Убить 100 миллионов

Ядерная война США с коммунистами 1961 года  

Мир на грани захвата. Коммунизм наступает. Надо срочно что-то делать! Как же во времена холодной войны американцы видели полное атомное уничтожение «красной угрозы»?  

Разрушим мир капитализма!

После выхода в 1963 году чёрной политической комедии «Доктор Стрейнджлав» американское военное руководство обиделось на Стэнли Кубрика. Зато ветераны стратегической авиации США говорили, что это почти документальный фильм о бардаке и паранойе, царивших в те годы. Увы, показанное в фильме действительно было пугающе близким к тому, на грани чего тогда находился наш мир.

В 1961 году разделённая «железным занавесом» планета на всех парах катилась к высшему пику холодной войны. Сразу после полёта Гагарина кубинские антикоммунисты при поддержке США высадились в заливе Свиней — но их сбросили в море кубинские танки. Уже пылал Индокитай. Американские бомбардировщики летали в таком количестве, что катастрофы с ядерными бомбами на борту были чуть ли не обыденностью. СССР и ГДР с большим аппетитом присматривались к Западному Берлину, где в сердце коммунистической Германии стояли войска НАТО.

Кубинская артиллерия в заливе Свиней, 25 апреля 1961 года

Две сверхдержавы «вмешивались во внутренние дела» друг друга по всему земному шару. И та и другая делали это во имя своего понимания свободы и счастья для человечества «и чтобы никто не ушёл обиженным». В ходе этой священной борьбы кровь лилась рекой, а ядерные арсеналы пополнялись сотнями «изделий», готовых вспыхнуть всеразрушающим пламенем.

Америка обладала полным превосходством в области атомных арсеналов и средств доставки. До «гарантированного взаимного уничтожения» было далеко. На тысячи зарядов с тысячами носителей окружённый базами со всех сторон СССР мог ответить лишь сотнями — и прорыв к целям в Америке был отнюдь не гарантирован.

Мир полыхал деколонизацией и жаждой освобождения от пут прошлого.

Коммунизм увлекал миллионы людей: от утончённых интеллектуалов в университетских аудиториях и прокуренных барах до неграмотных крестьян в сельве и на рисовых полях. Колониальные империи рассыпались на глазах, победоносные красные знамёна реяли от Кубы до Индокитая.

Казалось, ещё немного, и мир капитала рухнет, а ему на смену придёт глобальное общество справедливости и прогресса.

Две башни

В начале 1961 года пост президента США занял Джон Кеннеди. Советский лидер Никита Хрущёв и многие члены политбюро, выжившие в жесточайших аппаратных схватках и уцелевшие в жерновах сталинской системы, сочли его слабым и слишком молодым. Казалось, настал идеальный момент нажать на изнеженную Америку и сделать ещё несколько шагов к всемирной победе коммунизма.

Нажать не получилось. Кеннеди совсем не был слаб. Он пришёл к власти, бросив вызов большей части американского истеблишмента. И был жизненно заинтересован в том, чтобы выглядеть сильным лидером, который удержит границы «мира свобода и демократии».

Джон Кеннеди произносит свою инаугурационную речь 20 января 1961 года

На первой же встрече с Хрущёвым в Вене коса нашла на камень. Американский президент продемонстрировал готовность пойти на любые меры без исключения, чтобы не отдать коммунистам Западный Берлин, — на чём фактически настаивал Хрущёв.

Не ожидавший решительного отпора Никита Сергеевич тоже упёрся рогом:

«Если вы развяжете войну из-за Берлина, то уж лучше пусть сейчас будет война, чем потом, когда появятся ещё более страшные виды оружия (…) Мы войны не хотим, но если вы её навяжете, то она будет».

Кеннеди мрачно-лаконично прокомментировал:

«Да, кажется, зима в этом году будет холодной».

Меморандум Комитета начальников штабов

После возвращения Кеннеди из Вены в Пентагоне немедленно принялись за подготовку действий на случай коммунистического вторжения в Западный Берлин. Просчитывались все варианты: от ограниченной операции силами семи дивизий для открытия коридора из ФРГ к Берлину до полномасштабной ядерной войны.

Сдача Западного Берлина стала красной чертой, за которую Америка и коллективный Запад решили не отступать любой ценой.

Двадцать шестого июля свет увидел меморандум Объединённого комитета начальников штабов США. Документ ссылался на разрабатывавшийся в это время Единый интегрированный оперативный план 1962 года, сокращённо SIOP-62. Он представлял собой планы ведения ядерной войны против СССР и его сателлитов в разных вариантах.

Варианты отличались в первую очередь тем, будет ли это ответом на начавшуюся советскую атаку или собственной инициативой. В первом случае Пентагон полагался преимущественно на Alert Force, части в 15-минутной готовности к пуску или взлёту, — которые успели бы поднять стратегические бомбардировщики и запустить ракеты до поражения советскими ядерными ударами. Во втором использовались Full Force — вся ракетно-ядерная мощь США.

К тому моменту американцы посредством всех способов разведки и шпионажа, от агентуры ЦРУ до высотных разведывательных полётов, определили на советской территории до тысячи целей, имеющих отношение к ядерному потенциалу.

Alert Force предстояло атаковать три четверти таких целей, достигнув поражения не менее 420 из них. Обязательными к уничтожению были 76 авиабаз, способных обеспечить запуск стратегических бомбардировщиков, и все площадки для пуска ранних межконтинентальных баллистических ракет вроде Плесецка и Байконура. Даже склады с ядерным оружием были в приоритетности лишь вторыми. За скобками удара Alert Force должны были остаться авиабазы, с которых нельзя поднять в воздух «стратегов».

Атака Full Force должна была поразить тысячу целей, имеющих хотя бы небольшое отношение к ядерному потенциалу СССР.

Гарантированное поражение должно было составить 88 процентов. В обоих случаях источники советской атомной угрозы для континентальных США должны были быть уничтожены на 95 процентов.

Но целями американской атаки в обоих вариантах были не только военные и ядерные объекты или обязательные к поражению 103 административных центра управления — совокупно в СССР и КНР. Большинство советских городов тоже планировалось уничтожить.

Логика была простой: даже поражение всех известных «ядерных» целей в СССР не гарантировала его неспособность продолжать войну, в том числе атомную. Противника следовало привести в полностью небоеспособное состояние, ударив по местам сосредоточения населения — потенциальных солдат и рабочих.

Несостоявшаяся гекатомба

Поэтому помимо собственно «ядерных» целей, ответно-встречный удар частями, находящимися на постоянном боевом дежурстве, должен был поразить 37 процентов населения СССР. То есть 80 миллионов советских граждан. Хотя бы один атомный боеприпас должен был взорваться в 199 городах и отдельных промышленных центрах.

Если американцы наносили ядерный удар первыми, используя всю свою ядерную армаду, то число советских потерь возрастало до 54 процентов, или 117 миллионов человек. Число обязательных к поражению городов и индустриальных комплексов должно было достичь почти трёхсот.

Почти все населённые пункты СССР, где проживали более 50 тысяч человек, предполагалось обратить в горящие радиоактивные руины.

Ядерная война против европейских сателлитов СССР должна была вестись в более щадящем режиме. Ударам подвергались исключительно военные цели. Тем не менее, в случае удара НАТО планировались потери до полумиллиона жителей Болгарии, трёхсот тысяч восточных немцев и чехословаков, а также двухсот тысяч венгров.

Самыми удачливыми оказались бы румыны: в случае ответного удара американцев число погибших и раненых от ядерных ударов жителей Румынии должно было составить порядка тысячи с небольшим. При первом ударе Америки эта цифра возрастала до 58 тысяч — всё равно ничего сопоставимого.

Зато Польше пришлось бы трудно. План SIOP-62 предполагал поражение полумиллиона поляков при ответном ударе и более двух с половиной миллионов — при полноценном превентивном.

Командующий стратегической авиацией ВВС США генерал Томас Пауэр, один из разработчиков SIOP-62

«Накрыть» планировали и Китай. В относительных величинах его предполагаемые потери выглядели не так жутко, как советские. «Всего лишь» 10 процентов населения в случае действий Alert Force и 16 процентов — от Full Force. В абсолютных цифрах это составляло от 70 до 110 миллионов человек.

Этот ядерный удар в случае реализации стал бы крупнейшим актом уничтожения в истории человечества.

Стоит уточнить отдельно: в меморандуме указаны лишь потери в течение первых 72 часов после удара. Без долгосрочных последствий от ранений, радиации и социального коллапса.

По большинству методик подсчёта в структуре потерь от ядерного удара более половины из них составляют безвозвратные — погибшие и умершие от ран. То есть в СССР должны были погибнуть от 50 до 70 миллионов человек: в 2-3 раза больше, чем в Великую Отечественную.

В целом американский удар по СССР, КНР и Восточной Европе в предельном варианте Full Force приводил к более чем 230 миллионам потерь — включая более ста миллионов погибших.

Рассчитанный потенциальный ущерб советско-китайскому блоку 

А что в ответ?

Первый или ответный удар ядерных сил СССР, тогда ещё весьма скромных и далёких от паритета, отправил бы в небытие миллионы человек в США, Западной Европе и Азии. Возможно, десятки миллионов.

Год спустя, к Карибскому кризису, у американцев было порядка шести тысяч атомных боеприпасов, у СССР — лишь 300.

В 15-минутной готовности на бесчисленных базах от Гренландии до Аляски ждали тысячи американских бомбардировщиков с бомбами и атомными ракетами. Те самые Alert Force. Советская ПВО и перехватчики смогли бы лишь слегка ослабить удар, но ни в коем случае не остановить его.

Ответить СССР мог сотнями самолётов, которым для многих маршрутов к Америке предстояло ещё проложить путь фронтовой авиацией. А на рубежах ПВО Северной Америки советские «стратеги» ждали позиционные районы ПВО с дальнобойными ракетами, в том числе с ядерными боеголовками, и рои скоростных перехватчиков — тоже с ядерным оружием на борту. Шансы на прорыв были, но сомнительные.

Американские межконтинентальные ракеты «Титан-I» и SM-65D «Атлас-D» могли подняться в воздух за 15-30 минут после приказа. В Британии и Италии ждали приказа десятки ракет средней дальности.

Стадии запуска SM-65D Atlas-D

В СССР — одна стартовая Р-7 в Байконуре и несколько в Плесецке. Р-7 требовала титанических стартовых комплексов, на подготовку к запуску уходило много времени. Если речь не шла о превентивном ударе, они с гарантией уничтожались американскими атомными бомбами до старта. Круговое отклонение «Семёрки» по сравнению с «Атласом» было просто неприличным. Более совершенная Р-16 была уже на подходе, но до постановки на боевое дежурство летом 1961-го оставалось ещё полтора года.

С подлодками было не лучше. Американские «полярисы» на АПЛ типа «Джордж Вашингтон» уже могли стартовать из-под воды за небольшое время после приказа и отправляться в полёт минимум на полторы тысячи километров. У советских подлодок срок подготовки был заметно больше, да и самих субмарин было немного. Причём небольшая дальнобойность советских ракет вынуждала в случае чего подбираться поближе к цели — на радость противолодочной обороне противника.

Подведём итог

СССР в случае ядерной войны в начале 60-х годов рисковал своим практически полным уничтожением. Все жертвы Великой Отечественной померкли бы на фоне этой чудовищной гекатомбы.

США рисковали лишь весьма ограниченными потерями. Которые, впрочем, превысили бы все войны, которые вели когда-либо американцы. Европейцам и японцам досталось бы сильнее. Но тоже относительно терпимо.

Спустя три недели после появления меморандума комитета начальников штабов в Берлине началось строительство Стены. К октябрю Европа замерла на грани войны, а мировые СМИ облетели фотографии советского и американского танков, взявших друг друга в прицел у «чекпойнта Чарли». Выдохнуть удалось, когда они развернулись и уехали.

Ненадолго. Через год СССР развернёт ракеты средней дальности и бомбардировщики Ил-28 с ядерными боеприпасами на Кубе. В качестве ответа на появление в Турции 15 ракет средней дальности «Юпитер», способных поразить важнейшие центры управления европейской части СССР минут за десять после старта, а также всё более многочисленные АПЛ с «полярисами» в Средиземном и Северном море.

Аэрофотосъёмка советских ракет на Кубе

США были шокированы возникновением гораздо более осязаемой угрозы. Вероятность гибели городов всего Юга, от Далласа до Вашингтона, из теоретической стала близкой к достоверной. Ситуация впервые стала не то чтобы паритетной, но сулящей катастрофические потери в случае настоящей войны. Ради устранения этого ужаса американцы были готовы рисковать чем угодно.

Дело дошло до DEFCON-2 и балансирования на грани атомной войны. В последний момент здравомыслие возобладало лишь чудом. А в последующие годы усилия советских учёных, конструкторов и ВПК позволили гарантировать масштабный удар по США прямо с территории СССР.

Мир замер на грани гарантированного взаимного уничтожения в массовом обмене залпами межконтинентальных ракет. Обратился к разрядке, чтобы в начале 80-х снова оказаться на грани Армагеддона при очередном кризисе. А потом… СССР неожиданно для всех рухнул.

Какая из этого всего следует мораль? Да какая вам больше нравится.

Кто-то ужаснётся бесчеловечности американских планов. И справедливо. Но стоит помнить, что советские планы были ничуть не лучше. Увы, они до сих пор не открыты широкой публике. Мы не можем сравнить этот меморандум с протоколом обсуждения в минобороны или генштабе СССР о том, как именно планировалось сжечь города США в ядерном пламени.

И… американцы всё же не «жахнули». Хотя именно в это время могли покончить с коммунистическим блоком с гарантией — в отличие от начала 50-х — и без десятков миллионов неизбежных жертв у себя, как 10-15 лет спустя.

Кто-то ужаснётся бесчеловечности советского руководства, рисковавшего геноцидом собственного народа ради экспансии коммунизма и игры в русскую рулетку с американцами, — не имея при этом шансов на гарантированно неприемлемый ответ. И тоже справедливо.

Но стоит помнить, что тогдашний мир капитализма и колониализма действительно был полон немыслимых ныне бед и несправедливостей. Сотни миллионов людей искренне верили в то, что сияние красных звёзд над Кремлём принесёт им несравнимо лучшую и более свободную жизнь. Предать их устремления и отступить для честных коммунистов было немыслимым. Ведь новый прекрасный мир уже маячил за гранью, стоит ещё немного поднажать и рискнуть…

В самый опасный момент холодной войны у руля сверхдержав оказались люди скорее волевые и импульсивные, чем мудрые и рациональные. Они вошли в «клинч» и пытались продавить противника грубым натиском и повышением ставок до грани ядерной катастрофы.

К счастью для нас всех, даже они сумели вовремя отвернуть и договориться. И с Берлином, и с Кубой.

Это вселяет некоторую надежду, что в нашу, не менее безумную эпоху с не менее волевыми лидерами у человечества хватит мудрости не совершить самую страшную ошибку в своей истории.

Алексей Костенков

Источник