«При отсутствии справедливости, что такое государство, как не простая разбойничья шайка...? И они (разбойники) представляют собой общество людей, управляются начальствами, связаны обоюдным соглашением, делят добычу по установленному закону. Когда подобная шайка потерянных людей достигает таких размеров, что захватывает города и страны и подчиняет своей власти народ, тогда открыто получает название государства»
Блаженный Августин (+ 430 н.э.).
Мы знаем, что Иисус Христос отверг искушения, понимая, что диавол предлагал ему чисто внешнюю власть над людьми, внешнее господство над ними, сохранив за собой господство внутреннее, духовное...
Так какова же природа власти? Столь уж необходима она в человеческом обществе?
Протоиерей Иоанн Мейендорф, анализируя труд Оригена «О началах», писал: «...всякая тварь за свои дела и за свои побуждения получает начальство, или власть, или господство. Различные силы по заслугам, а не по преимуществу природы превознесены и поставлены над теми, над которыми они начальствуют или властвуют». Объяснял он это сентенцией Оригена о царящих в мире разнообразии и неравенстве. Он писал: «...почему Бог сотворил людей, животных, предметы и прочую тварь одних прекрасными, а других безобразными, одних полезными, а других совсем бесполезными? Ведь Бог справедлив и не может быть источником неравенства». Причина этого, по заключению Оригена, кроется не в первозданной природе самой твари, а в её так называемых «заслугах»... Зло и несправедливость не созданы Богом: они есть результат свободы тварных разумов».
Изначально, справедливый Бог сотворил вполне равные и совершенные духовные «разумные твари». Совершенство разумных тварей было воплощено в свободном созерцании сущности Бога и в наслаждении Его любовью. Постепенно этим духовным разумным тварям наскучило созерцать божественную сущность. Обладая свободой, они начали отвлекаться, и в этом состояло грехопадение, в результате которого разумные твари утратили свою духовную природу, облеклись телами и приобрели различные названия («имена»). Так возник окружающий нас физический мир, и причиной его возникновения стало грехопадение. Следовательно «начальство, или власть, или господство» над всем тварным есть непременное условие существования материального мира, во избежание хаоса и беспорядка, и для преосуществления примата его духовного развития и совершенствования...
Необходимость власти в государстве – понятие для христианина столь же естественное, как и власть Бога над сотворённым Им мiром. Власть в государстве, равно как и право, да и вообще само государство и всякий исторический иерархизм отрицались пожалуй лишь анархистами, начиная с П.-Ж. Прудона, М. Штирненра, частично Ж.-Ж. Руссо, и заканчивая М.А. Бакуниным и П.А. Кропоткиным в России. Однако, отрицая власть, анархисты тем самым отрицали Божественную природу мiра и человека. Их анархизм был, прежде всего, направлен против Царя Небесного, а потом уже против царей земных, несмотря на попытки Л.Н. Толстого обосновать анархизм религиозно, и во имя Бога отрицать всякую власть на земле...
Власть – понятие столь же древнее, как и человеческое общество.
Совершенно очевидно, что универсальной модели государства в части устроения власти быть не может, так как она, несомненно, отображает культуру, уровень социализации общества, а проще говоря, - главенствующие народные настроения. Именно поэтому, смена моделей управления государством, а именно властных структур, следует с исторической неизбежностью вслед за развитием общества, отображая его.
Итак, какой неизбежно будет власть в России?
Самый тривиальный и очевидный ответ на этот вопрос: «Власть должна отражать интересы народа, составляя с ним единое целое». Как сказал Президент Беларуси Александр Лукашенко, сила и стабильность белорусского государства в единстве народа и власти. И такой принцип - универсален для любого государства. По словам Андроника Пермского, «главный критерий оценки государства (сиречь государственной власти) заключается в определении, - насколько это государство, его строй, содействуют обустройству народной жизни, осуществлению цели и смысла жизни человека на земле, его спасению».
Тот факт, что наши властители – выходцы из народа - ни у кого не вызывает сомнений. Достаточно просмотреть биографии высших руководителей, чтобы убедится в том, что их предки были кто хлеборобами, кто строителями, кто поварами. Да и традиция передачи власти по наследству была утрачена со времён разрушения православной монархии. Однако гармонии власти и народа почему-то не наблюдается. Основная масса населения и бюрократия говорят по сути дела на разных языках и разделены стеной взаимного непонимания. В результате чего между государством и обществом возникают непримиримые противоречия, вытекающие из различий целеполагания и разного понимания «общего блага». Ни в одной стране Западной Европы мы не встречаемся с явлением, которое до последнего времени можно было наблюдать в России: именно, с резким разрывом между духовной жизнью высших классов и духовной жизнью широких народных масс.
Корни этого явления кроются в самой природе русского человека, в котором одновременно уживаются и анархизм и покорность властям над ним поставленным. Очевидно, эти два качества взаимосвязаны, ведь в конечном итоге, в основе русского характера преобладает стремление к самосовершенствованию, и он подсознательно чувствует, что его природный анархизм, может быть подавлен только высшей властью. Однако при этом, в отличие от западных людей, которые «... издавна привыкли к безусловному повиновению установившихся авторитетов, к насильственно проводимому единству,... восток никогда не терял склонности к самоопределению и самостоятельному исследованию природы вещей». «Поиск» природы вещей», который неизбежно приводит к самоощущению, что эта природа Божественна по своему происхождению, является «отродным» качеством русского человека. Именно поэтому он, очевидно, всегда будет стремиться жить не по закону, а по самоощущуению. И в этом его несомненная привилегия в деле Богопознания, но – трагедия как представителя гражданского общества.
Уместно сказать о самой природе слова «русский»: «Само слово прилагательное «русский» не может отождествлять сути имени существительного, отсюда исходит, что «русский» не есть понятие нации или национальности, русский есть территориальная принадлежность народа к России, Русской Империи, имеющего общие моральные, нравственные и культурные ценности, объединенного единой историей и единым национальным языком и неважно какое у нее государственное устройство. За границами Русской Империи, Русского мира для НИХ Мы – все русские! Так было в царской России, так было во времена СССР, так есть и сейчас».
Становясь правителем тот же выходец из народа, на основании того же «отродного» стремления к соподчинённости, начинает проявлять властолюбие, которое просто меняет полярность с минуса на плюс. Подогреваемый псевдодемократическими посулами «народный» правитель стремительно возвышается над народом, становясь частью машины для подавления... самого же себя. В условиях так называемой демократии, и тотальной раздачи госсобственности в руки весьма ограниченного круга лиц, это проявляется в создании бюрократически-номенклатурного и, как правило, коррупционного аппарата, который, не имея морально-этических установок, начинает утопать в собственных миазмах всевозможных законов и закончиков. В результате, русский человек оказывается просто задавлен беспрестанным бюрократическим законотворчеством, которое на деле приводит только к усилению расслоения общества, обуславливая утрату всякого смысла активной жизненной позиции, порождая пьянство, наркоманию, социальную апатию, а в итоге - нежелание рожать детей. Не в этом ли корень главной проблемы современного российского общества – демографической катастрофы?
Разумеется, отрицать примат закона в государстве – значит призывать к анархизму, то есть – отрицать православные принципы построения государства. Собственно, Русское государство возникло вслед за возникновением мысли о порядке и праве, - мысли о необходимости государственной власти: над-родовой и над-племенной. Интересно, что сам термин «государство» происходит от «господарства». Развитие этой идеи приводит к представлению о носителе высшей власти, как о «хозяине земли Русской».
Пожалуй, одной из самых трагических и характерных страниц русской истории была борьба за власть во времена правления императора Павла I, закончившая печальным исходом – убиением царя, пытавшегося противоборствовать мировой закулисе в лице российского масонства.
В современном мире выражение «театр военных действий» перестаёт быть аллегорией. Теперь в качестве главного оружия уже выступают не пушки и танки, а голубой экран и мултимедийные системы, открывающие новые возможности хорошо проплаченным вещевателям. Это ли не настоящий театр? Власть сегодня плавно перетекает от одного правящего клана к другому и обратно, при немом согласии, обработанного пиар-технологиями «электората». Выборность власти – изощрённейший миф нашей эпохи. Власть уже заранее выбрана. Она выбирает сама себя, и потом, манипулируя информацией, закрепляет победу де-факто. Разумеется, как и прежде, начиная с античных времён, механизм формирования государственного управления, неизбежно строится под влиянием господствующих в народе настроений. С одной лишь разницей. В наш век эти настроения довольно эффективно управляются путём манипуляции сознанием масс, и соответственно становятся инструментом формирования не столько власти, сколько её фантома, с сохранением реальной власти в руках у тех, у кого находятся рычаги этой манипуляции - средства массовой информации.
А что же народ? Получается так, что он «достоин своего правителя»? Против этого трудно, что-либо возразить. Каков народ, таков и правитель.
Однако, следует заметить, что народ и власть - плохо соединяемые начала, даже когда говорят о реальной демократии, то есть о власти народа. Кроме той доли власти, которую в принципе могут взять на себя отдельные (удачливые) социальные группы в рамках плюралистической (групповой) демократии, есть еще и просто власти, то есть власть имущие, именующие себя политической элитой и явно не стремящиеся к самоограничению и тем более к самоустранению. К тому же, по словам А.С. Панарина, «гражданское общество свободных собственников, на которое сделали ставку наши реформаторы, является обществом денационализированного меньшинства, более или менее сознательно дистанцирующегося от «этого народа». При этом следует иметь в виду «аксиоматически бесспорное основоположение: новый режим является режимом собственников, и его высшим приоритетом является защита этой новой собственности».
«Страна стоит на грани окончательной катастрофы. Это обстоятельство для всех давно ясно, также как ясна и причина, его вызвавшая. Причина заключается в раздаче (под названием «приватизация») в частные руки колоссальных богатств, составлявших государственную собственность СССР. Среди организаторов этой акции, несомненно, господствовали меркантильные интересы». В результате была произведена на свет власть, которую А.А. Проханов назвал аморальной, безнравственной, антирусской и антинародной. К тому же стремительность экономических и политических преобразований в России в полной мере проиллюстрировали сделанные два с половиной века назад предсказания Э. Бёрка о том, что «крутая ломка старого строя не может привести ни к чему, кроме «анархии» и «беспорядков», ведущих к «всеобщей смуте», которая, как паралич поражает источник самой жизни. Нация деградирует и теряет лучшие черты своего характера. Каждый, кто призван руководствоваться лишь принципом чести, разжалован и унижен, а следующее поколение знати и правительство будет состоять из ростовщиков, шутов, банкиров и евреев» (см. определение «русский», в России априори не может быть ни одной выделенной персонально нации в отрыве от ее принадлежности к «русскому». Любой народ проживающий в России долгое время неизбежно впитывает в себя генетически «русский дух» и становится русским. Нет примеров героических самопожертвований в тяжелые времена для страны проживания представителей малых народов, проживающих вне России и наоборот представители любого малого народа проживающего в России имеют массу примеров подвигов-самопожертвований во благо общего государства – России).
Русское сознание пронизано идеей служения, идеей государственного героизма и подвига. Это сознание никуда не исчезло, оно живёт в народных представлениях о власти. При этом, иерархия социальных взаимоотношений есть естественный атрибут любого государства. В отсутствие иерархии государство перестаёт существовать, подобно Вавилону, наказанному Богом за грехи, смешением языков и народов. Власть в государстве – инструмент регулирования социальных отношений, «переводчик» для различных социальных слоёв, обеспечивающий взаимопонимание. При отсутствии власти, в силу неизбежных социальных противоречий, в государстве воцаряется анархия и беспорядки.
Социализация в государстве одно их важнейших условий формирования адекватной власти. При этом материальное положение индивидуума, может быть лишь одним из критериев принадлежности к тому или иному социальному слою, и скорей всего – не главным. В русском государстве несомненно более основополагающим критерием социального уровня индивидуума является его психо-эмоциональное и морально-этическое отношение к материальным ценностям. Однако, разумеется, этим всё не исчерпывается.
Одной из характерных особенностей современной России является отсутствие общепринятой социальной детерминации, что в значительной степени способствует усилению социальных противоречий. И, тем не менее, оперируя «размытой» терминологией, следует отметить, что одной из существенных проблем современной России является отсутствие среднего класса, который мог бы через политические партии, общественные организации участвовать во власти, поддерживая тем самым устойчивость политической и экономической систем.
Но не только это. Совершенно очевидно, что основу власти должна составлять лучшая ее часть, патриотически воспитанные сыны и дочери своего Отечества, неразрывно с ним связанные духовно и не отрывающие своего материального благополучия от благополучия своей Родины. Так называемая элита общества (термин совершенно не двусмысленно взят из аграрного сектора) неизбежно уйдет в небытие на смену не оправдавшей себя элите будет рождена, образована и воспитана государственная русская аристократия тесно связанная с национальной интеллигенцией. Российская интеллигенция сегодня политически беспомощна, что подтверждает эффективность разрушительной работы начатой ещё Львом Троцким, пророчевствовавшим: «...мы доведем русскую интеллигенцию до полного отупения, до идиотизма, до животного состояния».
Роль интеллигенции в государственном устройстве подобна дрожжам, без которых никогда не взойдет тесто. При этом роль интеллигенции это роль локомотива, который может втащить состав на гору, но может и увлечь его в пропасть, как это случилось в истории крушения Российской империи. Морально-нравственный смысл этой катастрофы коренился «в духовном распаде и внутреннем раздоре русского народа».
Мировая модель развития, действующая сегодня, близится к концу. Можно спорить, когда произойдёт кризис и в каких масштабах, однако важно другое: впервые мир столкнулся с тем, что на смену устаревшей модели не подготовлена новая.
Сколько не прячь голову в песок, это не отменяет факта стремительного окончания тучных времен. Кризис идеи в том, как следует жить и как должно измениться устройство мировой экономики действительно достиг практически переломной точки. Конструкция капитализма с каждым днем трещит все громче. Президент отделения ФРС в Сент-Луисе Джеймс Буллард так вообще официально сказал, что производственный сектор США уже давно находится в рецессии.
Резко повышается актуальность вопроса – что будет потом? Какой должна быть система, идущая на смену нынешнего коктейля капитализма с либерализмом?
Надвигающийся гиперкризис вызван четырьмя неразрешимыми противоречиями:
Во-первых, противоречием между концентрацией богатства и торговлей.
Во-вторых, противоречием между ростом производительности труда и падением покупательной способности.
В-третьих, противоречием между нормой прибыли и удовлетворением потребности населения.
В четвертых, противоречием между рациональным расходованием ресурсов и ускоренным устареванием товаров.
Ни одно из них в рамках капиталистической модели организации экономики и либеральных постулатов о свободе личности и гражданских правах не решаемо.
Ответ как раз имеется. Более того, он очевидным образом логично вытекает из динамики происходящего. Дело в другом: абсолютное большинство общества – как наше, так и на Западе и на Востоке, вне зависимости от своего материального уровня, принимать его решительно не желает.
Верны ли обозначенные противоречия? Приходится признать, что нет. Они действительно существуют, однако смысл имеют несколько иной.
Например, вред сверхвысокой концентрации капитала не в малом, даже мизерном, количестве владеющих им лиц. И даже не в удовлетворенности их личных материальных потребностей. Как раз наоборот, эти люди постоянно покупают себе что-то новое, от дворцов и яхт до сверхдорогих статусных брендовых вещей, тем самым создавая спрос и стимулируя производство.
Может ли тут что-то изменить социализм? Очевидно, нет. Изменится только состав лиц, управляющий деньгами. Если при капитализме в 2015 году «все деньги мира» принадлежали всего 62 частным владельцам, то, скажем, в СССР, при формально общенародной принадлежности национальных богатств и капитала, в реальности решения по его использованию принимало управлявшее страной Политбюро ЦК КПСС в составе 27 человек.
В обоих случаях принимавшие решения люди руководствовались в первую очередь своими представлениями о правильном, а также субъективными идеями, вытекавшими как из личных взглядов, так и из господствующих убеждений. Причем первое не всегда сочеталось со вторым. Как пример – «коммунист» Горбачев, заявивший, что всегда мечтал развалить СССР.
Примерно также выглядит второе противоречие. Оно к капитализму или социализму отношения не имеет вообще. В конце 60-х советское руководство тоже задумалось о необходимости роста производительности труда, в том числе через роботизацию техпроцессов. Но потом идеологическая часть Партии задалась тем же вопросом – чем занять освобождающиеся рабочие руки? Если нечем то, как объяснить остальным, почему они должны продолжать трудиться на предприятиях, тогда как прочие могут официально тунеядствовать?
Нет на начальном этапе, куда их применить – найдется, но при экстраполяции характера самого процесса на относительно продолжительный период, скажем, лет на 40-50, структурный кризис общества становился неизбежным. Так что дело не в частной собственности, а в принципах самой экономики, окончательно ушедшей от натурального хозяйства.
Простая математика. В 30-е годы ХХ века в сельском хозяйстве в СССР было занято 61% населения. В промышленности – около 32%. На всех прочих, включая армию, госаппарат, сферу обслуживания, торговлю, медицину, образование, науку и искусство, приходилось всего 7%. Это важно потому, что они сами ничего материального не производили, существуя исключительно за счет прибавочной стоимости, создаваемой рабочими и колхозниками.
С тех пор производительность труда кардинально возросла. Но при этом потребность в рабочих руках пропорционально снизилась. Сегодня в сельском хозяйстве занято что-то около 4,5%, в промышленности – 31,9%, тогда как в услугах – 56,3%, в прочих непроизводственных областях, включая армию, госслужбу и госуправление - 7,3%.
Так что проблема дефицита платежеспособности покупательского спроса возникает не из неправильного капитализма (все его ошибки носят исключительно тактический характер), а в том, что совокупный прибавочный продукт, создаваемый промышленностью и сельским хозяйством, при любом его фактическом размере является величиной конечной. Более того, по мере роста производительности труда доля денег, приходящихся на зарплаты, в общей структуре себестоимости неуклонно снижается. А именно они потом и перераспределяются дальше в экономике, обеспечивая возможность «жить и работать» всем, занятым в непроизводящих секторах.
Можно, конечно, порассуждать на тему – куда уходит прибыль? Но делать это имеет смысл, только держа перед глазами структуру расходов бюджета, из которой видно, что государство на каждый собранный через НДФЛ рубль, потом доплачивает 1,5-2, полученные из налогов с бизнеса, многие из которых обдираются безжалостно.
В особенно в сырьевой области, где, например, в нефтянке, в налоги разного назначения забирается свыше 62% от выручки. Еще порядка 27-30% от нее составляет себестоимость добычи. И это, кстати, правильно. Но речь о другом. Выжать принципиально больше отсюда уже нельзя.
Аналогичным образом дела обстоят и с оставшимися двумя противоречиями. Стремление к монополизации в капитализме возникает не столько из желания поднять саму норму прибыли (хотя и это есть, только вызывается другими причинами), сколько из опасения, что любой сбытовой сегмент, не занятый одной компанией, рано или поздно будет захвачен другой. Что предопределяется либеральной свободой принципов рыночной экономики. Впрочем, полная монополия абсолютной безопасности тоже не гарантирует.
Точно также не капитализм вызывает проблему необходимости ускорения старения товаров. Хорошо заниматься производством при безграничном рынке. Гораздо хуже, когда он оказывается охвачен весь. Тогда возникает вопрос – что делать с теряющими нужность мощностями по мере все того же роста производительности труда?
Просто содержать, чтобы было? Экономически нерационально даже в советской системе ценностей. Тем более, в капиталистической, приоритетно нацеленной на минимизацию издержек. Не остается иного выхода, кроме как расширения рынка искусственно – как раз через сокращение срока службы товаров.
К тому же не стоит забывать и про стремление потребителей по возможности чаще обзаводиться чем-то новеньким. Потому-что старое уже не модно, а то и технологически отстало. Благодаря технологической революции практически все, чем мы сегодня пользуемся, меняется на поколение буквально за 3-4 года. Кто не верит, может сравнить, например, стиральные машины, микроволновки или мобильные телефоны топового уровня образца 1995 и 2015 годов.
В общем, проблема не в самом капитализме или социализме, кардинально изменились все внешние условия, формирующие экономические отношения как таковые. Закончилось свободное пространство, благодаря экспансии на которое традиционная экономическая модель (что капитала, что социализма) вообще существовала, и благодаря которому капитализм породил либеральные представления о безусловности приоритета свободы (рынков, общества и каждой личности персонально).
Именно поэтому утратили адекватность и все ранее успешно работавшие подходы и инструменты разрешения кризисов. Мы столкнулись с ситуаций, схожей по смыслу с выходом древних рыб на сушу в далекий доисторический период развития планеты. Это когда подавляющее большинство ранее накопленного опыта для решения новых проблем оказалось бесполезно.
Точно также и сегодня найти ответ на вопрос «как жить в новом мире» не получается на основании теоретических подходов, сложившихся в условиях, которых больше нет. Следовательно, искать решение необходимо не на старых идеологемах, а после циничного анализа реальных причин, вызвавших кризис. Их, по большому счету, немного.
Во-первых, мы больше не в состоянии вернуться к доминированию натурального хозяйства, позволявшего успешно занять производительным трудом абсолютное большинство населения. Наш мир окончательно закрепил узкую специализацию, тем самым автоматически предопределив неизбежность социального расслоения не только на богатых и бедных, но и всего общества в целом.
Не из жадности капиталистов или хитрости аппаратчиков, а лишь потому, что мести дворы с приемлемым качеством может буквально кто угодно, тогда как в соответствии с нормами варить швы на магистральных газопроводах – уже нет. Еще меньше людей способны составить реальную конкуренцию Монсерат Кабалье или Генри Форду. Хотя отдельные исключения возможны, в системном смысле далеко не любая кухарка способна эффективно управлять государством. Что бы там ни говорилось в социалистических или либеральных догматах.
Во-вторых, мы уже никогда не сможем отказаться от понятия денег, как наиболее удобного инструмента приведения разнообразия мира к единому знаменателю, а также механизма демпфирования стоимости и ее консервированию в периоды возникновения излишков капитала.
Кстати, деградация именно функции консервирования капитала, сегодня является одной из куда более важных причин кризиса капитализма, чем все отмеченное выше. Вне зависимости от того, что именно в этом качестве будет использовано потом: снова золото или часто предлагаемая чистая энергия. Тут ключевым является базовый принцип, а не частная форма.
Сочетание первого со вторым осложняется фактором роста производительности труда и перспективой замены всех доступных простых узких специализаций роботами. Это создает третье условие кризиса – ненужность абсолютного большинства населения в материальном производстве с одновременной его необходимостью в качестве потребителей товаров и услуг, являющихся главным источником смысла существования производства вообще.
Отсюда вытекает неизбежность, даже перманентность кризиса потребительского спроса, фатально ограничивающего масштаб промышленного и экономического роста в целом. Из чего получается, в-четвертых, невозможность обеспечения каждому бесконечного потребления в целом.
Следует признать, что второй по важности, после деградации денег, как инструмента, причиной кризиса капитализма является разрушение иерархичности модели нормального потребления и общего уровня жизни. Никакая экономика не в состоянии обеспечить буквально каждому грузчику такой же материальный уровень, как у владельца даже среднего завода, не говоря уже про корпорации. Но реклама при этом рисует лишь такую цель для жизни.
Вы много видели увлекательных фильмов про привлекательный быт библиотекаря, уборщицы или кухарки? А потом мы удивляемся, когда топовые товары покупаются в кредит буквально на последние деньги с последующим массовым плачем про неподъемную закредитованность населения. И плевать что, как брать кредиты, так это право каждого свободного гражданина, а как потом по ним платить, так это проблема кого угодно, от жадных банков и подлых капиталистов вместе с плохим государством, но не самого заемщика.
Ну, и в финале все упирается в последнюю, в пятую, проблему – отсутствие сбалансированности ставших модными и превратившихся в обязательное право либеральных представлений о перманентности прав и свобод человека. Именно разрушение конформизма общества и привело нас к появлению Греты из Швеции, забастовкам фриков против изнасилования куриц петухами и вакханалии «Зеленого нового курса», постепенно набирающего популярность уже за пределами границ США.
Отсюда и возникает единственно возможное логичное решение способное перечисленные противоречия разрешить достаточно приемлемым для абсолютного большинства общества образом.
Имя ему – жесткий государственный капитализм.
Капитализм, потому что синхронизировать экономику возможно только через инструмент денег. Хотя при этом их содержание и смысл требуют кардинального изменения. Прежде всего, в части ограничения ссудного процента, возврата банков только к функции хранения денег и отказа от кейсианского принципа управления экономикой через инфляцию.
Государственный потому, что только государство является ключевым инструментом самоорганизации общества, способным решать не только тактические сиюминутные, но и долгосрочные стратегические задачи. В том числе в области обеспечения реализации социальных гарантий, а также принуждения крупных производителей (корпораций) к решению стратегических задач с максимальным учетом потребностей общества. Сюда же относится задача контроля за размерами корпораций вплоть до их принудительного разделения, как когда-то в США сделали со Standard Oil Джона Рокфеллера.
Важно отметить, что даже в этом случае реализация полной экономической унитарности, особенно как это декларируется в классическом социализме - чтобы не было эксплуатации человека человеком, - недостижимо в принципе. Чем больше общие масштабы экономики, тем длиннее оказываются не только прямые, но и обратные связи.
Из чего следует неизбежность многоукладности совокупной экономики, сочетающей в себе как крупные технологические цепочки, без которых невозможно эффективное производство, например, самолетов, космической техники или атомных электростанций, так и средние, а также мелкие предприятия разной формы собственности. Включая социальные бесприбыльные. Опять же, как федеральные государственные, так и муниципальные и даже частные.
Синхронизировать все это многообразие в текущем социально-экономическом масштабе способно только государство. Причем достаточно жесткое для реализации долгосрочных стратегий и обеспечения продолжительной стабильности экономических и социальных процессов. А также способное успешно противостоять центробежным силам крупных корпоративных капиталов, необходимость существования которых предопределяется существованием соответствующего масштаба задач. Наивно думать, что какой-нибудь Крымский мост или Транссибирскую магистраль способна создать крошечная строительная артель из пары десятков работников.
Для существования такого государства в условиях реального общества является необходимым возврат к конформизму на уровне социальных представлений о том, как надо жить по справедливости не только где-то наверху, но и каждодневных бытовых условиях. Реализовать такое с помощью прежних полицейских мер традиционного прошлого уже нельзя. Зато через проходящий апробацию в Китае механизм социального капитала – можно и нужно. Более того, никак иначе достичь возврата социума к нормальному комфортному общежитию вообще невозможно.
А вот сделать все это через социальный рейтинг, жестко привязанный к механизму доступа ко всем благам и сервисам, уже вполне возможно. Более того, изрядная доля необходимых механизмов уже существует и давно работает практически.
Почему это следует считать большим достижением? Потому что любой сомневающийся может на примере Украины, Прибалтики, Восточной Европы, Южной Африки и множества других стран, увидеть, как быстро и сколь масштабно массы людей оказываются ненужными при деградации сложной экономики. Ненужными вплоть до полной нищеты и вымирания.
Все сказанное выше, безусловно, не является готовым подробным и предельно детализированным проектом преобразований. Это лишь самый общий концепт, вытекающий из естественной объективной логики происходящего.
Так что ответ на вопрос – что потом? – реально существует. Просто на фоне пока еще имеющегося привычного материального благополучия и засоренности голов либеральными ценностями большинству общества он решительно неприятен.
Мы ведь все хотим только таких перемен, которые не только сохранят уже имеющиеся плюшки, но и обязательно их приумножат. А тут какой-то ужас в стиле помеси Оруэла с Матрицей и «Метро 2033». Ну его, ну его! Такой перспективы не хотим. Ищите другую, лучше. Чтобы с бесплатным 5G, каждому по новенькой «Мозератти», дворцу на Кутузовском и чтобы можно было совсем не работать. Ни на что иное мы не согласные.
Эпоха глобализма закончилась, начался Переходный период, это мало кто осознал всерьез на бытовом повседневном уровне, но это всерьез осознали и этим руководствуются политики главных государств и сообществ за ними стоящих.
«У каждой страны есть своя история, культура, наследие, которыми она дорожит, и которые достойны того, чтобы их ценили и защищали. И это вселяет в нас уникальный потенциал и силу. Свободный мир должен опираться на свои национальные основы. Если вы хотите свободы, нужно гордиться своей страной, если вы хотите демократии, укрепляйте свой суверенитет, а если вы хотите мира, любите свой народ. Мудрые лидеры всегда действовали в защиту интересов собственного народа. Будущее не за глобалистами, будущее за патриотами. Будущее за суверенными независимыми странами, которые защищают своих граждан, с уважением относятся к соседям и уважают те различия, из-за которых каждая страна является особой, уникальной. Все люди имеют право жить в условиях, в которых не попирается достоинство… Граждане должны развиваться с учетом своих исторических корней, опираться на свою культуру, должны быть привержены своим ценностям, своему народу, должны знать, что будущее предстоит строить им самим, но что они могут его лишиться. Они должны быть патриотами своей страны и хозяевами своей судьбы. Свободу, безопасность и демократию можно обеспечить лишь благодаря воле и приверженности патриотов. Это станет возможным тогда, когда вы будете ценить свою историю, культуру, дорожить своими гражданами, когда ваша страна будет сильной, процветающей, добропорядочной. Когда вы с уважением будете относиться к достоинству своего народа, тогда вам все будет по силам. По сути, под этим должен подписаться любой ответственный перед своим народом, а не перед глобальными спекулянтами руководитель». Нет это не из речи Путина и даже Зюганова, это речь Д. Трампа на Генеральной ассамблее ООН. В унисон президенту уже бывшего мирового гегемона вторит лидер современной Антанты Э. Макрон (вырос из глубин Дома Ротшильдов): «Мы все живем в одном мире, и, как вы знаете еще лучше меня, международный порядок переживает небывалые потрясения. Я бы выделил большое потрясение, которое, без сомнения, наблюдается впервые в нашей истории практически во всех областях и отличается поистине историческими масштабами. В первую очередь, это геополитические и стратегические преобразования и перестановки. Мы определенно являемся свидетелями конца западной гегемонии в мире. Мы привыкли к международному порядку, который полагался на западную гегемонию с XVIII века. Эта гегемония была, видимо, французской в XVIII веке благодаря Просвещению, безусловно, британской в XIX благодаря промышленной революции и, логично, американской за счет двух мировых конфликтов, а также экономического и политического доминирования этой державы. Все меняется. Ситуация серьезно изменилась из-за ошибок Запада в ряде кризисов из-за решений Америки на протяжении нескольких лет – они, кстати говоря, начались не с нынешней администрацией. Посмотрите на Индию, Россию и Китай. Ими всеми движет гораздо более сильное политическое вдохновение, чем есть сегодня у европейцев. Они смотрят на мир с настоящей логикой, настоящей философией и представлениями, которые мы потеряли в определенной степени. Все это очень сильно изменило расклад и смешало карты. Как следует из теории сравнительных преимуществ, и в соответствии с тем, что мы все старательно учили, рыночная экономика до недавнего времени обеспечивала распределение богатств и прекрасно работала на протяжении десятилетий, добившись небывалого в истории человечества свершения: сотни миллионов людей по всему миру смогли выбраться из бедности. Теперь процесс обратился вспять и ведет к неравенству, с которым больше нельзя мириться. Эта рыночная экономика формирует небывалое неравенство, которое приводит к глубоким переменам в нашем политическом порядке. В любом случае, речь идет о масштабных сменах парадигмы, о которых мы не задумывались до недавнего времени. Нам известно, что цивилизации исчезают, как и страны. Европа исчезнет вместе с распадом этой западной эпохи… Нужно менять вещи, не поддаваясь окружающему порядку, вернуть наши истинные ценности. Французский дух – это дух сопротивления и стремления к всеобщности. Дух сопротивления означает нежелание поддаваться року, приспособлению, привычкам. Он означает, что если что-то несправедливо, мы можем принять меры, поэтому что даем себе средства, чтобы стать сильнее, проводим для этого экономические реформы, наращиваем экономическую и производственную мускулатуру. Необходимо также переосмысление образовательного, производственного, социального и экологического проекта в нашей стране. Именно это мы сейчас пытаемся сделать, но мы не сможем сделать это в одиночку, поскольку, хотя социализм в историческом плане действительно не работает в одной взятой стране, гуманизм в одной взятой стране тоже не продержится долго.
Президент Франции Э. Макрон за последнее время сделал два громких заявления:
- о конце западной гегемонии;
- о деградации и крахе капитализма.
Если бы Макрона высмеяли, то это означало бы, что его позиции слабы. Но после его слов наступила тишина, а затем все стали старательно делать вид, будто ничего не произошло. А это означает, что он всё верно сказал. «Верхи не могут, низы не хотят». Это и есть революционные предпосылки в глобальном масштабе (революция – в смысле изменения формата общественных отношений, а не вооружённые перевороты). Нужно усиливать роль глобальных регуляторов, то есть государств. И сегодня даже многие либертарианцы (причём как у нас, так и на Западе), которые всю жизнь надменно заявляли «государство не нужно», орут в истерике «государство должно вмешаться!». Более того, в западных экспертных статьях и выступлениях всё чаще звучат слова о некоем «развивающем государстве» (developing government), которое должно заниматься развитием экономики централизовано и (тут они переходят на шёпот и втягивают головы в плечи) планово. Сегодня наглядно видно, что самые успешные и стабильные страны мира – это страны с мощным государственным сектором типа Китая. Где даже формально частные компании находятся под чутким руководством КПК. Каждой стадии развития производственных сил соответствует своя общественно-экономическая формация, а каждой из этих формаций соответствует свой тип государства. Изменение производственных сил порождает новую организацию общества. А новая организация общества порождает новые формы организации экономики. Если раньше писали «Православие/монархия/анархизм или смерть» (каждый провозглашал то, что ему ближе), то сейчас актуальным становится лозунг «Социализм или тёмные века».
Президент Владимир Путин в интервью газете Financial Times (FT) заявил о конце эпохи либерализма. «Либеральная идея» «пережила свою цель», когда общественность выступила против иммиграции, открытых границ и мультикультурализма, заявил российский лидер. По его словам, либералы в последние десятилетия пытались диктовать миру свою волю, но совершили много трагических ошибок. Президент РФ уверен, что либеральная идея устарела, поскольку вступила в противоречие с интересами и ценностями подавляющего большинства коренного населения западных стран. Своим заявлением о провале либерализма Путин выразил позицию большей части мирового населения.
Призрак бродит по миру. Призрак «Конца времён». Он чувствуется в воде, чувствуется в земле, ощущается в воздухе. Он уже близко. Скоро он придёт, и мир невидимый станет видимым. Всё изменится. Многое из того, что есть – уйдёт, и не останется тех, кто будет помнить об этом.
Никакого «Мирового Экономического Кризиса» - не будет. Причина, и смысла происходящего – не в «экономике». «Тектонические процессы глобальной трансформации» - не про «деньги». Источник и механизм разрушения существующего мира – в нём самом. Всё что имеет начало – имеет и конец. Обмануть эволюцию, и остановить колесо истории - не получится. Приходит время перед всем миром открыто изложить свои взгляды, цели и устремления, и сказкам о «гибели капитализма» противопоставить манифест силы, идущей ему на смену. Пора изложить теоретическое основание предстоящей смены эпох, описать законы и принципы грядущих перемен, и построить непосредственно сам механизм этой смены. Время умных слов, долгих обсуждений и жарких дискуссий – прошло. Наступает время дел.
Будущее – никогда не бывает прямым продолжением настоящего, так же как настоящее – никогда не является прямым продолжение прошлого. Но все ростки и побеги будущего – уже есть в настоящем, а семена, давшие эти ростки и побеги – уже есть даже в прошлом. Ничто не появляется из ниоткуда. Нужно просто уметь видеть. Проблема деревьев, мешающих увидеть лес – родственна проблеме текста, который надо читать «между строк», и над строками. Так же как лес не является просто набором деревьев, так и текст - не просто набор букв. Он (текст) – может иметь несколько слоёв, и уровней смыслов. Верхние слои и смыслы - видны всем, более глубокие – уже не всем. Ничего не возникает из ничего, всё – имеет свои причины, источники, и законы развития. Река времени – течёт из прошлого в будущее без перерывов и остановок.
Все ростки будущего – уже есть в настоящем, точно так же как все ростки настоящего – уже были (в своё время) в прошлом. Но что бы это всё увидеть - надо увеличивать масштаб наблюдения. А для этого – «отодвигать камеру» как можно дальше. Основная причина подавляющего большинства неприятностей, как отдельных людей, так и целых стран, и народов, заключается в недостаточности «масштаба оптики». В неспособности увидеть и понять реальный смысл и масштаб происходящих процессов.
Но тот, кто не видит и не понимает смысл и масштаб своего собственного времени - не может участвовать и в построении времени будущего. Он – объект, а не субъект истории, река времени несёт его, как мусор.
Принципиально важно, что речь идёт не о «конструировании», или «планировании», а именно о ПОСТРОЕНИИ будущего. Реальное построение будущего отличается от «конструирования» этого самого будущего, в такой же мере и степени, в какой само конструирование отличается от «планирования», планирование – от «прогнозирования», а прогнозирование – от «предсказания». Это всё – не разные уровни или грани одного и того же процесса, а совершенно разные процессы, для каждого из которых – требуются свои собственные инструменты и технологии. И свои собственные компетенции и исполнители.
При построении будущего, этапы и фазы конструирования и планирования – нужны и необходимы, но без непосредственно самого построения, они – бессмысленны. Бессмысленны уже потому, что реальная, а не умозрительная стройка, после своего начала, сразу же начнёт конкурировать и вступать в противоречия с другими подобными стройками, у каждой из которых - свои собственные планы. В силу того, что будущее (реальное, а не мечтательное) для всех, и на всех одно, эти конкуренции и противоречия - сразу же неизбежно приведут к жёсткой и непримиримой борьбе проектов и команд, конкурирующих за одно и то же будущее, и все схемы и планы - рассыпается в пыль. «Теория бокса» - заканчивается после первого же удара в челюсть.
Учитывая, что на кону не просто приятный и полезный приз, а непосредственно само «будущее», и проигравший этого будущего (либо в своей версии, либо со своим участием) лишается, вопрос стоит - не просто о конкуренции (лидер/аутсайдер) или даже не о борьбе (победитель/проигравший), а о финальной битве (выживший/погибший). Битве за будущее.
Гадатели, предсказатели, футурологи, прогностики, небополитики, геостратеги, и все прочие многочисленные теоретики бокса по переписке – могут вести высокую полемику, и генерировать яркую публицистику, но они лишены ключевой для построения будущего способности. Способности непосредственно биться, и непосредственно строить. Самый лучший футбольный комментатор – не заменит на поле самого плохого, но профессионального футболиста, самый лучший физик-теоретик, - не заменит у электрошкафа самого плохого, но профессионального электрика.
Глубокие мудрствования с высоких трибун или страниц толстых монографий – не заменят авантюрных, но реальных сталкерских вылазок в опасную и непредсказуемую «Зону» глубокого, не путать с «далёким» будущего. Поэтому реальная, а не умозрительная битва за будущее (которая уже идёт) - пройдёт без участия полемистов и публицистов.
Всю совокупность разворачивающихся в настоящее время событий – принято обозначать словосочетанием «Мировой экономический кризис». Однако ни кризисным, ни тем более экономическим, данный процесс – не является.
Термином «кризис», согласно семантики языка, обозначается кратковременный выход некоей сущности из нормального и стабильного (для неё) состояния, в какое-то для неё не нормальное и не стабильное, с последующим обратным возвратом в исходное (нормальное и стабильное). Однако, если данная сущность не просто переходит в другое состояние, а прекращает своё существование и заменяется на какую-то другую сущность, такой переход или замена «кризисом» для данной сущности – не являются.
Это для неё - «трансформация», «трагедия», «гибель», и т.д., но – никак не «кризис».
Так например, если некто плыл на лодке, а достигнув берега сошёл на сушу, и продолжил движение уже пешком, это – не значит, что у лодки возник «кризис». Это значит, что путь по воде - кончился, и начался путь по суше. Когда маленький человек переходит из детского сада в школу, потом окончив школу поступает в университет (который – так же оканчивает и покидает), то ни у детского сада, ни у школы, ни у университета, ни даже у самого этого человека, никаких «кризисов» - не возникает. Наоборот, это означает что у этого человека все нормально. Он – взрослеет и развивается. Растёт и эволюционирует. Ребёнок – превращается в подростка, подросток – в юношу, юноша – в молодого человека.
Если некто жил-был, потом заболел, а потом выздоровел, то эта его болезнь – будет полноценным (законным) «кризисом». Но если этот некто просто взял и умер (хоть с болезнью, хоть без), тогда никакого «кризиса» у него - не возникло. Он – просто умер.
Всё то же самое и с «мировой экономикой». Никакого «кризиса» у неё нет.
От статуса закрытой банковской тайны только что отказались Каймановы острова.
Эта новость прошла почти не замеченной в широкой прессе. Оно и понятно, учитывая мизерность доли граждан, имеющих к событиям прямое отношение. Остальных они касаются опосредованно, потому широкая публика о важности случившегося пока еще не догадалась.
Крушение крупнейшего в мире оффшорного бастиона более чем наглядно подтверждает вывод о реальном окончании эпохи глобализма. Дело не столько в том, где денег спрятано больше – на Карибских островах или у швейцарских гномов. Сегодня определяющей является тенденция.
Время все поставило по своим местам. Оказалось, что без свободных для продолжения экспансии внешних рынков, глобализм нежизнеспособен. А без самой экспансии сколько-нибудь долго прятаться невозможно технически, так как само понятие оффшора держится исключительно на добровольном согласии мирового сообщества «не заглядывать вон в тот шкаф». И вот оно, это согласие, кончилось.
Все потому, что вместо глобализации направление вектора дальнейших преобразований в мировой экономики сменилось на автаркии. Только большие, состоящие не из одной страны, а из объединений нескольких. Китай в Азии. США в Северной Америке. Евросоюз, если выживет, - в пределах некоторой части Европы. Россия – на постсоветском пространстве. Остальные – как сумеют и как получится.
Переходный период вошел в сферу качественных преобразований.
Время партий руководящих государствами неизбежно подходит к концу ибо, как подметил У. Черчилль, партии в большинстве своем состоят из людей необразованных, неудачников и мошенников всех мастей. Настает время профессионалов, людей своим трудом создающих духовные, интеллектуальные и материальные блага для общества, объединенных в профессиональные сообщества.
То, что казалось немыслимым вчера, сегодня уже есть реальность, а завтра это воспримут как должное.
Использованы материалы:
А. Бондарев «Власть, народ и государство».
А. Запольскис «Решение – чем заменить либерализм – есть, но оно никому не нравится».
Э. Макрон «Мы определенно являемся свидетелями конца западной гегемонии в мире» (ELYSEE, Франция).
А. Роджерс «Конец капитализма и его последствия».
Д. Трамп «Речь на Генеральной ассамблее ООН».
В. Путин «Интервью о конце эпохи либерализма» (Financial Times).
М. Беспалов «Роль и задачи офицерского корпуса России»
Группа «Ковчег» «Мгла»
НИЦ "Глобальных коммуникаций"
12.10.19
Оценили 0 человек
0 кармы