Кризис металлургии в годы Первой мировой

http://sergeyhry.narod.ru/txt/...

А. Л. Сидоров.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ РОССИИ В ГОДЫ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ

ИЗДАТЕЛЬСТВО "НАУКА" Москва, 1973

Раздел второй. ВОЙНА И НАРОДНОЕ ХОЗЯЙСТВО

Глава первая. ВОЙНА И ПРОМЫШЛЕННОСТЬ

Кризис металлургии

До мировой войны в России производилось незначительное количество металла. На протяжении целого десятилетия (1900—1909 гг.) производство металла (чугуна) в России держалось в среднем на уровне 176 млн. пуд. Только с 1909—1910 гг. увеличилась выплавка чугуна, стали и изделий из них. За пять лет — с 1909 по 1913 г. — производство готового металла в империи выросло со 163 млн. пуд. до 246, или на 51,3% 67.

Ведущая роль в производстве металла принадлежала Южному металлургическому району. Накануне мировой войны он давал почти ¾ чугуна (73,71%) и ⅔ (63,12%) железа и стали. Удельный вес Урала составлял около ⅕ как в производстве чугуна, так и железа и стали 68. Юг и Урал — два основных металлургических района страны. Из остальных районов более важную роль играла Польша, производившая 9% чугуна и около 11% железа и стали. Четыре остальных района — Подмосковный, Приволжский, Прибалтийский и Северный — давали около 16% добычи.

В годы промышленного подъема производство металла не поспевало за спросом. С 1909 по 1913 г. цены на передельный чугун выросли на 42—43%, а на сортовой металл — от 12 до 21% 69. Характеризуя конъюнктуру рынка, обозреватель «Народного хозяйства» указывал, что недостаток в металле ощущался почти во всех категориях продуктов. Рынок переживал острый кризис недостатка в металле, который являлся не только следствием общего промышленного подъема, расширения портостроительства и больших потребностей армии и флота, но и следствием политики монополистических объединений.

Чтобы удовлетворить наиболее острые потребности в металле и сбить цены, правительство разрешило льготный привоз металла из-за границы. За 1911—1913 гг. ввезено 11,6 млн. пуд, а на 1914—1915 гг. было намечено ввезти еще 20 млн. пуд.

Война предъявила огромный спрос на металл и открыла широкие перспективы для развития этой отрасли промышленности. Что же случилось на деле? Нижеследующая табл. 17 дает представление о развитии этой важнейшей отрасли народного хозяйства в военные годы.

Таким образом, количество действовавших домен в 1916 г. сократилось на 36 по сравнению с довоенным годом, за это же время число рабочих выросло на 40%, а производство продукции по чугуну сократилось на 18,2%, по железу и стали — на 17% и полупродуктам на 13%.

Падение добычи чугуна, железа и стали в 1914 г. незначительно и может быть объяснено первыми мобилизациями, повлекшими сокращение рабочей силы, и железнодоржными затруднениями мобилизационного периода.

Таблица 17

Данные о развитии металлургии и численности рабочих, занятых в ней, за 1913—1917 гг. *

* «Статистический сборник за 1913—1917 гг.», вып. 1, стр. 75—77. Данные за 1915—1917 гг. приведены без Польши, где в 1913 г. был 31 завод с 19 151 рабочим и с производством 25,6 млн. пуд. чугуна и 27 млн. пуд. железа и стали.

В 1915 г. происходит новое падение добычи металла: страна получила металла на 20% меньше последнего довоенного года 70. Это сокращение только отчасти может быть объяснено потерей Польши. Производство чугуна сократилось во всех районах империи как сравнительно с 1914 г., так и, особенно, по сравнению с довоенным. Юг дал чугуна меньше на 12%, Урал — на 10%, Подмосковный район — на 40% 71.

Падение добычи железа и стали происходит исключительно за счет Юга, который выработал их на 20 млн. пуд. меньше, чем в 1914 г., или почти на 20%. Все остальные районы остались на уровне довоенной добычи. В 1916 г. произошло незначительное увеличение (на 3%) производства чугуна и стали. Однако увеличение приходится главным образом за счет Юга (9 млн. пуд.), так как Урал дал сокращение на 4 млн. пуд. Еще более значительна роль Юга в приросте добычи железа и стали (10 млн. пуд.) 72. Если сравнить удельный вес отдельных районов в производстве металла за 1913 и 1916 гг. (без учета Польши), то окажется, что удельный вес Юга поднялся в отношении чугуна с 74 до 76%, а в производстве полупродукта немного уменьшился. Удельный вес Урала и Прибалтийского района в производстве железа и стали несколько увеличился за счет значительного использования железного лома 73. Вообще же уральские магнаты не проявили никакого стремления увеличить добычу металла, и она до 1916 г. оставалась стабильной, а по чугуну даже сократилась. Из остальных районов лишь Прибалтийский, пользуясь близостью Петрограда, увеличил добычу на 10%.

Если из довоенной добычи металла вычесть долю Польши, то за 2,5 года войны (1914—1916 гг.) добыча остальных районов почти равняется довоенной. Но эта почти довоенная добыча была куплена дорогой ценой общего увеличения количества рабочих в металлургии на 53%, в том числе на Юге — на 52%, в Московском районе — на 39% и в Северном — на 70% 74.

Характерен систематический рост числа рабочих во всех районах и такое же падение продукции. Расстройство металлургической промышленности было особенно глубоким, и огромное увеличение числа рабочих не только не дало прирост в продукции, но в ряде районов не спасло от сокращения. Падение производительности труда в металлургии было еще более значительное, чем в угольной промышленности.

Характерно, что правительство и буржуазия не сделали и попытки использовать огромные резервы для увеличения добычи металла. Без Польши в России было 223 металлургических завода, из которых действовали лишь 145, а остальные 74 были закрыты. Примерно ⅓ заводов бездействовала. Количество действовавших домен к 1916 г. по сравнению с 1913 г. уменьшилось на 25  75. Значительное количество бездействовавших домен было при закрытых заводах, но много было закрыто домен и на действовавших заводах.

Сокращение добычи металла было вызвано главным образом падением производительности труда, расстройством транспорта, недостатком руды, угля. Первые семь месяцев 1915 г. число рабочих в железной промышленности было меньше, чем осталось после первой мобилизации 76.

Вследствие мобилизации рабочих и отсутствия руды и топлива уже к 1 декабря 1914 г. на Юге остановилосъ 13 печей. На Днепровском заводе остановилась 6 декабря вторая печь с производительностью 18 тыс. пуд. чугуна в сутки. Отсутствие вагонов для руды, угля и кокса «повело к сокращению общей выплавки чугуна на заводе приблизительно на 40% по сравнению с нормальной производительностью. На 9 декабря 1914 г. на складах завода имелось всего лишь около 80 тыс. пуд. кокса, т. е. приблизительно на 1,5 суток» 77. В марте 1915 г. положение еще ухудшилось: вместо 13 печей стояло уже 18. Часть работавших печей была занята не полностью, а только в размере 20—30% своей производительной способности. В середине марта 1915 г. ряд заводов Юга полностью или частично приостановил свое производство на неопределенное время из-за отсутствия необходимого сырья.

Положение уральской промышленности было еще более тяжелым, чем южной. «Наш богатейший Урал представляет собой какое-то царство недействующих, безжизненных заводов и фабрик: в истекшем году там насчитывалось всего 122 доменные печи; из этого числа в действии находилось только 66, т. е. ровно половина. Из остальной половины 13 печей находились в ремонте, 17 было вполне готовых, но не действовавших, и 26 домен приходилось целиком на бездействующие заводы» 78. Таково было положение через несколько месяцев после начала войны. В 1915 г. производство по чугуну сократилось на 20,4%, а готовых железа и стали — на 16,9% 79.

1915 год был единственно «тяжелым» для добычи металла. Поэтому еще в начале года заводы выдавали его только тем потребителям, которые работали на оборону, по особым удостоверениям, с организацией Особого совещания по обороне и заводских совещаний к ним перешел контроль над распределением металла, а с 17 декабря 1915 г. — к уполномоченному по делам металлической промышленности, подчиненному председателю Особого совещания по обороне. Частный спрос на металл сокращался, а государственный, в связи с ростом производства пушек и снарядов, увеличивался. Казенные заказы на листовое железо уже к 1 апреля 1915 г. «составляли 56% всего спроса на листовое железо, тогда как в те же месяцы предшествующего года они равнялись всего 27%. Казенный спрос на балки и шевеллера поднялся с 15 до 38% общего спроса» 80. Надо иметь в виду, что эти данные относятся ко времени, когда еще не начиналось широкое движение за привлечение частной промышленности к работе на казну. По данным бюро распределения металла, в 1915 г. государственный спрос составлял 73,56%, а на частный рынок «в собственном смысле слова» приходилось около 20% 81.

Эти данные находят подтверждение как в опубликованных, так и в архивных данных. По данным Центрального военно-промышленного комитета 82, распределение металла на 1916 г. складывалось так: военные ведомства — 80,9 млн. пуд., путей сообщения — 95,6 млн. пуд., промышленное потребление — 15,8 млн. пуд. и частный рынок — 48 млн. пуд. Следовательно, на частный рынок оставалось не более 20%. Однако в приведенном расчете не выделен металл Министерству земледелия, буржуазным общественным организациям и т. д.

Однако металла не хватало не только для частного рынка, оставались неудовлетворенными и военные потребности, а также потребности промышленности, резко сократилось изготовление рельсов по причине невыгодности цен для промышленников.

Военный спрос определял и новый характер необходимого металла. Военному ведомству нужно было огромное количество снарядных заготовок, для чего требовалась цементная сталь. Ее стало изготовляться в 10 раз больше, чем до войны. Впоследствии научились делать снаряды из мягкой (осевой) стали. В 3 раза сократилось изготовление сортов строительного железа. Для нужд войны вырос спрос на проволоку.

Одна из важнейших причин сокращения добычи металла на Юге в 1915—1917 гг. — недостаток топлива. Месячная потребность металлургических заводов Юга в топливе достигала до 33 млн. пуд., вместо которых они фактически получали в 1915 г. 21 млн. пуд., а в 1916 г. — 24 млн. пуд.

В 1916 г. выплавка металла несколько возросла, особенно на Юге (с 14 млн. пуд. в январе 1916 г. до 16,5 млн. пуд. в октябре), но уже в ноябре производство сократилось до 14,9 млн. пуд., а в декабре — до 14 млн. пуд. Другой причиной этого сокращения было «резкое падение подвоза железными дорогами минерального топлива, руды и других материалов на заводы при одновременном истощении запасов на заводах и сокращении вывоза с заводов готовых изделий» 83.

Летом вывоз топлива несколько улучшился, а потому, по предложению председателя Особого совещания по топливу, были пущены новые домны. Однако осенью 1916 г. вследствие расстройства транспорта подвоз топлива вновь сократился, была израсходована половина имевшихся на заводе запасов, а потом остановлено 10 работавших домен.

По расчетам 41-го съезда горнопромышленников Юга России производительность металла в 1917 г. должна была увеличиться до 18,35 млн. пуд. чугуна, 16,26 млн. пуд. полупроката и 13,13 млн. пуд. железа и стали в месяц. Эта программа в значительной мере превосходила металлическую продукцию Юга в 1916 г. Для ее выполнения требовалось получить больше на 14 млн. пуд. в месяц топлива и руды. Представители металлургических заводов, очевидно, считали эту программу невыполнимой, а потому полагали «более соответствующим указать предполагаемую среднюю цифру ежемесячной выплавки чугуна в первые месяцы 1917 г. в 15 млн. пуд.» 84. Между тем С. Н. Ванков определял потребность государственной обороны в металле в 200 млн. пуд., для производства которых потребовалось перевезти 320 млн. пуд. руды, 100 млн. пуд. флюса, 280 млн. пуд. угля 85.

Следовательно, производство металла на 1917 г. руководители металлургических заводов Юга определяли в меньшем количестве, чем это было необходимо только для нужд военного хозяйства и государственной обороны.

Свою полную неспособность удовлетворить потребности страны в металле признали горнопромышленники Юга, которые на своем 41-м съезде в ноябре — декабре 1916 г. с участием главноуполномоченного по снабжению металлами признали необходимым «выписывать из-за границы не менее 6—7 млн. пудов ежемесячно черного металла в виде чугуна, болванок, также готового железа и стали наиболее простых профилей, рельсов, катаной проволоки, балок и т. п.» 86. Страна, поставившая под ружье 15 млн. человек, не могла дальше воевать, рассчитывая на ввоз металла в размере 50% национального производства.

В какой мере производство металла удовлетворяло имеющуюся в нем потребность?

Начиная с 1915 г. около ⅕ производства поступало в распоряжение частной промышленности или на вольный рынок. В 1916 г. частный рынок остался «почти совсем без железа» и получал его по спекулятивным ценам, которые доходили до 20 руб. за пуд.

В августе 1916 г. выяснилось, что производимого металла не хватает для удовлетворения военных потребностей. Ежемесячно в распределение поступало 15,5 млн. пуд. железа и стали, а потребности исчислялись в 18,5 млн. пуд. 87 А. З. Мышлаевский — главноуполномоченный по металлам — определял потребность в 26 млн. пуд. в месяц при производительности заводов в 21 млн. пуд. Распределено же было только 17,3 млн. пуд. Все заявки ведомств были урезаны на 21,33% 88. В сентябре А. З. Мышлаевский заявил в Особом совещании по обороне: «Несомненно, что удовлетворить потребности всех ведомств полностью не представляется возможным», и призвал экономно расходовать имеющийся металл. Начиная с этого времени вопрос о металле не сходил уже с повестки дня Особого совещания по обороне, но рассматривался он исключительно в плоскости распределения металла, который поставляли заводчики.

В начале октября А. И. Гучков поставил вопрос о повышении производительности металлургических заводов, но одновременно заявил, что «во всяком случае без крупного заграничного заказа мы не будем в состоянии выйти из надвигающегося кризиса» 89. Конкретных мер к увеличению производительности заводов намечено не было.

В ноябре снабжение металлом стало еще более неудовлетворительным. Потребность в металле возрастала, производство оставалось неизменным, дефицит увеличился, приходилось ограничивать потребление. В распределение поступало 16—16,5 млн. пуд. металла в месяц, «между тем заявленные на октябрь потребности составляли 21,5 млн. пудов» 90, кроме неучтенной потребности, определявшейся в 4,5 млн. пуд. в месяц.

При более полном учете потребностей фронта, ведомств и частично населения «дефицит достигнет 50%, то есть составит 8 млн. пудов металла в месяц». Покрытие этого дефицита было возможно только за счет заграничного заказа. «Содоклад» представителя Центрального военно-промышленного комитета А. И. Коновалова подтвердил вышеприведенные цифры. Правительство пробавлялось пока мелкими закупками металла за границей, но дальнейшее ухудшение производства металлов и расстройство транспорта заставили Наблюдательную комиссию Особого совещания по обороне принять более решительную резолюцию. Комиссия подтвердила, что «количество металлов, поступавших за последние месяцы в распоряжение главного уполномоченного, является совершенно недостаточным для потребностей обороны государства».

После этого Совещание приняло постановление об отпуске Министерством финансов 100 млн. иен для закупки металла в Японии и 240 млн. руб. «для заказов черных металлов за границей». Однако одно дело — принять постановление, а другое — получить деньги и купить металл. Те миллионы иен, которые Особое совещание по обороне просило у министра финансов, были еще в распоряжении японских банкиров, а они до Февральской революции не дали России займа.

Таким образом, огромные потребности в металле не удалось удовлетворить, несмотря на всемерное сокращение потребностей промышленности, горного и нефтяного дела, сельского хозяйства и сельско-хозяйственного машиностроения. Даже сама металлургия в результате условий военного времени оказалась на грани истощения.

Однако вследствие огромного превышения предложения над спросом и неоднократного повышения твердых цен на металл, устанавливаемых Комитетом по делам металлургической промышленности, прибыли промышленников не сокращались. Финансовое положение заводов было чрезвычайно крепкое, производились огромные отчисления в запасные капиталы, росли дивиденды. 7 крупнейших металлургических предприятий Юга с капиталом в 93,6 млн. руб. в 1916 г. давали отчисления в запасные капиталы до 23,6 млн. руб., увеличив их, по сравнению с 1913 г., на 66,2%. Чистых дивидендов было распределено 14 567 тыс. руб., что составляло 15,3% на капитал. Эти две статьи (дивиденд и отчисления в капитал), помимо тантьем и других не столь ясных отчислений, составили 38,2 млн. руб., или 40% на капитал. Запасные капиталы только у шести предприятий составляли огромную сумму — 72,5 млн. руб., т. е. догоняли основные. Другие предприятия выдавали более скромный дивиденд, но зато они (4 предприятия) увеличили отчисления в капиталы компаний с 4 млн. руб. (1913 г.) до 18 млн. руб. (1916 г.), т. е. в 4,4 раза.

Уральские железоделательные предприятия в массе давали более скромные дивиденды, чем южные, но отчисления четырех обществ в запасные капиталы увеличились в 3 с лишним раза — с 2,7 млн. руб. до 8,8 млн. руб. Запасные и амортизационные капиталы Богословского общества поднялись с 7438 млн. руб. в 1913 г. до 18 321 млн. руб. * (1916 г.) 91.

Недостаток металла только непосредственно для целей «обороны» уже в 1916 г. стал подрывать широко развившуюся военную промышленность. Правительство «планировало» разрешить запутавшуюся проблему не путем увеличения производства металла, а путем закупки металла за границей. В первый период войны Англия финансировала только покупку предметов вооружения и тех сортов металла, которые не изготовляла русская промышленность, а с конца 1916 г. должна была закупать и доставлять металлическое сырье в количестве 7 млн. пуд. каждый месяц.

Буржуазно-помещичье регулирование довело металлургию при росте рабочих на 50% по сравнению с довоенным уровнем к огромному снижению производительности труда и валовой добычи металла, причем не только тыл, но и военные потребности страны не были удовлетворены.