Иногда приходится слышать о том, что в современном демократическом обществе классов уже не существует.
Такая позиция стала популистской находкой современной буржуазии, пытающейся убедить пролетариат в переходе то ли к постиндустриальному обществу, то ли к мирно-партнёрскому воспитанию олигархией счастливого «среднего класса».
С другой стороны, в левом движении распространены упрощенные трактовки и классов, и классовых интересов.
Итак, в обществе имеются структурные элементы, которые, с одной стороны, нельзя назвать общественными институтами, так как они не всепроникающие, а наоборот, представлены в виде обособлений, с другой стороны, они обладают известной исторической устойчивостью, отчего ими невозможно пренебречь.
Первоначально эти структурные элементы предстают в виде сословий, то есть часто имеют и соответствующее юридическое закрепление. Явный и развитый антагонизм некоторых из сословий в известные эпохи породил необходимость использовать понятие «класс», то есть классифицировать общество, объявить его классовым.
Это было сделано мыслителями задолго до Маркса, и ему не принадлежит сама идея классов, однако именно Маркс наполнил понятие классов адекватным содержанием. В «Манифесте» дана краткая характеристика:
«Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье, короче, угнетающий и угнетаемый находились в вечном антагонизме друг к другу, вели непрерывную, то скрытую, то явную борьбу, всегда кончавшуюся революционным переустройством всего общественного здания или общей гибелью борющихся классов.
В предшествующие исторические эпохи мы находим почти повсюду полное расчленение общества на различные сословия, — целую лестницу различных общественных положений.
В Древнем Риме мы встречаем патрициев, всадников, плебеев, рабов; в средние века — феодальных господ, вассалов, цеховых мастеров, подмастерьев, крепостных, и к тому же почти в каждом из этих классов — еще особые градации.
Вышедшее из недр погибшего феодального общества современное буржуазное общество не уничтожило классовых противоречий, да и не могло уничтожить. Оно только создало новые условия угнетения и новые формы борьбы на место старых.
Наша эпоха, эпоха буржуазии, отличается, однако, тем, что она упростила классовые противоречия: общество все более и более раскалывается на два большие враждебные лагеря, на два большие, стоящие друг против друга, класса — буржуазию и пролетариат. Из которых пролетариат составлял и составляет абсолютное большинство.
Мы видим, что современная буржуазия сама является продуктом длительного процесса развития, ряда переворотов в способе производства и обмена.
Каждая из этих ступеней развития буржуазии сопровождалась соответствующим политическим успехом. Угнетенное сословие при господстве феодалов, вооруженная и самоуправляющаяся ассоциация в коммуне, тут — независимая городская республика, там — третье, податное сословие монархии, затем, в период мануфактуры, — противовес дворянству в сословной или в абсолютной монархии и главная основа крупных монархий вообще, наконец, со времени установления крупной промышленности и всемирного рынка, она завоевала себе исключительное политическое господство в современном представительном государстве.
Современная государственная власть — это только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии».
Стало быть, видно, что крупные группы людей, характеризующиеся существенным отличием, главным образом, по своему положению в обществе, следует определять как классы.
Но сущность классов проявляется не в их различии, поскольку отношения между классами представляют собой разные формы присвоения результатов труда одного класса другим, а как раз в борьбе: или — или.
Поэтому Маркс и перечисляет классы в виде антагонистических пар: «Свободный и раб, патриций и плебей, помещик и крепостной, мастер и подмастерье» и антагонистических цепочек, где есть промежуточные классы, и эксплуататоры, и эксплуатируемые одновременно: «патрициев, всадников, плебеев, рабов», «феодальных господ, вассалов, цеховых мастеров, подмастерьев, крепостных».
Маркс указал, что именно борьба за классовые интересы, в которой участвуют не только сами классы, но и все, кого вожаки данных классов смогли увлечь, является двигателем писанной истории человечества.
И любой индивидуальный интерес в классовом обществе может быть реализован только в рамках классового интереса.
Достижение успеха конкретного предпринимателя возможно только при условии успешного функционирования капиталистического общества, гарантии поддержания соответствующего экономического и политического порядка.
Банкротство и разорение как вид неудачи предпринимателя во внутриклассовой конкурентной борьбе является не наглядным отрицанием интересов данного конкретного буржуа, но выражением успеха реализации персональных интересов капиталиста-победителя.
Также Маркс указывает, что капитализм стирает прежние классовые различия и превращает массы вовлечённых в производство людей в пролетариат.
При капитализме общество всё больше раскалывается на два основных класса — предпринимателей и наёмных работников.
Классическое определение классов, данное Лениным, выглядит следующим образом:
«Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают.
Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства».
Почему сегодня марксистское учение о классах остаётся в силе?
Потому что деление общества на классы является продуктом отчуждения непосредственных и опосредованных производителей от средств труда, в конечном счёте, при помощи насилия.
А после того как эксплуататорские классы вкусили такой универсальный способ данного отчуждения, как рынок и деньги, в котором система организованного насилия нужна лишь для того, чтобы все соблюдали «правила», условно говоря, гражданского и уголовного кодекса, то классовое деление общества превратилось и в продукт глубоко осознанной борьбы за утверждение и сохранение этого людоедского статуса-кво.
Успешность духовного порабощения народных масс выражается, например, в яростной защите большинством обывателей частной собственности, даже на средства производства, и прав на персональную роскошь.
Некоторые империалистические страны в XX веке действительно занимались целенаправленным созданием так называемого среднего класса, то есть некой массовой прослойки пролетариата, которая по её субъективным представлениям живёт зажиточной жизнью.
Некоторые из них в этом преуспели, за счёт не останавливающегося ограбления бедных стран. Американский и европейский «средний класс» казался массовым (доходя в прошлом иногда до 40% населения) и жил зажиточно, но по сравнению с населением отсталых стран.
Такая нехитрая империалистическая доктрина утихомирования пролетариата была придумана не в XX веке, а ещё во времена Маркса.
Обычно эти слои называли рабочей аристократией. Но только во второй половине XX века олигархическая обслуга, благодаря наработкам таких мастеров оболванивания, как Геббельс, в совершенстве овладела методами пиара и раздула теорию «среднего класса» до небывалых высот.
Хотя следует признать, что некоторые буржуазные правительства в 1970 — 1980-е действительно стремились различными способами несколько перераспределить доходы в пользу относительно более массового слоя, чем капиталисты XIX века.
Несмотря на то, что сегодня реальный «средний класс» составляет действительное большинство исключительно в микроскопических европейских странах, совокупное население которых едва превышает московское, в массовом сознании россиян укоренён миф о том, что во всех ведущих капиталистических странах — США, Великобритании, Франции, Германии, Японии, Италии, Испании — широкие пролетарские массы живут зажиточной жизнью.
Тогда как на самом деле во всех этих странах наблюдается примерно такая же картина, как и в РФ: 20 — 25% населения — относительно высокооплачиваемая прослойка пролетарских семей, 50 — 60% живут от зарплаты до зарплаты, 15 — 20% — в крайней нищете.
Реальная разница — только в структуре расходов: на Западе основная статья расходов приходится на жильё и ЖКХ, а в РФ — на продукты питания и одежду.
По мнению части левых мир раскололся на два полиса: Запад, в котором как будто бы живёт «средний класс», и неоколонии Запада, которые обеспечивают повышенное потребление западного среднего класса.
Такую упрощённую схему проповедуют троцкисты и анархисты. При этом, конечно, отказываясь и от коммунистической борьбы в богатых странах и примитивизируя борьбу угнетённых народов.
Мы же предпочитаем классовый подход и ленинскую теорию империализма, а не умозрительную публицистику левых журналистов и демагогов.
Итак, с одной стороны класс означает объективную необходимость вступать в определённые производственные отношения, которые отчуждают результаты труда.
И «объективность» в данном случае является синонимом непознанности, продуктом разделения труда на умственный и физический.
Условием этой подневольности является принуждение: до капитализма — непосредственное, в капитализме — опосредованно воздействующее.
Отсутствие в классовом сознании эксплуатируемых адекватного понимания сущности производственных отношений и успешно функционирующая система принуждения — две стороны одной медали.
С другой стороны, класс — это политический субъект, что означает степень его интеллектуального развития по сравнению с классом-врагом, проявляющаяся и в большей организованности, и в возможности успешного управления общественным производством, и в морально-психологическом преимуществе.
Буржуазный класс является политическим субъектом по объективной необходимости в форме своего буржуазного государства.
Штаб, мозговой центр, организация буржуазии — это верхушка государства, которая проводит общеклассовые интересы, а само оно сторожит соответствующий экономический порядок.
Пролетариат в системе капиталистического общества является пассивным классом, то есть составляет тождество с буржуазией в виде подчинённой стороны данного единства.
Экономическая борьба пролетариата является составной частью системы капиталистической эксплуатации и служит, в том числе, способом балансировки, стабилизации интенсивности ограбления.
Без повседневной экономической борьбы пролетариата капитализм был бы не устойчив.
Пролетариат в полноценном смысле становится рабочим классом только политически, то есть в процессе становления революционным субъектом, в процессе накапливания количественных изменений своего прогрессивного «качества» — быть могильщиком классового общества.
Пролетариат не мыслим без буржуазии, и наоборот.
Пролетариат к тому же представляет собой две противоположные тенденции — революционность и, условно говоря, проституированность.
Революционность пролетариата складывается из «приложения» науки к угнетению и эксплуатации, то есть путём привнесения в рабочее движение сознательности и организованности.
Проституированность пролетариата складывается стихийно, из необходимости продавать свою рабочую силу.
Когда мы смотрим на пролетария, кажется, что он определённый человек, тогда как в действительности «пролетарий» — это лишь одна из черт реального человека, хотя и весомая, одна из форм общественного отношения частной собственности.
Однако в ходе развития пролетариата его самостоятельность, превращение в полноценный класс, проявляется исключительно в коллективной борьбе с буржуазией.
Только как обострение противоположности, более полное её выражение за счёт ударов по буржуазии, и ударов политических. И наоборот.
Что такое и какие бывают классовые интересы?
Социальный слой, способный диктовать остальному обществу свою волю, называется господствующим классом. Если же он живёт за счет присвоения материальных средств, созданных большинством, то он к тому же является эксплуататорским.
В основе всего кажущегося многообразия интересов, так или иначе, лежат интересы материальные.
Объективным интересом эксплуататорского класса, понятное дело, является сохранение условий эксплуатации и всяческая консервация общественного развития, неминуемо ведущего к гибели буржуазии в виде установления диктатуры рабочего класса.
Такой интерес является коренным.
Однако следует понимать, что «объективное» в общественных отношениях означает всего лишь независимое от сознания в смысле, во-первых, независимости от отдельного сознания, во-вторых, как следствие независимости от отдельной воли.
Объективные интересы буржуазии как эксплуататорского класса стихийно проявляются в субъективном сознании каждого буржуа как элемент сознательного беспокойства за сохранение фундаментальных условий своего обогащения — гарантий права собственности со стороны государства, функционирование рынка, в том числе рабочей силы, и безработица.
То есть даже на такой первичной стадии коренной интерес — не совсем «интерес» в классическом значении, а некоторая осмысленная позиция.
Конкретные вожаки теоретически обобщают все «беспокойства» и «переживания» предпринимателей и особенно олигархов, с учётом всей пёстрой палитры социально-экономических и политических условий классовой борьбы в данный конкретно-исторический момент.
Этот авангард буржуазии обычно называют истеблишментом, правящими кругами и тому подобным.
Именно он отвечает за формулирование общеклассовых интересов и за соблюдение общеклассовой дисциплины.
Но не следует забывать, что для этого конкретного круга людей в сто крат важнее их персональные интересы во внутриклассовой борьбе, а свою объективную функцию, работая на весь господствующий класс, они выполняют факультативно, вынужденно.
Следовательно, классовые интересы буржуазии всегда обладают известной искажённостью, элементом злоупотребления положением отдельных олигархов, групп олигархов и высших чиновников.
Классовые интересы буржуазии субъективно складываются через преломление мнений наиболее авторитетных олигархов и чиновников-олигархов, не свободных от личных и групповых частных интересов.
Кроме того, буржуазия по схожей логике имеет и более жгучие настоящие интересы — непосредственное материальное устремление увеличивать своё богатство как за счёт интенсификации эксплуатации, так и за счёт экспансии.
Единство и хитросплетение коренных «интересов» (сохранение капитализма) и непосредственных материальных интересов (наращивание богатства), отражённое в сознании вожаков олигархии, и составляет ту политико-экономическую доктрину, которой руководствуется буржуазное государство.
Мощнейшим фактором, позволяющим олигархии успешно реализовывать свои коренные классовые «интересы», в большинстве случаев без крайнего напряжения сил и со всеми этими известными «завихрениями» является закон становления классового политического сознания пролетариата.
Ленин писал:
«Классовое политическое сознание может быть принесено рабочему только извне, то есть извне экономической борьбы, извне сферы отношений рабочих к хозяевам».
Иными словами, становление рабочего класса — это сознательный (а не стихийный) процесс соединения марксизма с рабочим движением.
Многие полагают, что кризисы и бедствия повышают уровень классового сознания, но это ошибочный взгляд.
Кризисы и бедствия возбуждают пролетарское движение, а сознание повышают только научные обществоведческие знания, вытеснившие обывательские и другие заблуждения.
Таким образом, получается, что как бы ни протекало, какой бы мощью ни обладало и куда бы ни шло движение пролетариата, но если им не руководят коммунисты, то это вполне устраивает буржуазию, так как принципиально не противоречит её коренным «интересам». Более того, создает пусть и шаткое но равновесие в политическом противостоянии.
Опасность для капиталистической системы представляют исключительно строго выверенные шаги к коммунизму, в том числе их основная предпосылка — разоблачение оппортунизма и политическая изоляция оппортунистов в рабочем движении.
Так, правящая группа олигархов, в силу своей компетентности, формирует понимание общеклассовых интересов в текущий момент и предпринимает соответствующие меры к их реализации.
Отсюда следует, что, во-первых, субъективные представления и действия олигархии и её государства не всегда совпадают с объективными общеклассовыми интересами олигархии в основном, во-вторых, субъективные представления и действия олигархии и её государства никогда не совпадают с объективными общеклассовыми интересами олигархии с высокой точностью, из-за известной погрешности, вносимой персональными и групповыми интересами классовых вожаков.
И, наконец, в-третьих, классовые интересы олигархии, по крайней мере претворение в жизнь которых связано с задействованием больших групп людей, проводятся всегда с сильными искажениями и исключительно в меру политической беспечности широких масс, в силу их непонимания действительного положения вещей.
Классовые интересы пролетариата удобнее подразделить на стихийно-сознаваемые или сиюминутные, которые всецело находятся в области непосредственных экономических требований в рамках капитализма и противостояния гнёту предпринимателей, и коренные — истинно-объективные.
Коренные «интересы» пролетариата были открыты Марксом и состоят в организации массы эксплуатируемых наёмных работников в революционный рабочий класс для взятия политической власти и строительства коммунизма, то есть для уничтожения классов.
Успешность внедрения коренных «интересов» в пролетарское сознание, продуктивность их претворения в жизнь на основе анализа классовой расстановки сил и организации класса всецело зависят от качества авангарда класса — Коммунистической партии.
Сила рабочего класса заключается в организации, в штабе, мозговом центре класса — его политической партии.
Коммунистическая партия придаёт классу известную организованность, мобилизированность, направленность движения.
Организованность зависит от сознательности, то есть от того, насколько широко распространён марксизм и от способности вождей класса творчески применять научный подход в ходе решения теоретических, политических и хозяйственных задач.
Стало быть, ещё точнее: превращение пролетариата в рабочий класс — это процесс соединения марксизма с пролетарским движением, процесс овладевания массами марксизмом в форме утверждения истин в головах конкретных людей и признание массами научного авторитета Партии.
Словом «интерес» называют и форму мотивации и концентрированное выражение цели существования субъекта.
Для буржуазного класса форма мотивации и составляет практически всю его сущность, ибо он подчиняется закону накопления капитала, он слеп, и цель его — подчиниться слепому движению.
Строго говоря, интерес — это не знающий меру природный инстинкт, а материальный интерес — это природный инстинкт непосредственного потребления, возведённый в безнравственную, неразумную абстракцию материального предмета, которая, следовательно, рабски подчиняет сознание.
Интерес по своей природе — практически неосмысленный мотив к деятельности.
К рабочему классу «интерес» в классическом смысле слова применим в плане формы мотивации, но с оговоркой на то, что степень сознательности пролетарских масс не позволяет в полной мере осознать объективную необходимость коммунистической борьбы.
Однако, когда речь идёт о цели существования рабочего класса, «интерес» в классическом значении, даже с приставкой «коренной», — понятие неподходящее.
Рабочий класс, как революционный субъект, руководствуется не своими классовыми материальными интересами, а требованиями науки.
Улучшение материального положения как результат достижения самых очевидных материальных интересов — процесс, сопутствующий реализации объективных требований общественного развития.
Если же рабочий класс будет руководствоваться только или главным образом своими материальными интересами, то он дезорганизуется и утратит возможность победы в классовой борьбе, так как её сущность состоит в уничтожении и изживании общественных условий, которые вызывают господство интересов в жизни общества.
Маркс создал своё учение, главным образом, потому, что классовый интерес пролетариата не способен привести его к победе над буржуазией.
Энгельс писал:
«Пока продолжает существовать основная форма отчуждения, частная собственность, до тех пор интерес необходимо должен быть частным интересом и его господство должно проявляться как господство собственности…
Разложение человечества на массу изолированных, взаимно отталкивающихся атомов есть уже само по себе уничтожение всех корпоративных, национальных и вообще особых интересов и последняя необходимая ступень к свободному самообъединению человечества».
Во всех отраслях человеческой деятельности, чем более развивается общество, тем большую роль в его развитии играют научные знания.
Классовая политическая борьба пролетариата есть пример этого роста сознательности и пример, стало быть, перехода от господства интереса к господству объективной необходимости.
Г. Лазарев, А. Редин
23/09/2017 (вторая редакция от 03/04/2019)
Оценили 5 человек
12 кармы