Вовка Шестаков был электриком от Бога. Все так считали. Иначе, как объяснить тот феномен, что он, буквально не просыхая, обслуживал всю деревню. И его не то что не убило, а даже не долбануло током ни разу. Он мог с закрытыми глазами и буквально в бессознательном состоянии наладить любую обесточенную линию. Вот уж воистину: мастерство - не пропьешь. Это, наверняка, про него, про Вовку, придумали.
Его в деревне все уважали. Каждый норовил зазвать в свою хату, едва только начинала подмигивать в конвульсиях какая-нибудь захудалая лампочка. Он приходил, все налаживал, и в благодарность щедрые односельчане от души одаривали его пол-литровкой или стаканом мутноватой жидкости, короче, кто чем богат. И он, еле волоча ноги, возвращался домой. А его супруга, дородная Шурка кричала на всю деревню, едва он вваливался в калитку, костеря его на чем свет, а заодно и "щедрых" односельчан. И отправляла его ночевать на сеновал. А зимой - в хлев, на солому, рядом с коровой и овцами. Ну не пускать же его в дом - такого грязного и невменяемого? Кто его отмывать будет?
Так и жил, бедолага, пока однажды не произошел один забавный и поучительный случай.
Отремонтировал как-то Вовка прохудившуюся проводку у супругов Неждановых. Ну и, как водится, рассчиталась с ним Нина бутылкой, и трешку в придачу сунула. Отправили его восвояси, а сами с мужем в баню пошли. Суббота была, банный день. Вышли оттуда - распаренные, чистенькие, довольные. Уже стемнело и пора было ложиться спать. Нина зашла в спальню, а Николай прилег на диван в зале, чтобы перед сном телевизор посмотреть, как вдруг дом огласил пронзительный женский визг. С быстротой молнии ворвался муж в спальню и обомлел: на их супружеском ложе, на чистейшей, только что переодетой постельке, лежал и безмятежно дрыхнул Вовка Шестаков, собравший по пути к ним все местные лужи. Неизвестно, что и как переклинило в гениальной голове деревенского электрика, и почему он вдруг очутился в их постели, супругам так и не удалось выяснить.
- Это нас Бог наказал, - плача, говорила Нина, - я сама всех осуждала, кто расплачивался с ним бутылкой, а когда настал мой черед, тоже пошла у всех на поводу.
Кое-как растолкали они бесчувственного Вовку, и муж повел его в баню отмывать. Ну не выгонишь же человека среди ночи? Тем более свою вину супруги тоже чувствовали. А Нина, вздохнув, принялась отстирывать его одежду и перестилать постель.
Когда на следующий день Вовка возвращался домой по центральной улице - весь чистенький, сияющий, каким сроду его никто не видел, старухи, сидя на лавочках, испуганно крестились, глядя на него, и что-то шептали друг другу на ухо.
А его жена Шурка сначала потеряла дар речи, увидев его, а потом заголосила словно по покойнику. Понятное дело, испугаешься тут: а вдруг у нее соперница нарисовалась, и он за вещами явился?
И с той поры у Вовки началась совсем другая жизнь. Шурка самолично на следующий же день свозила его в город и закодировала. Теперь никто не отваживался предлагать электрику в качестве расчета бутылку, только деньги.
И теперь по деревне он гордо дефилировал всегда в чистом джинсовом костюмчике, чаще всего под руку с женой Шурой. И ночевал он теперь исключительно в доме.
Такие мужики на улице не валяются!
Оценили 58 человек
85 кармы