Самое удивительное в законе о семейно-бытовом насилии – это то, что многие воспринимают его как своего рода «намордник» для мужчин. В результате, конечно, общество раскололось. И дельный по своей идее, хоть и недоработанный законопроект, начал тонуть в волнах мужского возмущения.
Не знаю, почему проблема признается только мужско-женской. Почему автор насилия в массовом представлении – это исключительно мужик, схвативший за локоть жену или давший по попе ребенку. На самом деле – именно насилие это самая что ни на есть внегендерная проблема.
Да, если говорить о браке, то пострадавшей стороной с большой вероятностью окажется жена. Просто потому, что она физически слабее. На давайте взглянем на проблему шире.
Знаете ли вы, что мальчиков в семьях избивают в три раза чаще, чем девочек? Под «мужским воспитанием» во многих семьях предполагается жесточайшая ломка ребенка ремнем и прутьями, унижение, пинки и подзатыльники. Это «воспитание» оставляет в душах детей кровавые раны. Но многие, не будучи в силах договориться с детьми через рот, и не зная других способов воздействия, применяют именно его.
Есть и еще один тонкий нюанс – насилие бытовое, прикрытое красивым словом «воспитание», полностью развязывает руки агрессорам. Иногда садист распаляется до такой степени, что вслед за побоями идет и сексуальное насилие – если человек получает от истязаний удовольствие, то процесс может идти только по восходящей, включая в себя все новые унижения. Поэтому изнасилование – это не только про женщин и девушек. Да, начиная с подросткового возраста основные известные нам жертвы изнасилований – именно женский пол. Но в раннем детстве мальчиков, пострадавших от рук педофилов, даже больше.
Самое поганое в этом всем – что насилие таким образом воспроизводится. Жертва не просто тихо плачет в уголочке. Часто жертва и сама приобретает вкус к истязаниям, унижая более слабых. И результат такого воспитания мы можем наблюдать каждый день.
Меня иногда обвиняют в настороженности или даже ненависти к мужчинам. Но знаете, когда вчера в новостях я читала письмо срочника, расстрелявшего людей из-за угрозы изнасилования, я плакала. Я понимаю, что убийцу многих людей сложно простить. Но, учитывая беспрецедентные обстоятельства и угрозу сексуального насилия, я могу его понять. У него было другого выбора.
У насилия нет пола, нет возраста. Мне одинаково жаль и избитую женщину, которой некуда уйти от распоясавшегося садиста. И маленького мальчика, которого, с согласия матери, до полусмерти избивает отчим. И пожилого мужчину, у которого дочь отобрала пенсию и держит его на хлебе и воде, пьянствуя. И доведенного бабушкой до попытки суицида подростка. И срочника, которому, из-за несовершенства системы и большого числа изуродованных насилием душ пришлось сделать страшный, роковой выбор. Больше всего на свете мне хотелось бы, чтобы этот роковой выбор делать не пришлось ни солдату, ни сестрам Хачатурян, ни еще тысячам жертв, которые сейчас сидят за убийства и превышение необходимой обороны. Чтобы насилия не было ни в семье, ни во дворе, ни в мире.
Желание обуздать волну насилия – не объявление войны мужчинам, обладателям мужского пола по паспорту и полового органа «наружу». Это не борьба с пенисами, если уж говорить совсем грубо. Это борьба с неконтролируемой, уродливой, самоутверждающейся таким образом агрессией и бесчеловечностью.
Почему мужчины не понимают, что стать жертвами семейно-бытового насилия могут они сами?
Оценили 3 человека
5 кармы