Продолжаю читать благочестиво-монархическое сочинение господ Гагкуева и Балмасова о генерале Келлере. Начало здесь - https://cont.ws/@mzarezin1307/... (о том, как корпус Келлера на Румынском фронте потерял 3/4 личного состава и конского поголовья от эпидемий).
Келлер - "первая шашка России", и с этим, кажется, никто не спорит. И вот, первая шашка несколько отстранённо описывает довольно позорно проведённую усиленную разведку ("полки были брошены в атаку по открытой местности с дальнего расстояния "). В разведке участвовали все полки 10-й кавалерийской дивизии. Дивизия входит в 3-й кавалерийский корпус, которым Келлер и командует. Как могла приключиться такая нелепость на третьем-то году войны, когда все неспособные командовать на фронте давно уже должны были бы переместиться в мир иной, в неприятельские концлагеря, в тыловые округа, на заслуженный отдых или даже в казематы Петропавловской крепости? И почему для самого генерала Келлера подобный "способ" воевания, применённый подчинённым ему начальником дивизии, оказался неожиданностью? Авторы жизнеописания генерала Келлера пишут о том, что из-за потерь понизился уровень офицерского состава. Но и этот довод странен. Потери могли сказаться на уровне командования эскадронами и сотнями, да и там они сказывались меньше, чем в пехоте. А уж командиров дивизий и полков в кавалерии было из кого выбирать.
Это к вопросу том, почему красная конница оказалась сильнее белой.
Весьма показателен и сентябрьский приказ 1916 года по кавкорпусу. Революция (политический переворот) ещё и не грянула, а разложение даже и лучших в армии кавалерийский частей уже обрело вполне зримые очертания.
Офицеры 3-го кавалерийского корпуса. В нижнем ряду — второй слева — Келлер Федор Артурович; первый справа — Шкуро Андрей Григорьевич
https://rusk.ru/st.php?idar=42...
Руслан Гагкуев, Сергей Балмасов 25.01.2007
«Всегда нападать, никогда не обороняться»
Отрывки из книги «Генерал Ф. А. Келлер в годы Великой войны и русской смуты»
<...>
Однако командовать Келлеру пришлось не только прекрасно знакомой и обученной им 10-й кавалерийской дивизией, но и другими частями. Да и убыль в личном составе, особенно офицерском, со временем стала слишком велика, чтобы это обстоятельство не сказалось на качестве действий: многое из того, что он знал и умел, о чем писал накануне войны, донести до вновь прибывших офицеров из-за нехватки времени на их подготовку не удавалось. Подводя итоги очередного боя, 3 июня 1916 года Федор Артурович отмечал: «Сегодняшний день 3-й кавалерийский корпус всеми частями вел усиленную разведку фронта противника на участке Чертовец — Бучачки для выяснения сил противника, угрожавших правому флангу нашей армии. Корпус трудным боем вполне выполнил возложенную на него задачу, собрав о противнике и его расположении такие ценные сведения, за которые армия [его], конечно, поблагодарит.
К сожалению, успех этот достигнут ценой громадных жертв в людях. Преклоняясь перед беззаветной удалью и молодечеством [10-го] драгунского [Новгородского], [10-го] уланского [Одесского] и [1-го] Оренбургского казачьего полков 10-й кавалерийской дивизии, которым приношу от лица службы горячую, глубокую благодарность, я все же должен сказать, что такой же результат можно было достигнуть с гораздо меньшими потерями.
Еще во время командования мною 10-й кавалерийской дивизией как в мирное, так и военное время, я всегда говорил полкам, что кавалерийская атака может быть ведена по открытой местности только на самом близком расстоянии и неожиданно для пехотной части противника. Сегодня же полки были брошены в атаку по открытой местности с дальнего расстояния (тогда как при использовании местности могли быть подведены скрытно на близкое расстояние к противнику) и дошли до противника на выдохнувшихся усталых лошадях. Кроме того, атака была начата без надлежаще проведенной рекогносцировки местности впереди противника, что не могу не поставить в упрек командирам полков. Честь и слава оставшимся в живых удальцам-офицерам и нижним чинам. Вечная память беззаветным храбрецам, положившим жизнь свою за Царя и Родину"5.<...>
Оставление Ф. А. Келлером своих подчиненных (три раза за время войны Федор Артурович отправлялся в тыл для лечения ранений), не проходило для его корпуса бесследно. Возвращаясь, Келлер вынужден был восстанавливать привычный для него порядок. Наиболее заметной разница в положении дел оказалась осенью 1916 года. Падение дисциплины и боевого духа даже на относительно благополучном Юго-Западном фронте в это время было уже довольно заметным, и возвратившийся после трехмесячного отсутствия Федор Артурович не мог этого не отметить. Тем не менее 3-й кавалерийский корпус по-прежнему сохранял высокую боеспособность во многом благодаря предпринятым Ф. А. Келлером мерам.
В сентябре 1916 года в приказе по корпусу он писал:
«1. Знакомясь с положением 3-го кавалерийского корпуса и просматривая донесения, полученные от частей, я невольно обратил внимание на те из них, в которых доносилось, что, исполняя приказ по овладению позицией противника, части подошли вплотную к проволочным заграждениям, причем режут их несколько дней. Считаю, что подобные донесения могут быть присланы только начальнику, о котором заранее известно, что он никогда в бою сам не бывал и никогда боя не видел, так как каждый начальник, побывавший в бою, не может не знать, что немыслимо лежать часами в нескольких шагах от противника, под его огнем, режа при этом проволоку. Одно из двух: или часть, назначенная для резки проволоки, через несколько минут, преодолев проволоку, ворвется в неприятельский окоп, или же, при неудаче, отхлынет через несколько минут, и атаку придется возобновить.
2. Усмотрено мною также недопустимое явление, что донесения о занятии высот или каких-либо пунктов опровергается другими донесениями или не подтверждаются очевидцами. Рекомендую точнее разбираться по картам при донесениях, предписываю впредь всем начальствующим лицам, перед посылкою донесений, проверять их правдивость. Неправильное донесение может повлечь за собой тяжелые последствия не только для полков, стоящих вблизи части, из которой послано ложное донесение, но и для всего корпуса.
3. Предписываю также прекратить крики «Ура!» за 1000 и больше шагов от неприятеля. С криком «Ура!» бросаются в штыки за 50−100 шагов от противника. Крики же «Ура!» на расстоянии 1000 и более шагов от противника только предупреждают врага о том, что против него лежат трусы, боящиеся идти в атаку, и сами, своим криком себя подбадривающие.
4. В мое отсутствие в корпусе имели место печальные и позорные случаи сдачи в плен как отдельных людей, так и небольших частей. Наши деды и отцы ни при каких тяжелых условиях в плен не сдавались, предпочитая честную славную смерть позорному плену. Крепко верили в Бога и свято хранили присягу. Чем же мы хуже наших отцов и дедов?! Те клятвопреступники и подлецы, что сдаются в плен, мало того, что берут на свою душу грех, но еще и подводят ближайшие сражающиеся к ним части и предают своих товарищей, рассказывая в плену о расположении наших частей, чем облегчают действия противника и подводят под смерть и увечье своих братьев. Приказываю к неуклонному исполнению, чтобы все части, находящиеся поблизости, если заметят, что какая-нибудь часть сдается врагу, открывали бы по ней ружейный, пулеметный и артиллерийский огонь впредь до уничтожения до последнего тех подлецов, что хотели сдаться. Таких жалеть нечего!
5. Бывали случаи, когда в цепях, идущих в атаку, многие люди залегали и дальше не шли, прячась сами и выдавая этим врагу своих молодцов-товарищей. Предписываю немедленно замечать трусов, уклоняющихся от боя, записывать их и после окончания боя предавать полевому суду как солдат, бежавших с поля сражения. Если во время боя не удалось записать трусов-предателей, то немедленно после боя — опрашивать нижних чинов и выяснять личности тех, которые бежали или прятались.
Бывали случаи, что при отступлении солдаты оставляли не только своих убитых, но и раненых товарищей. Этого я не допускаю. Не помочь своему раненому товарищу в беде — недостойно порядочного солдата. Покойников своих, положивших жизнь свою за Царя и Родину, должны непременно отпевать и предавать честному погребению"8.
Примечания.
5 РГВИА. Ф. 2311. Оп. 1. Д. 6. Лл. 54−54 об.
8 Там же. Д. 7. Лл. 42−43.
Оценили 6 человек
14 кармы