Ровно 80 лет назад, 22 июня 1941 года, Советский Союз подвергся неожиданному, без объявления войны, нападению фашистской Германии. О том, как узнали об этой страшной новости в Набережных Челнах, рассказала в своих воспоминаниях Любовь Ширшина, бывшая в то время секретарем райкома партии.
ЧЕЛНЫ ПРИНИМАЛИ БЕЖЕНЦЕВ ИЗ СОЮЗНЫХ РЕСПУБЛИК
Любовь Ширшина пишет, как она и ее коллеги по райкому партии 22 июня собрались для обсуждения текущих дел. В два часа дня включили радио, чтобы послушать новости, и из них узнали о начале войны.
«Мы с первым секретарем райкома т. Щербининым сразу собрали работников райкома и разослали их по сельсоветам проводить митинги с населением. Сами же направились в городской парк на митинг… На 23 июня была назначена мобилизация всех военнообязанных. Под вечер мы зашли в райвоенкомат, военкомом тогда был т. Хусаинов. Там уже около 40 школьников заполняли и разносили повестки. На райком партии вручили 19 повесток. Завтра они должны уйти на фронт… – описывает события 22 июня 1941 года Любовь Игнатьевна, - И вот наступило утро 23 июня. Никто в ту ночь не спал. К 8 часам начали приезжать мобилизованные из района. Все начальство колхозное уходит на фронт. Они клали нам на стол ключи от колхозных кладовок, докладывали, в каком состоянии оставляют колхоз... К 10 часам утра их построили в колонну и повели по Центральной улице вглубь района по дороге на Заинск... В колхозах и городе остались одни женщины, старики и дети…»
Уже через две недели в Набережные Челны по Каме стали прибывать первые эвакуированные из Литвы, Белоруссии, Смоленска и с других территорий, подвергшихся нападению врага. Люди были одеты кое-как – в чем успели выскочить из горящих домов, в том и приехали. После санитарной обработки беженцев одевали из магазина, распределяли по квартирам, устраивали на работу. 280 человек прибыли прямо из пионерлагеря белорусского города Орша – в основном дети, и при них обслуживающий персонал лагеря. Всех их разместили в Доме колхозника. Осенью, когда немцы подошли к стенам столицы, приехали очень много москвичей. В каждом селе насчитывалось по 200-300 эвакуированных.
Как излагает Любовь Игнатьевна, Челны издавна славились рынком с невысокими ценами, поэтому эвакуированные, которых должны были везти до Перми, а потом на поезде в уральские районы, выходили на нашей пристани. Это создавало трудности не только по размещению и питанию - из-за перенаселения могла начаться вспышка сыпного тифа или холеры. Пришлось устанавливать дежурство на пристани.
«СТАВКА БЫЛА 1000 РУБЛЕЙ В МЕСЯЦ, ДОМОЙ ПРИНОСИЛА 100…»
После уборки урожая начался сбор теплых вещей для фронта.
«Развернув большую массово-разъяснительную работу по району, удалось собрать много овчины, полушубков, шерсти, валенок, носков, варежек и прочего», - Любовь Игнатьевна вспоминает, что шерсть в чистом виде у них не приняли. Решено было найти какого-нибудь старика-мастера и свалять из нее валенки. Такового не нашлось, но в Орловке отыскалась молодая женщина, чей муж до войны валял. Женщина помогала супругу и приобрела некоторый навык в ремесле. Таким образом в валенки обули всех эвакуированных и на фронт отправили 60 пар.
Кроме теплых вещей, собирали деньги для нужд фронта, в том числе на танки и самолеты… «Ставка у меня была 1000 рублей в месяц, – приводит в пример личный бюджет Ширшина. – По ведомости удерживали подоходный налог, налог на бездетность, военный налог, на военный заем я подписывалась на полторы ставки – это 150 рублей, за дрова и прочие удержания – всего составляли 520-580 рублей. Потом из своих рук платила в профсоюз, партвзносы, на танковую колонну или авиаэскадрилью. Каждый член бюро подвизался одеть одного бойца: мужчины отдавали свои носильные вещи, а мне приходилось покупать все заново. В результате я приносила домой 90-100 рублей, и если бы не старушка, которая у меня жила, то мне бы пришлось голодать. Она обрабатывала огород, собирала урожай картошки, капусты и других овощей, сменяла мои вещи на козу и этим содержала меня… На рынке все стало дорого, а в магазинах выдавали паек только по хлебным и продуктовым карточкам. Колхозы очень помалу выдали колхозникам на трудодень. В общем, жилось очень трудно всем…» – заключает Ширшина.
В дополнение к мемуарам секретаря райкома приведем несколько цифр и фактов из энциклопедии Набережных Челнов.
Из Челнинского райвоенкомата в 1941–1945 годах на фронт были призваны 13694 человека, из них погибли или пропали без вести 5116 (уточненные данные на 05.05.2015).
Городские предприятия получили военные заказы, среди них: заготовка и обработка древесины для нужд авиационной промышленности; изготовление мостовых ферм, телег, лыж, саней, снегоступов, тележных колес; ремонт и пошив обуви; производство ложек, мочальных сумок, кожаных пуговиц.
В судоремонтных мастерских Челнинского затона ремонтировали суда Волжской военной флотилии.
В районе начали выращивать трудоемкую культуру-каучуконос кок-сагыз для производства резинотехнических изделий.
За первые три года войны на фронт были отправлены 69 пар валенок, 2,3 тыс. пар носков и варежек, 3,2 т шерсти, 3,6 тыс. овчин.
За весь период войны район сдал государству около 60 тыс. т зерна, более 9 тыс. т картофеля, 1,3 тыс. т овощей, около 2 тыс. т мяса, более 4 тыс. т молока, 1,8 млн яиц и другую сельхозпродукцию.
Трудящиеся Челнинского района внесли в фонд Победы 14,5 млн рублей.
Текст: Татьяна Парамонова. Материалы предоставлены Историко-краеведческим музеем г. Набережные Челны
Фото: Из архива Историко-краеведческого музея г. Набережные Челны
Оценили 16 человек
42 кармы