Добрый день, КОНТ! Не всех Героев Великой Отечественной Войны признание подвига настигало сразу, были и такие чей подвиг признавался спустя многие годы, после окончания войны.
Мог ли стать Героем Советского Союза человек вступивший в батальон "Идель-Урал"? Сегодня рассказ именно о таком случае.
Возможно вам знакомо имя татарского поэта и журналиста Мусы Джалиля, в годы войны он был и военным корреспондентом. Но, думаю, не все знают, что в 1946 году МГБ СССР завело на него розыскное дело - он обвинялся в измене Родине и пособничестве врагу. Через 10 лет, в 1956 году, Муса Джалиль посмертно был удостоен звания Героя /Советского Союза... Но обо всём попорядку.
Муса Джалиль родился в феврале 1906 года. У Рахимы и Мустафы Залиловых воспитывались 6 детей. Семья жила в оренбургской деревне, в поисках лучшей доли перебралась в губернский центр. Там мать, будучи сама дочерью муллы, отвела Мусу в мусульманскую духовную школу-медресе «Хусаиния». При советской власти из религиозного заведения вырос Татарский институт народного образования.
Любовь к поэзии, желание красиво излагать мысли передались Джалилю с народными песнями, исполняемыми матерью, и сказками, которые читала на ночь бабушка. В школе, помимо теологических предметов, мальчику удавались светская литература, пение и рисование. Однако религия не заинтересовала парня – Муса позднее получил свидетельство техника на рабфаке при педагогическом институте.
Подростком Муса пополнил ряды комсомольцев, увлеченно агитировал детей вступать в ряды пионерской организации. Одним из средств убеждения стали первые патриотические стихотворения. В родной деревне Мустафино поэт создал комсомольскую ячейку, члены которой воевали с врагами революции. Активиста Залилова избрали в Бюро Татаро-Башкирской секции ЦК ВЛКСМ делегатом всесоюзного комсомольского съезда.
В 1927 году Муса поступил в Московский государственный университет, на литературное отделение этнологического факультета (будущий филфак). По воспоминаниям соседа по общежитию Варлама Шаламова, Джалиль в университете получил преференции и любовь окружающих благодаря своей национальности. Мало того, что Муса – героический комсомолец, так он еще и татарин, обучающийся в русском вузе, пишет хорошие стихи, превосходно читает их на родном языке.
В Москве Джалиль работал в редакциях татарских газет и журналов, а в 1935 году принял приглашение вновь открывшегося Казанского оперного театра возглавить его литературную часть. В Казани поэт с головой окунулся в работу, подбирал актеров, писал статьи, либретто, рецензии. Кроме этого, переводил на татарский произведения русских классиков. Муса становится депутатом городского Совета и председателем Союза писателей Татарии.
Первые стихи юного поэта начали публиковать в местной газете. До начала Великой Отечественной войны вышло 10 сборников. Первый «Мы идем» - в 1925 году в Казани, через 4 года – еще один, «Товарищи». Муса не только вел, как сейчас сказали бы, партийную работу, но и успевал писать пьесы для детей, песни, поэмы, публицистические статьи.
Поначалу в сочинениях агитационная направленность и максимализм переплетались с экспрессивностью и пафосом, метафоричностью и условностями, свойственными восточной литературе. Позднее Джалиль предпочитал реалистичные описания с ноткой фольклора.
Широкую известность Джалиль получил во время учебы в Москве. Творчество Мусы очень нравилось его однокурсникам, стихотворения читали на студенческих вечерах. Молодое дарование с восторгом приняли в столичную ассоциацию пролетарских писателей. Джалиль познакомился с Александром Жаровым и Михаилом Светловым, застал выступления Владимира Маяковского.
В 1934 году увидел свет сборник на комсомольскую тематику «Орденоносные миллионы», а вслед за ним – «Стихи и поэмы». Произведения 30-х годов продемонстрировали глубоко мыслящего поэта, не чуждого философии и умеющего пользоваться всей палитрой выразительных средств языка.
Для оперы «Золотоволосая», повествующей о героизме племени булгар, не покорившемся иноземным захватчикам, поэтом переработаны в либретто героический эпос «Джик Мерген», сказки и предания татарского народа. Премьера состоялась за две недели до начала войны, а в 2011 году Татарский театр оперы и балета, к слову, носящий имя автора, вернул постановку на свою сцену.
Как позже рассказывал композитор Назиб Жиганов, он попросил Джалиля сократить поэму, как того требовали законы драматургии. Муса категорически отказался, заявив, что не хочет убирать строки, написанные «кровью сердца». Заведующий литературной частью запомнился другу как человек неравнодушный, интересующийся и переживающий за татарскую музыкальную культуру.
Близкие друзья рассказывали, каким красочным литературным языком поэт описывал всевозможные веселые истории, случившиеся с ним, а потом зачитывал в компании. Джалиль вел записи на татарском языке, но после его смерти тетрадь бесследно исчезла.
В 1939 году Джалиль с семьей переехал в Казань, где занял должность ответственного секретаря Союза писателей Татарской АССР.
Личная жизнь
У Мусы Джалиля было три жены.
С первой супругой Раузой ханум у них родился сын Альберт Залилов. Муса очень любил своего первого и единственного мальчика. Альберт хотел быть военным лётчиком. Однако по причине болезни глаза, он не смог пройти медицинскую комиссию в училище, куда поступал в истребительную авиацию.
Тогда Альберт стал курсантом Саратовского военного училища, по окончании которого его направили служить на Кавказ.
В 1976 году Альберт обратился к высшему командованию с просьбой направить его служить в Германию. Ему пошли навстречу. Он служил там 12 лет, за это время подробно изучал берлинское движение сопротивления, с которым был связан отец, и собирал о подполье материалы.
Альберту было лишь три месяца от роду, когда издалась первая книга Мусы Джалиля. Поэт подарил этот сборник сыну и оставил там свой автограф. Альберт сохранил отцовский подарок на всю жизнь.
У Альберта два сына, в их жилах протекает кровь дедушки Мусы Джалиля, а значит, род великого поэта продолжен.
Второй женой Мусы была Закия Садыкова, она родила от него красивую и нежную девочку Люцию, так похожую на отца.
Люция с мамой жила в Ташкенте, окончив школу, она стала студенткой музыкального училища на отделении вокала и хорового дирижирования. Затем в Москве окончила государственный институт кинематографии и всегда хотела снять о своём папе фильм. В качестве ассистента режиссёра ей удалось поучаствовать в съёмках документального фильма «Моабитская тетрадь».
Третья супруга Мусы Амина ханум родила ему дочь Чулпан.
Они были главными претендентками на культурное наследие великого поэта, но в 1954 году суд разделил всё поровну – Альберту, Люции, Чулпан и Амине ханум. Чулпан Залилова около 40 лет тоже, как и отец, отдала литературной деятельности, она работала в редакции «Русской классики» издательства «Художественная литература». Ежегодно в день рождения Мусы Чулпан с дочерью и двумя внуками (Михаил Миторофанов-Джалиль и Елизавета Малышева) приезжают на родину поэта в Казань.
Военные годы
22 июня 1941 года Муса с семьей собирался на дачу друга. На вокзале его и настигло известие о начале войны.
Поездку не отменили, но беззаботные дачные беседы сменились разговорами о том, что всех ждет впереди.
— После войны кого-то из нас недосчитаются..., — сказал Джалиль друзьям.
Уже на следующий день он отправился в военкомат с просьбой отправить его на фронт, но там отказали и предложили дождаться, когда придет повестка. Ожидание не затянулось — призвали Джалиля 13 июля, первоначально определив в артиллерийский полк конным разведчиком.
В это время в Казани состоялась премьера оперы «Алтынчеч», либретто к которой написал Муса Джалиль. Писателя отпустили в увольнение, и он пришел в театр в военной форме. После этого командование части узнало, что за боец у них служит.
Джалиля хотели демобилизовать или оставить в тылу, но сам он воспротивился попыткам его уберечь: «Мое место — среди бойцов. Я должен быть на фронте и бить фашистов».
В итоге в начале 1942 года Муса Джалиль отправился на Ленинградский фронт в качестве сотрудника фронтовой газеты «Отвага». Он много времени проводил на передовой, собирая необходимый для публикаций материал, а также выполняя поручения командования.
В июне 1942 года Залилов вместе с частями второй ударной армии генерала Власова оказался в окружении у деревни Мясной Бор. Он пытался пробиться к своим, но получил тяжёлое ранение в грудь и попал в плен. Выжил только благодаря помощи товарищей.
Залилов попал в лагерь для военнопленных в польском Демблине, где назвался учителем Мусой Гумеровым. Однако среди военнопленных были те, кто знал поэта в лицо, поэтому слухи о том, что в лагере находится известный литератор, вскоре дошли до нацистов.
Легион «Идель-Урал»
В начале войны против Советского Союза Адольф Гитлер, вопреки мнению ряда его советников, скептически смотрел на перспективу использования на фронте частей, сформированных из граждан СССР. Однако поражения 1941—1942 годов заставили его изменить свои взгляды.
15 августа 1942 года был подписан приказ верховного командования сухопутных сил вермахта о создании Волжско-татарского легиона «Идель-Урал». Параллельно нацисты формировали политические структуры, призванные работать с татарами и представителями других народов, проживавших в Поволжье и на Урале. При Восточном министерстве было создано так называемое Татарское посредничество. Кроме того, под эгидой нацистского руководства функционировал политический комитет «Идель-Урал».
«Главный идеолог НСДАП Альфред Розенберг считал, что тюркско-мусульманские народы более близки к арийцам, чем все остальные, проживавшие на территории Советского Союза, и поэтому они должны ненавидеть русских. Кандидатов в легионеры отделяли от других военнопленных, освобождали от тяжёлой работы, лучше кормили, лечили», — рассказал в беседе с RT писатель и режиссёр-документалист, методист Музея Победы Андрей Купарев.
В конце 1942 года нацисты подготовили семь «татарских» полевых батальонов и 15 отдельных рот. Группа представителей комитета «Идель-Урал» объезжала лагеря военнопленных в поисках кандидатов на службу в вермахте. Кто-то подсказал руководителям коллаборационистов, что в плену находится известный поэт. Залилова доставили на базу формирования Волжско-татарского легиона в Едлине, а оттуда — в так называемый свободный лагерь Вустрау в Германии на сборный пункт руководящего и пропагандистского состава коллаборационистских структур.
В начале 1943 года гитлеровцы, которые остро нуждались в грамотных кадрах, начали привлекать Мусу Джалиля к «культурно-массовой» работе в татарских батальонах.
О том, как Муса Джалиль оказался в рядах подпольщиков, историкам достоверно неизвестно. Однако, по мнению учёных, он вступил в ранее сформированную антифашистскую структуру сразу после того, как попал в «Идель-Урал». Согласно материалам опросов военнопленных, уже в начале 1943 года поэт проводил в легионе антифашистские беседы, настраивал его бойцов готовиться к восстанию против нацистов.
Историки до сих пор не пришли к единому мнению о том, кто был руководителем подпольной деятельности этой группы.
Многие считают лидером подпольщиков ещё одного оказавшегося в нацистском плену поэта, Гайнана Курмашева. До войны он писал стихи и работал директором школы в Актюбинске. После призыва в армию окончил школу младших командиров и получил звание лейтенанта. Участвовал в войне с Финляндией, а во время Великой Отечественной был направлен на службу в войсковую разведку. Выполняя задачу за линией фронта, попал в плен и вступил в «Идель-Урал», чтобы разлагать легион изнутри. Работа подпольщиков оказалась весьма продуктивной.
В конце февраля 1943 года гитлеровское командование торжественно объявило о присвоении германского гражданства бойцам 825-го пехотного батальона Волжско-татарского легиона. После этого подразделение перебросили в Белоруссию для участия в карательных антипартизанских акциях. Когда батальон оказался на месте, большая часть его личного состава восстала. Легионеры уничтожили штаб и с оружием перешли на сторону партизан.
Вслед за этим массово бежали к партизанам бойцы направленных на Украину 827-го и 828-го батальонов. Антифашистские настроения царили в 829-м и 830-м. Полный провал идеи использования Волжско-татарского легиона на территории СССР заставил нацистов перебросить остатки его личного состава во Францию и в Голландию. Однако даже там легионеры бежали с оружием, чтобы влиться в ряды местного движения Сопротивления.
Несмотря на то что деятельность подпольщиков приносила свои плоды, члены антифашистской организации, действовавшей в рядах «Идель-Урала», были недовольны масштабом и результатами своей работы. Согласно воспоминаниям общавшихся с подпольщиками военнопленных, Муса Джалиль говорил о том, что борьба с нацизмом должна быть ещё более активной, даже если это будет связано со смертельным риском.
Один из членов организации, Ахмет Симаев, устроился работать на радио, вошёл в доверие к немцам и получал от них информацию о реальном положении дел на фронте, которую затем подпольщики использовали для антифашистской пропаганды. Абдулла Алиш прямо в редакции газеты «Идель-Урал» тайно печатал антинацистские листовки и налаживал связь с другими антифашистскими структурами. Ахат Атнашев распространял листовки среди военнослужащих и готовил акции по переходу легионеров на сторону партизан.
Вскоре гестапо объявило охоту на подпольщиков. Напасть на след антифашистов им помогла используемая организацией печатная машинка — у нее был явный дефект одной из литер. В ночь с 11 на 12 августа нацисты провели массовые аресты легионеров. Только в подразделениях пропаганды гестапо схватило около 40 человек.
Подпольщиков отправили в застенки берлинской тюрьмы Моабит.
Мусу Джалиля нацисты жестоко пытали, выбивая информацию о других подпольщиках. Судя по дошедшим до нас данным, гестапо так ничего и не смогло добиться от поэта.
Избитых и изувеченных людей иногда вывозили в Берлин, останавливаясь в людных местах. Заключенным показывали кусочек мирной жизни, а затем возвращали в тюрьму, где следователь предлагал выдать всех соучастников, обещая в обмен жизнь, подобную той, что течет на берлинских улицах.
Очень трудно было не сломаться. Каждый искал свои способы для того, чтобы держаться. Для Мусы Джалиля этим способом стало написание стихов.
Советским военнопленным не полагалась бумага для писем, но Джалилю помогли заключенные из других стран, сидевшие вместе с ним. Еще он отрывал чистые поля у газет, которые разрешались в тюрьме, и сшивал из них маленькие блокноты. В них он и записывал свои произведения.
Следователь, ведший дело подпольщиков, на одном из допросов честно сказал Джалилю, что того, что они сделали, хватит на 10 смертных приговоров, и лучшее, на что он может надеяться — расстрел. Но, скорее всего, их ждет гильотина.
В феврале 1944 года следствие было завершено. Одиннадцать советских патриотов-подпольщиков, включая Залилова и Курмашева, были приговорены к смерти.
25 августа 1944 года подпольщики Муса Джалиль, Гайнан Курмашев, Абдулла Алиш, Фуат Сайфульмулюков, Фуат Булатов, Гариф Шабаев, Ахмет Симаев, Абдулла Батталов, Зиннат Хасанов, Ахат Атнашев и Салим Бухалов были казнены в тюрьме Плётцензее. Немцы, присутствовавшие в тюрьме и видевшие их в последние минуты жизни, рассказывали, что держались они с удивительным достоинством. Помощник надзирателя Пауль Дюррхауер рассказывал: «Мне еще не приходилось видеть, чтобы люди шли на место казни с гордо поднятой головой и пели при этом какую-то песню».
Нет, врешь, пaлaч, не встaну нa колени,
Хоть брось в зaстенки, хоть продaй в рaбы!
Умру я стоя, не прося прощенья,
Хоть голову мне топором руби!
Мне жaль, что я тех, кто с тобою сроден,
Не тысячу — лишь сотню истребил.
Зa это бы у своего нaродa
Прощенья нa коленях я просил.
Изменник или герой?
Опасения Мусы Джалиля о том, что будут говорить о нем на родине, оправдались. В 1946 году Министерство госбезопасности СССР завело на него розыскное дело. Он обвинялся в измене родине и пособничестве врагу. В апреле 1947 года имя Мусы Джалиля было включено в список особо опасных преступников.
Основанием для подозрений стали немецкие документы, из которых следовало, что «писатель Гумеров» добровольно поступил на службу к немцам, вступив в состав легиона «Идель-Урал».
Произведения Мусы Джалиля запретили публиковать в СССР, жену поэта вызывали на допросы. Компетентные органы предполагали, что он может находиться на территории Германии, оккупированной западными союзниками, и вести антисоветскую деятельность.
Но еще в 1945 году в Берлине советскими солдатами была обнаружена записка Мусы Джалиля, в которой он рассказывал о том, что вместе с товарищами приговорен к смерти как подпольщик, и просил сообщить об этом родным. Кружным путем, через писателя Александра Фадеева, эта записка дошла до семьи Джалиля. Но подозрения в измене с него сняты не были.
В 1947 году из советского консульства в Брюсселе в СССР прислали блокнот со стихами. Это были стихи Мусы Джалиля, написанные в Моабитской тюрьме. Блокнот вынес из тюрьмы сосед поэта по камере, бельгиец Андре Тиммерманс. Еще несколько блокнотов передали бывшие советские военнопленные, входившие в легион «Идель-Урал». Одни блокноты сохранились, другие затем исчезли в архивах спецслужб.
Символ стойкости
В итоге два блокнота, содержавшие 93 стихотворения, попали в руки поэту Константину Симонову. Он организовал перевод стихов с татарского на русский, объединив их в сборник «Моабитская тетрадь».
В 1953 году по инициативе Симонова в центральной печати вышла статья о Мусе Джалиле, в которой с него снимались все обвинения в измене родине. Были опубликованы и некоторые стихотворения, написанные поэтом в тюрьме.
Вскоре «Моабитская тетрадь» была издана отдельной книгой.
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 2 февраля 1956 года за исключительную стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Залилову Мусе Мустафовичу (Мусе Джалилю) присвоено звание Героя Советского Союза (посмертно).
В 1957 году Мусе Джалилю посмертно была присуждена Ленинская премия за цикл стихов «Моабитская тетрадь».
Стихи Мусы Джалиля, переведенные на 60 языков мира, считаются примером великого мужества и стойкости перед чудовищем, имя которому нацизм. «Моабитская тетрадь» стала в один ряд с «Репортажем с петлей на шее» чехословацкого писателя и журналиста Юлиуса Фучика, который, как и Джалиль, написал свое главное произведение в гитлеровских застенках в ожидании казни
Их расстреляли на рассвете
Когда еще белела мгла,
Там были женщины и дети
И эта девочка была.
Сперва велели им раздеться,
Затем к обрыву стать спиной,
И вдруг раздался голос детский
Наивный, чистый и живой:
-Чулочки тоже снять мне, дядя?
Не упрекая, не браня,
Смотрели прямо в душу глядя
Трехлетней девочки глаза.
"Чулочки тоже..?"
И смятеньем эсесовец объят.
Рука сама собой в волнении
Вдруг опускает автомат.
И снова скован взглядом детским,
И кажется, что в землю врос.
"Глаза, как у моей Утины"
-В смятеньи смутном произнес,
Овеянный невольной дрожью.
Нет! Он убить ее не сможет,
Но дал он очередь спеша…
Упала девочка в чулочках.
Снять не успела, не смогла.
Солдат, солдат, а если б дочка
Твоя вот здесь бы так легла,
И это маленькое сердце
Пробито пулею твоей.
Ты человек не просто немец,
Ты страшный зверь среди людей.
Шагал эсесовец упрямо,
Шагал, не подымая глаз.
Впервые может эта дума
В сознании отравленном зажглась,
И снова взгляд светился детский,
И снова слышится опять,
И не забудется навеки
"ЧУЛОЧКИ, ДЯДЯ, ТОЖЕ СНЯТЬ?"
Оценили 30 человек
64 кармы