А меня ни во что ставит девка Русская

Шесть строф Харальда Сурового (всего их шестнадцать, и один конец у всех) из «Висы радости» , посвященные «Элизабет, дочери конунга Ярицлейва» (Елизавета, дочь Ярослава Мудрого, из рода Рюриковичей), руки которой он просил:

«Корабль проходил перед обширной Сицилией. Мы были горды собой. Корабль с людьми быстро скользил, как и можно только было желать. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности».

«У трендов оказалось больше войска; мы выдержали поистине горячий бой; будучи молодым, я расстался с молодым конунгом, павшим в бою. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности».

«Нас было шестнадцать на корабле, когда внезапно поднялась буря; нагруженный наш корабль был полон воды, которую мы вычерпывали. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности».

«Я владею восьмью искусствами: умею слагать стихи; умею быстро ездить верхом; иногда я плавал; умею скользить на лыжах; я опытен в метании копья и владении веслом; я также знаком с игрой на арфе и поэзией.Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности».

«Я родился там, где уппландцы натягивали луки; теперь у меня есть корабли, ненавистные населению, которые плавают среди островов; с тех пор, как мы спустили его на воду, корабль мой рассекал много морей. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности».

«Кроме того, ни вдова, ни юная девушка не смогут отрицать, что мы у южного города храбро сражались своими мечами. Я прокладывал путь острием копья; там есть доказательства наших подвигов. Однако не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности» [Msk., 85–87; Hulda, 169].

Ок. 1042 года. Комментатор Адама Бременского отмечает, что викинг Гаральд Грозный, «возвращаясь из Греции, взял в жены дочь короля Руссии Герцлейфа» (Ярослава). Саги знают ее под именем Эллисив, или Елизавета.

Надо отметить, что русы и правда относились, мягко говоря,  равнодушно к скандинавам. Без рассказа Свена Эстридссона, зафиксированного Адамом Бременским, мы бы не знали, на ком был женат сам Ярослав, поскольку русские летописцы не придали значения происхождению супруги Ярослава, Ингегерды Шведской, сообщив только о рождении первенца у Ярослава. А для небольших государств факт подобного брака был предметом гордости: дескать, вот какие великие государи сватали наших принцесс.

Если прочитать сагу о Харальде Суровом внимательно,то выглядит так: Харальд прибыл к великому князю Ярославу в Киев, перезимовал в Киеве и по весне отправился по суше до Стариграда («Старая крепость» – это калька германоязычного Aldinborg от славянского Стариград), где и зафрахтовал судно. "Таким образом, в средневековый период контроль русской великокняжеской власти за плаваниями чужеземцев по русским рекам был таковым, что он ограничивал эти плавания южным участком пути от Черного моря до Киева, но не далее, - считает историк Л.Грот, - Плавания скандинавов по восточноевропейским рекам –  миф, никакого отношения к науке не имеющий. Эксплуатация гидросистемы Восточной Европы осуществлялась русами с древних времен".

«Висы радости» Харальда завоевали большую популярность в России, начиная с конца XVIII в. Число их переводов на русский язык и вольных переложений достигает полутора десятков.

В 1793 г. Н. А. Львов опубликовал отдельной брошюрой ироничный поэтический перевод под заголовком «Песнь Норвежского витязя Гаральда Храброго, из древней Исландской летописи Книтлинга сага господином Маллетом выписанная, и в Датской Истории помещенная, переложена на Российский язык образом древнего стихотворения:

Корабли мои объехали Сицилию,

И тогда-то были славны, были громки мы.

Нагруженной мой черной корабль дружиною

Быстро плавал по синю морю, как я хотел.

Так любя войну, я плавать помышлял всегда;

А меня ни во что ставит девка Русская.

Не досуж ли, не горазд ли я на восемь рук?

Я умею храбро драться и копьем бросать;

Я веслом владеть умею и добрым конем;

По водам глубоким плавать я навык давно;

По снегам на лыжах бегать аль не мастер я?

А меня ни во что ставит девка Русская.

Неужель та девка красная подумает,

Что тогда я сбруей ратной не умел владеть,

Как стоял в земле полуденной под городом,

И в тот день, как с супостатом битву выдержал,

Не поставил богатырской славе памятник?

А меня ни во что ставит девка Русская.