Вспоминая свое детство, Фидель говорил так: «Я родился в семье землевладельца. Что это значит? Мой отец был испанским крестьянином из очень бедной семьи. Он приехал на Кубу как испанский эмигрант в начале века и начал работать в очень тяжелых условиях. Будучи предприимчивым человеком, он скоро обратил на себя внимание и занял определенные руководящие должности на стройках, которые велись в начале века». «Ему удалось скопить некоторый капиталец, который он вложил в покупку земель. Иными словами, как деловой человек, он добился успеха и превратился в собственника земли… Подобные вещи были не так уж трудны в первые годы республики. Потом он арендовал дополнительные земли. И когда я появился на свет, действительно родился в семье, которую можно назвать землевладельческой. С другой стороны, моя мать была простой бедной крестьянкой. Поэтому в нашей семье не было того, что можно было бы назвать олигархическими традициями. Тем не менее, объективно говоря, наше социальное положение в тот момент было таковым, что мы принадлежали к числу семей с относительно высокими экономическими доходами. Наша семья была владелицей земель и пользовалась всеми преимуществами и, можно сказать, привилегиями, присущими землевладельцам в нашей стране».
По вечерам, когда семья собиралась в гостиной, Фидель расспрашивал отца о подвигах национальных героев Кубы — Антонио Масео, Максимо Гомеса, Игнасио Аграмопте, Каликсто Гарсия.
Когда он научился писать и читать, в семье было решено отправить его вместе с одной из сестер в Сантьяго-де-Куба, главный город тогдашней провинции Ориенте, чтобы они могли продолжить образование. По тем временам это было неординарное решение, так как случаи отправки детей за пределы родной деревни на учебу можно было пересчитать на пальцах. Сантьяго-де-Куба произвел на Фиделя огромное впечатление, поскольку он раньше вообще не видел города. К этому времени относится его первое знакомство с политической борьбой, которая сотрясала Кубу и привела в 1933 году к свержению диктатуры Херардо Мачадо.
В 1942 году Фидель переехал в Гавану и поступил в колледж «Белен», чтобы завершить среднее образование и подготовиться к поступлению в университет. Это было привилегированное учебное заведение для детей из состоятельных семей.
Поступление Фиделя Кастро в университет и его первые шаги в политической жизни пришлись на один из самых сложных и трудных периодов в жизни кубинского народа. Только что окончилась вторая мировая война. Но не успел мир вздохнуть как следует воздухом сбывшихся надежд и ожиданий свободы и демократии, как в маленьком американском городке Фултоне Уинстон Черчилль объявил при поддержке президента США Г. Трумэна о начале «холодной войны». Составной частью этой стратегической кампании было ужесточение репрессий против всех демократических сил, нагнетание антикоммунистической истерии.
Один из его университетских друзей, Альфредо Гевара, так характеризует Фиделя тех лет: «Фидель был искателем справедливости. Это был юноша очень умный, с чистым сердцем, чрезвычайно добрый, но заряженный такой жаждой деятельности, что из него мог получиться второй Хосе Марти. Но не дай Бог, если этот сгусток энергии выйдет из-под контроля».
Разложение государственного аппарата достигло такой степени, что в рядах правящей партии началось брожение, которое в 1947 году стало причиной раскола. Из партии ушла большая группа наиболее радикально настроенных кадров, в основном состоящая из молодежи. Во главе отколовшихся стоял весьма популярный тогда политический деятель сенатор Эдуардо Чибас. Он назвал вновь созданную партию «ортодоксальной», давая тем самым понять, что будет самым последовательным борцом за чистоту линии Хосе Марти проводимую партией.
Фидель сближается с руководством новой партии, хотя и отдает себе отчет, что партия «ортодоксов» по своим программным заявлениям — не более чем прогрессивно-либеральная реформистская партия. В то же время ей нельзя было отказать в массовости, в ее ряды активно вступали представители крестьянства, рабочие, мелкая буржуазия, студенчество. Вступление Фиделя в борьбу уже в составе общенациональной партии означало новый шаг в его формировании как политического лидера. Правда, в партии он занимал пока незаметное место, ареной его непосредственных действий по-прежнему оставался университет, а соратниками — студенты.
В начале февраля 1952 года руководство ортодоксальной партии огласило имена кандидатов от своей партии в конгресс. В их числе не оказалось Фиделя. Но Фидель думал по-другому.
Фидель ничуть не сомневался в своей победе на выборах. Привлекательность выдвинутой им популистской программы, поддержка со стороны низовой партийной организации и избирателей, огромная энергия и целеустремленность должны были, безусловно, обеспечить ему место в палате представителей. После получения мандата, а вместе с ним депутатской неприкосновенности, права свободно выступать с законодательной инициативой Фидель намеревался на первом этапе представить на рассмотрение конгресса ряд революционных по своему существу законов, которые, скорее всего, были бы отвергнуты корпусом законодателей, но дали бы возможность полностью разоблачить противников преобразований, завоевать популярность своей программы, а главное, создать массовое движение своих сторонников. Лишь когда народу стало бы предельно ясно, что обычным путем не удастся добиться проведения в жизнь этих законов, тогда наступил бы этап революционной работы.
На выборах 1952 года Батиста фигурировал уже в качестве кандидата на пост президента республики, но его шансы были невелики из-за крайне настороженного отношения к нему подавляющего большинства народа, знавшего о тесных связях Батисты с США и его склонностях к диктаторской системе правления. Но именно такой человек и был нужен США, которые благословили планы по осуществлению на Кубе военного переворота.
Глухой ночью 10 марта 1952 года Фульхенсио Батиста вместе с группой заговорщиков появился в главном военном городке Гаваны «Колумбия». Там его уже ждала большая группа офицеров, которые все подготовили для захвата этого военного лагеря и других опорных пунктов столицы. В 2.40 утра, как и было задумано, совершился военный переворот. Он произошел без особых осложнений. Пока Куба мирно спала, Фульхенсио Батиста под покровом ночной темноты силой ворвался на политическую арену страны, неся репрессии, горе и нищету.
Фидель потребовал предания суду и наказания Батисты, поставив при этом с большим подтекстом следующий вопрос: «Каким же образом сможет в противном случае этот трибунал судить простого гражданина, который выступит с оружием в руках против этого незаконного режима, пришедшего к власти в результате предательства? Совершенно ясно, что осуждение такого гражданина было бы абсурдом, несовместимым с самыми элементарными принципами справедливости». Иначе говоря, уже 24 марта Фидель Кастро поставил публично вопрос о правомерности вооруженной борьбы с военной диктатурой Батисты. В заключение Фидель, обращаясь к судьям, писал, что если они не найдут в себе силы выполнить свой профессиональный и патриотический долг, то пусть лучше снимут с себя судейские мантии, подадут в отставку, чтобы всем было ясно, что на Кубе одни и те же люди осуществляют и законодательную, и исполнительную, и судебную власть.
Но Фидель и не думал ограничиваться только объявлением войны. Он стал ее практически готовить. А. Гевара вспоминает, что когда он после 10 марта 1952 года обратился к Фиделю с просьбой поддержать очередную политическую кампанию по расширению зоны автономии университета на соседние кварталы, то Фидель сказал ему, что он занимается подпольной работой по организации вооруженного сопротивления и что ему теперь не до политических кампаний, и просил больше его по этим мелочам не беспокоить.
Для создания руководящих кадров движения Фидель всегда мог рассчитывать на своего брата Рауля, готового идти в огонь и в воду за справедливое дело.
Постепенно сложилось военное руководство движением, в которое вошли Фидель Кастро, Абель Сантамария, Хесус Монтане, Педро Мирет, Хосе Луис Тасенде и Ренато Гитарт Росель (двое последних погибли в событиях, связанных со штурмом Монкады).
На участников героического штурма Монкады было вылито море лжи и клеветы. Фидель не раз говорил вообще о годах диктатуры: «Нас женили на лжи и заставляли все время жить с нею». Почти два месяца, пока не начался суд над Фиделем и его товарищами, правительство изощрялось, чтобы настроить общественное мнение против бойцов Монкады.
Суд приговорил Фиделя к 15 годам тюремного заключения. 17 октября 1953 года он был доставлен в тюрьму на острове Пинос, где уже находились его товарищи. Когда он вошел в корпус, где содержались монкадисты, раздались крики радости, все бросились обнимать его, выражая твердую решимость продолжать борьбу.
Поскольку общественное мнение все громче и громче требовало предоставления амнистии монкадистам, правительственные подголоски стали подбрасывать мысли о том, что Батиста-де готов рассмотреть и этот вопрос при условии, что монкадисты согласятся молчаливо признать правительство и как бы откажутся вести против него борьбу. И тогда появилось знаменитое письмо Фиделя от 15 марта 1955 г., в котором он выступил страстным защитником политической принципиальности, врагом всяких сделок и комбинаций.
Он писал: «Для проведения амнистии необходимо предварительное обязательство признать режим. Подлецы, предлагающие это, полагают, что за 20 месяцев изгнания или тюремного заключения на острове, под воздействием самых жестких мер, принятых против нас, мы утратили стойкость. С доходных и удобных позиций в правительстве, которые им хотелось бы сохранить навечно, они имеют низость разговаривать подобным образом с теми, кто, будучи в тысячу раз честнее их, похоронены в тюремных застенках. Пишущий эти строки вот уже 16 месяцев изолирован в одиночке, но у него достаточно сил, чтобы не унизить свое достоинство… Наша личная свобода есть неотъемлемое право, принадлежащее нам как гражданам, родившимся в стране, которая не признает никаких хозяев. Силой можно отобрать у нас это и все другие права, но никогда никому не удастся добиться от нас, чтобы мы согласились пользоваться ими ценой недостойного компромисса. Словом, за наше освобождение мы не отдадим ни крупицы нашей чести… Нет, мы не устали. После 20 месяцев мы стойки и непоколебимы, как и в первый день. Мы не хотим амнистии ценой бесчестия. Мы не станем к позорному столбу, поставленному бесчестными угнетателями. Лучше тысяча лет тюрьмы, чем унижение. Лучше тысяча лет тюрьмы, чем утрата достоинства. Мы делаем это заявление обдуманно, без страха и ненависти».
Давление на правительство постоянно нарастало, требование амнистии ширилось и грозило превратиться в мощный объединяющий лозунг всех антиправительственных сил. В этих условиях Батиста счел более целесообразным распространить в конце концов ранее принятый закон об амнистии и на монкадистов. 15 мая 1955 г. Фидель, Рауль и их соратники по героической эпопее покинули ворота тюрьмы на острове Пинос.
7 июля 1955 года Фидель вылетел в Мексику, где его дожидались Рауль и другие товарищи. Начинался новый этап борьбы. Мексика была избрана Фиделем в качестве временного пристанища по ряду соображений. Эта страна после своей революции 1910-1918 гг. считалась одной из самых демократических в Латинской Америке. Ее правительства традиционно предоставляли убежище лицам, которых преследовали по политическим мотивам. Мексика первой из латиноамериканских стран признала в 1924 г. СССР.
Фидель Кастро прилетел из Гаваны в Мериду, столицу Юкатана, оттуда он на самолете местной компании направился в портовый город Вера-Крус, а уже там сел на автобус и поехал в Мехико. Вместе с Раулем и другими кубинскими товарищами на встречу Фиделя пришла и худенькая немолодая женщина по имени Мария Антония Гонсалес Родригес, которая уже несколько лет назад эмигрировала с Кубы и теперь была готова полностью связать свою судьбу с фиделистами. Она предоставила в распоряжение монкадистов, которые прибыли ранее, свою квартиру, находившуюся на улице Эмпа-ран в доме 49, свои рабочие руки и все свое время. Дом и квартира Марии Антонии стали штаб-квартирой подготовки вооруженной экспедиции.
Фидель Кастро прилетел из Гаваны в Мериду, столицу Юкатана, оттуда он на самолете местной компании направился в портовый город Вера-Крус, а уже там сел на автобус и поехал в Мехико. Вместе с Раулем и другими кубинскими товарищами на встречу Фиделя пришла и худенькая немолодая женщина по имени Мария Антония Гонсалес Родригес, которая уже несколько лет назад эмигрировала с Кубы и теперь была готова полностью связать свою судьбу с фиделистами. Она предоставила в распоряжение монкадистов, которые прибыли ранее, свою квартиру, находившуюся на улице Эмпа-ран в доме 49, свои рабочие руки и все свое время. Дом и квартира Марии Антонии стали штаб-квартирой подготовки вооруженной экспедиции.
В ночь на 24 ноября 1956 года в Тукспане собралось 82 человека, из которых 21 был участником штурма Монкады. Средний возраст участников экспедиции составлял 27 лет. Из их числа было 53 служащих, 16 рабочих, 4 студента и 9 лиц свободной профессии и инженерно-технического состава. Четыре экспедиционера были иностранцами: 1 — аргентинец, 1 — доминиканец, 1 — мексиканец, 1 — итальянец. «Гранма» подняла якоря около 1 часа 30 минут ночи в воскресенье, 25 ноября 1956 г.
Все экспедиционеры теперь неизменно с юмором вспоминают события, связанные с переходом на «Гранме», а Че Гевара в своих «Эпизодах революционной войны» назвал тогдашнюю обстановку на яхте «трагикомическим зрелищем».
В ночь с 1 на 2 декабря, по всем расчетам, яхта уже должна была подойти к кубинским берегам. Тогда бывший лейтенант флота Роберто Роке, который выполнял обязанности штурмана и совершил подвиг, приведя неоснащенную яхту к берегам Кубы, решил забраться на крышу рулевой рубки, чтобы с самой высокой точки еще раз попробовать увидеть вспышки маяка. Но не успел он подняться во весь рост, как сильный удар волны резко накренил «Гранму», и штурман слетел в море. До берега, все понимали, оставалось совсем немного. Останавливаться на месте было чрезвычайно опасно, но Фидель, не колеблясь, дал команду стопорить машину и начать поиски Роберто Роке. В кромешной тьме среди бушующих волн найти человека казалось совершенно невозможным, тем более что по инерции яхта ушла на несколько сот метров от места происшествия. Кое-кто ворчал о бессмысленной потере времени, но Фидель настоял на продолжении поисков, причем распорядился включить прожекторный фонарь, хотя это грозило полностью демаскировать местонахождение яхты и навести на нее патрульные корабли батистовского флота. Было потеряно несколько ценных часов, но наградой было спасение Роке и того духа беззаветной готовности к взаимовыручке, которая характерна для экспедиции.
Началась операция по выгрузке, которую Че Гевара образно сравнил с «кораблекрушением».
В ночь с 31 декабря на 1 января 1959 года диктатор Фульхенсио Батиста собрал в военном городке «Колумбия» наиболее приближенных к себе лиц и зачитал им свое заявление об отставке. Одновременно он назначил генерала Эулохио Кантильо командующим всеми вооруженными силами. Временным президентом был назначен старший по стажу судья Верховного суда Карлос Мануэль Пьедра. Затем Батиста вместе с главными военными преступниками, которым грозило справедливое возмездие, сел в самолет, стоявший здесь же на взлетной полосе военного городка, и в 2 часа утра вылетел в Санто-Доминго. Известие о бегстве Батисты и военном перевороте в Гаване застало Фиделя в 9 часов утра 1 января 1959 г. на сахарном заводе «Америка» недалеко от Пальма Сориано.
Фиделю Кастро в то время было только 33 года. Он стоял на пороге своей мечты «перевернуть страну до основания». Он также откровенно сказал в своей первой речи народу: «Революция совершается не за один день, а закрепляется последующим развитием. Мы сделаем это». Над Кубой занимался рассвет новой исторической эпохи.
Николай Леонов, Владимир Бородаев «Фидель Кастро. Политическая биография» (фрагменты)
Оценили 4 человека
7 кармы