяти лет карьера Александра Семёновича складывалась классически успешно. Родился он в 1754 году в семье мелкопоместного дворянина в Тверской губернии (недалеко от Кашина), и после домашнего обучения (на основе православной классики – читать учиться по Часослову, далее Псалтырь, Четьи-Минеи и Священное Писание, а затем и все остальные науки) в тринадцатилетнем возрасте поступил в Морской Кадетский корпус. Как один из четырех сыновей мелкого помещика решил стать моряком, мы никогда не узнаем. Но в этом выборе, в этом желании присутствовало что-то мистическое. Море звало его. Как оказалось потом, это море содержало не только воду. Великое море житейское, водовороты мировой истории не могли обойтись без Александра Семёновича.

Но по порядку: уже в 44 года Шишков стал контр-адмиралом, до этого в его карьере было непосредственное участие в нескольких морских сражениях со шведами. Он лично доложил Екатерине Второй о Выборгской победе в 1790 году, за что был награжден золотой саблей с надписью «За храбрость» и табакеркой с бриллиантами.

Кроме непосредственного военного поприща Шишков отличился и на ниве преподавания. Переводил лучшие книги по морской тактике того времени, составил трехязычный словарь морской терминологии.

При императоре Павле его карьера пошла в гору, несмотря на кратковременную опалу. Он стал историографом российского флота, получил чин вице-адмирала, стал членом Российской Академии наук.

Но Смерть Павла, воцарение молодого Александра Первого привели к тому, что его дальнейшая карьера оказалась под большим вопросом. На словах молодой император заявлял о преданности наследству его бабки Екатерины Второй, на деле же все серьезные вопросы он обсуждал с молодыми друзьями, которые обладали «самыми передовыми французскими» взглядами, а люди типа Шишкова для них оставались глубокими пенсионерами, время которых давно прошло.

Тем более комичен был для них сам Шишков с его утверждением о тождественности церковно-славянского языка и русского. Молодые люди во главе с самим императором завидовали Наполеону, собирались его победить, и никакие Шишковы в помощники им были не нужны. Само существование Наполеона с их точки зрения доказывало полную ненужность Шишкова.

Шишков же думал совершенно иначе. Как опытный военный, как политик он понимал, что столкновение России и наполеоновской Франции неизбежно, и что Россия к нему совершенно не готова. И, прежде всего, не готово русское дворянство, его элита, которая в подавляющем своем большинстве была сориентирована на французскую культуру. По его мнению, «французикам» настоящих французов не победить. Шишков так описывал галломанию, охватившую русское дворянство: «Французы учат нас всему: как одеваться, как стоять, как петь, как говорить, как кланяться и даже как сморкать и как кашлять. Мы без знания языка их почитаем себя невеждами и дураками… Благородные девицы наши стыдятся спеть русскую песню».

Об этой культурной ситуации мы все прекрасно знаем благодаря «Войне и миру» Толстого. Но роман Толстого написан через полстолетия после войны, в реальности же был человек, который за десять лет ДО войны словно троянская Кассандра твердил одну простую вещь: «пока дворянство не вернется на стезю единения с простым народом, а это православие, не вернется к основам русской культуры – никакая победа над Наполеоном невозможна».

До Аустерлица над Шишковым смеялись – молодым он напоминал старого клоуна. После австрийского разгрома над его пророчествами всерьез задумались. Тем более, что Александр Семенович обладал уникальной чертой характера – он не был злопамятлив, не трубил на каждом углу о своем величии и был настоящим монархистом, преданным своему Государю не только на словах, но и на деле. Александр Первый вскоре осознал, что Шишков – не очередной придворный лизоблюд, а человек, которому можно доверять.

Уже в 1806-м году Синод Русской Православной Церкви признал в Наполеоне предтечу Антихриста. И хотя Александр Первый продолжал свои либеральные эксперименты (теперь его фаворитом стал Сперанский, который должен был воплотить в жизнь полученные в юности Александром идеи Просвещения), Шишков стал центром русского консерватизма. Он был главным организатором клуба «Бесед любителей русского слова». Именно этот клуб и стал главным оплотом русской идеи. Наряду с Шишковым в заседаниях участвовали и Державин, и Крылов, и Карамзин, и Оленин, и Магницкий, и все члены Священного Синода. А знаменитый доклад Шишкова «Рассуждение о любви к Отечеству» стал по сути манифестом русского консерватизма (он был прочитан 15 декабря 1811 года).

Александр I услышал Шишкова. Он понимал, что война с Наполеоном неизбежна. И, по всей видимости, война мало будет напоминать все войны, которые Россия вела за последнее столетие, эта война потребует усилий от всей России. Император предложил Шишкову, которому к тому времени было уже 56 лет, пост Государственного секретаря (на смену опальному Сперанскому). И именно Шишков стал гласом Александра Первого и всей России во время войны 1812 года. Все важнейшие приказы и рескрипты написаны Александром Семёновичем, в том числе и манифест об оставлении Москвы.

Вот отрывок из одного из них: «И так да распространится в сердцах знаменитого Дворянства Нашего и во всех прочих сословиях дух той праведной брани, какую благословляет Бог и православная наша церковь; да составит и ныне сие общее рвение и усердие новыя силы, и да умножится оныя, начиная с Москвы, во всей обширной России!»

Великий русский писатель Сергей Тимофеевич Аксаков предельно просто выразил деятельность Шишкова в годы войны 1812 года: «Он вел дух России».

Действительно, именно Шишков предпринял уникальные усилия для того, чтобы война стала народною (а он как никто знал, что образованное сословие, т.е. офранцуженные дворяне сделали всё, чтобы этого не произошло). И здесь с ним полностью оказались согласны и сам Император, и русский народ. Шишков уговорил Императора обязательно приехать в Москву. В июле 1812-го года на Соборной площади произошло единение Царя и народа, народ больше не сомневался, что все правильные слова, которые говорят «господа» - это истинная правда. Народ увидел своего Царя, а Царь – свой Народ. Именно тогда на Соборной площади вспыхнул праведный огонь Отечественной войны 1812-го, который сжег наполеоновскую армию «двунадесяти языков». Народная молва донесла весть об этой встрече до самых дальних окраин, и никто уже не сомневался, что с супостатом надо биться до конца и не нужно слушать никаких вражьих посулов об отмене крепостного права. Описание этой встречи прекрасно передал Толстой в «Войне и мире». А главным инициатором ее был Шишков.

Эта встреча укрепила и Государя, поэтому даже в самые горькие дни оставления Москвы он оставался тверд и спокойно утверждал, что до тех пор, пока вражеские сапоги топчут русскую землю, ни о каком мире и разговора быть не может.

Так что, помня священный огонь12-го года, огонь всенародного праведного гнева, нельзя забывать и главного Поджигателя – великого идеолога этой войны Александра Семеновича Шишкова.

Под его бюстом в Академии Наук (он возглавлял её с 1813 по 1841 год) выбиты те строки о Шишкове, которые должен знать любой человек, любящий Россию.

Сей старец дорог нам: он блещет средь народа,

Священной памятью двенадцатого года.

Василий Пичугин