Для того чтобы лишить соответствующий социум будущего, следует разрушить несиловое поле, традиционно выступающее под наименованием «связи времен».
Один из путей разрушения государственной общности заключается в сужении идентификационных масштабов. При устойчивой системе государственности идентичности выстраиваются по «матрешечному» принципу (рис. 1).
Максимально широкой является цивилизационная идентификация. Внутри нее идентификационный пласт национального (народного) уровня самосознания. Следующий компонент — различного рода социальные идентификаторы. Наконец, мельчайшей опорной единицей структуры общностей выступает семья. При разрушении семейных интеграционных связей человек окончательно десоциализируется. Его идентичность растворяется в гомогенности, низводится до уровня атомизированного «я».
Рис. 1. Структура идентичности
Технология последовательного идентификационного расщепления была реализована в отношении советско-российской исторической общности.
Первоначально посредством разрушения идеологических скреп снимаются цивилизационные идентификаторы. Актуализируются идентичности национально-регионального свойства. Сама по себе национальная идентификация, безусловно, является важнейшим системообразующим компонентом государства. Но, будучи использована как механизм размывания цивилизационного единства, карта национальной идентичности была определенно использована в дезинтеграционных целях. С распадом СССР процесс «матрешечного раздевания» продолжился. Согласно международному социологическому опросу региональные идентификаторы у россиян преобладают над общегосударственными.
Для сравнения, в США, несмотря на длительную традицию штатовского федерализма, общеамериканская идентичность занимает в идентификационном ряду доминирующее положение (рис. 2)[1].
Рис. 2. Структура идентичностей в РФ и США
На уровне самосознания большинства населения распад России, таким образом, уже фактически подготовлен. В средствах массовой информации циркулируют весьма симптоматичные в этом отношении стихотворные строфы:
«Не упрекай сибиряка;
Что держит он в кармане нож;
Ведь он на русского похож;
Как барс похож на барсука».
Стихи прозвучали в свое время с высокой трибуны Съезда народных депутатов СССР. Был ли читающий их народный избранник лишен статуса депутатской неприкосновенности? Ничуть не бывало. Русофобское четверостишие взяли на щит адепты сибирского сепаратизма. В Интернете ведется дискуссия насколько содержательно прав в отношении различий русских и сибиряков автор пресловутого стихотворения.
Этническая идентификация не является пределом идентификационного расщепления. Применительно к центральной России был включен механизм перехода к идентификаторам социально-профессионального типа. Усугубляющееся социальное расслоение действует как дезинтеграционный фактор по отношению к национальному единству. В регионах национально-территориальной модели управления национализм подменен трайбализмом. Клановая система организации там уже вытесняет более широкие идентификаторы. Действие проекта демонтажа национального государства налицо.
Глобализация вступает в глокализационную фазу своего развития. Сущность ее заключается в сочетании планетарного универсализма с распадом на минимизированные региональные локалитеты. Понятно, что для национального государства в такой проектной модели не остается места. Трайбализация, между тем, является симптомом достижения процесса идентификационного расщепления последнего из уровней групповой идентификации — семейного.
Семья для современных российских граждан является по существу последней ценностной точкой опоры. Это подтверждают данные опросов общественного мнения. Семья в системе аксиологической иерархии номинируется в качестве главной ценности для россиян. Показательно, что в десятке наиболее значимых ценностных параметров отсутствуют такие, которые были бы связаны с общероссийской групповой идентификацией: «Родина», «патриотизм», «национальная культура», «религия» и т. п. Россиянин самоизолировался в собственном семейном мирке (рис. 3)[2].
Рис. 3. Иерархия ценностных ориентиров российского населения (% от числа опрошенных; не более 5 важнейших для респондента ценностей)
Впрочем, при целенаправленной политике, опираясь на институт семьи возможно восстановить и другие более широкие идентификационные интеграторы. Но это понимают и противники российской идентификационной общности. Семья подвергается в постсоветское время массированной информационной атаке, деструктивные последствия которой очевидны. Применительно к российской молодежи семейные ориентиры уже не являются главной ценностной категорией. Выше семьи у шестнадцатилетних в аксиологической иерархии ценности индивидуумного значения — «достаток», «свобода», «успех» (рис. 4)[3].
Рис. 4. Иерархия ценностных ориентиров российской молодежи
Окончательное разрушение семейных устоев будет означать предельную дисперсию населения и по существу распад российского социума.
Из из главы 2.5 монографии: Багдасарян В.Э., Сулакшин С. С. Высшие ценности Российского государства. Серия «Политическая аксиология». Научная монография. М.: Научный эксперт, 2012. — 624 с.
Оценили 2 человека
6 кармы