Как мог рождаться первый смех

Природу смеха нужно рассматривать, как доречевую, выраженную инстинктом, и именно инстинктом, многим, в частности некоторым приматам.

Рождение смеха нужно рассматривать, конечно же, как минимум с первобытного человека. Именно там смех выражал свою первичную природу причинности.

Я всегда привожу один и тот же пример, объясняющий первопричинность рождения смеха. Перенесемся в ситуацию времени где-то лет этак …. Наверное сотни тысяч лет назад . Лесная тропинка и по ней идет что-то типа человека, еще не владеющий разговорной речью. Вдруг, из кустов выскакивает с грозным рычанием другой подобный из соседнего враждебного племени – намного сильнее его с огромной дубиной поднятой над головой. Явна ситуация нападения и наш герой понимает – все.. У него нет оружия, враг намного сильнее его, убежать уже не удастся – сейчас враг бросится на него , ударит дубиной и все…

Нашего героя охватывает смертельный страх, отчаяние, он деморализован и сжался в ужасе, ожидая смерть.

Враг бросается на него замахнувшись дубиной, но по дороге спотыкается об торчащий корень дерева, падает, слетая с тропинки и попадает в болото. Барахтаясь, начинает тонуть в болоте..

Наш герой видит, что чудесным образом он спасен. Психологическое состояние ужаса смерти сменяется у него огромным чувством радости, от избавления погибели.

Он выпрямляется, ликуя, смотрит на погибающего в болоте врага и издает то самое – Ха-ха-ха-ха! Причем растянув мимические мышцы рта, и показывая зубы тонущему врагу – знак своей силы.

Сам смех здесь – компенсационное действие, вводящее психику ближе к равновесию, после перенесенного жуткого страха смерти. Наш герой показывает – я сильнее тебя, враг. Я победил! Я торжествую!

Есть все основания утверждать, что первый смех рождался именно так. Став инстинктивной реакцией при ситуационном противоборстве. Смысл выражения смеха – «я сильнее (умнее, быстрее.. и т.д.) его (их) !».

Важным признаком смеха, как инстинкта, является сочетание чувство радости с демонстрационным выражением превосходства смеющегося. В первопричине, в более простой психике древних людей, радость всегда была причастна к превосходству себя над иным. Смех тогда всегда торжество противопоставления себя перед другим (и).

Смех был ( и есть) оружием в противостоянии.

Он и сейчас не потерял этих качеств в преобладающем числе причин своего возникновения.

Но смех за прошедшие тысячелетия здорово трансформировался в множествах демонстрационных смыслов. Основное и главное сегодня в нем – стремление к самому смеху как элементу радости. Она приятна и люди стремятся к смеху. Культура человека селекционирует причины и объекты смеха так, чтобы смехом не продемонстрировать уничижительное превосходство над человеком. Объекты смеха в культуре человека сегодня то живое, что меньше всего входит в круг близких, тем самым не приводя к конфликтам на основах превосходства.

Смех сегодня довольно сложный феномен в анализе психологических мотивов и странно, что до сегодняшнего дня он так толком и не описан никем. Немало в аналитики смеха сделал русский философ Михаил Бахтин, но многие его выводы столь противоречивы, что не позволяют принять его работу, как основополагающую.

Смех сильно изменился в разнообразии причин, видов, но основа дожила и жива и в нас – смех инстинкт, зачастую досознательно выражающий своей реакцией заложенную в глубокой древности демонстрацию превосходство смеющегося над другим.

Одно и важное дает основанием утверждать гипотезу, изложенную выше - реликтово дожившая до нас суть смысла смеха - демонстрация превосходства, которая не позволяет нам смеяться в лицо нашим близким над ними.

Варианты смеха над собой – демонстрации духовной силы человека, который сильнее мнения и реакции смеха других над собой.

Да-а-а-а-леко не все так просто в смехе…. Ой, как не просто. В каждом конкретном случае требуется довольно сложный анализ психологических реакций, духовных качеств и мотивов между смеющимся и тем, над кем смеются. Смех по своей природе всегда своего рода поединок, и хорошо, когда объект поражения от него либо виртуален, либо внутренне силен, чтобы воспринять его только как попытку к радости.