НЕИЗВЕСТНАЯ ВОЙНА

Бывали войны, о которых не принято было говорить в слух. Более того, СССР там официально не было. Русские офицеры, прапорщики, солдаты, в той войне были без документов. Их как бы не существовало для всего остального мира. А попасть в плен было страшнее смерти. 

С 1975 по 1991 год для подготовки национальной армии Анголы было направлено около 11 тысяч советских военнослужащих. В их личных делах нет отметок о пребывании на той войне. Однако судьба прапорщика Николая Пестрецова свидетельствует об ином.

В 79-м году, прапорщик Николай Пестрецов согласился на длительную командировку в Анголу, которую раздирала война. Там он служил специалистом при командире ремонтного подразделения 11-й пехотной бригады ФАПЛА. 

За рукастость и техническую смекалку ангольцы прапорщика уважали и ценили. 25 августа 1981 года город Онджива, где располагалась бригада, был окружён войсками ЮАР. Прапорщик Пестрецов в первый же день боёв был ранен в ногу, но службу свою продолжал нести исправно: когда поступила команда на прорыв, он сжёг все оставшиеся машины автороты. Девять наших военспецов и пятеро жён, разделившись на две группы, пошли в прорыв из окружения – попадать в плен им категорически запрещалось. Группе, в которой были Пестрецов и его жена, не повезло – юаровский вертолёт зажигательными очередями превратил УАЗы в факелы. Когда юаровская пехота пошла на зачистку сожженной колонны Советники приняли бой, отстреливались до последнего. Советник начальника бригадной артиллерии застрелил жену, потом застрелился сам, чтобы не попасть в плен... А потом их окружили солдаты в чужой форме. Близкий взрыв контузил Николая Пестрецова. Что было потом, он вспоминает с неутихающей болью в голосе:

– Когда пришёл в себя, понял, что остался один. Видимо, нас накрыло одним миномётным налётом – неподалёку лежали мёртвые подполковник Евгений Киреев, его жена Людмила, майор-политработник, с которым мы и познакомиться не успели, он только что прилетел из Союза, и моя жена Ядвига, вся посечённая осколками. Остальные, наверное, прорвались.

Он видел ночью трупы советских, включая свою жену. У женщин были вырваны серьги, отрублены пальцы с обручальными кольцами.

С темнотой Пестрецов отправился на поиски оружия – выжить без него было невозможно. В ночи он наткнулся на стоянку вражеской трофейной команды. Прыгнул в люк знакомой БРДМ, завёл её и под выстрелы охраны устремился в ночь. Тела жены и убитых товарищей погрузил на броню. Подобрал у убитого ангольского солдата АКМ. Машину гнал на пределе скорости. Когда закончилось горючее, завернул тела в плащ-палатки, уложил в овражек и прикрыл травой. Внезапно услышал позади приглушённые шаги. В резком развороте дал очередь из автомата. Потом сноп белых искр в глазах, – и полная потеря сознания. Позже он узнает, что той очередью он положил двух юаровских коммандос. Так что понятной ему станут и переломанные при пленении в бессознательном состоянии рёбра, и отбитые пальцы правой руки, и синяк во всё лицо с надорванными ноздрями. Но «русский наёмник» нужен был живым, и Пестрецова подлечили. Потом пошли длительные допросы и психологический прессинг, кололи наркотиками, избиения в камере. Требование было одно – признаться, что он военный и воевал на стороне ангольской армии. Но Николай не признавался, а упрямо держался легенды из инструктажа накануне отправки в заграничную командировку: «Я специалист автозавода по сервисному обслуживанию техники. Пользоваться автоматом у нас учат в школе на уроках начальной военной подготовки. Стрелял, чтобы отомстить за убитую жену». Потом был военный суд. Приговор: за убийство двух солдат армии ЮАР – 100 лет каторги.

Николаю Пестрецову назойливо предлагали подписать спасительное прошение о политическом убежище. В ответ он давал уроки ненормативной русской лексики. Ему очень хотелось верить, что на Родине о нём помнят и обязательно вызволят из плена. Этому способствовал и счастливый случай. Менять перегоревшую в камере лампочку пришёл чернокожий тюремный электрик, которому Николай шепнул по-английски, что он из СССР. Тот передал это активистам Африканского национального конгресса, а они сообщили о пленнике представителям Красного Креста в ЮАР. Эта информация попала в зарубежную прессу. Правительство СССР обратилось в Красный Крест с просьбой о содействии. Организация заинтересовалась условиями содержания советского пленника... тюремный режим смягчился. Пленника стали под охраной выпускать в город. Даже разрешили ходить на пляж. А один раз организовали даже поход в зоопарк... и даже позволили запечатлеть последнее событие.

Женщины на фото, это военные в гражданке. Дабы не подать вида, кого они охраняют и не вызвать подозрения... 

Они что хотят, то и делают. Захотят, уши отрежут, захотят, башку оторвут.

Так комментировал прапорщик отношение надзирателей к заключенным...

12 ноября 1982 году в аэропорту Лусаки Николая Пестрецова обменяли на сбитого над Анголой лётчика ВВС ЮАР. Радость возвращения омрачал «груз 200» – четыре цинковых гроба с телами жены и боевых товарищей.

После плена вернулся прапорщик Пестрецов в свой автобат. Со временем женился, родились пятеро детишек. Комната в 16 квадратов стала тесной. На просьбы по улучшению жилищных условий получал ответ: мол, нет оснований на льготы, ждите на общем основании. А то, что раненый и контуженый прапорщик был на войне в дальней Африке, нигде не значилось. Но пришло ему однажды из столичной Инюрколлегии сообщение о денежной компенсации правительства ЮАР за период заключения в йоханнесбургской тюрьме. Подписал денежный перевод в 1972,61 рэнда управляющий тюрьмами капитан Пауэлл. И направил Пестрецов в ЦК КПСС вопрос: как быть с «приветом» от капитана Пауэлло. Вскоре прилетел из Москвы человек, представившийся полковником из административного отдела ЦК. Вызвал он командира части, затребовал документы в штабе. Поговорил с прапорщиком, извинился за невнимательность начальства.

А потом Николай Пестрецов по стойке «смирно» выслушивал от начальника гарнизонной КЭЧ обвинения в наглости и распущенности. Но из кабинета он выходил с ордером на четырёхкомнатную квартиру в качестве компенсации за месяцы плена вместо юаровских рэндов.

Фото из личного архива Николая Пестрецова.