«Опомнитесь! Будьте людьми!..»

Все события и персонажи вымышлены. Любые совпадения с реальностью случайны.

«Две вещи на свете наполняют мою душу священным трепетом — звёздное небо над головой и нравственный закон внутри нас» (Иммануил Кант).

Утро генерала Фёдорова началось отвратительно. В пять утра его разбудили сообщением о необходимости немедленно прибыть в Центр, где его дожидается депеша от Самого. Доверенное лицо Президента, известный во всём мире дипломат-переговорщик, генерал почти полгода не был с семьёй. И вот, вернувшийся наконец-то вчерашним поздним вечером домой, он снова был вынужден уходить, и успел лишь мельком взглянуть на спящих внуков.

А теперь Фёдоров сидел за столом своего кабинета перед лежащим на нём уведомлением о его согласованном назначении Официальным уполномоченным Объединённых Наций по контактам с Внеземным Разумом…

Американцы и китайцы, протестующие, повстанцы, террористы — с кем ему только не доводилось иметь дел за все эти годы. А сейчас лишь одна мысль вертелась в голове: «И там что ли совсем с ума все посходили!?..»

Уже к полудню его принимал у себя президент. Он медленно расхаживал перед ним и чеканил слова. «Они сами выбрали именно нас. Штатовцы, естественно, не в восторге, но смирились. Твоя цель — донести консолидированную межгосударственную позицию». Президент остановился, глядя в окно. Фёдоров тонко чувствовал его настроение и ждал, не задавая лишних вопросов. «Мы не просим помощи, — продолжил президент, — мы не инвалиды. Рассчитываем на равноценное партнёрство. В первую очередь нас интересуют эффективные технологии изъятия углекислого газа из нашей атмосферы». Президент повернулся к нему лицом. «Говори с ними прямо. Судя по всему, о наших проблемах они отлично осведомлены. И ещё. Однозначно ясно, что они во многом нас превосходят. Имей это в виду».

Провожая, в дверях президент его обнял. «С Богом, Андрюша! Надежды большие».

В машине шелестел бумагами, уткнувшись в них, помощник полковник Сергеев: «Риск потенциально критический, — сказал он, подняв голову, а после паузы добавил: — Прощальную записку для семьи менять будете?..» В протянутой руке был лист с подготовленным когда-то, 12 лет уж прошло, вариантом. Фёдоров пробежал глазами её текст и вернул со словами: «Внука Володю упомяни».

Третий внучек родился два года назад.

В министерстве уже ждали врачи. «Форма ваша, конечно, не лучшая, но в целом ничего», — сказал ему главный из них, подписывая заключение.

Ночью в самолёте, летевшем на Байконур, он раз за разом перечитывал президентские указания. «…Интересуют технологии для дальних космических полётов человека, колонизации им неблагоприятных для жизни космических объектов…»

На космодроме его наставлял маршал Кириллов. «Будешь выходить в открытый космос. Встреча на их территории. Будешь там сам». Заметив вопросительный взгляд, уточнил: «Это их условия. Они не обсуждаются».

Вот и обратный отсчёт, отрыв от Земли… А ведь когда-то, в детстве, как и многие тогда, мечтал стать космонавтом, — пронеслось в голове.

При виде родной голубой планеты в иллюминаторе, защемило сердце: «А ведь она у нас одна!»

Стыковка с орбитальной станцией прошла успешно. Молодые ребята-космонавты постарались сделать его краткосрочное пребывание там максимально комфортным.

…Выход в открытый космос. Корабль пришельцев внешне представлял собою скорее живое существо, нежели техническое средство. Отделившееся от него щупальце приблизилось к земному посланнику, разверзлось над ним и поглотило внутрь себя… Там, оказавшись во мгле, он мягко погрузился во что-то обволакивающее и вязкое. Система обеспечения скафандра просигнализировала о нарушении герметичности и отключилась, после чего тот стал наполняться извне жижей, вскорости подступившей к его лицу. Спустя несколько минут тщетного противления её заглатыванию, показавшихся вечностью, Фёдоров, обессилев, сдался, и, потеряв связь с физической реальностью, провалился во тьму. Сознание при этом словно оторвалось от тела и взмыло ввысь, где, впрочем, также была лишь темнота. Вспомнились родители и почему-то ряд неприглядных моментов из собственной жизни, которые хотел навсегда забыть. «Мысли читают, сволочи!» — догадался он. К телепатическому контакту генерал был морально готов, но набежавшие воспоминания… Они лились помимо его воли.

Затем, посреди опять возникшего мрака, начали появляться визуальные динамичные образы, показывавшие жизнь на Земле. Они демонстрировали ему происходящие там войны и массовое насилие, бедность и нужду, неимоверные в своей совокупности человеческие страдания и боль. «И без вас всё знаю!» — зло воскликнул он и выматерился. Совладав с собой, тут же продолжил: «Партнёрство хотим установить, равноценное! Нас интересуют технологии… В свою очередь можем предложить… — что есть мочи, рвано и сбивчиво формулировал он. — Помощь нам не нужна!»

Визуализации внезапно прекратились.

«Помогать и не будем». Прозвучало неожиданно и как будто отовсюду, как будто с ним заговорило само пространство. И столь твёрдо, что не оставляло никаких сомнений в непреложности сказанного.

«Братцы, как же так! — взмолился он в ответ, оценив происходящее как требующее немедленной перемены линии поведения. — Как же мы без вас-то, не справляемся ведь!» Тишина. «Миллионы лет земной эволюции, неужто всё понапрасну! Сжальтесь над неразумными! Технологии, интересующие нас… Взамен можем предложить», — он чуть не сорвался на крик и резко замолчал.

Очнулся вновь уже на нашей орбитальной станции. Без скафандра и с аккуратно вытертой с тела неизвестной жидкостью. Рядом обеспокоенные лица наших космонавтов. Сказали, что космолёт друзей, как они уже успели тех окрестить, покинул пределы Солнечной системы. Затем связь с президентом. «Помогать не будут. Технологий не предоставят… Что вообще сказали?.. «Людьми будьте», — это напоследок».

Снова подробно рассказывал всё, повторяя, уже в Кремле, где ему внимали собравшиеся там главы ведущих государств. Президент слушал с отсутствующим лицом. «Зачем тогда контакт затеяли? Кабы знать!» — протянул он, когда генерал закончил. «— Не агрессивны, и слава Богу, товарищ главнокомандующий!» «— И то верно».

Когда же Фёдоров покинул зал, в коридоре столкнулся с торопящимся к президенту министром обороны. Тот, спеша, козырнул и бодро отрапортовал:

— Не волнуйтесь, Андрей Михайлович! Вооружённые силы в полной боевой готовности. Пускай только попробуют сунуться, гады!