Новое Замоскворечье

14 345

Александра Николаевича Островского в своё время по праву величали "Колумбом Замоскворечья", ибо он открыл читающим соотечественникам мир русского купечества. Вероятно, мир постсоветского православия не менее интересен, чем современное Островскому купечество. Что же это за мир?


https://eknigi.org/istorija/11...

Николай Митрохин. РУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ. Современное состояние и актуальные проблемы. "Новое литературное обозрение". Москва, 2006.

Часть I. ВНУТРЕННЯЯ ЖИЗНЬ ЦЕРКВИ: ВЕРУЮЩИЕ И ДУХОВЕНСТВО

1.2. Воцерковленные верующие

1.2.1. Социальные категории воцерковленных

Воцерковленные верующие по своему происхождению делятся на три большие категории: возрастную, традиционную и мировоззренческую.

К первой категории относится самая массовая часть воцерковленных – бабушки, т.е. женщины пенсионного возраста, от 55 лет и старше. Большая часть этих женщин до 45– 50 лет не проявляла никакой ревности в вере, многие из них просто не интересовались религией или даже были яростными атеистками. Однако возраст постепенно менял приоритеты.

«Выход на пенсию – конец определенного жизненного цикла. С потерей работы происходит смена окружения. <...> Освобождение времени, изменения в окружении, смена социального статуса ставят пенсионера перед проблемой собственной занятости. Как говорят информанты: "нужно что-то делать", "нужно куда-то выходить". Кроме того, к этому возрасту люди начинают часто болеть, чувствовать свою слабость и незащищенность: не только пенсия маленькая, но и нужно понять, "зачем жили"»14.

Митрополит Ювеналий

Довольно четко (если не лозунгово) о РПЦ как «Церкви пенсионеров», где одно поколение пожилых людей сменяет другое, говорит и митрополит Крутицкий Ювеналий (Поярков): «За несколько минувших десятилетий мне пришлось посетить много стран на Востоке и Западе, Севере и Юге. При бесчисленных встречах всегда стоял вопрос о судьбе Русской православной церкви в Советском Союзе. Тогда было принято считать, что это Церковь бабушек. И когда меня спрашивали, что будет с нашей Церковью, когда умрут бабушки, я всегда отвечал: "Наши бабушки бессмертны!"»15

Поскольку власти в СССР уничтожили религиозную культуру основной части населения страны, и в первую очередь образованных слоев общества [Тяжкий грех форсированной модернизации (индустриализация, урбанизация, культурная революция, коллективизация, механизация сельского хозяйства) как гиря висит на совести коммунистов. - М.З.], знания бабушек по части обрядовой культуры (православной традиции) почти не имели альтернативы в 1950–1980-е гг. Что группа бабушек, передающая сакральное знание вновь инкорпорируемым членам, считала «православием», то и воспринималось окружающими в качестве такового, хотя порой весьма сильно расходилось с базовыми положениями учения Церкви (канонами). Радикальный пример такого 

___________________

14  Минаева А, ПанченкоА Парадоксы русской святости: Доклад на конференции «Роль православия в государстве и обществе». Тбилиси, 2004. 24.01. Рукопись. С 6–7.

15 Михайлина Е. Человек из церкви. Митрополит Ювеналий: «Наши бабушки бессмертны!» // Московский комсомолец. 2003. 13.10.



несоответствия мы находим в записках вологодского священника о. Ярослава Шилова о приходской жизни:

«[По словам прихожан:] "Раньше, пока вас не было, у нас бабки крестили: молитовку погундят, а уж там как родители назовут, в том наименовании и оставляли". <...> Повели меня к одной знаменитости: говорят, у нее даже "поповский фартук" есть. Заходим в избушку: сидит за столом старуха в истрепанной епитрахили и что-то пишет. А епитрахиль – главное священническое облачение, без нее никакой службы не сослужить, и, конечно, никому, кроме священника, надевать ее не полагается. Видать, осталось от батюшки, утраченного в тридцатые годы. Поздоровались. Бабка и объясняет: – Кошечка моя потерялась. Теперь вот, паря, лешему приходится письмо писать, чтобы возвернул кошечку. – На каком же, говорю, языке письмо ваше? – Ты что ж, паря, не знаешь, как лешему письма пишут?.. А еще священник!.. Чему вас только учат... Справа налево! – И какой же, спрашиваю, адрес? – Да никакой: положи под крыльцо – и будет доставлено»16.

А. Панченко в ходе полевых исследований в Новгородской и Псковской областях также обнаружил бабушек-«крестилок», которые при отсутствии храмов крестили младенцев в деревенских «святых местах» (почитаемые камни, деревья)17.

Несмотря на то что при проведении масштабных полевых исследований (которые сейчас отсутствуют) вполне возможно найти разницу в особенностях традиции, транслируемой городскими и сельскими бабушками (или представляющими разные регионы), степени отступления их от канонов или количестве суеверий (с точки зрения людей с богословским образованием) в приходской жизни той или иной местности, можно констатировать, что эта возрастная группа стала главной хранительницей «народного православия», т.е. набора практик и верований, апеллирующего к Церкви, но зачастую противоречащего ее учению.

Активной позицией бабушек, видящих себя в качестве хранителей традиции, во многом объясняется большой процент крещеных людей в Советском Союзе. Хотя родители ребенка часто безразлично, а то и отрицательно относились к крещению, бабушки, а то и их подруги, носили крестить внуков самостоятельно, ставя родителей перед фактом. При этом действия оправдывались не получением таинства вхождения в Церковь, а «чтобы ребенок не болел и спал спокойно». В то же время для бабушек возраст, дающий уверенность в себе и своей мудрости, не позволяет критически оценивать свои действия. Нередко это приводит к конфликтам с окружающими.

_____________________

 16  Шипов Я. Отказываться не вправе: Рассказы из жизни современного прихода. Полтава: Изд-во Спасо-Преображенского женского монастыря, 2000. С. 43-44.

17 См.: Панченко А Народное православие. СПб.: Алетейя, 1998. С. 77.



Вот, например, как описывает свои действия обозреватель православной газеты, пережившая период неофитского пыла: «На какие только ухищрения ни пускалась я, чтобы, заполучив на пару часов внука, иметь возможность сводить его в церковь. Я просила мальчика не рассказывать дедушке с бабушкой (нерелигиозным родителям зятя. – Я.М), где он был, задабривая его конфетами. Я шла на открытый конфликт со сватами, что конечно же отражалось и на жизни Алешиных родителей. Я билась в одиночку, как рыба об лед» .

Согласно моим наблюдениям, за последнее десятилетие прежняя монополия бабушек, которые во времена СССР составляли большинство верующих (более 75%), оказалась существенно нарушена. Среди воцерковленных они доминируют, но их доля снизилась примерно до 40%. Впрочем, женщин в церквях по-прежнему более 75% от числа прихожан за счет того, что в храм пришли более молодые возрастные группы.

В то же время многие частные наблюдения говорят о том, что между бабушками и другими женщинами существует перманентный поколенческий конфликт. Нередко бабушки достаточно агрессивно относятся к молодым прихожанкам, энергично прививая им свою модель поведения в храме, а также, возможно, отстаивая территорию храма как свое пространство.

Священник Я. Шипов приводит следующий монолог провинциального архиерея: «А мучаются из-за них прихожане, особенно из новообращенных да особенно женщины!.. Если уж молодая и красивая – набросятся как воронье, – то им не нравится, как свечку передаешь, то – не так крестишься, то еще чего: шипят, шамкают –только и слышно в храме: шу-шу-шу, шу-шу-шу... Сколько я бранился на них! Сколько раз прямо на проповедях взывал к ним! Без толку... Но как подумаешь, из кого они вырастают?.. Из таких же молодых и красивых... Не выдерживают бабешки приближения к небесам... <...> Вздохнув, он закончил рассуждение совершенно неожиданным выводом: – Две беды у русской Церкви – бабки и архиереи. О последнем умолчу...» Другое свидетельство принадлежит 20-летней рослой красавице из семьи недавних эмигрантов в США из Украины, поделившейся с автором своими впечатлениями от посещения прихода РПЦ в Нью-Йорке «В принципе я православная, иконы в доме, когда что празднуется, знаю. В храм, однако, давно не ходила, в прошлом году решила сходить на Пасху. Пошла с подружкой, стоим, а тут ко мне какая-то бабка докопалась. И стою не так, и улыбаюсь почему-то. И что самое странное: моя подружка пришла в джинсах, а я 

____________________

18  Воронова А Глупая я баба // Начало. Днепропетровск. 2003. № 1. С 8.

19  Шипов Я. Отказываться не вправе. С. 15.


в юбке, у меня на голове платок, и мы даже не разговаривали – а все претензии ко мне. И я решила – ну и фиг с вашей церковью, если так, ходите туда сами»20.

Бабушки, конечно, не могут составлять тот идеальный «православный народ», о котором мечтает духовенство: «Во дни будничные, когда бывают в храме, хорошо бы утром прочитывать дома положенное на каждый день зачало из Евангелия и из Апостолов. В свободное время все члены семьи должны назидать и утешать себя пением церковных песнопений. <...> На каждом отце семейства лежит священный долг воспитывать детей в благочестии и страхе Божием. <...> Достойны подражания те из родителей, которые и сами любят читать Слово Божие и духовные книги, и детей приучают к тому же, которые в праздничные и воскресные дни, вернувшись домой из храма Божия, спрашивают детей своих, внимательно ли они слушали в храме церковное чтение и поучение, хорошо ли поняли из того, что слышали в церкви, и если чего не поняли, стараются, по возможности, растолковать им»21.

Ближе всего к подобной модели поведения традиционно православные семьи, которые составляют среди прихожан РПЦ вторую по значимости группу. Такие семьи, как правило, сохраняют веру с дореволюционных времен, многодетны, зачастую с межрегиональными связями, имеют в роду священников, активно ездят в паломничество, имеют гораздо более высокий, чем бабушки, уровень знаний об исповедуемой ими религии. Они хорошо информированы о различных проявлениях церковной жизни (хотя бы на уровне слухов), однако не любят говорить об этом с посторонними. Православие для них не только вера, но и образ жизни, семейная история.

Именно эти семьи сохраняли священников и монашествующих в годы репрессий, подвергались дискриминации в хрущевское и брежневское время, а теперь во многом определяют церковную моду. Представители традиционно православных семей являются главным трудовым резервом для ответственных церковных послушаний (старосты, регенты, бухгалтеры), зачастую становятся насельниками монастырей, мужчины нередко принимают сан, а девушки – первые кандидатки в жены священников (матушки)22.

__________________

20   Интервью Н. Митрохина с Я.Ч. Нью-Йорк, 2003. Апрель.

21  Лазарь (Швец), митрополит Симферопольский и Крымский. Семья – малая церковь // Материалы юбилейных церковно-общественных конференций Симферопольской и Крымской епархии Украинской Православной Церкви: 1998–2000. Симферополь: Издательский отдел Симферопольской и Крымской епархии, 2000. С 132–133.

22  Нередко будущая жена рекомендуется прежде незнакомому с ней семинаристу его духовным наставником.



Выходцами из этой среды являются все постоянные члены центрального управленческого органа Церкви – Священного Синода23, многие влиятельные священники. Известный пример – семья Соколовых, трое представителей которой составляли в 1980-е гг. ближайшее окружение Патриарха Пимена (Извекова), а в 1990-е занимали ответственные посты в Церкви24.

Третья категория воцерковленных относительно нова для Церкви. Люди из неверующих семей или, значительно реже, прежде инаковерующие, обратившиеся в православие «головой», в результате личного духовного опыта или размышлений, а не в силу традиции или социальной роли, впервые появились в Церкви только в 1920-е гг.25

Как относительно массовое явление такой тип воцерковленных сформировался во второй половине 1960 – первой половине 1980-х гг. Основную массу людей, пришедших в Церковь по мировоззренческим мотивам, составляли молодые интеллигенты, которые не без оснований были восприняты воцерковленными и духовенством как подозрительные элементы, потенциально способные искушать остальных верующих26. Общее количество таких людей на середину 1980-х гг., по моим подсчетам, вряд ли превышало 10 тысяч человек на весь бывший Советский Союз, и их общины находились в первую очередь в университетских центрах – Москве, Ленинграде, Новосибирске, Иркутске, Львове27.

_________________

23  Из восьми постоянных членов Священного Синода (на 1.1.2004) трое – Патриарх, митрополиты Кирилл (Гундяев) и Владимир (Котляров) – дети духовенства, двое – митрополиты Филарет (Вахромеев) и Владимир (Сабодан) – дети мирян, работавших для Церкви, один – митрополит Климент (Капалин) – имеет трех братьев-священников (в том числе епископа). Двое оставшихся указали в своих биографиях, что они происходят «просто» из благочестивых православных семей.

24 Все трое – родные братья, сыновья известного московского священника о. Владимира Соколова: протоиерей Николай, настоятель храма св. Николая в Толмачах (при Третьяковской галерее), является, по сути, хранителем одной из главных церковных святынь – Владимирской иконы Божией Матери, а также активным лоббистом интересов РПЦ в сфере культуры и передачи имущества (с 1995 г. – член епархиального собрания Москвы); протоиерей Феодор (1959–2000), настоятель Преображенского храма в Тушине, был первым заместителем председателя Синодального отдела по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями; епископ Сергий (1951–2000) в 1995–2000 гг. возглавлял Новосибирскую кафедру. Подробнее см.: Соколова НН. Под кровом Всевышнего. М., 2001; Дар любви. М.: Издательский совет РПЦ; Руссюй Хронографъ, 2003. Обе книги (первая – воспоминания их матери, вторая – сборник воспоминаний об о. Феодоре) являются «учебником» семейного воспитания для многих воцерковленных.

25 Из подобных семей происходили, например, известные московские священники А. Мень и В. Кречетов.

26 Этот феномен был глубоко проанализирован в работе одного из активных представителей этого движения, ныне священника прихо¬да Константинопольского Патриархата в Италии. См.: Зелинский В. Указ. соч.

27 Имеются в виду только прихожане РПЦ, а не других конфессий. См.: Алексеева Л. Указ соч. Интерес представляет обзор ленинградских православных интеллигентских кружков: Чепурных О. Неохристианская этика протеста советских интеллектуалов // Неприкосновенный запас. 2003. № 32. С. 51-56.



В дальнейшем интеллектуалам пришлось либо покинуть Церковь, либо сплотиться вокруг сочувствующих им священников (общеизвестны общины В. Шпиллера, А. Меня, Д. Дудко, В. Кречетова28), либо максимально мимикрировать под те стандарты, которые предлагали им другие воцерковленные, в первую очередь из традиционных семей. Хотя за 1990-е гг. среди «мировоззренчески-обусловленной» группы процент интеллектуалов понизился за счет представителей других социальных категорий, тенденции, заложенные в предшествующий период, сохранились.

В 1990-е гг. на среду воцерковленных интеллектуалов оказали огромное влияние два фактора. Во-первых, их довольно однородное в 1970–1980-х  гг.  сообщество раскололось на либералов и фундаменталистов29. Одни приняли новую жизнь страны. Часть представителей этой группы, видевших в своей православной деятельности средство выражения антикоммунистических убеждений и разочарованных в открытой антилиберальной и антизападной позиции большинства духовенства и мирян, отошли от Церкви. Другим изменения в политической и экономической жизни страны категорически не понравились, а Церковь стала для них последним оплотом и прибежищем перед лицом нового, незнакомого мира.

Во-вторых, значительная часть интеллектуалов, точнее, все, кто был дееспособным и дал согласие, стали священнослужителями или монашествующими. Если в СССР власти активно препятствовали рукоположению лиц с высшим образованием в духовное звание, то в 1990-е гг., испытывая огромные потребности в кадрах, архиереи рукополагали благочестивых мирян без разбора, фактически уничтожая тем самым актив «мирянского движения», точнее, мужской его части. Не менее рьяно проходил процесс пострига одиноких воцерковленных женщин в монахини, которые стали основой возродившихся женских монастырей.

В 1990-е гг. стал существенно меняться социальный состав людей, пришедших к вере во взрослом (но допенсионном) возрасте. Характерной фигурой в приходе стал энергичный и ограниченный в интеллектуальном отношении предприниматель или его жена. Зачастую это выходцы из среды военных, сотрудников правоохранительных органов или чиновников, не обязательно (но возможно) связанных с криминалом, для которых православие, особенно в его максимально 

__________________

 28  Многие, но не все, священники, привечавшие с конца 1960-х гг. интеллигентную молодежь, в начале и середине 1960-х гг. входили в состав существовавшего в Москве «кружка прогрессивных дьяконов» или были к нему близки.

29  Трещина в этой среде (во всяком случае, в среде московских православных) прошла на рубеже 1970–1980-х гг. В течение последующего десятилетия она только увеличивалась, закончившись уже в начале 1990-х гг. публичной полемикой и разрывами личных отношений между сторонниками разных группировок.



этатистской интерпретации, стало органичной заменой (или продолжением) советской государственнической идеологии30.

Типичную в этом отношении историю рассказала газета «Амурский меридиан». Высокопоставленный городской чиновник в Биробиджане, директор местной коммунальной службы, крестился и стал активным верующим в 1990-е гг., после того как чудесным образом выздоровел, причастившись в храме. В роли простого мирянина неофит пробыл недолго – сначала старательного прихожанина благословили петь на клиросе, а затем рукоположили в диакона31.

В настоящее время «традиционные» и «мировоззренческие» воцерковленные отличаются единым внешним видом (бороды и невзрачные темные костюмы для мужчин; длинные волосы, свернутые в клубок и убранные под платок, белый или пастельных тонов, длинные юбки и отсутствие косметики у женщин), подходом к вопросам семьи и брака (цель – многодетные семьи и обучение детей в кругу своих), специфическим внутрицерковным сленгом, стремлением ограничить деловые контакты кругом со-верующих. А. Тарабукина указывает и на такую специфику: «Выделяет "церковных людей" и тихая, подчеркнуто скромная речь, изобилующая церковной лексикой, формулами самоуничижения и проч. Обязательны и опущенные "долу" глаза. По этим знакам не только посторонние безошибочно узнают "церковного человека", но и сами члены сообщества – друг друга»32. Добавлю к этому описанию, что показная скромность и самоуничижение не исключают вспышек немотивированной (с посторонней точки зрения) агрессии и тривиального хамства по отношению к чужакам, нарушившим неписаные и неочевидные нормы этикета. [Не только православных касается. Однажды довелось мне в качестве экспедитора совершить увлекательную поездку с дальнобойщиком, прихожанином англиканской (!) церкви. Речь моего спутника была бедновата лексически, а набожность простиралась до того, что он всюду возил с собой Библию. Но вот однажды на перекрёстке кто-то замешкался и вызвал неудовольствие этого доброго прихожанина. Такого потока хорошо структурированной ненормативной лексики я и не слышал никогда. - М.З.] Значительная часть воцерковленных не доверяет светской медицине и отказывается от ее услуг, надеясь на святую воду, маслицо от лампады, землицу с могилки почитаемого святого, молитвы старца и другие чудесные способы избавления от недуга. Если такое лечение не приводит к смерти, то усиливает зависимость от чудес и чувство противостояния неблагодатным светским врачам.

Весьма близки взгляды участников сообщества на современную российскую политику и общественную жизнь. Стандарты, на которые ориентируется эта часть воцерковленных, транслируются на неофитов не только через авторитет старожилов приходов, но и с помощью разнообразной литературы и проповедей духовенства.

__________________

30  Эта идеология, распространенная среди сотрудников партийно-государственного аппарата (особенно центральных ведомств), подразумевала скептическое отношение к официально пропагандируемым лозунгам интернационализма и перспективам построения в обозримой перспективе коммунизма, однако придавала большое значение патриотизму, честному служению государству, ксенофобии по отношению к Западу.

31 Первушин А. Дьякон из «Единого заказчика» // Амурский меридиан. Хабаровск. 2003. 26.11.

32 Тарабукина А Указ. соч.



С. Наумова, опубликовавшая записки о современной приходской жизни Московской епархии, передает следующий характерный эпизод: «Переход в православие этой молодой пары был сущей трагедией для их родителей – потомственных интеллигентных баптистов. Когда они только появились на приходе, на них было любо-дорого смотреть: трогательная чета студентов-медиков, из состоятельных респектабельных семей, с красивой внешностью и светскими манерами. Одним словом – красивая пара! А свадебные фотографии, которые озлобили не на одну неделю всех приходских кумушек! Праздничное убранство баптистской церкви, он во фраке, она в белой шляпе с флердоранжем... Ну просто выходцы из Санта-Барбары! Года через полтора их было не узнать. Глава молодого семейства стал алтарником: отпустил хвост и бороду, стал носить кирзовые сапоги и телогрейку... Его некогда прекрасная половина соответственно макияж, маникюр и парикмахерские стала относить к "грешным атрибутам прошлой жизни". Взамен этого окружающие имели сомнительное счастье лицезреть ее вечно сонную и перманентно беременную греховную оболочку, повязанную по-монашески черным платком. Они даже научились зевать во время трапезы, крестя при этом рот! Институт был успешно брошен... А у них шел активный процесс "духовного роста": с нашего РПЦешного прихода они ушли к единоверцам33, обвинив русское православие в повальной греховности, недостатке благости и молитвенности»34.

Примечательно, как подобные стандарты поведения оказывают воздействие на участников движения хиппи, существующего в СССР и СНГ с конца 1960-х гг. Они психологически оказались весьма подготовленными к принятию веры. Отречение от обычного мира и мещанских забот, примат духовных интересов над материальными (и самосовершенствования – над карьерой), миссионерский настрой по отношению к обществу, принадлежность к достаточно закрытой от постороннего влияния коммуне и, наконец, довольно жесткий кодекс поведения, особенно присущий старшему поколению советских хиппи (1970-х –первой половины 1980-х гг.), позволили им с легкостью принять суровые со светской точки зрения требования, предлагаемые воцерковленными и монастырскими общинами. При этом обычно их мировоззрение с либерального менялось на противоположное, что демонстрирует пример таких известных фундаменталистов, вышедших из среды хиппи, как настоятель московского Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов) или «борец с сектами», руководитель центра св. Иринея Лионского (Москва) А. Дворкин. ( Александр Леонидович Дворкин - https://cont.ws/@mzarezin1307/... )

Тихон Шевкунов, ныне митрополит


___________________

 33  Старообрядческие приходы, входящие в состав епархий Московской Патриархии. Отличаются более жесткими нормами поведения в быту.

34  Наумова С. Клировые ведомости // Сайт «Клировые ведомости или светские беседы на духовные темы». 2000.



Историк движения хиппи в СССР В. Бояринцев, воцерковившийся и поселившийся около монастыря Оптина пустынь (Калужская область), в интервью перечислил не менее десятка бывших хиппи, ставших священниками РПЦ и служащих в соседних монастырях35. Их ригоризм, перенятый у традиционных воцерковленных, не вызывает сомнений. Характерна подмеченная им сценка: «Благочинная обители [Шамординского женского монастыря] монахиня С. так же бегала в свое время по Оптиной вокруг отца С. вся в феньках и прочих прикидах. Сейчас отличается неуемной строгостью к себе и сестрам обители. Видимо, хипповое прошлое является до сих пор сильнейшим для нее искушением, а потому и испытанием. Однажды жена моя Марина шла по Шамордино, разыскивая нашу знакомую, монахиню Иоанну, да наткнулась на монахиню С. Та, увидев, что на Марине не платок до глаз, а парижская шляпка с распущенными вдобавок волосами, наехала: "Нельзя по монастырю ходить так! Прямо как хиппи!!!" На что Марина не удержалась: "Вам виднее, как кто, матушка"»36.

Еще одна заметная прослойка верующих – маргиналы. Опустившиеся люди – алкоголики, бывшие заключенные, профессиональные попрошайки, персоны с отклонениями в развитии, бродяги (странники) – обычно встречают пришедшего в храм на паперти. Однако люди на паперти лишь часть маргинального сообщества. Другая, немалая часть пытается найти в Церкви работу и жилье. Одни становятся сторожами или разнорабочими при храмах, других берут в трудники монастыри. Третья часть имеет работу и жилье за пределами Церкви и ищет в храме только мистическую составляющую, однако их внешний вид и поведение дисгармонируют с нормами, принятыми большей частью воцерковленных.

В целом все категории воцерковленных, включая маргинальную составляющую, представляют собой крайне незначительный процент от общего числа граждан России и других постсоветских государств. Хотя за последнее десятилетие количество воцерковленных значительно выросло, в России, как говорилось выше, оно составляет по оптимистическим подсчетам 2–4% населения, а по пессимистичным не дотягивает и до процента. Именно они являются опорой духовенства РПЦ, и с них, по мнению иерархии Церкви, должны брать пример все остальные жители «традиционно православных» государств. Понятно, что развитие общества в постсоветской России идет в направлении обратном желаемому воцерковленными. По данным социологических исследований, все большее 

_____________________

35  Евсеева А. Благословенная Оптина // Сайт «Берлога старого Лонга». 2002.

36  Евсеева А Благословенная Оптина // Сайт «Берлога старого Лонга». 2002.



количество граждан России демонстрирует устойчивые либеральные и вестернизированные мировоззренческие установки37. (Без всякой категоричности рискну предположить, что мы настолько глубоко нырнули в демодернизацию и так уверенно продолжаем в неё погружаться, что православие для алчущих спасения россиян становится избыточно сложной религиозной доктриной, и нас ждёт массовое возвращение к более понятным духовным корням, к чему-то, схожему с религией Вуду. - М.З.)

Часть клира РПЦ понимает эту ситуацию очень четко. Ректор Православного Свято-Тихоновского богословского института (ПСТБИ) протоиерей Владимир Воробьев, входящий в двадцатку наиболее влиятельных деятелей современной РПЦ38, подводя свой итог 13 годам самостоятельного развития Церкви, заявил в одном из своих последних интервью:

«У современных людей доминирует отношение к Церкви как к какому-то пережитку, очень узкому направлению жизни, которое безнадежно отстало от мира во взглядах на жизнь. К тому же в Церкви служат не вполне понятные люди. Большого авторитета ни клир наш, ни прихожане в обществе не имеют. Во многом это происходит потому, что сегодня очень мало людей, которые являют миру подлинный образ православного устроения сердца человека, православной жизни»39.

Воцерковленные (за исключением достаточно быстро обновляющегося по естественным причинам контингента бабушек) пытаются моделировать своим поведением мифологизированный тип образцового «православного русского», или, как говорит о. В. Воробьев, «подлинный образ православной жизни». Однако ни этот образ, ни его носители не вызывают больших симпатий у подавляющего большинства населения. Это позволяет говорить не о превращении модели воцерковленных в норму для более или менее широких слоев общества, а о том, что церковные люди все более замыкаются в себе, трансформируясь в особую этноконфессиональную общность (с единообразным внешним видом, языком, бытовыми привычками и т.п.). Ближайшим аналогом в таком случае являются русские старообрядцы.

___________________

37  Концептуальное осмысление этих тенденций см.: Вишневский А Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. М.: О.Г.И., 1998.

38 Они решают, как Церкви жить // Смысл. 2003. № 1. С. 63. Хотя, на мой взгляд, его место в рейтинге журнала занижено.

39 Воробьев Владимир, протоиерей. Зачем мы приходим в Церковь / С прот. Владимиром Воробьевым беседовал соредактор журнала «Фома» Владимир Легойда // Сайт «Православного информационно¬го агентства «Русская линия». 2003. 19.12.



Заключение

<...>

Социальный облик верующего изменился за десятилетие существенно, но не принципиально. По-прежнему его основа – бабушки, а на смену разочаровавшимся интеллектуалам пришли люмпен-интеллигенция, «советские люди», ощущающие страх перед новыми временами, и полукриминальные предприниматели. Таким образом, Церкви за это десятилетие не удалось решить проблему привлечения в храм среднего городского жителя, принадлежащего как к мидлклассу, так и к «синим воротничкам» (т.е. рабочим). Наоборот, произошла концентрация ядра воцерковленных верующих, все более замыкающихся в особую этноконфессиональную общность, которая по ментальным и ценностным ориентирам дистанцируется от основной массы населения страны. Хотя за десятилетие количество воцерковленных выросло, в общегосударственных масштабах оно остается незначительным. Пока ничто не позволяет предположить, что за следующее десятилетие оно дорастет хотя бы до 10% от населения России.

В идейном отношении в РПЦ за десятилетие произошли серьезные изменения. Церковь окончательно отказалась от идеи модернизации и адаптации к условиям постиндустриального общества, хотя и эффективно использует некоторые его механизмы. Фундаменталисты и консерваторы во внутрицерковной дискуссии одержали окончательную победу над либералами, воспользовавшись стремлением воцерковленных к самоизоляции и их страхом перед современным миром. Соответственно в течение десятилетия консервативные и фундаменталистские приоритеты в жизни Церкви (храмостроительство, сглаживание исполнения традиционных обрядов) все более подавляли либеральные (катехизацию, просве-тительскую и диаконическую деятельность). Для Церкви (и особенно ее иерархии) фактический разрыв с либералами не кажется значительным. Духовенство надеется на свои связи с государственными органами, которые, как оно полагает, должны влиять на отношение к Церкви «простого народа».

Однако церковные администраторы (как епископат, так и допущенное к управлению Синодальными и епархиальными отделами духовенство), вынужденные для сохранения своей власти постоянно «праветь» политически (чтобы успевать отбиваться от обвинений фундаменталистов, перехватывать их лозунги и тем самым уменьшать влияние радикалов на воцерковленных), уже давно находятся в глубокой идейной оппозиции не только российскому обществу, но и государству. В настоящее время Церковь не только «правее» большей части публичных политиков России (и осуществляемых ими реформ), но солидаризуется с маргиналами, стремящимися к реализации программ, основанных на традиционалистических, антидемократических и этнонационалистических идеях.

<...>

Подводя итоги, можно резюмировать, что за 1990-е гг. Русская православная церковь упустила свой шанс вписаться в современный мир, стать одним из ключевых институтов формирующегося в России и других государствах постсоветского пространства гражданского общества. Она все более становится реликтом минувших веков (как в религиозном, так и в политическом отношении) и одновременно разлагается организационно, превращаясь в замкнутое и плохо управляемое сообщество регионального значения. При антидемократическом направлении российской политики РПЦ может стать важной составляющей консервативной государственной националистической идеологии. Однако пока ее путь таков же, как у других больших исторических конфессий в Европе, – становиться прибежищем для людей с низким уровнем образования и «традиционалистским» мировоззрением, выглядеть «пустым местом» для среднего класса, превращаться в объект насмешек для интеллектуалов и молодежи, а главное – быть наблюдателем и критиком, но не участником текущих политических и социальных процессов.

Пётр Толстой: нам плевать на Макрона. Убьём…

Французы в шоке, таким жёстким журналисты его ещё не видели. Впрочем, им не привыкать, в том числе и к реакции своих зрителей. Из раза в раз приглашать в эфир ведущего канала BFMTV и бр...

Почему Собчак пропала с радаров
  • pretty
  • Сегодня 08:29
  • В топе

КВАДРАТУРА   КРУГАЛистаю ленту новостей и думаю: «Чего-то не хватает, что-то в стране изменилось. А что?». И вдруг понял: нет Собчак. Пропала. Еще буквально пару месяцев назад ее фамилия обя...

Шчо вы к нам прысталы?!

- Какие мы вам братьтя, хто вам это сказал?! Мы сами по себе! А вы лизеты й лизэтэ. Вы понимаете, шо мы не хотымо з вамы жыты?! Мы хотим отдильно, без вас, сами по себе!- Понимаем. И по...

Обсудить
  • сложная статья. но тогда в чём РУСкость церкви? в чём её православие?