«ТРОЙСТВЕННЫЙ СОЮЗ»

0 1769

https://leninism.su/books/3571...

Логинов В.Т. Владимир Ленин. Выбор пути: Биография. - М.: Республика, 2005.- 447 с

«ТРОЙСТВЕННЫЙ СОЮЗ»

<...>

Жизнь в Шушенском отгораживала от ссыльных интеллигентских склок, но предельно ограничивала сферу общения. Владимир Ильич старался компенсировать это перепиской. Она велась им с десятками адресатов. Но лишь двое из них стали по-настоящему близки ему - и по духу, и по общему пониманию стоящих задач, и по восприятию жизни вообще. Это были Александр Потресов и Юлий Мартов.

                            Александр Николаевич Потресов

Юлий Осипович Мартов (Цедербаум)

До ареста никто из них не испытывал особой близости по отношению друг к другу. Между Ульяновым и Мартовым она зародилась в Питере после выхода из тюрьмы и долгого ночного разговора, о котором рассказывалось выше. В ссылке переписка стала интенсивной, а объемистые письма скорее напоминали неторопливый обстоятельный разговор, где даже небольшой перерыв ощущался как некий «разрыв непрерывности».

«Вопросов для разговора действительно накопилась масса, - писал Ульянов Потресову 27 апреля 1899 года, - а поговорить поподробнее, на темы литературного преимущественно свойства, здесь не удается... Без разговоров с коллегами чувствуешь себя слишком оторванным от писания. Здесь же один Юлий принимает все это вполне близко и активно к сердцу, но с ним проклятые «большие расстояния» мешают беседовать достаточно подробно»[17].

Конечно, все трое были очень разными. Но в чем-то они как бы дополняли друг друга. Во всяком случае, Владимиру Ильичу импонировали интеллектуализм и обширная эрудиция Потресова, публицистический талант и человеческая жизнестойкость Мартова. А в Ульянове того и другого, судя по всему, привлекали основательность и то чувство реальной жизни, которое сегодня, видимо, назвали бы почвенностью. Совместная акция по подписанию ульяновского «Анти-Кредо» окончательно сблизила их. Эта общность позиции в главном как раз и создала возможность договориться еще там - в ссылке - о создании некой «литературной группы».

«В конце последнего года ссылки, - вспоминал Мартов, - я получил от В. И. Ульянова письмо, в котором он мне глухо предлагал «заключить тройственный союз», в который входил бы, кроме нас двоих, еще А. Н. Потресов, для борьбы с ревизионизмом и «экономизмом». Этот союз прежде всего должен соединить свои силы с «Группой освобождения труда». Сквозь строки письма я угадывал какое-то налаживающееся предприятие журнального характера. Я ответил, конечно, полным согласием, предлагая товарищам располагать моими силами и обещая, не медля ни одного дня, отправиться по окончании ссылки туда, куда это будет нужно»[18].

И вот, наконец, они встретились...

Прежде всего речь зашла об общем впечатлении от первых встреч и контактов. Оно оказалось довольно неожиданным. «Александр Николаевич и Ульянов, - писал Борис Николаевский, - были даже несколько поражены тем приемом, какой им был оказан в самых различных кругах. Они ехали из ссылки с уверенностью, что будут встречены если не враждебно, то во всяком случае с большой настороженностью. Издали им казалось, что за «критиками», на которых они смотрели как на прямых противников, идет большинство молодых «практиков», - и были готовы выступить на борьбу против нового поветрия в качестве небольшого меньшинства. И вдруг оказалось, что не только молодые «практики», но и сами теоретики-«критики» встречали их, как признанных руководителей движения...»[19]

Владимир Ильич рассказал о встрече в Москве с Лалаянцем. Екатеринославский комитет, начав в январе 1900 года выпуск газеты «Южный рабочий», вступил в контакт с «Бундом» и взял на себя инициативу созыва в конце апреля в Смоленске II съезда РСДРП. Ульянова официально приглашали на съезд и предлагали взять на себя редактирование газеты - центрального органа партии.

Владимир Ильич ответил, что «он не один, а их небольшая группа - из трех человек: он и еще двое - Мартов и Потресов». Он ознакомит их с предложением, но при всех вариантах они смогут участвовать в съезде лишь как «особая, самостоятельная группа, не связывающая себя заранее решениями съезда». Что касается газеты, то «они это дело охотно бы взяли в свои руки, но опять-таки при условии, что они его будут вести в таком духе и направлении, в каком, по их мнению, следовало бы вести это дело, предварительно подробно изложив перед съездом свои взгляды на этот счет».

И наконец, Ульянов изложил Лалаянцу причину всех сомнений и оговорок: по его мнению, «действительному восстановлению партии должна предшествовать длительная подготовительная работа по выработке и установлению основных принципов в области организационных, программных и тактических вопросов, на которых должна быть построена партия, и тогда, по завершении такой работы, следовало бы созвать съезд»[20].

В искренности предложения Лалаянца сомневаться не приходилось. Но вот другая встреча - с посланником эмигрантского «Рабочего дела» - вызывала множество вопросов. Обычно, со слов Мартова, пишут, что это была встреча с Тимофеем Копельзоном, секретарем «Союза русских социал-демократов за границей». Между тем разговор с Копельзоном произошел позднее, а в марте в Псков приезжал Петр Павлович Маслов, с которым Ульянов переписывался еще с 80-х годов.

Выяснилось, что экономистское руководство «Союза» также активно включилось в подготовку съезда (смоленского) и направило в Россию Копельзона и Теплова для объезда организаций. Маслов рассказал Ульянову, что в редакции «Рабочего дела» сложились две группы. Одна - во главе с Тепловым - считает возможным сотрудничество с Плехановым, но, зная его характер, возражает «против его единоличного руководства [центральным] органом». Другая группа - Кускова, Прокопович, Иваншин - полагает, что работать с Плехановым невозможно, ибо он «настроен непримиримо ко всем молодым». В такой ситуации «тепловцы» готовы пригласить в центральный орган Ульянова, Потресова и Мартова, с тем чтобы они стали противовесом и против Плеханова, и против «кусковцев».

«Я приехал в Псков, - пишет Маслов. - В беседе, продолжавшейся почти до утра, [Ульянов] настаивал на необходимости борьбы против всей группы «Рабочего дела», не вступая ни с кем ни в какие соглашения и переговоры... Напрасно я старался убедить, что не следует сваливать в одну кучу всех эмигрантов, составлявших «заграничную группу». После реплики [Ульянова] «Плеханов не может ошибаться!», поразившей меня безграничной верой Плеханову, спор прекратился»[21].

Не менее неожиданным оказалось и поведение Струве и Туган-Барановского - главных «предполагаемых противников». «Не без удивления узнал я от своих товарищей, - пишет Мартов, - что, подобно «рабочедельцам», наши «легальные марксисты» встретили их весьма радушно, явно показывая, что они готовы видеть в нашей группе естественную руководительницу социал-демократической партии и что они склонны поддержать наши начинания...»[22]

В политике нет положения более глупого и унизительного, чем оказаться игрушкой или разменной монетой в чужой игре. Мартов сразу заподозрил в поведении «рабочедельцев» и «струвистов» интригу, макиавеллистский ход - попытку изолировать и низвергнуть Плеханова. Но Потресов и Ульянов успокоили его, заявив, что поведение «друго-врагов» свидетельствует не столько о желании перессорить их с группой «Освобождение труда», сколько о желании «проложить нашими руками мост к примирению с нею»[23].

Любая попытка с помощью интриг оторвать «литературную группу» от Плеханова была абсолютно бессмысленной, ибо о главном все уже было договорено с Засулич. Владимир Ильич рассказал о своей февральской беседе с Верой Ивановной в Питере. Она действительно жаловалась на то, что, утратив прочные связи с российскими организациями, группа «Освобождение труда» оказалась в сложном положении. Но духом они не падали. В феврале Плеханов выпустил брошюру «Vademecum [путеводитель] для редакции «Рабочего дела», в которую включил и ульяновское «Анти-Кредо», а Аксельрод - брошюру «Открытое письмо в редакцию «Рабочего дела». И оба эти издания пользовались в России большим спросом.

Ульянов в свою очередь сообщил ей тогда о попытке екатеринославцев и Бунда собрать съезд. О намерениях «литературной группы». О том, что в данной ситуации они, не сливаясь с группой «Освобождение труда», сохранят свою самостоятельность. И в заключение твердо заявил, что они не только «за Плеханова», но и в принципе не считают для себя возможным «вести дело без таких сил, как Плеханов и группа «Освобождение труда»...»[24]. Так что слово было дано.

Но все эти, если можно так выразиться, «генеральские игры в партийных верхах» не имели бы существенного значения, если бы Ульянов, Потресов и Мартов не сошлись в главном - в оценке происходящего в социал-демократических «низах».

Встречи в Питере, Москве, Уфе, Самаре, Омске свидетельствовали о том, что кажущееся преобладание «экономистов» являлось не столько следствием их силы, сколько прямым результатом слабости организаций. Иными словами, самоограничение вопросами текущей экономической борьбы воспринималось многими социал-демократами не как «идейная позиция», а как констатация своей неспособности поставить вопросы, связанные с борьбой против самодержавия, в практическую плоскость. А стало быть, надо не отгораживаться от них, а помочь им и привлечь на свою сторону[25].

«Обсудив всесторонне вопрос, - рассказывает Мартов, - мы решили принять приглашение на съезд... и сейчас же списаться с группой «Освобождение труда», предложив ей прислать нам свой мандат на этот съезд. На съезд мы должны были представить обстоятельное «исповедание веры», в котором отчетливо были бы выражены революционные задачи партии, как мы их понимаем, и коллективную свою кандидатуру в редакторы партийного органа мы должны были принять только на основе утверждения съездом этой программы»[26].

Спор возник вокруг вопроса о взаимоотношениях со Струве и его друзьями. Мартов, который вообще недолюбливал Струве, полагал, что поворот легальных марксистов к либерализму вполне определился и вести с ними дело бесполезно и вредно, ибо, даже сотрудничая с социал-демократами, они будут тянуть одеяло на себя. Но Александр Николаевич объяснил ему, что без поддержки Струве все их планы повисают в воздухе.

На постановку легального журнала в Питере в то время необходимо было около 30-40 тысяч рублей. О такой сумме на свои нелегальные издания они не могли и помышлять. Две тысячи мог выделить из своих личных средств Потресов. Тысячу давала Калмыкова. Одну или две тысячи обещал Ульянову давний самарский знакомый Алексей Ерамасов. Еще тысячу рублей мог дать приятель Потресова по гимназии, богатый помещик и переводчик Канта Д. Е. Жуковский, в Саратове - губернский предводитель дворянства граф А. Д. Нессельроде, а в самом Пскове - бывший народник Николай Федорович Лопатин, получивший наследство от деда. Но, как выразился Потресов, вся эта «марксистообразная демократия» непременно закрыла бы «перед нами свои кошельки, если б Струве и К° объявили нам войну». Поэтому Александр Николаевич считал, что на определенных условиях союз со Струве необходим и надо держать себя по отношению к нему вполне лояльно и гибко[27].

Позиция Владимира Ильича была иной. Он, как и Мартов, был уверен, что эволюция Струве в сторону либерализма неизбежна. Но для того чтобы занять достойное место в кругу именитых земцев, ему необходимо было выступать в роли представителя «сильной революционной партии действия». Это и объясняло его готовность к сотрудничеству с социал-демократами даже в качестве «второй скрипки». А коли так, считал Ульянов, то не надо заниматься дипломатией, демонстрировать лояльность или идти на «союз». «По-моему, - писал он Потресову еще в январе 1899 года, - «утилизировать» - гораздо более точное и подходящее слово...»[28], то есть ограничиться сугубо деловыми контактами, несущими свои выгоды обеим сторонам.

В конечном счете все трое сошлись на том, что «разговоры со Струве и его коллегами, которые должны были вскоре приехать в Псков, должны вестись на основе ясно сформулированного нами нашего Сrеdо, в котором должна быть недвусмысленно подчеркнута наша позиция... Я предсказывал, - пишет Мартов, - что в этом случае соглашение будет сорвано в самом начале. «Посмотрим», - отвечали мне товарищи»[29].

Примечания

16. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 55. С. 182.

17. Там же. Т. 46. С. 22.

18. Мартов Ю. Записки социал-демократа. С. 411.

19. Потресов А. Н. Посмертный сборник произведений. С. 36.

20. Пролетарская революция. 1929. № 1. С. 69; Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 6. С. 159.

21. В. И. Ленин и Псковский край. Л., 1971. С. 123.

22. Ленинский сборник, IV. М.; Л., 1925. С. 55.

23. Там же. С. 53.

24. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 46. С. 42, 43.

25. См.: Ленинский сборник, IV. С. 50-53, 55, 57.

26. Там же. С. 54.

27. См.: Ленинский сборник, IV. С. 56-58; Пайпс Р. Струве: левый либерал. С. 357-360, 365.

28. Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 46. С. 20.

29. Ленинский сборник, IV. С. 57.

Пётр Толстой: нам плевать на Макрона. Убьём…

Французы в шоке, таким жёстким журналисты его ещё не видели. Впрочем, им не привыкать, в том числе и к реакции своих зрителей. Из раза в раз приглашать в эфир ведущего канала BFMTV и бр...

Почему Собчак пропала с радаров
  • pretty
  • Сегодня 08:29
  • В топе

КВАДРАТУРА   КРУГАЛистаю ленту новостей и думаю: «Чего-то не хватает, что-то в стране изменилось. А что?». И вдруг понял: нет Собчак. Пропала. Еще буквально пару месяцев назад ее фамилия обя...

Шчо вы к нам прысталы?!

- Какие мы вам братьтя, хто вам это сказал?! Мы сами по себе! А вы лизеты й лизэтэ. Вы понимаете, шо мы не хотымо з вамы жыты?! Мы хотим отдильно, без вас, сами по себе!- Понимаем. И по...