Космонавт Сергей Рязанский рассказывает о повседневной жизни космонавтов: от чистки зубов, гимнастики и приема еды до еженедельной уборки в условиях МКС.
Наши представления о космосе и космических полетах часто складываются из новостных репортажей, газетных статей, голливудских фильмов и фантастических книг. А что было бы, если бы нам удалось пообщаться с настоящим космонавтом? Мы получили бы редкую возможность узнать о героической профессии из первых рук — и выяснить
- Что написано в трудовой книжке космонавта?
- Как проходит подготовка к полету и полет на МКС?
- Можно ли улететь к противоположной стенке на МКС от простого чиха?
-Есть ли протокол для первого контакта?
-Что космонавты делают после полетов в космос?
В новой книге Сергей Рязанский отвечает на эти и десятки других вопросов о космосе и космонавтах. Сергей Рязанский — космонавт-испытатель отряда Роскосмоса и первый в мире ученый-командир космического корабля. Сергей дважды летал на МКС, четыре раза выходил в открытый космос, прожил за пределами нашей планеты в общей сложности 306 суток. После возвращения на Землю он начал активно проводить встречи и лекции для людей, интересующихся космосом.
Книга «Можно ли забить гвоздь в космосе и другие вопросы о космонавтике» родилась из вопросов, которые Сергею Рязанскому присылали читатели издательства БОМБОРА. Вопросы были разные: наивные и остроумные, простые и сложные. Ответы объединили, и в результате получилась книга о жизни космонавтов — от человека, который своими глазами любовался нашей планетой сквозь иллюминаторы МКС.
МКС
Сергей Рязанский простым языком рассказывает об устройстве ракет, МКС и «Союзов». А также — делится впечатлениями от полетов в космос: это рассказ об эмоциях, которые испытываешь, когда паришь над мириадами звезд в ошеломляющем просторе космоса и возвращаешься на Землю после многомесячной командировки.
Сергей Рязанский хочет донести знания о космонавтике до максимально широкого круга людей, включая детей и подростков. Книга поможет составить собственное представление о том, чем занимаются космонавты и зачем человечеству в принципе нужна космонавтика.
Сергей Рязанский осваивает невесомость в своем первом полете на орбиту
А мы подготовили для вас несколько фрагментов из книги для ознакомления.
На какой высоте летает МКС?
Нормальной высотой для Международной космической станции считается диапазон от 330 до 440 километров. Реально она уже много лет обращается на высоте 405–410 км. Конечно, было бы выгоднее держать ее выше, ведь здесь еще ощутимо влияние атмосферы, особенно когда та «разбухает» под воздействием солнечной активности и солнечных вспышек: станция постоянно тормозится, что может привести, если не корректировать ее движение, к неуправляемому падению. Но, увы, выше находятся радиационные пояса, а они представляют опасность для любых организмов. Кроме того, с увеличением высоты полета снижается грузоподъемность транспортных кораблей.
Коррекция орбиты осуществляется либо с помощью двигателей служебного модуля «Звезда», либо грузовиками «Прогресс». Обычно высоту увеличивают на несколько сотен метров, но делают это достаточно часто.
Как вы справляетесь с проблемой мусора на орбите? Ведь вокруг столько всего — отработанные ступени ракет, спутники, метеориты и т. д.
Космический мусор в основном находится на других высотах, измеряемых тысячами километров. На высоте МКС мусора не так уж много, ведь он сравнительно быстро тормозится и сгорает в атмосфере. Крупные объекты отслеживаются специальными наземными станциями, тогда ЦУП предупреждает экипаж, а МКС делает маневр уклонения — слегка поднимает высоту орбиты, решая заодно проблему торможения самой станции.
Вы никак не участвуете в маневре уклонения?
Разумеется, у космонавтов есть возможность самим скорректировать орбиту станции, но как резервный вариант. Допустим, ЦУП по каким-то причинам не успел ввести в систему данные для маневра и поручает это сделать экипажу. Но, насколько я помню, резервным вариантом ни разу не пришлось воспользоваться.
Влияет ли на космонавтов радиация?
Разумеется, да. В космосе хватает разных видов радиации. Прежде всего это, конечно, солнечные лучи. Они в основном состоят из протонов различных энергий и некоторого количества альфа- частиц (ядер атомов гелия), которые особенно опасны при интенсивных солнечных вспышках. К счастью для нас, значительные вспышки происходят крайне редко.
Сергей Рязанский в спальнике в каюте на борту МКС
Принципиально другой вид радиации — галактическое космическое излучение. В него, помимо протонов и альфа-частиц, входят ядра элементов почти всей таблицы Менделеева с преобладанием ядер группы углерода и железа. Все эти частицы, прилетевшие невесть откуда, имеют очень высокие энергии. Солнечное излучение можно уподобить дождю, который капает себе и от него можно защититься зонтиком из тканей и металлов. А галактическое — это как пули, которые пролетают через любые зонтики и могут нанести повреждения организму.
Галактическое излучение можно увидеть «невооруженным глазом». Ты ложишься спать, закрываешь глаза. И вдруг у тебя под веками — яркая желтая вспышка. Через пятнадцать секунд — яркая зеленая вспышка; еще через тридцать секунд — яркая красная вспышка. Это и есть галактическое излучение — тяжелые частицы бьют по сетчатке глаза и вызывают свечение. При солнечных вспышках добавляются и высокоэнергетические протоны. В такие периоды самая распространенная шутка у экипажа по утрам: «Ну как вам вчерашняя дискотека?» В общем, излучение реально мешает спать. Бороться с этим невозможно — нужно просто привыкнуть.
От космических излучений Землю защищает магнитное поле, но оно же удерживает протоны в так называемых радиационных поясах (или поясах Ван Аллена), которые простираются от 500 до 60 000 км. Понятно, что там уровень облучения зашкаливающий, поэтому станция и космические корабли находятся на орбитах ниже границы внутреннего радиационного пояса. Только американцы летали сквозь эти пояса на своих лунных кораблях «Аполлон», но они выходили на полярные орбиты, где интенсивность радиации минимальна, и сами полеты были непродолжительными. Мощные солнечные вспышки, которые, как я уже говорил, бывают крайне редко, «взбалтывают» радиационные пояса, начинается протонная буря. В эти дни экипажу станции рекомендуют работать и отдыхать в отсеках, которые имеют наибольшую защиту. Такая вспышка случилась во время моего второго полета — в сентябре 2017 года. Специального противорадиационного убежища на МКС нет, но мы могли укрыться на центральном посту в модуле «Звезда» или в спускаемом аппарате корабля «Союз». Однако ничего страшного не произошло — мы «схватили» лишнюю однодневную дозу, как если бы наш полет продолжался на сутки больше запланированного.
Почему страны работают вместе на МКС, а не строят для себя свои станции?
Вообще говоря, космические полеты обходятся дорого. Мы можем построить собственную станцию, но она будет намного меньше МКС, на ней будет меньше возможностей. Практика показала, что гораздо выгоднее работать сообща, в партнерстве с другими странами.
Кроме того, при совместном освоении космоса можно использовать чужой задел. У американцев лучше получаются большие конструкции, солнечные батареи и гироскопы. У нас лучше получаются двигатели, системы жизнеобеспечения и космические туалеты. На орбите мы тоже обмениваемся какими-то ресурсами: электроэнергия, провизия, доступ к научному оборудованию — в общем, помогаем друг другу.
Сергей Рязанский с космической едой
Как поступают с отходами?
Углекислый газ, водород и другие продукты жизнедеятельности мы сбрасываем в космос. Твердые отходы, всякий мусор, использованные материалы загружаем в «Прогрессы» после того, как извлекаем из них полезные грузы. Потом «Прогресс» с отходами отстыковывается от станции и сгорает в атмосфере.
Как на станции получают воду?
Воду тоже привозят на грузовиках, но есть и возможность ее восстановления. Мы используем систему регенерации воды из конденсата СРВ-К2М. Космонавты дышат, говорят, при этом испаряют воду. Она собирается из воздуха, идет через фильтры как техническая, а дальше поступает либо в «Электрон-ВМ» для получения кислорода, либо на питье. У американцев есть еще и система регенерации воды из мочи. Она довольно сложно устроена, поскольку моча «грязнее» испарений. Мочу смешивают с технической водой, кипятят до пара; он направляется во вращающуюся дистилляционную камеру, где пар охлаждается и конденсируется. Затем вода проходит систему фильтров, и ее можно пить. Остается еще осадок из солей и прочих нечистот, который удаляется с уходящими кораблями.
Что слышит космонавт, находящийся на космической станции?
В невесомости нет конвекции, то есть теплый воздух не поднимается, а холодный не опускается. Поэтому на станции его необходимо все время перемешивать. Во-первых, чтобы была постоянная температура. Во-вторых, чтобы был равномерный состав воздуха прежде всего по кислороду. Из-за этого на МКС работает множество вентиляторов, которые шумят. Для сравнения: шум взлетающего самолета — 100–110 децибелов; на станции мы живем при 67–69 децибелах. То есть у нас довольно высокий уровень шума, к которому трудно привыкнуть. Поэтому космонавты, ложась спать, очень часто используют беруши или специальные наушники с активным шумоподавлением. Но всё равно — у любого из нас после каждого полета слуховая чувствительность снижается. С другой стороны, этот же шум является сигнализатором того, что на станции всё в порядке. Если что-то случается, то первоочередная автоматическая реакция системы — выключение вентиляции. Момент внезапно наступившей тишины ты не пропустишь.
В конце полета вы обращаете внимание на шум на станции или перестаете его слышать, привыкаешь? Есть ли звуки помимо шума?
Конечно, привыкаешь. И конечно, ты его не слышишь в смысле внутреннего восприятия — он становится фоном. При этом любые небольшие отклонения в фоновом шуме сигнализируют тебе о проблемах. Например, какой-то насос начал работать громче — скорее всего, он сломался, и его придется скоро менять. И опытный космонавт по изменению шума может провести техническую диагностику. Кроме шума других звуков нет. Избыточный шум ты создаешь сам: включаешь радио, музыку или фильм.
Оценили 22 человека
39 кармы