В конце мая мировые СМИ много писали о той печальной судьбе, которая якобы постигла северокорейских дипломатов, ответственных за ведение дел с Соединенными Штатами. Утверждалось, что руководивший переговорами Ким Ён Чхоль и его ближайший помощник, бывший посол КНДР в Испании Ким Хёк Чхоль были арестованы и расстреляны по обвинению в шпионаже в пользу США и вредительстве.
Впрочем, 2 июня якобы «расстрелянный» Ким Ён Чхоль благополучным образом появился на концерте армейской самодеятельности, который почтил своим присутствием и лично Ким Чен Ын.
Понятно, что сообщения о казни Ким Ён Чхоля, не подтвердившиеся столь наглядным образом, вызвали немалые насмешки. Однако эти насмешки не должны заслонять одного обстоятельства: Ким Ён Чхоль и его команда действительно допустили существенные ошибки в исключительно важном для КНДР вопросе — анализе американской переговорной тактики. Некоторым извинением для них может послужить то, что они, скорее всего, просто слишком уж всерьез воспринимали сообщения американской печати и рассуждения американских аналитиков, забыв, что и американская печать, и большая часть экспертного сообщества крайне негативно относятся к действующему президенту США и склонны трактовать ситуацию в неблагоприятном для Дональда Трампа духе.
ОШИБКА ПЕРЕГОВОРЩИКА
В американском экспертном сообществе и в американских СМИ действительно существовали немалые опасения по поводу того, что на очередном американо-северокорейском саммите Дональд Трамп пойдет на необоснованные уступки. Множество недоброжелателей Трампа из числа экспертов и журналистов искренне считали, что нынешнего президента интересует исключительно его собственный рейтинг и поэтому ради заключения эффектно выглядящего соглашения с Северной Кореей он легко пойдет на такие уступки, которые несут ущерб долгосрочным американским интересам. В частности, еще в начале этого года многие ожидали, что во время саммита в Ханое Дональд Трамп подпишет соглашение, которое будет представлено публике как соглашение о ядерном разоружении Северной Кореи, но которое на практике будет предусматривать лишь частичное сокращение северокорейского ядерного и ракетного потенциала. В обмен на это, полагали противники Трампа, «тщеславный» и «безответственный» президент сдаст важнейшие позиции и согласится, например, на снятие всех экономических санкций, введенных Советом Безопасности ООН, и даже на частичный вывод американских войск из Южной Кореи.
Похоже на то, что это мнение, которое доминировало в антитрамповских СМИ, и было некритически воспринято Ким Ён Чхолем и его командой. В Ханой северокорейская сторона привезла предложение, которое, если следовать логике американских СМИ, Дональд Трамп не мог не принять, но которое, объективно говоря, было невыгодно для Соединенных Штатов. Северокорейская сторона предлагала полностью демонтировать один из своих центров по разработке и производству ядерного оружия и в ответ на это рассчитывала, что США одобрят снятие Советом Безопасности ООН экономических санкций против Северной Кореи. При этом подразумевалось, что США проигнорируют существование у Северной Кореи ряда других центров по производству ядерного оружия, которые по своей суммарной мощности примерно сравнимы с подлежащим демонтажу центром в Ёнбёне. Понятно, что такая сделка, будь она принята, была бы объективно невыгодна для США.
Отказавшись от экономически значимых санкций (прочие санкции ООН носят в целом символический характер и особой роли не играют), в обмен Вашингтон получил бы в лучшем случае сокращение ядерной программы на 50–60% — при полном сохранении программы ракетной.
Как уже говорилось, северокорейская делегация cделала ставку на предполагаемое тщеславие Дональда Трампа и якобы присущую ему готовность идти на любые компромиссы в целях достижения такой сделки, которая бы эффектно выглядела в глазах неподготовленных избирателей и увеличила бы его шансы на переизбрание. Однако они просчитались. Надежды северокорейских дипломатов (являвшиеся одновременно и страхами американского экспертного сообщества) не стали реальностью: Дональд Трамп отказался от предложенных северокорейской стороной условий, не стал особо торговаться и покинул зал заседаний — не забыв, впрочем, заверить северокорейцев в своей принципиальной готовности продолжать переговоры.
Ким Ён Чхоль и его команда допустили ошибку — в первую очередь потому, что слишком уж поддались влиянию оппозиционно настроенных американских СМИ. Поэтому-то и разговоры о возможном наказании главных северокорейских переговорщиков и выглядели так правдоподобно. Однако Ким Чен Ын, кажется, решил, что особой вины Ким Ён Чхоля в произошедшем нет — хотя, зная северокорейские нравы, все-таки можно предполагать, что какие-то дипломаты будут наказаны. За любой провал в КНДР всегда кто-то должен отвечать.
ВТОРОЕ АМЕРИКАНСКОЕ МНЕНИЕ
Итак, Ким Ён Чхоль прощен, жив и даже не в опале. Однако в этой ситуации возникает другой вопрос — что же, собственно, следует делать дальше.
Ответ был сформулирован северокорейской делегацией почти сразу после провала саммита в Ханое, причем впоследствии неоднократно и на самом высоком уровне, включая и выступление самого Ким Чен Ына в Верховном народном собрании в апреле этого года. Руководство КНДР заявляет, что и после провала саммита в Ханое они все равно настроены на продолжение переговоров и готовы искать компромисс.
Понятно, хотя это прямо и не проговаривается, что такой компромисс не будет предусматривать сдачу Северной Кореей ядерного оружия, ибо по глубокому и в целом оправданному убеждению Пхеньяна ядерное разоружение является коллективным самоубийством северокорейской элиты. Однако, несмотря на решительный настрой на сохранение какого-то ядерного потенциала, Северная Корея, скорее всего, готова пойти на приостановку своих ядерных программ, а при благоприятных условиях — даже на их сокращение. В обмен на это Северная Корея сейчас, кажется, просит не очень много — отмену так называемых секторальных, то есть экономических, санкций. Санкции эти, введенные Советом Безопасности ООН только в 2016–2017 годах, создали вокруг Северной Кореи ситуацию, близкую к полному эмбарго на внешнюю торговлю.
Насколько достижим такой компромисс, сейчас сказать трудно. Судя по всему, какие-то переговоры между КНДР и США уже идут, причем, учитывая наклонности и Ким Чен Ына, и Дональда Трампа, можно предполагать, что контакты поддерживаются не по обычной дипломатической линии, а по линии спецслужб. Судя по всему, Дональд Трамп действительно готов идти на компромисс, понимая отчасти, что полное ядерное разоружение Северной Кореи уже давно стало недостижимой утопией.
Однако ситуацию может изменить то, что люди в окружении Трампа — особенно советник по национальной безопасности Болтон и госсекретарь Помпео — имеют по этому вопросу другое мнение. Ястребы в окружении Трампа готовы заблокировать любые сделки, если эти сделки фактически будут хотя бы по умолчанию признавать за Северной Кореей право в течение какого-то времени сохранять часть своего ракетно-ядерного потенциала (а никакие иные сделки для Северной Кореи неприемлемы в принципе).
Пока неясно, до какой степени санкции влияют на северокорейскую экономику, однако мало кто сомневается в том, что на пользу они не идут. С другой стороны, появившиеся в последние пару месяцев в прессе сообщения, что северокорейская экономика якобы находится в жесточайшем кризисе и стране грозит голод, скорее всего, являются преувеличенными. За утверждениями о якобы надвигающемся на Северную Корею голоде стоит, скорее всего, неформальный союз международных организаций, занимающихся продовольственной помощью, и северокорейских властей. Международные организации заявляют о критическом положении, потому что таким способом они могут добиться максимизации поступающей в КНДР помощи. Отчасти ими движут соображения гуманности, ведь ситуация в КНДР действительно остается сложной (особенно в сельской местности), а отчасти — желание усилить собственные позиции: чем больше помощи проходит по линии той или иной организации, тем больше у такой организации и влияния, и средств.
Со своей стороны, северокорейские власти, столкнувшись с ухудшением экономического положения, естественным образом предпочитают решать возникшие проблемы за счет иностранных спонсоров. При этом в Пхеньяне уже больше двадцати лет отлично понимают: для получения иностранной помощи им вовсе не следует хвастаться экономическими успехами — наоборот, рекомендуется максимально подчеркивать существующие и при необходимости выдумывать несуществующие экономические проблемы. Тем не менее при всей манипулятивной сущности разговоров о якобы надвигающемся голоде нет особых сомнений в том, что в условиях жестких санкций со стороны ООН период экономического роста, который в Северной Корее начался с приходом к власти Ким Чен Ына и его реформистского правительства, подошел к концу.
ПРОВАЛ БЕЗ ПАНИКИ
Что произойдет в том случае, если о компромиссе договориться не удастся и если в американской администрации верх возьмут ястребы? На этот вопрос северокорейская сторона уже ответила вполне однозначно. Выступая в северокорейском парламенте, Ким Чен Ын сказал, что если компромисс не будет достигнут к концу этого года, то Северная Корея будет решать вопросы своей безопасности «иными способами». Скорее всего, речь тут идёт о возобновлении ракетно-ядерной программы в полном объеме. Иначе говоря, в Пхеньяне пока настроены на компромисс, но в случае неудачи готовы вернуться к той жесткой позиции, которую они занимали в 2017 году.
Сейчас в Северной Корее могут позволить себе вести себя куда более рискованно, чем два года назад. Связано это в первую очередь с тем, что свою позицию по северокорейскому ядерному вопросу изменил Китай. С 2017 года Китай активно поддерживал США и был фактическим соавтором жестких резолюций Совета Безопасности. Однако с началом американо-китайской торговой войны, летом 2018 года, позиция Пекина естественным образом изменилась. Сейчас в Китае воспринимают Северную Корею в немалой степени как полезное орудие для того, чтобы оказывать давление на Вашингтон и вообще дать Трампу «несимметричный ответ».
Имея за спиной некоторую китайскую поддержку и, возможно, даже гарантии на случай реального экономического кризиса (хотя бы в форме предоставления Пекином необходимой продовольственной помощи), Северная Корея может теперь позволить себе действовать довольно жестко.
Тем не менее пока и в Пхеньяне, и в Вашингтоне настроены миролюбиво. И там и там боятся конфронтации, ведь ее итоги могут оказаться достаточно плачевными для обеих сторон. Поэтому надежды на компромисс сохраняются. Не исключено, кстати, что над выработкой контуров этого компромисса в настоящее время работает нерасстрелянный Ким Ён Чхоль. Нам же остается только надеяться, что на этот раз он будет со здоровым скептицизмом относиться к тому, что пишут о Трампе в New York Times и Washington Post.
Автор - Андрей Николаевич Ланьков — востоковед-кореевед, историк и публицист. Кандидат исторических наук, профессор. Преподаватель Университета Кунмин (Сеул)
Оценили 3 человека
7 кармы