Глава польского предприятия «Углекокс» Славомир Обидзиньский на экономическом форуме в Крынице-Здруй признал, что Польша импортирует из России уголь из-за его низкой цены и высокого качества. Это разумно - львиная доля производимой в Польше электроэнергии генерируется на тепловых электростанциях, работающих на угле, а представители регионов-горняков прочно обосновались в эшелонах власти.
Начнем с того, что 81% производимой в Польше электроэнергии генерируется на тепловых электростанциях, работающих на угле. Все привыкли к красивым видам старинного города Кракова, а вот так он выглядит в морозные зимние дни.
Краков / Фото: novonews.netКраков / Фото: novonews.net
Польша — крупнейший производитель угля в Европе, в 2016 году здесь было добыто 75 миллионов тонн. Смог неизбежен, поскольку около 40% добычи — уголь бурый, каменного тут мало.
Зато полякам есть чем гордиться — на их родине есть такая жемчужина европейской энергетики, как Белхатувская тепловая электростанция: 20% всей электрогенерации Польши, крупнейшая ТЭС Европы, крупнейшая в мире ТЭС, работающая на буром угле, добываемом на окрестных месторождениях. А еще 5 420 МВт установленной мощности, две трубы высотой по 300 метров!
Если «пересчитать» такую мощь в атомных реакторах поколения III+, российских ВВЭР-1200, то в этом польском местечке «работает целая АЭС» в 4 реакторами. Вот только, в отличие от настоящей АЭС, эта ТЭЦ вырабатывает еще один «продукт» — 30,1 млн тонн углекислого газа в год.
На этом фоне дико звучит, что Белорусская АЭС представляет собой угрозу для экологии, а потому закупать электроэнергию у Беларуси — преступление против матушки-природы.
В угольной отрасли Польши трудится более 90 тысяч человек, уровень уважительного отношения к шахтерам в Польше составляет 82%. Кроме того, порядка 13% депутатов в палатах Сейма — представители Верхней Силезии: региона, который многие привыкли называть «угольным королевством», поскольку именно здесь находятся почти все месторождения каменного угля. Почти такой же вес в политике Польши принадлежит регионам, в которых идет добыча бурового угля.
А ведь штрафы за тонну углекислого газа, по планам ЕС, к 2030 году должны вырасти до 25 евро за каждую тонну. Для Польши это будет неподъемным грузом.
Именно поэтому в последние пару лет Варшава выражает готовность присоединиться к общеевропейскому тренду повышения доли ВИЭ-генерации (возобновляемых источников энергии), а Евросоюз выражает готовность учесть особую ситуацию в Польше (большое количество ТЭС).
Если переговоры будут успешны, у поляков появится возможность получить субсидию более чем в миллиард евро на переквалификацию горняков и подготовку новых рабочих мест.
Все переговоры сопровождаются потоком пафосных слов о том, что именно уголь обеспечивает энергетическую безопасность страны, «спасает Польшу от гибридной агрессии со стороны России».
Статистика говорит о другом. В 2017 году добыча угля в Польше уменьшилась на 6%, а импорт из России вырос на 58% за один год. По словам Славомира Обидзиньского, в структуре импорта преобладает энергетический уголь, коего поступало в Польшу 9,7 миллиона тонн, из которых 8,1 — из России.
А теперь о неприятном
Наиболее крупные промышленные производства, для которых электроэнергия является существенной составляющей производства, платят в Польше за электроэнергию на 60% больше, чем их немецкие конкуренты. В ближайшие годы эта разница может увеличиться до 100%. Такие оценки представил во время Европейского экономического конгресса в Катовицах Збигнев Липтак, партнер консалтинговой фирмы EY.
Объяснение простое: разница появляется из-за роста цен на право выбросов двуокиси углерода. Эти расходы одинаково обременяют фирмы Польши и Германии, но немецкое правительство выплачивает компенсации. Польша такую систему использовать не может — бюджет не располагает такими возможностями.
Более того, с появлением «Северного потока — 2» Германия получит возможность снизить стоимость электроэнергии, увеличить объем генерации за счет строительства газовых электростанций, подготовиться к предстоящей полной остановке своих АЭС, которая запланирована на 2025 год.
А если не будет «СП-2», у Польши появится шанс конкурировать с промышленностью Германии. Вот, собственно, и вся подоплека активного противодействия реализации российско-германского проекта со стороны Польши — она проста и незатейлива и не имеет никакого отношения к мифической «борьбе против зависимости Европы от агрессивного российского газа».
Нет никакой «российской агрессивности», есть попытки Польши бороться с гегемонией промышленности Германии.
Оценили 11 человек
15 кармы