Военно-конские переписи

Большая статья, десять таблиц. Материал для серьёзного чтения. Я Вас предупредил. 

Описания процедуры проведения переписей я, по возможности, удалил. Но, всё равно, весьма обширный текст.

Но уж больно ясная получается картина деревенской жизни на Руси в эпоху попечительного и благотворного правления последних Романовых. 

У крестьян огромный излишек лошадей, если соотносить поголовье с размером пашни. Но при этом лошадки слабые и низкорослые, ибо "срочные летние работы вынуждали крестьян прибегать к использованию молодняка с 2-летнего возраста, что губительно сказывалось на породе, слабевшей и мельчавшей год от года". Но и эта "мосластая шкеть" имеется далеко не в каждом хозяйстве. От переписи к переписи количество безлошадных и однолошадных дворов заметно увеличивается. Вот и по данным переписи 1912 годе, несмотря на Столыпинскую реформу (или благодаря ей), количество безлошадных и однолошадных дворов резко возросло ... но и обеспеченность лошадьми высших имущественных групп крестьянства, вероятно, не улучшилось. А что же это за крестьянское хозяйство совсем без лошади? Да и пять лошадей для действительно крупного хозяйства - совсем не много. 

Тарасюк Д.А. Военно-конские переписи конца XIX - начала XX вв.// Источниковедение отечественной истории, 1989 г. — М.: "Наука", 1989

http://regiment.ru/Lib/A/48.htm

В дореволюционной России до 1916 г. не проводилось сельскохозяйственных переписей. Поэтому в распоряжении исследователей нет достаточно достоверных источников, по которым можно было бы составить четкое представление о группах русского крестьянства в пореформенное время. Единственный материал для характеристики расслоения крестьянства содержится в сводных данных земской статистики и военно-конской переписи о распределении рабочего скота между крестьянскими дворами. В. И. Ленин один из первых использовал для этой цели данные военно-конских переписей 1888, 1891 и 1893—1894 гг. в «Развитии капитализма в России», а во втором издании книги (1908) целый параграф (XI) второй главы посвятил сравнению данных 1888—1891 гг. с новейшими для того времени данными военно-конских переписей 1896 и 1899—1901 гг. Ссылался он на эти данные и в других работах1.

Исследователи проблем русской деревни конца XIX — начала XX в., как правило, ссылаются на выводы В. И. Ленина из данных военно-конских переписей, используют материалы этих статистических источников в своих работах2. Однако нам известны лишь две работы, в которых анализируются материалы военноконских переписей в источниковедческом плане3. Настоящая статья представляет попытку освещения истории организации и проведения военно-конских переписей, а также анализа содержащихся в них статистических данных.

* * *

Несмотря на то что Россия была страной преимущественно земледельческой, а животноводство в некоторых местностях имело первенствующее значение, статистика этой отрасли народного хозяйства в целом была поставлена плохо4. Однако статистика коневодства в России периода капитализма находилась в относительно лучшем состоянии, что объясняется тем важным значением, какое она имела для военного ведомства5. 

-98-

Наряду с введением всеобщей воинской повинности в Военном министерстве при участии представителей других ведомств началась разработка проекта Положения о комплектовании войск лошадьми на случай войны. Введение военно-конской повинности как единственного способа удовлетворения потребностей армии в лошадях в военное время самым непосредственным образом затрагивало основы народного хозяйства страны. Эта мера отражалась прежде всего на хозяйстве той части народа, трудом которой кормилось все население страны и которая обеспечивала большую часть государственных доходов. Крестьянство кормило страну, а лошадь — крестьянина. Поэтому закон о военно-конской повинности должен был быть составлен таким образом, чтобы можно было обеспечить армию необходимым числом годных для военной службы лошадей, сохранив в то же время коневые силы для народного хозяйства страны6.

Не дожидаясь окончания работы по составлению проекта, Военное министерство и Министерство внутренних дел летом 1875 г. пришли к соглашению о производстве пробной конской переписи в трех губерниях: Ковенской, Могилевской и Рязанской. Одним из инициаторов и ревностных сторонников этой операции был председатель Статистического совета П. П. Семенов, заслуги которого перед русской статистикой общеизвестны. Свою заинтересованность и полное понимание необходимости переписи, что вполне естественно, проявил военный министр Д. А. Милютин, а самое непосредственное и активное участие в подготовке и проведении ее принимал полковник Генерального штаба Я. А. Гребенщиков7.

Пётр Петрович Семёнов-Тян-Шанский

Одна из главных причин, вызвавших необходимость пробной переписи, заключалась в неудовлетворительном в то время состоянии учета конского поголовья. Обремененный многочисленными обязанностями полицейский чиновник не имел физической возможности ежегодно объезжать всех владельцев лошадей, не говоря уже о том, что он не располагал правом проверять показания владельцев. Поэтому полиция ограничивалась рассылкой запросов в волостные правления и к определенному сроку суммировала итоги полученных сведений, не обращая внимания на то, из всех ли сельских обществ поступили данные. Неудивительно, что сведения, имевшиеся в полиции, были ниже действительного количества лошадей. Это обстоятельство подтвердила перепись 1875 г. (см. табл. 1).

Пробная перепись проводилась в летнее время. На это надо обращать внимание при сравнении различных источников, относящихся к одному календарному году. Внутригодичная численность скота отличается резко выраженной сезонностью: в начале года она минимальна; затем, с февраля, по мере появления приплода она почти непрерывно растет, достигая максимальной величины к концу осени, чтобы после осеннего убоя опять снизиться до минимума. Специалисты считают, что численность скота на конец весны в нормальном году в дореволюционной России примерно 

-99- 

отвечала среднегодовой8. Статистика ветеринарного управления учитывала численность скота на конец года. Все остальные источники регистрируют скот почти в один и тот же период — на весну или начало лета.

Таблица 1. Соотношение числа лошадей по полицейским сведениям и по переписи 1875 г.*

* Конская перепись в Европейской России: Ковенская губерния: По данным 1875 г. СПб., 1877. С. VII.

<...>

-100- 

<...>

Таблица 2. Распределение лошадей по возрастным группам в городах и уездах по переписи 1875 г.*

* Конская перепись. . . 1875 г. Табл. I (во всех вып.). С. 1—2.

Для регулярной армии нужны были главным образом лошади четырех видов; 1) верховые (кавалерия, конная и пешая артиллерия) ; 2) артиллерийские (для перевозки орудий и снарядных ящиков); 3) обозные и 4) подъемные (для вспомогательных обозов, формируемых из мобилизованных у населения повозок). 

-101-

Таблица 3. Отношение числа лошадей к числу крестьянских дворов по переписи 1875 г.*

.

* Конская перепись. .. 1875 г. Табл. И. С. 3—27 (по Ковенской и Могилевской губерниям), 3—53 (по Рязанской губ.). -102-

В связи с этим отобраннные для использования в армии лошади: должны были удовлетворять определенным требованиям: возраст — не ниже четырех лет (позднее низший предел был установлен в пять лет); наименьший рост — 1 аршин 14 вершков, более рослые предназначались для кавалерии и артиллерии. Подготовленность к использованию привлекаемой в войска лошади должна быть полной: табунная лошадь, не объезженная и не приспособленная к зерновому корму, не подходила для этой цели.

Результаты переписи были обработаны и изданы ЦСК в трех губернских выпусках. Каждый выпуск снабжен идентичным предисловием, в котором кратко изложен порядок осуществления переписи, и общими выводами из цифровых данных, разработанных в шести таблицах. В табл. 1 и 2 рассматривается распределение лошадей по городам, уездам и переписным участкам губернии с указанием числа их, приходящегося на одну квадратную версту и на одного жителя. Данные, собранные в ходе переписи, показали, что это распределение зависело от характера занятий основной массы населения, размеров лугов, плодородия почвы, наличия травосеяния за недостатком лугов и некоторых других причин. Интересную картину дают сведения о распределении лошадей вообще и малолетков в частности по категориям владельцев (табл. 2). В текстовой части такие данные приводятся по уездам, так как обобщающие данные по губернии нивелируют поуездные различия (табл. 3). Так, рассматривая отношение малолетков к общему числу лошадей, скажем, у крестьян, можно сделать выводы о том, в какой мере убыль лошадей рабочего возраста могла восполняться за счет приплода, а в какой за счет покупки на стороне. Об этом подробно говорится в текстовом приложении о состоянии коневодства. Из табл. 3 следует, что в уездах Ковенской губ. малолетки составляли от 16,1 до 21,7%, в Могилевской — от 20,2 до 28,9%, в Рязанской — от 21,6 до 41,0%, что явно указывает на коневодческий характер последней. Лишь Егорьевский (7,3%) и Касимовский (13,7%) уезды выпадают из общего правила по причине, по-видимому, широкого распространения в этих уездах неземледельческих промыслов. Последнее подтверждает и средняя величина лошадности на один двор. Приводятся также данные о лошадях-подростках (от одного до четырех лет), которые составляли в Рязанской губ. 2/3 всех малолетков и почти 1/5 всего числа лошадей, в Ковенской соответственно — 2/3 и 1/8, в Могилевской — 2/3 и 1/6 9. Лошади-подростки имели немалое экономическое значение в крестьянском быту, так как крестьяне употребляли их с раннего возраста для легких работ, например для боронования. В этом состояла одна из причин того, что обыкновенно крестьянские пощади не достигали надлежащего роста и отличались слабосилием. Мало связанное с рынком, крестьянское хозяйство должно было обеспечивать самовоспроизводство всего инвентаря, в том числе его важнейшего элемента — рабочего скота. Содержание же молодняка требовало больших материальных затрат, на которые 

-103-

 крестьяне без крайней необходимости не шли. На эти обстоятельства на основании данных конской переписи 1882 г. обратил внимание П. Г. Рындзюнский10.

Таблица 4. Число рабочих лошадей, годных для использования в армии по переписи 1875 г.*

* Конская перепись.. . 1875 г. Табл. III. С. 28—31 (по Ковенской и Могилевской губерниям), 54—57 (по Рязанской губ.).

Далее рассматривается разделение лошадей рабочего возраста по полу, что, как известно, имело существенное значение в хозяйстве не только крестьянина, но н крупного землевладельца. Первые стремились иметь больше самок, которые и представляли собой рабочую силу и обеспечивали приплод. Вторые, имея достаточно рабочего скота, могли себе позволить вести самостоятельное коневодство, в то время как крестьяне вынуждены были за плату обращаться к соседним землевладельцам. В тексте выводится и анализируется также процентное соотношение полов рабочего скота в территориальном разрезе, т. е. по уездам, волостям и переписным участкам.

Рост лошадей, как сказано, представлял одно из важнейших условий для использования их в армии (табл. 4 и 5). В публикации содержится материал о проценте лошадей, вообще годных 

-104-

Таблица 5. Распределение рабочих лошадей разных владельцев по пригодности для использования в войсках (на 100 лошадей) по переписи 1875 г.*

* Конская перепись... 1875 г. Табл. III. С. 28—31 (по Ковенской и Могилевской губерниям), 54—57 (по Рязанской губ.).

для этой цели, о распределении их по территориям и по категориям владельцев. Несмотря на кажущийся лишь «военный» аспект данных таблиц, из них можно извлечь немало ценных сведений для характеристики социального и экономического положения русской деревни. Так, из таблиц следует, что если городские и землевладельческие рослые лошади (т. е. выше 1 арш. 14 верш.) составляли в Ковенской губ. 44,3 и 39,5%, то у крестьян — лишь 19,6%; в Могилевской соответственно 49,5, 50,2 и 15,7%; в Рязанской — 85,2; 88,6 и 72,5%. Хотя в Рязанской губ. у крестьян и других лиц, проживавших в селениях, лошади тоже преимущественно выше 1 арш. 14 верш., но у них лошадей высшего сорта, т. е. выше 2 арш., было всего 16,7%, в то время как в городах они составляли 62,8%, а у землевладельцев — 48,2%. -105-

Таблица 6. Распределение крестьянских дворов по числу лошадей по переписи 1875 г.*

* Конская перепись. .. 1875 г. Табл. V. С. 68 (по Ковенской губ.), 70 (по Могилевской губ.), 130 (по Рязанской губ.).

Табл. 5 и 6 содержат данные о распределении крестьянских дворов по числу лошадей как всех возрастов, так и только рабочего возраста. Эти таблицы являются наряду с другими красноречивым источником для характеристики хозяйственного положения русского, белорусского и литовского крестьянства трех губерний в середине 70-х годов. В таблицах по губерниям в целом, по уездам, а также по каждой волости приводятся данные о распределении крестьянских дворов по числу лошадей (дифференцированно от одной до десяти и более), а также о числе безлошадных дворов. Именно из аналогичных таблиц последующих конских переписей В. И. Ленин почерпнул данные для своих группировок крестьянских дворов по числу рабочего скота, наглядно

 -106- 

подтвердивших его выводы об имущественном расслоении русского крестьянства в пореформенное время.

Из табл. 6 следует, что безлошадные и однолошадные дворы в Ковенской губ. составляли 34,5% и в их распоряжении было 12,2% всех лошадей рабочего возраста, а зажиточные (три и более лошадей на двор) составляли 42,1% и владели они 78,4% лошадей рабочего возраста в губернии. Средняя группа (две лошади на двор) составляла 23,4%, и в ее руках было 19,4% лошадей. Такая же примерно группировка была в Могилевской губернии. Что касается такой типичной для Центрально-Черноземной области губернии, как Рязанская, то в ней в 1875 г. низшая группа крестьян, составлявшая 52,4% дворов, распоряжалась всего 14,5% лошадей, а зажиточная группа, составлявшая всего 27,8% дворов, владела 63,4% лошадей. Такое распределение рабочего скота явилось прежде всего прямым результатом сохранявшихся в пореформенной русской деревне на протяжении десятилетий пережитков крепостничества.

Во время переписи 1875 г .наряду с цифровыми данными требовалось собрать у населения сведения о состоянии коневодства в каждом переписном участке и попытаться вывести процент лошадей, негодных к отбыванию воинской повинности по болезни или старости. Из-за разного понимания вопроса вывести такой процент не удалось, но собранный материал в текстовом виде помещен вслед за таблицами. Здесь по уездам даны краткие характеристики основного занятия крестьян, хозяйственного использования ими лошадей. Приводятся данные о состоянии стада, кормах, воспроизводстве, болезнях и т. п.

Так, мы узнаем, что в Вилькомирском уезде Ковенской губ. из-за недостатка пастбищ и хороших лугов крестьяне ограничивались лишь крайне необходимым числом лошадей, а в неурожайные годы продавали их. Между тем срочные летние работы вынуждали крестьян прибегать к использованию молодняка с 2-летнего возраста, что губительно сказывалось на породе, слабевшей и мельчавшей год от года. В Быховском уезде Могилевской губ. в крестьянском коневодстве приплод получался мелкий, не достигал надлежащего развития при малопитательном корме, небрежном уходе и преждевременном употреблении в работу. Небольшое число лучших лошадей можно было встретить только у особенно зажиточных крестьян или у помещиков и лишь изредка у крестьян среднего достатка, живших в селениях, располагавших хорошими пастбищами. В Данковском уезде Рязанской губ. крестьяне занимались обработкой не только своих полей, но и нанимаемых у крупных землевладельцев. В зимнее же время крестьяне некоторых волостей промышляли извозом. Вследствие частых неурожаев они были вынуждены из-за недостатка корма уменьшать число лошадей и употреблять 2—3-летних в непосильные по возрасту работы. Развивавшиеся в лошадях по этой причине слабосилие и худосочие приводили к мельчанию породы11 

-107- 

Ограничившись приведенными примерами, отметим, что текстовой материал представляет значительный интерес особенно для локальных исследований, так как, составленный по ответам и оценкам самих крестьян и других владельцев лошадей во время переписи, он содержит много важных историко-экономических, бытовых и этнографических сведений (использование и содержание лошадей, воспроизводство стада, заготовка кормов, купля-продажа лошадей, конокрадство, состояние дорог, повозки, телеги, тарантасы, упряжь и т. и.). В конце каждого выпуска помещен неполный, по признанию самих составителей, описательный материал о конских заводах (относительно более подробные сведения были собраны по Рязанской губ.).

<...>

П. П. Семенов решил воспользоваться переписью конского поголовья для проведения подготовительной работы к предстоявшей переписи населения16. Имелось в виду составление списков населенных мест, а также сбор сведений о числе дворов и количестве земель, состоявших в наделе и собственности крестьян и в собственности владельцев всех других сословий17. Однако Министерство финансов воспротивилось этому, сославшись на то, что, по его мнению, сбор любых необходимых сведений входил в -108- круг прямых обязанностей губернских статистических комитетов. Министр М. X. Рейтерн возражал также против проведения каких-либо подготовительных работ к переписи населения, так как в то время еще не было утвержденного положения о ней18.

<...>

Ввиду того что к предполагавшемуся сроку (1 апреля) не было возможности провести военно-конскую перепись в полном объеме, Д. А. Милютин, учитывая позицию Министерства финансов, предложил провести таковую лишь в западных губерниях, а в остальной части империи ранней весной следующего 1877 г.20 Царь согласился с соображениями военного министра. <...>

-109- 

<...>

26 октября 1876 г. царь утвердил Положение о комплектовании войск лошадьми. В соответствии с законом поставке в войска подлежали все годные к военной службе лошади, за исключением принадлежавших: членам императорской фамилии; иностранным посольствам и миссиям; генералам и некоторым высшим офицерам и чиновникам, в соответствии с особым для каждого чина положением; чиновникам исполнительной полиции; почтовому ведомству; городским пожарным командам; государственным и частным конным заводам. Для поставки лошадей в войска каждый уезд разделялся на военно-конские участки, которые образовывались из земель частных владельцев и принадлежавших к одной волости сельских обществ. Для определения числа годных лошадей каждого сорта предусматривалось проведение через каждые шесть лег переписи, а в промежутках между ними через каждые два года должна была проводиться проверка состояния высших сортов лошадей, т. е. артиллерийских и верховых. У каждого владельца могло быть взято в войска не более половины имевшихся у него годных лошадей. За каждую принятую на сдаточном пункте лошадь владельцу выдавалось вознаграждение в размере установившейся в данном уезде торговой цены в обычное время с надбавкой 10%. Приемная комиссия обязана была выдавать квитанцию, которая оплачивалась в ближайшем к месту сдачи лошади казначействе24. Таким образом, на деле предусматривалась принудительная продажа государству для комплектования войск наиболее ценных лошадей.

Представленный одновременно с упомянутым Положением проект Правил о конских переписях, на которых, собственно, и было основано выполнение этого Положения, был возвращен Государственным советом Военному министерству для доработки. Однако начавшаяся подготовка к войне с Турцией потребовала применения нового закона о поставке населением лошадей. Военному министру было разрешено провести конскую перепись в западной части государства сокращенным способом. Сохранившиеся в делах (11 из 13) уездных по воинской повинности присутствий Московской губернии копии ведомостей, относящихся к переписи конского поголовья 1876 г., говорят об отсутствии какого-либо единообразия в представленных данных. По одним уездам показано общее количество лошадей с подразделением по полу, возрасту и пригодности к использованию в войсках, по 

-110- 

другим — только число годных лошадей без разделения. В некоторых ведомостях вместо общего числа лошадей показано только число представленных на сборный пункт. Время переписи также указано разное; «в 1876 г.» «в октябре», «на 1 декабря». В ведомостях не оказалось данных о коневладельцах, о распределении лошадей по сословиям25. Разумеется, эти материалы имеют известную ценность для характеристики состояния коневодства в каждом уезде в отдельности, для некоторых сравнений с данными последующих переписей, но для сводки и подведения каких-то общих итогов по губернии они вызывают значительные трудности. Проведенная наспех перепись дала в целом результаты настолько неудовлетворительные с точки зрения основной цели мероприятия, что ЦСК не счел возможным их публикацию.

В конце 1878 — начале 1879 г. Военное министерство вновь обратилось к вопросу о конской переписи. 6 марта 1879 г. по согласованию с Военным министерством МВД внесло проект о конской переписи в Государственный совет26. После довольно длительных, присущих бюрократическому аппарату многочисленных согласований в декабре 1879 г. проект был возвращен для доработки. 21 марта 1880 г. статс-секретарь МВД Л. С. Маков сообщил военному министру о провале проекта. 23 июля того же года Д. А. Милютин направил в МВД проект временных правил конской переписи и просил внести их на утверждение. 30 сентября 1880 г. новый министр внутренних дел М. Т. Лорис-Меликов, вполне соглашаясь с временными правилами, предложил военному министру самому внести их на утверждение в связи с пересмотром Положения о военно-конской повинности. Вместе с тем он сообщал, что в случае утверждения временных правил МВД примет все меры, от него зависящие, для выполнения столь важного для государственной обороны дела27.

В 1882 г. были наконец разработаны временные правила, на основании которых было решено произвести военно-конскую перепись. В циркуляре МВД губернаторам от 24 июля 1882 г. были изложены правила переписи, проведение которой возлагалось на губернские по воинской повинности присутствия при участии секретарей губернских статистических комитетов28. Переписи подлежала почти вся Европейская Россия (не обследовались Область Войска Донского, Архангельская губ., части Бессарабской, Вологодской и Пермской губерний, а также лошади Оренбургского и Астраханского казачьих войск, калмыков и киргизов).

При участии командированных Военным министерством офицеров с 15 августа по 15 октября 1882 г. была проведена полная проверка конского поголовья во всех уездах Европейской России, за исключением упомянутых ранее ее частей. Для наблюдения за ходом переписи и единообразным применением правил, а также для разрешения возникающих на местах недоразумений были командированы 12 наблюдателей (по 6 от Военного министерства и МВД). <...>

Одна из особенностей переписи 1882 г. состояла в том, что еще в начале года Главное управление государственного коннозаводства решило провести конскую перепись только по сельским обществам в 34 губерниях, в которых были введены земские учреждения. МВД по просьбе главноуправляющего государственным коннозаводством издало циркулярное распоряжение об оказании содействия в предоставлении необходимых сведений. Одновременно министр внутренних дел выразил пожелание, чтобы бланки переписи были предварительно рассмотрены в ЦСК. По предложению П. П. Семенова было решено воспользоваться этим случаем для сбора по разработанной им форме сведений не только о крестьянских, но и о помещичьих лошадях. Проведение переписи намечалось с 1 по 22 сентября. Кроме цифровых данных, агенты Главного управления государственного коннозаводства должны были доставить описательный материал о лошадях данной местности. Почти одновременно с подготовкой к этой переписи в связи с заявлениями ряда губернских по воинской повинности присутствий о невыполнимости составленной в 1881 г. Главным штабом разверстки поставки населением лошадей для войск в случае войны Военное министерство признало необходимым для уточнения мобилизационных расчетов проведение конской переписи.

В конце 1882 г. стали поступать материалы в Главное управление коннозаводства, а в начале 1883 г. была начата их обработка. Одновременно была образована под председательством П. П. Семенова комиссия по разработке собранных материалов для целей военного ведомства в составе 12 лиц, осуществлявших наблюдение за ходом военно-конской переписи. Так как обе переписи могли дополнить одна другую и даже служить в какой-то мере проверкой данных как той, так и другой, П. П. Семенов предложил объединить все материалы и выразил готовность взять на себя руководство при разработке статистических данных и подготовке их к печати. Главноуправляющий коннозаводством И. И. Воронцов-Дашков согласился с предложением П. П. Семенова, 

-112- 

 несмотря на то что пришлось даже несколько изменить первоначальную программу. По результатам обработки материалов в ЦСК в течение 1883 и частично в 1884 г. была подготовлена и прекрасно издана публикация «Конская перепись 1882 г.».

В этом издании статистический материал представлен в 10 таблицах. В первой таблице показано общее число лошадей в сельских обществах и в городах с распределением по полу, возрасту и росту, а также по отношению к пространству и населению (на 100 верст и на 100 чел.). Во второй таблице показано распределение лошадей только сельских обществ по полу и возрасту, соотношение общего числа дворов и безлошадных30, а также соотношение численности крестьянского населения мужского пола и количества земли всей и пахотной, находившейся в пользовании крестьян. Третья таблица отражает распределение лошадей, принадлежавших землевладельцам, по полу и возрасту и с показом отношений малолетков к общему числу лошадей, а также ко всей и пахотной владельческой земле. Четвертая таблица показывает распределение по полу, возрасту и росту лошадей в городах с конским поголовьем свыше 1000. Пятая-десятая таблицы содержат сведения, касающиеся состояния государственного и частного коневодства в стране.

Порядок расположения губерний в таблицах алфавитный, но, так как не для всех губерний можно было привести одинаковые данные, составители разделили их на три группы: а) 45 губерний, по которым (за исключением Бессарабской, где отсутствовали данные о пахотной земле) были собраны сведения по полной программе; б) 3 Прибалтийские, по которым у составителей не оказалось данных о крестьянском населении, числе дворов и землевладении; в) 10 Привислинских, по которым не было сведений о населении и землевладении.

Кроме данных, полученных во время конской переписи 1882 г., составители привлекли сведения из других источников. Так, цифры об отношении лошадей к населению были исчислены на основании данных, опубликованных ЦСК в 1875 г. («Статистический временник Рос. имп.», вып. 10), с добавлением среднего прироста за 12 лет, за исключением столиц, для которых были приняты цифры последних переписей (в Петербурге — в 1881 г. и в Москве — в 1882 г.). Следует иметь в виду, что в рубриках, относящихся к сельским обществам, показаны лошади, принадлежавшие не только крестьянам, но и другим лицам, проживавшим на землях сельских обществ, так же как в рубриках, относящихся к землевладельцам, показаны лошади владельческие и лиц, проживавших во время переписи на землях частных владельцев.

В материалах, поступивших в Главное управление коннозаводства из 34 земских губерний, по некоторым уездам отсутствовали сведения о численности крестьянского населения и количестве дворов, а по некоторым уездам по ряду причин материалы 

-113- 

не были приняты31. По этим уездам данные о числе дворов (в том числе безлошадных) основаны на материалах военно-конской переписи, а о крестьянском населении — взяты из «Статистики поземельной собственности и населенных мест Европейской России». Но в последней наличное население приведено на 1877 г., поэтому население 1882 г. исчислено на основании среднего прироста, выведенного в этом издании. Из него же заимствованы данные для остальных 11 губерний, по которым Главное управление коннозаводства данных не собирало (Астраханская, Виленская, Витебская, Вологодская, Гродненская, Киевская, Ковенская, Минская, Могилевская, Оренбургская, Подольская)32. В ряде случаев, указанных в предисловии к изданию, из-за отсутствия или неполноты сведений составители вынуждены были прибегнуть к интерполяции.

Разработка материалов, вошедших в данное издание, осуществлена крупными для своего времени специалистами, принимавшими непосредственное участие в производстве военно-конской переписи: М. II. Каблуковым, П. В. Охочинским, Г. Г. Ершовым, Р. А. Рейнботом под руководством П. П. Семенова, составившего общий обзор коневодства Европейской России. В нем рассматривается распределение всей массы лошадей по полу и возрасту в сравнении с рядом зарубежных стран, анализируются собранные сведения по 15 различным по характеру коневодства группам губерний или областям33. П. П. Семенов характеризует главные элементы конской статистики: отношение конского поголовья к пространству, к численности населения, возрастное распределение лошадей, т. е. пропорция рабочих лошадей и жеребят (сосунов), зависимость половой структуры стада от местных условий. Далее он анализирует одну из важнейших сторон переписи — распределение лошадей рабочего возраста по росту: ниже мерки, имевшие рост от 1 арш. 14 верш, до 2 арш. и от 2 арш. и выше. Большое значение имеет разработка данных о распределении лошадей между владельческими и крестьянскими хозяйствами. По всем обследованным губерниям распределение было следующим: 85,9% принадлежало крестьянам, 11,7 — землевладельцам и 2,4% — городам. «Какое значение имеют лошади в крестьянских хозяйствах,— читаем в обзоре Семенова,— видно из того, что крестьяне в Европейской России (кроме Царства Польского и Прибалтийских губерний) держат на каждые 100 дес. своей надельной земли по 14 лошадей, между тем как у владельцев на 100 дес. владеемой ими земли приходится немного более 2-х лошадей, что, конечно, объясняется отчасти и тем, что в крестьянских наделах состоит большая пропорция пашен, чем во владельческих землях34, но и по отношению к количеству пашни у крестьян несравненно более лошадей, чем у владельцев, а именно на 100 дес. пашни у первых приходится 25 лошадей, а у вторых 9». Такое положение объяснялось еще и тем, что крестьянскими лошадьми обрабатывалась в значительной мере и помещичья пашня, но, во всяком случае, делает вывод П. П. Семенов, 

-114- 

это обстоятельство ставило крестьян в лучшие условия относительно удобрения почвы, чем помещиков35.

Некоторый излишек лошадей у крестьян обусловливался особенностями мелкого хозяйства, владелец которого стремился не прибегать к найму инвентаря у более состоятельных соседей, а также меньшей работоспособностью крестьянской лошади по сравнению с лошадью помещика. Соотношение же количества лошадей с размером пашни у землевладельцев свидетельствует о расчетах последних на использование рабочего скота наемщиков земли. К такому выводу пришел П. Г. Рындзюнский на основании составленной им таблицы среднего числа десятин пашни, приходившейся на 1 лошадь у частных владельцев и крестьян в 1881—1882 гг. Он пишет, «что к концу первого двадцатилетия после реформы помещики в основной своей массе ориентировались на эксплуатацию труда крестьянина, вооруженного его собственными примитивными орудиями производства»36. Следует также иметь в виду то, что, по мнению ряда специалистов, в России число лошадей по отношению к культурной площади вообще было ненормально высоким,— обстоятельство, являвшееся одним из выражений общей отсталости сельского хозяйства страны37.

Далее в обзоре П. П. Семенова анализируется отношение числа лошадей к числу крестьянских дворов. Из приведенных данных видно, что наибольшее число лошадей на двор (в среднем по Европейской России, если отбросить безлошадные дворы, оно составляло 2,35 лошади) приходилось в тех областях, где крестьянство занималось по преимуществу земледелием, и тем большее, чем обильнее были кормовые средства. Этому общему правилу не соответствуют украинские губернии, где в крестьянских хозяйствах рабочие лошади в значительной мере заменялись волами.

В названных губерниях наблюдалась и наибольшая пропорция безлошадных дворов (от 40 до 50%). В среднем по Европейской России безлошадные дворы составляли 27,5%. Близко к средней пропорция безлошадных была в областях, в которых в связи с быстрым увеличением населения и, следовательно, усилением малоземелья многие крестьяне вынуждены были переходить к неземледельческим занятиям или наниматься в батраки. Менее средней пропорция была в областях, где наделы были выше (например, Юго-Восточная, Степная, Уральская, Озерная), либо там, где и при небольших наделах можно было пользоваться сервитутными пастбищами или дешевым наймом земли (Литовская и Белорусская области).

П. П. Семенов полемизировал со сторонниками точки зрения, высказывавшейся в тогдашней печати, что количество безлошадных беспрерывно и быстро увеличивалось, что число лошадей в крестьянских хозяйствах сильно уменьшалось и что все это являлось доказательством упадка крестьянского хозяйства и ухудшения благосостояния сельского населения вообще на протяжении 

-115- 

всего пореформенного двадцатилетия. Относительно украинских губерний основная причина уменьшения в хозяйствах лошадей, по его мнению, заключалась в замене лошади волом. Во всех остальных областях число безлошадных дворов сильно увеличилось, хотя и до реформы их было много. Основная причина дальнейшего роста числа безлошадных после 1861 г., по мнению П. П. Семенова, заключалась в том, что после освобождения от крепостной зависимости при быстром росте населения и при неизменном наделе все большая часть крестьянских хозяйств переходила к неземледельческим занятиям и, следовательно, тем большая часть их становилась безлошадной. В связи с более быстрым по сравнению с дореформенным временем ростом населения, еще более усиливавшимся вследствие раздела числа дворов (что раньше искусственно сдерживалось крепостным правом), многие из дворовладельцев утратили возможность самостоятельного хозяйничанья, превратились в безлошадных, батрацких или занимавшихся только отхожими промыслами. Но такое положение, пишет П. П. Семенов, бывало чаще всего временным: стоило батраку или отхожему промышленнику заработать себе небольшой оборотный капитал, как он возвращался на сданный им временно в пользование односельчанина земельный участок, покупал себе лошадь, и безлошадный двор снова становился конным. Поэтому, по его мнению, по пропорции безлошадных дворов нельзя было судить об уровне крестьянского благосостояния38.

С этим утверждением П. П. Семенова нельзя согласиться безоговорочно, ибо, как правило, безлошадный крестьянин располагал и нищенским наделом. Живучесть барщинной формы эксплуатации, длительность и грабительский характер выкупной операции, сохранение в течение десятилетий пережитков крепостничества — вот основные причины поляризации и буржуазной дифференциации деревни. На одном полюсе вырастала небольшая горстка деревенской буржуазии, на другом — беднота, пауперы, среди которых большинство составляли безлошадные и однолошадные крестьяне.

Отвергает П. П. Семенов и распространенное в то время мнение относительно быстрого уменьшения общей численности лошадей в Европейской России. Хотя имевшиеся в ЦСК данные о конском поголовье 1864 и 1870 гг., как уже отмечалось, были получены не в результате переписи, а полицейским порядком, П. П. Семенов, определив погрешность для первого случая в 12%, а для второго в 10%, счел возможным провести сравнение с данными переписи 1882 г. Сравнение показало, что за 18 лет при максимальной поправке на 12% общая численность лошадей с 1864 по 1882 г. возросла на 23%, что превышало процент прироста населения за тот же период39. Расчеты П. П. Семенова, по-видимому, справедливы для первого пореформенного двадцатилетия. В дальнейшем, как мы увидим, происходил процесс уменьшения численности лошадей за счет главным образом пауперизации 

-116- 

деревни, разорения крестьянства, увеличения ее беднейшей части, а также как результат внедрения в хозяйствах сельской буржуазии усовершенствованных сельскохозяйственных орудий и машин.

Вслед за обзором П. П. Семенова в публикации помещена написанная секретарем Главного управления коннозаводства, членом Статистического совета М. Т. Каблуковым статья о значении заводских конюшен в деле улучшения пород лошадей, а затем — отредактированные П. П. Семеновым при участии директора канцелярии управления И. К. Мердера краткие описания-справки по всем обследованным губерниям, содержащие сведения, собранные членами местных комиссий во время переписи.

В издании помещены образцы переписных бланков, а также в извлечениях текст циркуляра МВД губернаторам от 24 июля 1882 г. о производстве конской переписи40.

В мае 1884 г. Положение о комплектовании войск лошадьми во время войны было значительно обновлено. В связи с этим военному министру было поручено совместно с заинтересованными ведомствами, прежде всего с МВД, завершить разработку проекта Положения о конской переписи, с тем чтобы он мог быть утвержден до 1 января 1888 г. Работа по проекту была возложена на комиссию в составе представителей Главного штаба, МВД, Министерства финансов, а также ведомств Государственного коннозаводства и Государственного контроля41.

8 февраля 1888 г. было наконец утверждено постоянное Положение о военно-конской переписи42. Этим была завершена начатая в 1874 г. военная реформа. В соответствии с указанным Положением на территории, определенной по взаимному соглашению военного министра и министра внутренних дел, переписи подлежало все конское поголовье в 41 губернии западной и центральной России43. В те районы переписи, в которые входило по нескольку губерний, в целях единообразия в применении установленных правил и для устранения возможных недоразумений были назначены особые уполномоченные от Военного министерства и МВД.

Перепись проводилась с 15 августа по 15 октября 1888 г. Она, как и предыдущая, была разделена на две части, без промежутка следовавшие одна за другой. Первая часть состояла в самой переписи, т. е. в исчислении общего количества лошадей по каждому военно-конскому участку с подразделением их на малолетков и рабочих, а вторая — в измерении лошадей рабочего возраста с подразделением затем на полномерных (т. е. выше 1 арш. 14 верш.), по сортам (верховые, артиллерийские, обозные, вьючные) и в определении числа лошадей каждого сорта, годных к поставке в войска.

<...>

-117- 

<...>

В публикации44 материалы переписи 1888 г. разработаны в 10 таблицах. В таблице I «Общие результаты военно-конской переписи» отражены сведения по губерниям о числе конных дворов и лошадей в них с подразделением их по возрасту, а рабочих по полу; об отношении количества лошадей к пространству и населению; сравнительные данные с переписью 1882 г. Следует подчеркнуть (это относится ко всем таблицам), что при разработке материалов переписи рабочий возраст для лошадей был принят с 5 лет, в то время как в предыдущей переписи он начинался с 4 лет. По заявлению составителей пятилетний возраст был принят потому, что, как показал опыт, до достижения этого возраста лошади оказывались не вполне годными для военных целей. Такой начальный возраст для рабочей лошади, конечно, не соответствовал общепринятому, в особенности у крестьян, которые к работе приучали лошадей на третьем и четвертом годах, четырехлетки же почти во всех хозяйствах использовались как на сельских, так и на других работах45.

В таблицах II—IV представлены поуездные данные о лошадях с подразделением их по полу, возрасту и росту (отдельно у крестьян, землевладельцев и других лиц, не принадлежавших к сельским обществам, и горожан). В графах сельских обществ показано общее число дворов, число и процент безлошадных. В таблице V по каждому уезду отражены сведения о коневладельцах по числу имевшихся в их распоряжении лошадей также по названным трем категориям. В таблицах VI—VIII отражено распределение в хозяйствах всех категорий владельцев лошадей по числу, возрасту и полу, и в том числе только рабочих лошадей. Таблица IX содержит сравнительные данные переписей 1882 и 1888 гг. по уездам и категориям владельцев. В ней показано также число крестьянских лошадных дворов, за исключением трех Прибалтийских губерний, по которым отсутствовали подобные данные за 1882 г. В таблице X, итоговой по губерниям, отражено сословное распределение коневладельцев (по рубрикам: дворяне, духовенство, купцы, мещане, крестьяне, общества и учреждения, прочие) с указанием у них как общего числа лошадей, так и распределения лошадей по возрасту и полу отдельно для землевладельцев и других лиц, проживавших в уездах, и горожан.

Вступительная статья составителя публикации А. А. Сырнева построена примерно по тому же плану, что и обзор П. П. Семенова 

-118- 

конской переписи 1882 г. Приводятся сравнительные данные с зарубежными странами по числу лошадей на 100 чел. и на одну квадратную версту. В те времена только в США на население приходилось лошадей почти столько же, сколько в России (соответственно 20,5 и 20,8), а в Западной Европе лишь в Дании этот процент был значительным (17,5). Несмотря на обширность территории Российской империи, лишь в двух густонаселенных государствах (Бельгии и Дании) отношение лошадей к пространству было выше (10,5 и 10,3), чем в России (8,7).

Далее рассматривается указанное соотношение по губерниям. Оно зависело от экономических условий, прежде всего от густоты населения, характера его основного занятия, уровня жизни, а также от характера местности, который обусловливал большую или меньшую необходимость пользоваться лошадью, больший или меньший размер луговых и пастбищных угодий. Автор статьи не смог рассмотреть соотношение количества лошадей с площадью посевов, луговых и пастбищных угодий по отдельным местностям, так как к этому времени в ЦСК еще не была завершена разработка статистических данных о распределении земель по угодьям, собранных в результате переписи 1887 г.46

А. А. Сырнев отметил интересную закономерность: обратную пропорциональность количественного и качественного соотношения лошадей рабочего возраста. Многие из губерний, которые по отношению лошадей к пространству были последними, по качеству их являлись первыми. Причем, как следует из анализа цифровых данных, в большинстве случаев более сильные лошади были вместе с тем и более рослыми. Что касается распределения лошадей по росту, то и здесь выявляется уже отмеченная закономерность: рослые принадлежали преимущественно горожанам, затем землевладельцам и другим лицам, проживавшим в уездах, и в последнюю очередь крестьянам, хотя были и отдельные исключения из общего правила.

Из распределения лошадей по полу и из отношения рабочих лошадей к малолеткам, в особенности к сосунам, можно составить представление о состоянии коневодства в той или иной местности: большая пропорция малолетков — признак коневодческой области, меньшая — наоборот.

Среди разных категорий владельцев лошади, что вполне естественно, распределялись неравномерно. В общем по всем обследованным губерниям крестьянам, входившим в сельские общества, принадлежал 81,7% всех лошадей, а если сюда прибавить лошадей, принадлежавших крестьянам, проживавшим вне сельских обществ, то общее количество крестьянских лошадей составляло 84,4% всех учтенных в 1888 г. В среднем же на каждый лошадный двор всех категорий приходилось 2,2 лошади, а на крестьянский двор вообще — 1,6 лошади. Выше среднего был процент лошадей в губерниях, где крестьяне занимались преимущественно земледелием, ниже — в неземледельческих губерниях

 -119- 

либо в таких земледельческих губерниях, где у многих крестьян на сельских работах лошадь заменялась волом.

Пропорция безлошадных дворов у крестьян зависела от названных причин, а также от процента дарственников. По сравнению с 1882 г. процент безлошадных дворов увеличился в Киевской, Гродненской, Нижегородской, Тульской, Ковенской, Курской, Ярославской, Тамбовской, Владимирской и Харьковской губерниях (от +3,7% до +0,2%), уменьшился в Волынской, Минской, Воронежской, Петербургской, Калужской, Черниговской, Псковской, Орловской. Рязанской, Тверской, Смоленской, Полтавской, Витебской, Могилевской, Московской, Виленской, Новгородской и Подольской (от —5,1% до — менее 1%)47.

Из 31 губернии Европейской России (мы не принимаем в расчет 10 Привислинских) по сравнению с переписью 1882 г. уменьшение общего числа лошадей произошло лишь в Курской, Нижегородской, Тульской, Харьковской и Эстляндской губерниях, что можно объяснить, вероятно, отвлечением в этих местностях значительной массы сельского населения в развивавшуюся промышленность, железнодорожное строительство и другие неземледельческие промыслы.

В публикации материалов военно-конской переписи 1888 г., кроме принятого разделения владельцев на три указанные категории, лица, проживающие в уездах, и горожане разделены по сословиям. Оказалось, что, например, крестьяне по числу лошадей занимали третье место среди землевладельцев и других лиц (после дворян и мещан) и второе — среди городских жителей (после мещан).

Как сказано, в переписи 1882 г. не были разработаны данные о распределении коневладельцев по числу имевшихся у них лошадей, поэтому сравнение с такими данными переписи 1888 г. не представляется возможным.

В июле 1891 г. была проведена перепись конского поголовья в 17 губерниях Европейской России, в которых таковая не проводилась в 1888 г., и на Кавказе, куда, в частности, для наблюдения за ходом переписи был командирован директор ЦСК Н. А. Тройницкий, который по распоряжению министра внутренних дел И. Н. Дурново составил «Предварительный свод данных военно-конской переписи на Кавказе»48.

В июне 1893 г. военно-конская перепись была проведена в губерниях: Воронежской, Казанской, Курской, Нижегородской, Оренбургской, Орловской, Пензенской, Рязанской, Самарской, Саратовской, Симбирской, Тамбовской, Тульской, Уфимской, а 1894 г.— в губерниях: Виленской, Витебской, Владимирской, Волынской, Гродненской, Калужской, Киевской, Ковенской, Курляндской, Лифляндской, Минской, Могилевской, Московской, Новгородской, Подольской, Полтавской, Псковской, Петербургской, Смоленской, Тверской, Харьковской, Черниговской, Эстляндской, Ярославской, а также в 10 Привислинских губерниях.

Обработанные материалы этих переписей были изданы совместно49 

-120- . 

Из первых 14 губерний в 7 (Воронежской, Тамбовской, Рязанской, Нижегородской, Тульской, Курской и Орловской) была отмечена убыль лошадей по сравнению с переписью 1888 г. от 30 до 13%, а в абсолютном исчислении почти на 3 млн. голов. Несколько меньший процент убыль составила в других 7 губерниях, в которых перепись была проведена всего с двухгодичным перерывом. Из 24 губерний, обследованных в 1894 г., только в 9 (Минской, Гродненской, Виленской, Эстляндской, Витебской, Полтавской, Псковской, Петербургской, Харьковской) наблюдалась прибыль лошадей, причем значительная только в первых трех (5,4; 11,4 и 14,3%), а в остальных 15 губерниях оказалась убыль конского поголовья50. Основной причиной убыли лошадей явился неурожай 1891 г., от которого больше всего пострадали 14 губерний, обследованных в 1893 г. В них при незначительном увеличении общего числа крестьянских дворов, произошло значительное увеличение безлошадных дворов. У помещиков этих же пострадавших губерний убыль лошадей была ничтожной, а в губерниях, обследованных в 1894 г., произошло даже некоторое увеличение их числа51.

В 1896 г. перепись была проведена в Астраханской, Бессарабской, Екатеринославской, Таврической, Херсонской губерниях и на Кавказе52. По сравнению с предыдущей переписью во всех обследованных губерниях, за исключением Астраханской, произошло значительное увеличение общего числа лошадей у всех владельцев, в том числе у крестьян, что, очевидно, было вызвано ростом населения этих губерний, а также благоприятными условиями содержания лошадей (обширные степные пространства).

Материалы военно-конских переписей 1893—1894 и 1896 гг. были разработаны и изданы под редакцией А. А. Сырнева по тому же плану, что и перепись 1888 г., за исключением того, что группа остальных (кроме рабочих и сосунов) лошадей подразделена на «малолетков до 4-х лет» и «4-х летков». Это обстоятельство следует иметь в виду, учитывая ту роль, которую в крестьянском хозяйстве играли лошади 4-летнего возраста. Кроме того, такое подразделение дает возможность сравнивать данные этих и последующих переписей с данными переписи 1882 г., при проведении которой именно такая грань была установлена между рабочим и нерабочим возрастом лошадей. В данной публикации в таблицы по кавказским губерниям прибавлены сведения о числе мулов (малолетков и рабочего возраста).

Результаты каждой военно-конской переписи, проведенной в начале XX в., были изданы в отдельности53, а затем обобщены в одной публикации54. В трех таблицах последней публикации в погубернских итогах указаны численность и состав лошадей, число конских заводов, конских ярмарок и базаров и некоторые другие сведения. Поскольку в публикации объединены сведения переписей, проводившихся в разное время, в основной (первой) таблице в отдельной графе указан год переписи, что позволяет вводить при необходимости поправки. Что касается сведений о 

-121- 

конских заводах, ярмарках и базарах, то такие сведения собирались и ранее, но разработаны были впервые в этом издании. Кроме того, приведены в виде таблиц (V и VI) цифровые данные Ветеринарного управления за 1903 г. о главнейших болезнях лошадей и об организации ветеринарной службы.

В текстовой части публикации сравниваются основные показатели о количестве лошадей по отношению к пространству и населению в России и других государствах. В двух таблицах (в абсолютных и относительных величинах) показано положение коневодства по крупным регионам: 1. Северный и Озерный; 2. Прибалтийский и Северо-Западный; 3. Центральный и Средневолжский; 4. Заволжский; 5. Днепровский и Волжско-Донской; 6. Южный степной; 7. Заднепровский; 8. Предкавказский; 9. Закавказский. Колебания, наблюдавшиеся в густоте лошадей отдельных регионов, а также в их относительной численности на 100 жителей, как отмечалось, находились в прямой зависимости как от общих причин, т. е. от размеров территории и густоты населения, так и от частных причин, в первую очередь от способа обработки полей и от большей или меньшей степени использования лошадей в качестве средств передвижения и перевозки грузов. Из распределения конского поголовья между владельцами видно, что наибольшая часть его (84,2%) находилась в руках крестьян, что вполне согласуется с численностью их в стране (около 83,3%, по переписи 1897 г.).

В публикации анализируются данные о возрастной и половой структуре стада, о численности породистых и улучшенных лошадей по упомянутым регионам. Большая часть конских заводов (государственных и частных) была сосредоточена в Днепровском и Волжско-Донском районах и на Кавказе. Торговля лошадьми производилась преимущественно на ярмарках и базарах; в пределах Европейской России и Кавказа на 2137 базарных пунктах проводилось около 5500 ярмарок. По количеству ярмарок первое место занимали Днепровский и Волжско-Донской районы; наименее была развита торговля лошадьми в Закавказье. Наиболее интенсивно торговля лошадьми велась весной и осенью, а летом в разгаре страды она значительно сокращалась и резко падала в зимнее время.

Несмотря на громадную численность поголовья лошадей, экспорт в зарубежные страны был незначительным, что является свидетельством того, что в России вся масса лошадей была необходима ее населению, прежде всего крестьянству, как сравнительно дешевая и удобная в использовании рабочая сила.

В анализируемой публикации, впервые опять же по районам, рассматривается статистика распространения болезней лошадей. В наиболее благоприятном положении были районы Прибалтийский, Северо-Западный и Закавказье, в наименее благоприятном — Северный и Озерный. В тесной связи с заболеваниями находилась и организация ветеринарной службы. В целом по Европейской России одна больница или амбулатория приходилась на 

-122- 

35,5 тыс. лошадей, одна аптека — на 43,9 тыс., один ветеринар — на 5,4 тыс. лошадей.

Последние переписи конского поголовья в дореволюционной России были проведены в 1908 55 и в 1912 гг.56 Первая проводилась в четырех губерниях Сибири (Енисейской, Иркутской, Тобольской и Томской) и двух областях Средней Азии (Акмолинской и Семипалатинской) и охватывала только оседлое население. Полученные данные разработаны в 9 таблицах по плану предшествующих переписей.

Большой интерес для исследователей представляет военноконская перепись 1912 г. Собранные данные были разработаны в ЦСК по оправдавшему себя плану предыдущих публикаций. Переписью была охвачена почти вся территория государства, а именно 78 губерний и областей Российской империи. Впервые путем одновременного обследования удалось установить действительную величину конского поголовья во всей стране. По заключению ЦСК, отсутствие данных по нескольким, не имевшим существенного значения в коневодстве уездам не могло оказать какого-либо влияния на общий итог57.

Цифровые данные переписи разработаны в 10 таблицах, а также отражены в 12 картограммах. Общие выводы из материалов переписи содержатся в вводной статье редактора ЦСК П. А. Бечаснова. Во всех таблицах, кроме общего итога по 78 губерниям и областям, выделяются итоги по 50 губерниям Европейской России, Кавказу, Сибири и Средней Азии. Вслед за вступительной статьей помещена таблица относительных данных, в которой по губерниям приведены сведения о том, сколько приходилось на 100 лошадей сосунов, малолетков, четырехлеток и лошадей рабочего возраста (5 лет и старше), сведения о половом составе и распределении по ростам лошадей только рабочего возраста и о среднем числе лошадей на один крестьянский двор. Первая таблица отражает общие результаты переписи по каждой губернии. В остальных таблицах в уездных и губернских итогах показаны данные по категориям владельцев о количестве, возрастной и половой структуре стада, о распределении лошадей по ростам в соответствии с установками военного ведомства. К первым четырем таблицам прилагаются таблицы сведений о мулах в губерниях и областях Кавказа. Отдельной строкой в таблицах выделены данные о лошадях, принадлежавших казакам. В таблицах отмечены уезды, по которым отсутствовали сведения. Одна из таблиц (IX) показывает увеличение или уменьшение числа лошадей сравнительно с предыдущими переписями (с общими, губернскими и уездными итогами).

Согласно переписи, в 78 губерниях и областях империи были учтены 32 835 963 лошади, из которых в рабочем возрасте (5 лет и старше) было 22 984 291 лошадь, или 70%, четырехлеток — 1 809 986, или 5,5%, малолетков — 5 750 886, или 17,5%, сосунов-2290000, или 7,0%. В России накануне первой мировой войны было почти вдвое больше лошадей, чем во всей Западной 

-123- 

Европе. Между двумя переписями (начала века и 1912 г.) численность лошадей уменьшилась в 39 губерниях. По данным таблиц можно составить представление о группировках лошадных хозяйств (табл. 7).

Таблица 7. Группировка лошадных хозяйств по переписи 1912 г.*

* Военно-конская перепись 1912 г. С. VI.

Из табл. 7 следует, что в стране 56% владельцев имели по одной рабочей лошади (29,6% всех лошадей), около 30% владельцев двух рабочих лошадей располагали 30,6% их общего числа, а в руках владельцев 3—4 и более рабочих лошадей (около 40% всех коневладельцев) находилось почти 40% всех лошадей рабочего возраста. Рассмотрим распределение всех лошадей по категориям владельцев (табл. 8).

Из таблицы видно, что большинство лошадей принадлежало крестьянам сельских обществ (87,5%); процент этот повысится, если присоединить сюда крестьян из двух других категорий коневладельцев (более 30 млн лошадей, или 91,6%)58. Из 17 308 000 крестьянских дворов во всех обследованных губерниях и областях почти 5 540 000, или 32 %, были безлошадными. В Европейской России на один лошадный двор в среднем приходилось 2 лошади. 

-124-

Таблица 8. Распределение лошадей между категориями владельцев по переписи 1912 г.*

* Военно-конская перепись 1912 г. С. IX.

В работе «Развитие капитализма в России» В. И. Ленин из материалов военно-конских переписей 1888 и 1891 гг. выделил данные по 49 губерниям Европейской России (сведения по Области Войска Донского были неполными) и, соединив их, установил, что у 55,9% безлошадных и однолошадных крестьянских дворов было 17,2% рабочих лошадей, а 22% владельцев свыше 3 лошадей имели в своем распоряжении 56,3% рабочих лошадей. Рассмотрев для сравнения данные переписи 1893—1894 гг. по 38 губерниям Европейской России, В. И. Ленин выявил, что разрыв между крайними группами увеличился: у 16,5% зажиточных крестьян было 48,6% всех лошадей. «Если пятая доля дворов сосредоточивает половину всего числа лошадей,— писал он,— то отсюда безошибочно можно заключить, что в ее руках не менее (а вероятно, более) половины всего земледельческого производства крестьян»59. Именно это состоятельное меньшинство превращалось в сельскую буржуазию, в наибольших размерах пользовалось трудом батраков и поденщиков, являлось товаропроизводителем. Положение безлошадного и однолошадного крестьянства обратное: оно было наименее обеспечено надельной землей и за неимением инвентаря и семян зачастую вынуждено было сдавать ее состоятельным односельчанам. Безлошадному крестьянину, писал В. И. Ленин, своим хозяйством «никогда не прокормиться, и главным источником средств к жизни являются у него "промыслы" или "заработки", т. е. продажа своей рабочей силы. Это — класс наемных рабочих с наделом, батраков, поденщиков, чернорабочих, строительных рабочих и пр. и пр.»60. -125-

Таблица 9. Группировка крестьянских хозяйств 48 губерний Европейской России по данным 1888-1891 гг.*

* См.: Ленин В. Я. Поли. собр. соч. Т. 3. С. 135.

Данные последующих переписей подтверждают установленную В. И. Лениным закономерность. Соединив 5 южных губерний (по переписи 1896 г.) и 43 губернии (по переписи 1899—1900 гг.), В. И. Ленин вывел данные по 48 губерниям Европейской России. Исключив в целях сравнимости из данных 1888— 1891 гг. сведения по Архангельской губ., в которой перепись не проводилась в 1900 г., получим данные о группировке крестьянских хозяйств для конца 80-х годов XIX в.61 (табл. 9).

Применяя ленинскую группировку крестьянских хозяйств, рассмотрим эволюцию процесса расслоения в начале XX в., т. е. сравним данные двух военно-конских переписей — 1888—1891 и 1912 гг. Для сравнимости с ленинской таблицей из данных по 50 губерниям Европейской России исключим данные по Архангельской губ. и Области Войска Донского (табл. 10).

Сравнение данных табл. 9 и 10 свидетельствует о все усиливавшейся экспроприации крестьянства в начале XX в. Число дворов с 1888 по 1900 г. увеличилось почти на 1 млн, а к 1912 г,— более чем на 2 млн; число лошадей за этот же период уменьшилось на 4 млн. Быстро росло число безлошадных, а вместе с однолошадными они составляли свыше 9 млн по сравнению с 5,5 млн в 1888 г., т. е., как отмечал В. И. Ленин, весь рост числа дворов происходил за счет дворов бедноты. Процент богатых по числу лошадей значительно уменьшился (с 22% в 1888 г. до 6,1% в 1912 г.). Число средних по лошадности дворов осталось почти без изменений.

Приведенные данные полностью подтверждают наблюдавшийся в пореформенное время постоянный рост нищеты и экспроприации 

-126-

Таблица 10. Группировка крестьянских хозяйств в 48 губерниях Европейской России по данным 1912 г.*

* Военно-конская перепись 1912 г. Табл. VII—VIII.

крестьянства, чему способствовала и столыпинская аграрная политика. Соотношение между высшей и низшей группами крестьянства изменялось в сторону все большего разрыва. Крестьянство в целом также стало беднее лошадьми, так как и xисло и процент многолошадных уменьшились. Это, с одной стороны, по-видимому, говорит об упадке всего крестьянского хозяйства страны, а с другой — могло быть вызвано более широким применением машин и усовершенствованных сельскохозяйственных орудий и частичным восстановлением нормального отношения рабочего скота к размеру пашни у крестьянской буржуазии62.

Разумеется, по одним лишь данным об изменениях в распределении лошадей нельзя судить об эволюции крестьянского хозяйства и крестьянства как сословия в пореформенную эпоху. В. И. Ленин по этому поводу писал: «Чтобы осмысленно взглянуть на разложение крестьянства, надо взять все в целом: и аренду, и покупку земель, и машины, и заработки, и рост торгового земледелия, и наемный труд»63. Именно в таком направлении идет изучение русской деревни советской исторической наукой в последние десятилетия.

Данные военно-конских переписей являются не только достоверным источником для освещения истории социального расслоения крестьянства. Они позволяют проследить изменения, происшедшие в конце XIX — начале XX в. в количественном и качественном составе лошадей. На основании этих источников, в частности военно-конских переписей 1888—1891 и 1912 гг., И. Д. Ковальченко в монографии о всероссийском аграрном рынке проанализировал данные о распределении рабочего скота 

-127- 

по отдельным регионам. Оказалось, что различия в распределении рабочего скота прежде всего были обусловлены характером развития земледельческого производства.

Данные военно-конских переписей привлечены исследователем также для анализа состояния рынка на рабочий скот. Последний использовался в основном в земледельческом производстве, что доказывается соотношением удельного веса районов в том и другом. Военно-конские переписи отражают чрезвычайную подвижность конского поголовья в количественном отношении, в территориальном распределении и в сословной принадлежности. Эта подвижность была, вероятно, следствием того, что «рынок рабочего скота был значительно более широким и свободным, чем рынок земельный»64.

Подведем некоторые итоги. Мы стремились относительно подробно осветить историю подготовки и проведения военно-конских переписей, чтобы подчеркнуть то внимание, какое уделялось этому делу учреждениями и видными деятелями, в той или иной мере причастными к обеспечению безопасности государства. У истоков этого вида статистики стояли такие видные ученые и государственные деятели, как П. П. Семенов и Д. А. Милютин, принимавшие непосредственное участие в выработке методологии военно-конских переписей.

Специалисты-статистики признают, что данные военно-конских переписей являются более достоверными, чем статистические данные о других видах скота, так как проводились они для военных целей, при участии и под контролем военных властей, а в промежутках между переписями, как отмечалось, в соответствии с законом осуществлялась проверка состава высших категорий лошадей. Высоко оценивает достоинства этого источника В. Э. Ден, а историк русской статистики А. И. Гозулов выделяет их на фоне неудовлетворительного изучения животноводства в целом и относит статистику конского поголовья к числу выдающихся работ правительственной статистики65. А. Л. Вайнштейн также считает данные военно-конских переписей относительно (по сравнению с другими источниками) более точными. Они, по его мнению, мало пригодны для установления абсолютных итогов, так как значительно преуменьшены против действительности, в особенности по молодняку, не интересовавшему военное ведомство с точки зрения мобилизационных целей66. Имея в виду перепись 1912 г., проводившуюся в относительно благоприятных условиях, Вайнштейн установил, что значительный недоучет оказался в ней в результате пропуска крестьянских хозяйств (по его подсчетам, около 6%). В отчетах Ветеринарного управления, в которых давались сведения на конец календарного года, т. е. учитывалось минимальное поголовье, указано число лошадей несколько большее, чем по военно-конской переписи. Некоторое преуменьшение Вайнштейн обнаружил при сопоставлении анализируемой им переписи 1912 г. с подворными переписями67. Между тем относительно военно-конских переписей 80-х годов 

-128- 

такое сравнение приводит к противоположному выводу. Для 112 уездов, по земским переписям, проведенным в основном в первой половине 80-х годов, число крестьянских лошадей показано всего на 0,55% больше соответствующего итога конской переписи 1882 г. В 1888 г. для 7 уездов цифра земских переписей числа лошадей была на 0,87% ниже цифры, полученной в этих уездах военно-конской переписью того же года68.

Приведенные примеры подтверждают мнение о том, что сведения военно-конских переписей достаточно точны. Разумеется, достоинства не должны заслонять и .присущие им недостатки. Наиболее серьезным из них, по признанию составителей публикаций, является неодновременность обследования всей территории страны. Неточно выполнялось требование Положения 1888 г. о периодическом производстве переписей: в один год они производились в одних губерниях, в другой — в других губерниях. Поэтому общий конский состав при своей крайней подвижности не может быть точно установлен к определенному моменту, за исключением, быть может, как отмечалось, переписи 1912 г., итоговые данные которой относительно близки к истине.

Военно-конские переписи благодаря единообразию правил их проведения и устойчивости методики обработки данных в ЦСК правильно отражают динамику развития конского поголовья в стране. Динамика, а не установление абсолютных итогов интересовало прежде всего В. И. Ленина. Вероятно, можно согласиться с Вайнштейном в том, что, если ввести в итоги военно-конских переписей поправки на недоучет поголовья, картина расслоения крестьянства предстанет еще в более ярком и выпуклом виде, так как сокрытие рабочих лошадей и недоучет молодняка могли иметь место прежде всего среди зажиточных хозяйств69. Именно динамика во временном, территориальном и сословном распределении лошадей, а не абсолютные итоги, также вполне близкие к истине, интересуют и советских историков, привлекающих к своим исследованиям материалы военно-конских переписей.

Публикации данных военно-конских переписей являются выдающимся памятником русской статистики и ценнейшим источником по социально-экономической истории России периода капитализма.

Примечания

1 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 3. С. 133, 135, 138-140; Т. 16. С. 199-200; Т. 17. С. 115.

2 Сошлемся в этой связи на два капитальных исследования: Ковалъченко И. Д., Милов Л. В. Всероссийский аграрный рынок, XVIII — начало XX в.: Опыт количеств, анализа. М., 1974. С. 283-317; Рындзюнский П. Г. Утверждение капитализма в России, 1850-1880 гг. М., 1978. С. 152-184. 3 Вайнштейн А. Л. Из истории предреволюционной статистики животноводства: (О численности поголовья скота к началу и изменениях ее в годы первой мировой войны) // Очерки по истории статистики в СССР. М., 1960. Вып. 3. С. 86—115; Островский А. В. О достоверности материалов военно-конских переписей как источника по истории социального расслоения крестьянства // Северный археографический сборник. Вологда, 1978. Вып. 6. С. 108—122.

4 Подробные сведения об источниках статистики животноводства вообще см.: Фортунатов А. Ф. Сельскохозяйственная статистика Европейской России. М., 1893; Добротворский М. Опыт истории и методологии статистики животноводства. СПб., 1909; Юбилейный сборник ЦСК МВД. СПб., 1913; Ден В. Э. Курс экономической географии. М.; Л., 1928.

5 См.: Гребенщиков Я. А. Конская повинность в народнохозяйственном и военном отношении. СПб., 1874; Ден В. Э. Указ. соч. С. 300—301; Вайнштейн А. Л. Указ. соч. С. 91.

6 Подробнее об этом см.: Гребенщиков Я. А. Указ. соч.

7 Я. А. Гребенщиков является также автором «Статистических очерков губерний относительно средств для исполнения натуральных повинностей», первый выпуск которых (СПб., 1875) посвящен юго-западным губерниям.

8 Вайнштейн А. Л. Указ. соч. С. 95.

9 Конская перепись... по сведениям 1875 г.: Рязанская губ. С. XIII; Ко-венская губ. С. XII; Могилевская губ. С. XII.

10 Рындзюнский П. Г. Указ. соч. С. 165—166.

11 Конская перепись... По сведениям 1875 г.: Ковенская губ. С. 75; Могилевская губ. С. 77; Рязанская губ. С. 143.

12 Дневник Д. А. Милютина, 1873- 1875. М., 1947. Т. 1. С. 197.

13 ЦГИА СССР. Ф. 1290. Оп. 2. Д. 108. Л. 1.

14 Там же. Л. 4.

15 Там же. Л. 8.

16 Рассматривая проведение всеобщей переписи населения России как важнейшую государственную и научную задачу, П. П. Семенов использовал любую возможность, чтобы напоминать об этом руководителям ведомств, от которых ее осуществление зависело. Однако, как известно, перепись населения была проведена лишь через 20 лет, а тогда ученому удалось осуществить перепись поземельной собственности и населенных мест Европейской России.

17 ЦГИА СССР. Ф. 1290. Оп. 2. Д. 108. Л. 9-13.

18 Там же. Л. 14-20.

19 Там же. Л. 21 об.

20 Там же. Л. 23, 32 об., 33, 42-43.

21 ЦГИА г. Москвы. Ф. 63. On. 1. Д. 715. Л. 1-6.

22 ЦГИА СССР. Ф. 1290. Оп. 2. Д. 108. Л. 58-62; ЦГИА г. Москвы. Ф. 63. On. 1. Д. 715. Л. 7-9.

23 Бессарабская, Варшавская, Виленская, Витебская, Волынская, Гродненская, Екатеринославская, Калишская, Калужская, Киевская, Курляндская, Курская, Келецкая, Лифляндская, Ломжинская, Люблинская, Минская, Московская, Орловская, Петроковская, Плоцкая, Каменец-Подольская, Полтавская, Псковская, Радомская, Санкт-Петербургская, Смоленская, Сувалкская, Седлецкая, Тверская, Херсонская, Черниговская, Эстляндская.

24 См.: Свод законов Российской империи. СПб., 1899. Т. 4. Ст. 746-798, особенно ст. 746, 748, 759—760, 788.

25 ЦГИА г. Москвы. Ф. 63. On. 1. Д. 40. Т. 3. Л. 4 об., 34, 36; Т. 4. Л. 6, 9-10; Т. 6. Л. 3; Т. 7. Л. 15; Т. 8. Л. 14; Т. 9. Л. 11 об; Т. 10. Л. 6; Т. И. Л. 14; Т. 12. Л. 12-13; Т. 13. Л. 7; Т. 14. Л. 10, 19.

26 ЦГИА СССР. Ф. 1290. Оп. 2. Д. 108. Л. 71, 74 об., 85, 99-103 об.

27 Там же. Л. 125 об.- 131.

28 Там же. Д. 203. Л. 45-101, 108-111. Циркуляр опубликован: Правительств. вести. 1882. № 162.

29 Конская перепись 1882 г. СПб., 1884. С. IV.

30 К сожалению, отсутствует распределение дворов по числу рабочих лошадей, что было бы важно для установления группировок крестьян в начале 80-х годов XIX в. и для сопоставления с данными последующих переписей.

31 Уезды эти следующие: Ясский (Бессарабской губ.), Александровский и Судогодский (Владимирской), Новохоперский (Воронежской), Сарапульский (Вятской), Солигалчский (Костромской), Дмитриевский (Курской), Верейский (Московской), Макарьевский (Нижегородской), Белозерский, Крестецкий (Новгородской), Пудожский (Олонецкой), Орловский, Елецкий, Малоархангельский (Орловской), Кунгурский (Пермской), Раненбургский (Рязанской), Новоузенский (Самарской), Шлиссельбургский (Санкт-Петербургской), Саратовский, Балашовский, Вольский и Кузнецкий (Саратовской), Вяземский, Ельнинский и Юхновский (Смоленской), Бердянский, Евпаторийский, Мелитопольский и Перекопский (Таврической), Борисоглебский (Тамбовской), Алексинский (Тульской), Валковский (Харьковской), Тираспольский (Херсонской), Новгород-Северский (Черниговской), Ростовский и Угличский (Ярославской).

32 Статистика поземельной собственности и населенных мест Европейской России. СПб., 1880—1885. Вып. 1-8. К этому времени были опубликованы 1-й, 2-й и 5-й выпуски, а остальные, подготовленные к печати, имелись в ЦСК. Об этой статистической публикации см.: Тарасюк Д. А. Поземельная собственность пореформенной России: Источниковед. исслед. по переписи 1877-1878 гг. М., 1981.

33 Поскольку в данном случае в основу районирования положено состояние коневодства, состав районов отличается от районирования, примененного в те же годы П. П. Семеновым в «Статистике поземельной собственности и населенных мест Европейской России». Эти области следующие: Озерная (Санкт-Петербургская, Олонецкая, Новгородская, Псковская губ.); Балтийская (Эстляндская, Лифляндская, Курляндская губ.); Литовская (Виленская, Ковенская, Гродненская губ.); Белорусская (Витебская, Минская, Могилевская, Смоленская, Черниговская губ.); Юго-Западная (Киевская, Подольская, Волынская губ.); Малороссийская (Полтавская, Харьковская губ.); Новороссийская (Екатеринославская, Таврическая, Херсонская, Бессарабская губ.); Центрально-коннозаводческая (Воронежская, Тамбовская, Орловская, Курская, Саратовская губ.); Центральная переходная (Рязанская, Тульская, Калужская губ.); Московская промышленная (Московская, Тверская, Владимирская губ.); Отхоже-промысловая (Ярославская, Костромская, Вологодская губ.); Средневолжская (Нижегородская, Казанская, Симбирская, Пензенская губ.); Уральская (Вятская, Уфимская, Пермская губ.); Юго-Восточная степная (Самарская, Оренбургская, Астраханская губ.). 15-я область - Привислинские губернии.

34 Об этом см.: Тарасюк Д. А. Указ. соч. С. 72, табл. 5.

35 Конская перепись 1862 г. С. XXI—XXII. Сведения о пахотных землях взяты П. П. Семеновым из материалов обследования распределения земель по угодьям, проведенного ЦСК в 1881 г., изданных позднее. См.: Распределение земель по угодьям в Европейской России. СПб., 1884.

36 Рындзюнский П. Г. Указ. соч. С. 143—144.

37 См.: Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 3. С. 138-139.

38 Конская перепись 1882 г. С. XXVII.

39 Там же. С. XXVII-XXVIII.

40 Следует обратить внимание на возрастную градацию, принятую для этой переписи: малолетками считались лошади до 4 лет, а с 4 лет и старше относились к рабочему возрасту.

41 ЦГИА СССР. Ф. 1290. Оп. 2. Д. 270. Л. 1-2, 7. Полный текст Положения о поставке лошадей см.: Свод законов Российской империи. Т. 4. С. 746— 798.

42 ЦГИА СССР. Ф. 1290. Оп. 2. Д. 352. Л. 1; Свод законов Российской империи. Т. 4. С. 799-821. В 1891 г. особые правила об учете лошадей были изданы для уральского казачьего войска, а в 1893 г,- для Привисленских губерний.

43 Кроме 10 Привислинских губерний, перепись была осуществлена в следующих губерниях Европейской России: Виленской, Витебской, Владимирской, Волынской, Воронежской, Гродненской. Калужской, Киевской, Ковенской, Курляндской, Курской, Лифляндской, Минской, Могилевской, Мословской, Нижегородской, Новгородской, Орловской, Подольской, Полтавской, Псковской, Рязанской, Санкт-Петербургской, Смоленской, Тамбовской, Тверской, Тульской, Харьковской, Черниговской, Эстляндской, Ярославской.

44 Военно-конская перепись 1888 г. СПб., 1891. (Статистика Рос. империи; Вып. 20).

45 Там же. С. VII.

46 См.: Главнейшие данные поземельной статистики по обследованию 1887 г. СПб., 1895.

47 Губернии расположены по мере убывания процента увеличения или уменьшения числа безлошадных.

48 ЦГИА СССР. Ф. 1290. Оп. 2. Д. 352. Л. 1; Военно-конская перепись 1891 г. СПб., 1894. (Статистика Рос. империи; Вып. 31).

49 Военно-конская перепись 1893 и 1894 гг. СПб., 1896. (Статистика Рос. империи; Вып. 37).

50 Там же. С. VI-VII.

51 Там же. С. XX, 225, 231.

52 Военно-конская перепись 1896 г. СПб., 1898. (Статистика Рос. империи; Вып. 44).

53 Военно-конская перепись 1899-1901 гг. СПб., 1902. (Статистика Рос. империи; Вып. 55); Военно-конская перепись 1903—1904 гг. СПб., 1906. (Статистика Рос. империи; Вып. 61); Военно-конская перепись 1905 г. СПб., 1907. (Статистика Рос. империи; Вып. 65); Военно-конская перепись 1906 г. СПб., 1908. (Статистика Рос. империи; Вып. 68).

54 Коневодство в 60 губерниях Европейской России и Кавказа: По данным военно-конских переписей 1900—1906 гг. СПб., 1908.

55 Военно-конская перепись 1908 г. СПб., 1910. (Статистика Рос. империи; Вып. 72).

56 Военно-конская перепись 1912 г. Пг., 1914. (Статистика Рос. империи; Вып. 83).

57 См.: Юбилейный сборник ЦСК МВД. СПб., 1913. С. 85.

58 Среди владельцев в уездах крестьяне составляли 46,9%, а лошадей у них было 35,1 %, а среди горожан — соответственно 30,1 и 28,0%, причем на один двор у первых приходилось 3,2, у вторых — 2,0 лошадей в среднем.

59 Ленин В. И. Поли. собр. соч. Т. 3. С. 135—136.

60 Там же. С. 137.

61 Там же. С. 135.

62 Ср.: Там же. С. 138-139.

63 Там же. С. 140.

64 Ковалъченко И. Д., Милов Л. В. Указ. соч. С. 284, табл. 20.

65 Ден В. Э. Указ. соч. С. 300-301; Гозулов А. И. История отечественной статистики. М., 1972. С. 106, 128.

68 Вайнштейн А. Л. Указ. соч. С. 92, 98.

67 Там же. С. 97-98.

68 Фортунатов А. Ф. Указ. соч. С. 29—31.

69 Вайнштейн А. Л. Указ. соч. С. 92, примеч.