Ленин в Шушенском - Михаил Зарезин

https://leninism.su/images/PDF...

Ушаков Г. Ленин в Шушенском: очерки / КГБУК Историко-этнографический музей-заповедник «Шушенское». – Шушенское, 2015, – 80 с., ил.

с. Шушенское, 1920-е гг.

ЛЕНИН В ШУШЕНСКОМ

Ленин – страница крестьянской истории. «В силу исторических условий наше крестьянство в революции не выдвинуло своего вождя из своей среды. Таким вождем стал пролетарский вождь Ленин» (В. Карпинский).

Но «пролетарский вождь крестьянства» никогда не был крестьянином. Он был чистокровным интеллигентом, выходцем города. Он никогда не знал крестьянского труда, но тогда откуда же в Ленине это крестьянское? Это словно загадка, требующая от биографов Ленина быть разгаданной. Как разгадал он это сокровенное в крестьянине и откуда впитал этот житель города, эмигрант, подпольщик задушевные мужицкие чаяния? Книга, наука, изучение аграрного вопроса, гениальное чутье? Да. Но всего этого еще недостаточно. Жизнь была главной книгой.

Деревни, с которыми Ленин встречался на жизненном пути своем? Но в жизни своей Ленин знал, пожалуй, только две деревни: Кокушкино Казанской губернии и Шушенское. В деревне Кокушкино он бывал наездами в детстве, да провел в ней зиму 1888 года, будучи выслан туда из Казанского университета. Рассказ Анны Ильиничны Елизаровой про эту зиму дает нам основание предполагать, что навряд ли кокушкинская высылка дала многое Ленину в знакомстве с деревней и в понимании крестьянской стихии.

Остается Шушенское. Обстановка этого деревенского отрезка ленинской жизни совсем иная. Целых три года безвыездно проводит Ленин в глухом сибирском селе. И не юношей двадцатилетним, как в Кокушкине, еще не читавшим «Капитала». Но уже взрослым тридцатилетним человеком со стажем политической и научной работы, серьезным мыслителем, почувствовавшим свое историческое предназначение. Самый труд научный был у него крестьянским по существу: в Шушенском он писал «Развитие капитализма …» – книгу о судьбах крестьянских. Здесь ничто ему не мешало вплотную прикасаться к крестьянскому быту и хозяйству. И в печати, мы знаем, было немало рассказов о Ленине шушенских крестьян – прославленных приятелей Ленина. Поэтому мы направились в Шушенское, понимая, что поездка эта даст нам богатый материал к пониманию крестьянского в Ленине.

Но было и другое, что также влекло нас эту экскурсию совершить. Ленин стал нарицательным именем для исторической эпохи. Ленин везде и всюду. О Ленине говорят и пишут. Лениным увешаны и исписаны стены. И вот в это же самое время у нас нет материала, дающего законченное представление о Ленине как человеке. Как это ни странно, но у

нас нет ни одной сколько-нибудь порядочной биографии Ленина. Груды книг о Ленине имеют в виду не столько Ленина, сколько ленинизм. Ленина в мысли, в догме, в учении, но не Ленина в жизни. Есть множество воспоминаний, но все это клочья, случайные лоскутья, с печатью крайнего субъективизма и предвзятости. Их очень трудно собрать воедино.

Ими дан какой-то неживой, иконописный Ленин. Вошло в обычай, если говорить о Ленине, то непременно поучать, если описывать его, то непременно как носителя каких-нибудь идеалов. В некоторых случаях это искреннее восхищение, в других – простая угодливость. Но и в том, и другом случаях живой образ человека затушеван. Поэтому, когда мы ехали в Шушенское, мы думали о том, что будем иметь возможность выслушать о Ленине рассказы простых бесхитростных людей, не склонных ни к какому поучительству, ни к какой отвлеченности, из породы тех, которые переваривают только ясное и осязаемое, и эти рассказы сложат в нас совершенно конкретное и живое представление о прославленном пролетарском вожде.

Мы пробыли в Шушенском четыре месяца – срок довольно долгий, и хотя это время могли использовать для нашей работы только частично, все же признаем, что собрали материал довольно значительный.

Однако четырехмесячный опыт показал, что исследование шушенской жизни Ленина не дает решающих материалов к изучению крестьянских элементов этого политического писателя и деятеля. Его шушенская жизнь – жизнь крайне замкнутая. Точки соприкосновения с селом были незначительны, и он их, видимо, не искал. Связи с крестьянами носили или случайный характер, или вызывались охотничьими увлечениями. И если первая половина пребывания Ленина в Шуше – жизнь в доме Зырянова до приезда Н.К. Крупской – и отмечена некоторым интересом к крестьянскому хозяйству, поездками на полевые работы, большим кругом знакомств с крестьянами и жизнью в крестьянской семье на положении почти рядового ее члена («… поначалу никакой своей вакансии не имел, вместе с нами ел,» – рассказывал Зырянов), то во вторую половину шушенской жизни, с приездом Крупской и с переселением на квартиру в дом Петровых, Ленин уже целиком уходит в кабинетную работу, еще меньше касаясь к селу, отрываясь от своих книжных занятий только для охоты, спорта и прогулок.

Дом Зыряновых. На фоне дома: стоят – А.Д. Зырянов, И.И. Заверткин, П.Т. Строганов.

Дом П.Т. Строганова, конец 1920-х гг.

Но заключать отсюда, что шушенские деревенские дни не сыграли никакой роли в формировании политических воззрений вождя Октябрьской революции, так же неосновательно. Для того, чтобы видеть деревню, живя в ней так долго, как жил Ленин, совсем не обязательна какая-либо особая исследовательская старательность. Деревня дается сама собой, каждым деревенским буднем, каждой деревенской мелочью. Деревня – место, где в куче, в тесноте, сдавленные со всех сторон пространствами полей, живут люди. В деревне почти нет тайн, здесь живут, как под сте-

клянным колпаком. Условия общинного существования вяжут деревенских людей воедино, заставляя чутко реагировать на всякую деревенскую мелочь. Жить в деревне и совершенно себя от нее изолировать почти невозможно. Конечно, Ленин и не стремился к изоляции. Он в деревне жил, дышал ее воздухом, наблюдал деревенскую жизнь, ходил в поле, видел земледельческий труд. Совершая охотничьи прогулки то с одним, то с другим из шушенских крестьян, слушал деревенские рассказы – книга деревенской жизни была перед ним раскрыта. Поэтому отрицать, что шушенские дни и годы оставили какой-то след в политическом творчестве Ленина, нельзя, и, конечно, в строе ленинского миросозерцания есть крупицы чего-то такого, на что шушенцы вправе претендовать*.

Гораздо большими оказались результаты в отношении вторых целей нашей экскурсии. Шушенское действительно хранит ценнейший материал для биографа. Круг шушенских знакомцев Ленина был очень узок, причины этого все в той же замкнутости ленинской жизни, но этим покупалось то, что люди, знавшие его, знали его вплотную.

Все же и здесь трудности для исследователя значительны. Первая беда в том, что приходится вскрывать события, бывшие тридцать лет тому назад. Это слишком большой срок для человеческой памяти. Половина человеческой жизни! Вдобавок к этому вскрывать приходится обстоятельства, казавшиеся тогда совсем незначительными, в отношении которых не было стимулов к тому, чтобы их резко обозначить в памяти. Обстоятельств, касавшихся человека, представлявшегося рядовым, коего последующая судьба была еще никому неведома.

«Кабы знать то, что Ленин … А то ссыльный и ссыльный – их тогда, ссыльных-то, полна Сибирь была …», – рассказывал нам шушенский крестьянин А.П. Родин. (Ж. «Сибирские огни», 1927 г., № 5.) Вот эта непредвиденность будущей ленинской судьбы и заурядность даваемых тогда впечатлений были причиной того, что в памяти современников воспоминания о Ленине иногда сбивчивы, противоречивы и туманны.

Воспоминания тех немногих людей, знавших Ленина вплотную, выгод-

_________________________-

* Автор рукописи Г. Ушаков, говоря о замкнутом образе жизни Владимира Ильича в Шушенском, не совсем прав. Сам Владимир Ильич скромно вспоминал: «Когда я был в Сибири …, мне приходилось быть адвокатом … подпольным, потому что я был … ссыльным, и это запрещалось, но так как других не было, то ко мне народ шел и рассказывал о некоторых делах …».

Об этом же вспоминала П.А. Мезина, прожившая более года вместе с семьей Владимира Ильича: «Часто к Владимиру Ильичу приходили крестьяне с жалобами, просьбами написать прошение … Он давал людям советы, прошения составлял, письма писал, помогал, чем только мог …».

Н.К. Крупская, лучше всех знавшая образ жизни, круг общения, научные интересы Ленина в ссылке, отмечала: «Он жаднющими глазами вглядывался в жизнь … с крестьянами толковал, дела их вел, наблюдал, деревню изучал.» (А.И. Иванский. Ленин. Сиб. ссылка. По воспоминаниям и документам. М., Политиздат, 1975, сс. 88-94.) – Ю.В.

но в этом отношении выделяются. В воспоминаниях же других, случайных шушенских знакомцев Ленина, приходится внимательно отчищать относящееся к Ленину от того, что относится к кому-то другому, если есть твердые основания это деление произвести.

Другая помеха в работе – это те наслоения легендарного, фантастического, вымышленного, которое пышным цветом расцветает на крестьянских рассказах о Ленине. Мне кажется, что у нас может быть специальная исследовательская область: «легендарное о Ленине».

Отсутствие ясного и конкретного образа дает возможность ко всяческим измышлениям – иногда в положительную сторону, иногда в отрицательную. В той же книжке журнала «Сибирские огни» опубликовали мы одну из записанных в Шушенском легенд. Для Дмитрия Ивановича Родина Ленин представляется в образе хлесткого купеческого сынка, поучающего мужиков насчет царя и кооперации. Потому что таков образ мышления Родина. Каков же был Ленин на самом деле, он не знает, и волей-неволей ему приходится этот образ создавать самому, по своему образу и подобию. В одном из сибирских сел около Иркутска есть икона Богородицы в образе бурятки. Художник, писавший икону и, быть может, никогда никакой иной Богородицы не видавший, не мог не писать ее такой, какой она ему представлялась.

В некоторых случаях легендарное о Ленине являет очень резкие крайности. В той же Шуше крестьянин Ш., разоткровенничавшийся с нами по поводу удачно купленной лошади, сообщил конфиденциально, при каких обстоятельствах Ленин умер. Оказывается, что говорил Ленин однажды речь с красного крыльца. Вдруг небо загрохотало, хлестнуло молнией по Ленину, и крышка.

На фантастическое натыкаешься то и дело. Легенда плетется неуловимо, но вырастает она все на той же почве неосведомленности. Когда открывали шушенскую избу-читальню, секретарь шушенской ячейки и избач сказывал речь народу, и, указывая на дом бывший Петровых, говорил: «… вот здесь, в этом доме написаны были все те книги, по которым делалась потом Октябрьская революция, по которым мы учимся теперь, те книги, которые найдете вы выставленными». Выставил же избач все, что было у него в библиотеке ленинского, меж тем в этом доме лишь была закончена книга «Развитие капитализма …» да написано несколько журнальных статей. Рассказывал избач о написанных здесь книгах с такой же, конечно, искренностью, с какой крестьянин Ш. уверял об обстоятельствах смерти Ленина*.

_____________________-

* Кроме завершения работы над книгой «Развитие капитализма в России» (589 страниц) В.И. Лениным в Шушенском написано не менее 30 статей, рецензий, заметок общим объемом более 600 страниц. В первый год ссылки написано 5 крупных работ и 1 рецензия общим объемом около 300 страниц (по Полному собранию сочинений 5-го издания) – Ю.В.

Сбивчивость в рассказах крестьян, имевших лишь случайные встречи с Лениным, обилие фантастических наслоений в них и желание не загромождать наших очерков воспоминаниями сомнительной исторической ценности побудили нас остановить внимание читателя лишь на рассказах тех немногих лиц, которые к Владимиру Ильичу были особенно близки и знали его вплотную. Эти рассказы мы и даем в нашем дальнейшем изложении в форме отдельных очерков. Мы избрали такую форму изложения потому, что нам хотелось дать не только сухую протокольную запись рассказа, но и представление о самом рассказчике, и об обстановке рассказа, дабы читатель мог по существу рассказов судить с наибольшей основательностью.

Шушенцы, знавшие В.И. Ленина, (слева направо) И.О. Ермолаев, П.А. Ященко (Мезина), А.Е. Кудум, П.И. Кудум, начало 1920-х гг.

Шушенские крестьяне (слева направо) А.Д. Зырянов, П.С. Строганов, И.О. Ермолаев, начало 1920-х гг.

Таким образом, мы в дальнейшем изложении нашем знакомим читателя с А.Д. Зыряновым, И.О. Ермолаевым, П.Т. Строгановым, с П.И. Кудумом и П.А. Мезиной. Пожалуй, кроме этих пяти, мало кто может в Шуше похвастаться короткостью своего знакомства с семьей Ульяновых. Все остальные имели к Владимиру Ильичу лишь случайное касательство, хотя, подчас, и очень характерное.

Названная группа пяти при всей пестроте своей при внимательном изучении поддается некоторому обобщению. Присматриваясь к ней, начинаешь чувствовать, что не совсем случайно все они оказались близкими ленинскими знакомыми. С Зыряновым и Кудумом Ленина свели обстоятельства, остальные трое были им выбраны. Что определенный отбор существовал, явствует хотя бы из того, что Владимир Ильич со многими крестьянами знакомился и начинал охотиться, но почему-то вот твердо остановился на одном, на Иване Осипатовиче.

С другими же знакомство как-то не закреплялось. Еще интересней подмечать на этих пяти смутные следы давних ленинских влияний. Эти следы особенно заметны на П. Мезиной. Приглядываясь к ней, вы ясно видите, что эта крестьянка не бесследно прожила когда-то в семье Ульяновых. Это и не мудрено. Она жила у Ульяновых в ту юную пору, когда как раз складывается человек, и два года ульяновской жизни были для нее двумя годами школы. Учила ее грамоте Надежда Константиновна*.

Еще больше общего у них в их отношениях к Владимиру Ильичу. Для всех для них нет совершенно «Ленина», но есть «Владимир Ильич», и кажется, что их Владимир Ильич никак не вяжется с тем Лениным, что есть в канцелярии, у начальства, в надписях, портретах и вывесках.

В это время в самом селе есть только «Ленин» и нет «Владимира Ильича». Ленин – как то официальное, что в каждой деревне, обязатель-

______________________________

* П.А. Мезина жила у Ульяновых с октября 1898 г. по январь 1900 г., т.е. 1 год и 4 месяца (Н.К. Крупская. Воспоминания о Ленине. Партиздат. 1932 г.) – Ю.В.

ное, как обязателен, например, сельхозналог. Поэтому, если бы не было этих пяти, и не было книг и вывесок на домах «Здесь жил Ленин», вы бы могли прожить в селе очень долго, не подозревая, что здесь когда-то действительно жил Ленин. И если на каком-нибудь вечере воспоминаний какой-нибудь местный воротила, случайно сделавшийся в девятнадцатом году героем, будет рассказывать о своих подвигах два часа, из этих пяти никто не выступит со своими воспоминаниями о Ленине, и их никто не спросит об этом. Они вообще в загоне. Двое потому, что они состоятельны и забвенны, так сказать, по положению, трое остальных потому, что люди они очень простые и бедные. Но сами по себе эти пять, особенно последние трое, хранят о Владимире Ильиче, о семье Ульяновых очень живую память. В их доброй памяти о Ленине много задушевной искренности, теплоты, которая говорит за то, что она не могла быть вызвана чем-либо иным, кроме личных качеств Владимира Ильича Ульянова. Тот, кто недоверчиво относится к шумному хору официальных советских восхвалений пролетарского вождя, где лакейская угодливость соседствует с бескорыстной признательностью, тот в задушевной искренности деревенских людей находит себе свидетельство особой ценности и значимости. Что касается нас, то мы должны свидетельствовать, что в рассказах этих деревенских реалистов официальный иконописный портрет вождя приобрел для нас черты живой человечности и в наших глазах получил гораздо большую важность и ценность.

На основании всего слышанного нами в селе Шушенском о семье Ульяновых и иных материалов мы во второй части настоящего очерка даем краткое описание шушенских дней Владимира Ильича. Мы делаем это с крайней осторожностью, потому что материал, имеющийся у нас в руках, требует изучения и проверки. Мы пишем эти очерки в условиях, не позволяющих воспользоваться нам всей биографической литературой о Ленине. Но в то же время для нас является необходимым и скорейшее опубликование уже имеющихся материалов, дабы всякий, с материалами этими ознакомившись, указал нам на замеченные им неточности, неполноту и поделился бы с нами своими воспоминаниями или соображениями о днях сибирской ссылки Ленина, если таковые имеются.

Только в результате коллективного творчества картина шушенских дней Владимира Ильича может быть нами дана с исчерпывающей полнотой. Поэтому автор настоящих очерков за представление ему таковых материалов и указаний будет чрезвычайно признателен.

Из выше обозначенных пяти двое являются людьми более или менее состоятельными – П.Т. Строганов и А.Д. Зырянов. Знакомство с ними относится к первой половине ленинского пребывания в селе Шушенском – до приезда Н.К. Крупской. Трое последних – И.О. Ермолаев, П.И. Кудум и П.А. Мезина – люди очень бедные и простые. Знакомство всех трех

их с Лениным относится к периоду проживания его в доме Петровых.

Из них в отдельности каждый:

1. Аполлон Долмантьевич Зырянов – первый квартирохозяин Владимира Ильича. Зажиточный шушенский крестьянин, чалдон. Его крестовый листвяжный дом по улице Ленина, на площади, рядом с почтой. От роду лет под шестьдесят, невысокий, седеющий, с окладистой бородой, с волосами под скобку. У него в семье жена, женатый сын с невесткой, внучата, большое отлично сколоченное хозяйство, много скота. Лишен избирательных прав за то, что в прошлом году имел работника. Сейчас не имеет постоянного, но пользуется, в случае надобности, поденно. Как мужик зажиточный, в большом загоне у сельского начальства. В некоторых случаях он вроде бедного Макара, на которого валятся все шишки. Но, нам кажется, не совсем заслуженно. Насколько нам удалось заметить, состоятельность этого крестьянина поддерживается не кулачеством, а его необыкновенной хозяйственной энергией и предприимчивостью. Качества эти в нем выражены в высшей степени. Он в вечном труде и постоянной работе. Человек с огромной активностью. Нам кажется, что его активность и эта неуемная энергия должны были Владимиру Ильичу нравиться.

Зырянов считает, что его заслуги несколько умалены современниками. В частности, он крайне недоволен тем, что при поселковом расселении отняли у него старую пашню. Лавры Заверткина, его соседа, с титулом ленинского посаженного отца, совершившего свою известную триумфальную поездку в Москву, несколько беспокоят его. Из всех рассказов Заверткина особо сильное впечатление на Зырянова произвел рассказ о том, как в Москве сделал Заверткину визит не кто-нибудь, а сам германский консул. Зырянов считает, что он тоже заслуживает консульского внимания. Года два-три тому назад кто-то сказал Зырянову, что вышел декрет, по которому он освобождается от всех сборов, налогов и повинностей и «дается ему полная легкость». Было ли что-нибудь такое в газете или нет, но только Зырянов настойчиво этот «декрет» разыскивает.

У Зырянова рассказов о Ленине очень много. Но из всех рассказов шушенских знакомцев Ленина к рассказам Зырянова надлежит относиться с наибольшей осторожностью. В своих первых рассказах о Ленине Зырянов дал несколько грубых неточностей. Рассказывал, что Владимир Ильич приехал зимой, меж тем он прибыл в мае. Говорил, что он прибыл в «котах», арестантом с котомкой, меж тем как он ехал на свой счет по проходному свидетельству. Рассказывал, что Владимир Ильич прожил у него два года ровно, меж тем как он не мог у него прожить дольше 10 месяцев, и т.д.*

________________________________

* В.И. Ленин жил в доме А.Д. Зырянова с мая 1897 г. по июль 1898 г. (Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. М., Политиздат, 1970, т. 1, с. 145, 179.)

2. Петр Тимофеевич Строганов, бывший шушенский торговец, товарищ Владимира Ильича по охоте и рыбной ловле. Чтоб иметь партнера по шахматам, Владимир Ильич обучил Строганова этой игре. Незаурядный торговец, тип либерального деревенского интеллигента.

В 1905 году арестовывался, ссылался. Теперь не торгует. Дом продал потребиловке, перебрался в город.

Рассказы Строганова отличаются большой точностью. Как торговец он, конечно, больше, чем кто-либо другой был в курсе деревенских новостей. Его рассказ о том, что он еще до знакомства с Владимиром Ильичом знал, что это «ссыльный не простой, свои труды имеет», говорит за то, насколько он выше «сапог» Зырянова судил о Ленине и о том, что стимулы к обостренному вниманию на Ленина у него были. Петр Тимофеевич свидетельствует, что поездки с ночевкой, отлучки в окрестности Шушенского, не связанные с поездками в город или в другие села, не преследовались начальством, а потому и недельная поездка Ленина на пашню к Зырянову, о которой Зырянов рассказывает, безусловно, могла иметь место, и, насколько он помнит, таковая действительно Лениным совершена.

3. Петр Иванович Кудум. Старик. Курляндский немец. Бондарь, пимокат – типичный мелкий ремесленник – пролетарий. Жил во флигеле на усадьбе Петровых. Отсюда и знакомство его с семьей Ульяновых.

Жена его Анна Егоровна служила у Ульяновых прачкой. Сына этого Кудума, Мишу, Владимир Ильич очень любил. Через год после отъезда Ульяновых мальчик умер, судя по описанию болезни, от менингита.

Сейчас Кудум живет на улице Зеленой, в Шуше, в собственном домике, очень бедно.

4. Парасковья Алексеевна Мезина, бывшая прислуга Ульяновых. В ту пору было ей 18 лет. Надежда Константиновна учила ее грамоте. Теперь рано состарившаяся, очень бедная женщина. У нее дочь-невеста Фрося. Жизнь Мезиной выдалась очень трудная. Первый муж был «непробойный», и тот умер. Приняла в дом другого, пьяницу-старика. С дочерью зарабатывает немного пошивкой шапок, но у Парасковьи Алексеевны больные глаза. По вечерам работать не может. Нужны очки, а добыть их нет ни средств, ни возможностей. Год назад, захворав, попросила Надежду Константиновну. Надежда Константиновна помогла.

Вторично просить стесняется.

5. Иван Осипатович Ермолаев, крестьянин, кум Владимира Ильича и Надежды Константиновны. Охотник-рыбак (был). Постоянный спутник Владимира Ильича на охоте. Типичный маломощный крестьянин-землероб. И судьба его такая обычная для русского крестьянина. Пока был в силе, работал, как мог. В годы знакомства с Лениным хозяйство имел сравнительно исправное. Из нужды кой-как, иногда с помощью

того же Владимира Ильича, выкручивался. Потом пришла старость, и сила ушла. Старуха умерла. Сын с войны вернулся грубый и бесцеремонный.

Из всех ленинских персонажей в Шушенском Иван Осипатович представляется нам заслуживающим наибольшего внимания и доверия. Из всех он наиболее ленинский. Все бедняцко-середняцкое крестьянство имело в нем перед Лениным своего типичного представителя и с Лениным покумилось. Биографы Пушкина говорят о том, что дала Александру Сергеевичу няня его – крепостная крестьянка Арина Родионовна. Крупицы чего-то ермолаевского, конечно, увез с собой из Шушенского будущий организатор Октября. Поэтому кажется странным, что в государстве Ленина кум его и близкий ему человек в такой страшной бедности, всеми забытый, в какой-то полуразвалившейся конуре вместо дома доживает свои стариковские дни. И если бы не помощь Надежды Константиновны, дважды оказанная ему, совсем бы старик сгинул.

29 января 1897 года состоялся приговор по делу Ленина. В ссылку Ленин ехал по проходному свидетельству.

17/29 апреля прибыл в Красноярск – на распоряжение местного губернатора направлялся. В Красноярске был ему определен местом ссылки город Минусинск, куда Ленину и следовало двинуться тотчас же. Но был апрель-месяц, распутица. По сибирскому весеннему бездорожью ехать было невозможно. Приходилось ждать, когда вскроется Енисей.

В Красноярске Ленин ищет возможность работать в библиотеке купца Юдина, очень славившейся своим богатством. Жил у Клавдии Гавриловны Поповой.

Меж тем Енисей прошел, открылась навигация. 8/20 мая Ленин выехал из Красноярска в Минусинск. Минусинск и был назначен местом пребывания Ленина, но, говорят, он сам просил минусинского исправника послать его в какое-нибудь из сел.

Минусинский исправник просьбу удовлетворил и послал его в село Шушенское.*

_____________________

* Здесь Г. Ушаков цитирует работу В.Д. Виленского-Сибирякова, в которой оказались неточности. Так, в Красноярск В.И. Ленин прибыл не 17/29 апреля, а 4/16 марта 1897 г. и, прожив здесь почти два месяца, 30 апреля (12 мая) отплыл на пароходе к месту ссылки в село Шушенское. О том, что он будет жить в Шушенском, В.И. Ленин знал уже в Красноярске.

6/18 мая он прибыл в г. Минусинск, а 8/20 мая 1897 года приехал в Шушенское. (Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. М., Политиздат, 1970, т. 1, сс. 134-145.) – Ю.В.

В селе Шушенском в один из весенних дней надзиратель над политическими И.А. Заусаев, на улице с А.Д. Зыряновым встретившись, спросил его, не хочет ли он взять себе нахлебника – ссыльного. Зырянов ответил, что не прочь, и вскоре десятник привел из волости к нему на квартиру Владимира Ильича. Так рассказывал нам Зырянов, но рассказ его о приезде к нему Владимира Ильича богат большими неточностями. Возможно, что Зырянов перепутал Ленина с каким-нибудь другим ссыльным. Гораздо больше вероятий в зыряновском рассказе в части общих впечатлений о новом постояльце: «Рыжий из себя такой, голова у него, как колено, вот только здесь волосики. А так душевный мужик был».

Поселившийся у Зырянова новый постоялец в первые дни ничем себя не проявлял. Был бодр и весел. Завел знакомство со стариком Стульдинским, лавочка которого была напротив, через дорогу, играл с ним в шахматы … «Потом, – рассказывает Зырянов, – заметно переменился, заскучал. Лежит, ничего не делает». Это обеспокоило хозяев.

Ленин признался Зырянову, что скучает по невесте своей, которой не разрешают к нему приехать, о чем он получил известие. Чтоб развлечь влюбленного молодого человека, Зырянов предложил поехать с ним на пашню. Ленин согласился, поехал и прожил у Зырянова на пашне неделю. Таковы, по рассказам Зырянова, обстоятельства первых дней жизни Владимира Ильича в Шушенском.

В дальнейшем мы уже видим Ленина занимающимся, по свидетельству Зырянова, не очень усиленно. Зырянов говорит, что он тогда переводил одну книгу «на германский язык». И возможно, что это была книга С.Б. Вебб «Теория и практика английского тред-юнионизма», переведенная им в ссылке с английского на русский. Для Зырянова же любой иностранный язык суть язык «германский».*

Он заводит ружье – берданку, увлекается охотой. Знакомится со Строгановым П.Т. и с ним, и с учителем Стародубцевым совершает частые охотничьи прогулки. Иногда с ночевой на рыбалку. В Петровки, в разлив Енисея ездит в лодке то с Зыряновым, то с работником его Докуменко.

Изредка ездит в город.

Так как Стульдинский – партнер плохой, обучает игре в шахматы Строганова и играет с ним.

Между тем лето проходит, наступает зима. Зима не приносит каких-либо существенных изменений в ленинскую жизнь, и зимние будни складываются в стиле летних дней. Только охоту на уток и дупелей сменяет охота на куропаток и зайцев, и литературный труд становится

________________________-

* Неточность: Книгу С.Б. Вебб «Теория и практика английского тред-юнионизма» В.И. Ленин начал переводить значительно позже – в марте 1898 г. (Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 1, с. 172, М., Политиздат, 1970.) – Ю.В.

интенсивней. Еще не зная, что «Новое слово» уже закрыто, Ленин пишет для этого журнала статью «Перлы народнического прожектерства», полемическую, как обычно, по поводу книги Южакова «Вопросы просвещения». Статья эта, в «Новом слове» тогда не напечатанная, вошла в 1899 г. в состав сборника «Экономические этюды и статьи».*

В середине зимы, все так же не будучи осведомлен, что «Новое слово» закрыто, Ленин пишет этому журналу вторую большую статью «От какого наследства мы отказываемся?» (также вышла в сборнике «Экономические этюды …». Наследство народническое. Говорят, что статья эта навеяна содержанием тех споров, которые вел в Красноярске у шлиссельбуржца В.А. Караулова Ленин с народовольцем Яцевичем.

Таким образом, результаты усиленных зимних занятий налицо, потому что летом мы имели только одну небольшую статью-рецензию «По поводу одной газетной заметки».**

Распространенное мнение, что Лениным в Шушенском была написана и его большая статья «К характеристике экономического романтизма» (насчет Сисмонди и отечественных сисмондистов), печатавшаяся в апрельской, майской, июньской книжках «Нового слова», по нашему мнению, неосновательно, просто потому что не мог Ленин, ехав в Шушенское в мае, писать для апрельского номера журнала. Естественней предположить, что статья о Сисмонди и сисмондистах была им начата в Питере и закончена в Красноярске.

Однако мерить все написанное Лениным в первую половину его пребывания в Шушенском только вышеозначенными работами тоже неосновательно. Мы знаем, что в эти дни у Владимира Ильича на руках была другая большая работа, требовавшая многолетнего труда – «Развитие капитализма в России». Но мы не знаем, какая доля этого труда падает на данный период шушенской жизни Ленина.

А.Д. Зырянов рассказывал нам о побеге из Минусинска какого-то ссыльного, устроенном якобы при содействии и участии Владимира Ильича. Зырянов, возивший Владимира Ильича в город, являлся как бы соучастником и оттого натерпелся всяких страхов. Мы отнеслись к этому рассказу Зырянова крайне недоверчиво, но вот оказывается, что

_______________________

* Сборник статей В.И. Ленина «Экономические этюды и статьи» опубликован в октябре 1898 г. (Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 1, с.187.) – Ю.В.

** А.Д. Зырянов и с его слов Г. Ушаков допускают ряд неточностей. Летом 1897 г. В.И. Ленин продолжает работу над книгой «Развитие капитализма в России», о чем сообщает в письмах родным и товарищам, получает по почте статистические сборники и изучает их, пишет и уже 7 сентября отправляет издателям большую статью «Кустарная перепись в Пермской губернии». В конце 1897 года, кроме названных Г. Ушаковым двух больших статей и рецензии, Ленин пишет и нелегально пересылает в Женеву важную программную статью «Задачи русских социал-демократов», которую Плеханов издал отдельной брошюрой. (Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 1, с.146-166.) – Ю.В.

случай такой действительно имел место. О нем рассказывает нам В.Д. Виленский-Сибиряков в выше цитированной книжке своей (стр. 13).

Вообще-то, отношения Ленина к минусинской политической ссылке и до приезда Надежды Константиновны, и после отмечены характером большой сдержанности. Поездки в Минусинск, в Курагино*, в Ермаковское к раскиданным по уезду ссыльным, приезды их в Шушенское; гости, свидания, встречи, – все это имело место, но не в такой мере, как это кажется. Случались крайне редко, и не потому, наверное, что этого нельзя было делать – начальство больших препятствий не чинило, – а оттого, что Ленин сам не стремился к этому. В Минусинском уезде в это время были Г.М. Кржижановский, З.П. Кржижановская, А.С. Шаповалов, Ф.В. Ленгник, Ф.Я. Кон, П.Н. Лепешинский, О.Б. Лепешинская и др.

Весной 1898 года, наконец, приехала к Владимиру Ильичу в Шушь Надежда Константиновна с матерью Елизаветой Васильевной. По рассказам Зырянова, Надежда Константиновна приехала около Троицы, по нашим прикидкам, приблизительно в апреле.** По приезде все некоторое время продолжали жить у Зырянова, потом перебрались к П.О. Петровой.

С переездом в дом Петровой началось самостоятельное хозяйствование Ульяновых. Владимир Ильич из одиночки превращается в большого семьянина. Молодая жена организовала ему хозяйство и семью. А организована была эта семейная жизнь таким образом: Владимиру Ильичу предоставлена была дальняя угловая, совершенно изолированная комната, полное некасательство до хозяйственных дел и обстановка наибольшего благоприятствования его научным занятиям. Весь семейный строй был подчинен интересам той комнаты, где Владимир Ильич сидел и писал. На мать Надежды Константиновны Елизавету Васильевну возложены были хозяйственные работы. В помощь ей за 4 рубля в месяц придана была восемнадцатилетняя Паша Мезина.*** (У Елизаветы Васильевны были кухонные знания, у Паши – руки.) Дополнительно к ним для некоторых других хозяйственных работ привлекалась Анна Егоровна Кудум, жившая во флигеле. Сопровождать Владимира Ильича на охоту, давать лошадь для поездок приспособлен был Иван Осипатович Ермолаев. Надежда Константиновна была верховным распорядителем этого ульяновского гнезда, одновременно и помогая Владимиру Ильичу в его работе, и заботясь о делах хозяйственных. И конечно, семья эта была создана ею.

_________________________

* О поездках в Курагино документальных источников нет – Ю.В. ничего преступного найдено не было».

** Н.К. Крупская приехала в Шушенское 7/19 мая 1898 г. (Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника. Т. 1, с. 175) – Ю.В.

*** По свидетельству Н.К. Крупской, Паше Мезиной, когда она поселилась у Ульяновых, было 13 лет. (Н.К. Крупская. Воспоминания о Ленине. 1932 г.). На самом деле ей в 1898 г. было 16 лет – Ю.В.

Такова была семья Ульяновых в те дни. Если мы ко всем вышеназванным людям прибавим еще Мишу Кудума, мальчика лет 4-х, бывшего у Ульяновых неотлучно с утра до ночи, и еще двух завсегдатаев, каждодневных гостей, ссыльных рабочих Яна Проминского и Оскара Энберга, состав Ульяновской семьи в Шуше будет описан нами полностью.

Зыряновы согласно показывают, что с приездом Надежды Константиновны научные занятия Владимира Ильича становятся усидчивей. Действительно, с приездом Надежды Константиновны, и особенно с переездом в дом Петровых, Владимир Ильич попадает в обстановку крайне благоприятную к тому, чтобы уйти в кабинетный труд с головой.

В доме Петровых закончена и переписана книга «Развитие капитализма в России». Труд этот своим родным теперешний дом Ленина может считать по праву. За сим, очевидно, здесь же написаны были все остальные работы, которые находим мы напечатанными во 2-м томе полного собрания сочинений Ленина: «К вопросу о фабричной статистике», «Вопросы кустарной промышленности», статьи о теории рынка, рецензии и др. – всего около 200 печатных.*

По свидетельству Мезиной и Кудумов, Ульяновы прожили в доме Петровой лето, зиму, еще лето и к концу следующей зимы уехали. Весь этот срок был прожит ими ровно, без каких-либо резких событий. Быть может, самым замечательным событием был нелегальный съезд летом 1899 года в селе Ермаковском, созванный Лениным по поводу опубликованного Кусковой «Кредо». Об этом съезде ничего не знают шушенские крестьяне и не могли знать, потому что это было дело тайное. Но про этот съезд нам рассказывает в своих воспоминаниях о минусинской ссылке Ф. Ленгник.

Внешне шушенская жизнь Ульяновых протекала спокойно. Раз был обыск. Про этот обыск рассказывает П. Мезина. Вероятно, это тот самый обыск, о котором в архиве департамента полиции справка, опубликованная в брошюре В.Д. Виленского-Сибиряка.

«В мае 1899 г. Ульянов, водворенный в селе Шушенском Минусинского уезда, допрашивался в качестве свидетеля по делу купеческого сына Ивана Михайловича Зобнина и др. за хранение и составление преступных изданий. Поводом к сему послужила найденная у Зобнина по обыску расписка Иркутской почтовой конторы в отправлении Ульянову заказного письма. В виду сего у Ульянова произведен был обыск, по которому было обнаружено писанное из Иркутска письмо, не заключавшее в себе, однако, ничего преступного; в квартире же Ульянова также ничего преступного найдено не было».

____________________________-

* В период жизни в доме Петровых В.И. Лениным, кроме завершения книги «Развитие капитализма в России», написано 23 легальных и нелегальных произведения общим объемом 365 страниц. Подсчет сделан по 2 и 4 томам Полного собрания сочинений 5 издания – Ю.В.

Внешне бедная жизнь была богата внутренним содержанием. Будни не были пустыми и бездеятельными. Будни наполнены были упорным умственным трудом. И Ленин, внешне такой замкнутый в Шушенском, ничуть не порывал связи с оставленными в России и за границей товарищами. Вел обширную переписку. В жизни, бедной внешними событиями, были свои большие события. Эти события волновали ссыльного из Шуши, но только совершались они далеко: новости заграничного рабочего движения, выступления легальных социал-демократов, стачки, первый съезд РСДРП в Минске и т.д.

Тон шушенской жизни Ленина энергичный и бодрый. Литературный труд сменялся спортом, охотой, прогулками на свежем воздухе.

Еженедельная почта. Изредка поездки в город, приезды товарищей из Минусинска, Курагина, Ермаковского.

Так день за днем проходило время. Наступила третья в Сибири зима. Ссылке приближался конец. Грустила Паша, привыкшая к Ульяновым. Ульяновы предлагали взять ее с собой, но не отпускали родители. Под Новый год съехались в петровский дом к Ульяновым гости.

Ссыльные из Минусинска, из Курагина. 12 человек. Эта встреча Нового года кажется нам интересной. В глухом углу Сибири кучка будущих большевиков встречала новый год с Лениным. Но начинался не только новый год. Начиналось новое столетие. Год начинался 1900. И еще никто не знал конца, но каждый чувствовал, что начинается новая глава всемирной истории. В глухом углу Сибири кучка будущих большевиков встречала с Лениным новое столетие.*

Вскоре после этого события собрались Ульяновы в обратную дорогу. Петровский дом остался пустовать. Гнездо разорили. И старушка Елизавета Васильевна, с Анной Егоровной прощаясь, плакала и жаловалась на судьбу свою: «И все-то мы вот так, Анна Егоровна: все заведем, все устроим, всего накупим, и только бы жить да радоваться, и вдруг опять все бросаем, опять все продаем».

Не улыбались старушке дальний путь и неизвестность.

Молодые рассуждали иначе.

Вошло твердо в обычай говорить о ссылке Ленина как о чем-то крайне тяжелом, страдальческом, наполненном всякими мучениями и трудностями, что выпало на долю перенесть организатору Октябрьской революции. Еще не так давно пришлось нам выслушать выступление о Ленине подобного сорта. Наверно, уловив этот тон, и рассказывает

_________________________

* О встрече Нового, 1900-го года в таком широком кругу Г. Ушаков написал со слов П.А. Мезиной. Других источников, подтверждающих этот факт, нет. 1899-й год В.И. Ленин и Н.К. Крупская встречали в кругу друзей в г. Минусинске. (Ленин. Сибирская ссылка. Составитель А.И. Ивановский. М., Политиздат. 1975, сс. 194-200) – Ю.В.

сообразительный А.Д. Зырянов о том, как пригнали Ленина пешком, в стужу, в арестантских котах, как привели его к нему с одной котомочкой, всего во вшах, и даже «адежи» у него своей не было, так что ему, Зырянову, «адежу» пришлось дать свою. Быть может, старательный рассказчик, если только не путает Ленина с кем-то другим, боится, что если будет говорить иначе, то ему просто не поверят. Меж тем как такие рассказы встречают всеобщее умиление.

Рассказывать о шушенской ссылке Ленина в трагических тонах, как о чем-то скорбном и страдальческом, конечно, неосновательно. Мы уже отмечали выше: тон шушенской жизни Ленина бодрый и энергичный.

Замкнутость и уединенность не были ему чем-то непременно навязанным, не тем было вызвано это отшельничество, что «фельдфебель Заусайлов глаз не спускал с поднадзорного Ильича», как рассказывает один биограф, не потому, что «даже на охоту Ленин не мог пойти без разрешения стражника», не потому, что на квартире Ленина чуть не каждый день производились обыски – все это вздор, конечно. Уединенность была потребностью самого Владимира Ильича. Виленский-Сибиряков рассказывает нам, что Ленин сам хлопотал, чтоб ему назначили для проживания не Минусинск, но Шушенское ради той самой уединенности. Это сообщение кажется нам совершенно правдоподобным.

Деревенское отшельничество не было Ленину в тягость, но было ему потребностью. Его шушенские дни отмечены большой сосредоточенностью. Когда присматриваешься к его охотничьим прогулкам и его охотничьему поведению, то словно он и не охотник был вовсе, а природа и воздух были ему нужны лишь для того, чтоб свежей и сосредоточенней работала мысль. Мы склонны думать, что шушенские дни Ленина, ничем не замечательные извне, были днями крайне значительными для всего последующего политического творчества Ленина. Избач в десятую годовщину революции говорил нам неправду, что все книги Лениным были написаны «вот в этом доме», но, может быть, справедливость иная в том, что сказал избач: «не все книги были написаны «вот здесь», но в Шушенском намечены узлы тех нитей, что протянулись потом по листам всех книг, до последней предсмертной брошюры включительно.

Быть может, одиночество его было нужно именно затем, чтоб ему, уже окончательно свернувшему тогда с нахоженных путей, наметить этот новый путь для себя и в стройную систему сложить все то, что дал ему его первый жизненный опыт. Это была назревшая необходимость, и ссыльное деревенское уединение было кстати.

Вообще, эта ссылка как мера, направленная против Ленина, достигла целей как раз обратных. Ссылку Ленин использовал с огромной для себя пользой и из ссылки вышел еще более окрепшим.

Также неосновательно думать, что время шушенской ссылки было

для семьи Ульяновых периодом больших материальных лишений. Все говорит за то, что материальной нужды Ульяновы в Шушенском не испытывали. Надежда Константиновна и Владимир Ильич получали по 12 рублей в в месяц арестантских* и Елизавета Васильевна получала 22 рубля.** По состоянию тогдашних цен этих 46 рублей одних было достаточно для безбедного существования. Плюс к этому у Владимира Ильича были его литературные заработки.

Жизнь Владимира Ильича в Шушенском во вторую половину его ссылки – это жизнь обстоятельного деревенского семьянина, жизнь большой, дружной, согласной семьи со всеми обычными для деревенского интеллигента тех дней утехами: с охотой, прогулками, с катанием на лодке. Для Владимира Ильича это была пора напряженного труда, но труда регулярного, отлично организованного в рамке устроенной деревенской жизни, при сотрудничестве и помощи любимого человека.

Словно нарочно выстроил священник Лахин такой удобный для семьи Ульяновых дом. Владимир Ильич охотился, катался на коньках, разгребал снег. Книга подвигалась вперед, и на письменном столе росла горка переписанных тетрадей. Жена помогала справляться с работой. Когда, оторвавшись от своих литературных занятий, шел Владимир Ильич из комнаты своей в столовую, он видел там семью свою за вечерним чаем. Жена, теща и… четырехлетний Миша Кудум, баловень и любимец Ленина. И, наверно, тут же постоянный гость Оскар Александрович и непременный Ян Проминский. Жизнь была деревенская, размеренная.

Поэтому, когда теперь пытаются изобразить Ленина в Шушенском в духе картины «Меньшиков в Березове», конечно, насилуют истину. На=оборот, нам кажутся вполне правдивыми воспоминания, например, З.П. Кржижановской: «Вся жизнь его, бодрая и деятельная, полная внутреннего содержания и напряжения, невольно подтягивала всех, не давала разлениваться в условиях ссылки, создавала темп … и в нашей ссылке не было ни скуки безделья, ни нудного настроения, ни склочных историй. Работали, готовились к будущему. Было бодро и хорошо».

Бодро и хорошо.

Была молодость. Ленин завершил в ссылке свои двадцатые годы. Было то время, когда зрелость уже наступила, но молодость еще прорывается. И была любовь. Была согласная жизнь с любимой женщиной. Говорят, Надежда Константиновна была очень хороша тогда. Большая коса ее особенно красила. Впрочем, в молодости не обязательно иметь

_______________________

* В.И. Ленин и Н.К. Крупская получали по 8 рублей в месяц установленного законом пособия для административно ссыльных. (В.И. Ленин. Биография. М., Политиздат, 1981, с. 52 – Ю.В.

** Е.В. Крупская получала пенсию 9 руб. в месяц (Н.К. Крупская. Биография. М., Политиздат, 1974, с. 9). Т.о., доход семьи Ульяновых составлял не 46, а 25 рублей в месяц, не считая литературных заработков В.И. Ленина – Ю.В.

большую косу, чтоб быть хорошей. Поэтому понятно нам и то письмо, которое прошлым годом послала Надежда Константиновна в Шушенское Прасковье Мезиной (Паше) о том, что вот нет мамы, нет Владимира Ильича, и она старается уходить в работу, чтоб не вспоминать про шушенскую жизнь. Многое трудно вспоминать потому, что оно было очень хорошим.

Итак, жизнь была бодрой и радостной. Бодрость питалась молодостью и здоровьем, любимым и упорным трудом, любимой женщиной.

Бодрость питалась и тем будущим, таинственным и близким, к которому готовились каждой минутой своего существования.

И уж если чему-нибудь учиться на шушенских днях Ленина, то вот, прежде всего и больше всего, этой бодрости, этой слаженности и организованности его трудовых деревенских будней.

И будут учиться. И когда расстанутся с мертвым, иконописанным ликом Ленина, тогда живой Ленин-шушенец явится как живой призыв к труду, бодрости и настойчивости.

Многие коснутся этого источника бодрости.

И много людей, обойденных на земле великим счастьем любимого и дружного труда с женой-другом, с женой-товарищем, со щемящей болью перелистывать будут страницы ленинской биографии, относящиеся к его шушенским дням.
35

ТОП ЗА 3 ДНЯ