Вячеслав Тюрин: “ИСПОВЕДЬ” “ОТЧАЯННОГО”. ЧАСТЬ 38

0 827

Предыдущая часть. Начало

О чём можно говорить с человеком, приехавшим на Донбасс в качестве добровольца- волонтёра, готового жертвовать своим личным временем, здоровьем или какими-либо другими составляющими спокойной и комфортной жизни, ради приближения идеи, совершенно чуждой народу этого самого Донбасса (Этническому. Современные приспособленцы, живущие по принципу «неважно кто победит» – не в счёт), то-есть идеи «худого мира» с теми, кто в 2014 году, желая смерти детям, женщинам и старикам, проживающими в «зоне АТО», безжалостно убивал их и мародёрил в их домах, оттаскивая в свои «схроны» буквально всё, что носилось в руках или вывозилось на авто с целью «видправыты до дому своим на память»? Мне много раз доводилось слышать о каких-то «сверхитрых планах», которые «придуманы наверху», но это никак не меняло мои взгляды на происходящее вокруг.

«Донбасс обязательно станет Россией!» – кричали приезжающие волонтёры и блогеры, фотографируясь на фоне разрушенной школы или детского сада с мешком гуманитарки в руках. И мы верили им, ибо у нас просто не было иной надежды. Мы ждали и верили. Верили в чудо, забывая о неумолимых фактах и статистике, предоставленных всевозможными «миссиями», чьи журналисты на весь мир заявляли о «неготовности к ведению констркутивного диалога России и Украины по вопросам, связанным с Донбассом»…

Нет, мы не чувствовали себя, словно рабы на невольничьих рынках в ожидании «доброго хозяина», который сможет защитить нас от прежнего, злого «хозяина-тирана»… Хотя…

Мы понемногу учились отвыкать от громких суждений о том, что происходило в 2014-м году. И это стало особенно заметным уже после гибели Алексея Борисовича Мозгового и Павла Дрёмова…

«Да здравствует Новороссия!» – кричали ранее опьянённые зрелищным шоу в виде «переподчинения» ( только непонятно —кому) какого-либо административного центра активисты «Русской Весны» и ополченцы…

«Я люблю ЛНР…» – заявлял перед камерами операторов брендовых телекомпаний какой-нибудь молодой общественник или молодой офицер НМ ЛНР, совершенно забывая о том, что вчера он, ещё без погон и регалий, так же, как и активисты на митингах, тоже восхвалял Новороссию. Народную…

А потом… А потом приежали блогеры и артисты. И подсказывали, как нужно «любить свою Родину»…

Не ветераны, не бывшие «афганцы» или «чеченцы», не представители официальных структур, а просто гламурные дяди и тёти, которые, обнимая детей и женщин, попадали в объективы камер…

И они учили «любить свою землю»… А в это время в паре десятков километров от всего этого раздавались залпы орудий тех, кто тоже хотел научить нас «любить батькивщину». А народ чувствовал себя былинным путником, оказавшимся перед волшебным камнем, на котором написан сакральный текст о том, что «налево пойдёшь — коня потеряешь, направо пойдёшь — голову сложишь»…

Именно такие мысли посещали мою голову, разгорячённую восприятием пылкой речи одного из коммунистов на заседании в алчевском горкоме. И ни одна из них не могла зацепиться за другую, чтобы выстроиться между собой в логическую цепочку.

Да и какие мысли могли быть у человека, который, лелея надежду увидеть проблески идеологической составляющей во всём этом, видел лишь сухую техническую сторону этой малопонятной «политическим» ополченцам войны?

Уже не звучали на всех углах, как раньше, призывы «Вставай Донбасс!», не наблюдалось выступлений и заявлений тех, кто во времена «первой волны» смог поднять народ на борьбу за свои права и за жизнь в нормальной стране, где человек человеку — друг, товарищ и брат. Выступающих просто «замолчали». Они стали невыгодными тем, кто представлял в этой войне самый «нейтральный» класс участников – класс уголовников и торгашей, класс бандитов и предателей, желающих, чтобы всё вокруг было, «как при Януковиче», потому что это – «свой пацан». Таких не интересовало, с кем и под кем мы будем завтра, их не интересовало то, под какими знамёнами завтра пойдёт одуревший от нехватки средств к банальному выживанию (о полноценной жизни речь уже и не велась) народ. Их интересовала прибыль, получаемая отовсюду. В том числе и от стороны, объявившей нам эту войну. Именно благодаря этим печальным обстоятельствам сия война и стала «гражданской».

А произошло всё это… А произошло всё это потому, что появились в нашей жизни те, кому просто было плевать на то, что мы называем моралью. Им было плевать на то, что останавливало все войны и конфликты в мире. Плевать на любовь к Человеку, на трепетное отношение ко всему живому, на мечты и мысли тех романтиков, которые жили во имя Мира.

Вирус вещизма и оборота средств. Он захватывал территории и массы. Подчинял умы и сердца. Вершил Суд и устанавливал Правила, запуская Машину Системы. И тех, кто хоть как-то пытался противостоять этому, ждала участь «известных погибших», похороненных, хоть и с почестями, но в скором времени преданных забвению…

И это тоже понимали приезжие блогеры. Но они делились на две категории – «платных» и «бесплатных».

Первые становились рупором своих «спонсоров», вкладывающих средства в длинную лапшу, повисшую на ушах простых мужиков и баб, совесть и внутреннее «эго» которых пытались закормить очередной «халявой», которую позже, ввиду утрачивания способности воздействия на народ , сняли с конвейера, прибегнув к самому эффективному способу затыкания рта излишне несогласных — насилию. А вторые… А вторые никому не мешали, теряясь в толпе и придумывая маленькие флешмобы, являющие собой пусть и смешную, но всё же попытку противостоять происходящему…

Такой, вот «противостоятельницей», приехавшей из глубинки северной части России, была и Анна Озёрова, в чистоте и непорочности души своей искренне верующая в то, что «вот-вот, уже скоро, в следующем году, после соглашения-выборов-перемирия…». Но в её «вере», тем не менее, наблюдалась какая-то искренность, какое-то желание пожить жизнью жителя Донбасса во время войны. Но у неё совершенно не было «иммунитета» против суровой реальности, которой оборачивалась та самая другая сторона медали…

А в «новом» Алчевске 2016 года, как и во многих других городах ЛНР, люди сталкивались со множеством проблем: периодические отключения населения от источников жизнеобеспечения (вода, газ, свет) начали уже раздражать мирных жителей, пытающихся понять, чем вызваны эти отключения. Людям поясняли, что главные офисы контор водоснабжения и прочих комммунальных хозяйств перебрались на территорию, подконтрольную Киеву… Но как тогда это могло влиять на обеспечение городов водой или электроэнергией, если все эти блага, так или иначе, поставлялись Россией? И почему в таком случае, если мы «национализировали» коммунальные предприятия, мы не «национализировали» Закон, который, так или иначе, обязывал нас подчиняться кому-то из Киева в процессе решения вопросов, связанных с водой или светом?

В решение этих вопросов, защищая интересы алчевских пенсионеров, попыталась включиться и Озёрова, понимая, что в более «кричащие» дела её просто не пустят… И проиграла.

Я брёл по частному сектору, отыскивая улицу, на которой проживала в тот момент Озёрова, чтобы увидеться с ней в последний раз перед её, а затем и моим отъездом из ЛНР. Ранее она жила в другом месте, по соседству с неспокойной Васильевкой, где частенько бывали случаи мародёрства с участием «пацанов, что воевали». «Воевали» эти «пацаны» не более трёх недель после референдума, а потом, поняв, что война это не «отжим» чужого имущества , свалили в тень. Ну да не о них речь…

Анна встретила меня у калитки.

– Привет, – сказала она, кутаясь в пальто. – Пошли в дом. Здесь холодно…

Я прошёл за ней. Анна поставила чайник на плиту и села за стол напротив меня.

– Не знаю, что делать… – она подпёрла рукой щеку. – Я не понимаю, что здесь происходит…

– Паскудство здесь происходит, – ответил я, развязывая пакет со сладостями. – И с этим паскудством без вмешательства хороших спецов из СК или ФСБ не справиться. Но и гарантии, что спецы из СК или ФСБ не будут сотрудничать с местными князьками , нет…

Говоря это, я подпарывал маленьким ножом-«рыбкой» подкладку своей старой, но вполне приличной и тёплой куртки. Распоров подкладку на левом боку, я вытащил оттуда несколько бумажных листов с отпечатанным текстом. Над этим текстом я работал трое суток, после того, как узнал, отчего погибали некоторые бойцы «Призрака», которые знали о том, что происходит внутри ЛНР. Этого текста нет в Сети, поскольку он не для общего просмотра. Но и Озёровой я дал лишь общую его часть. Конкретика (за которую могла бы слететь не одна голова) была сохранена на «флешке».

– Возьми вот это… -сказал я, протягивая ей листы. – Здесь первая и самая правильная Конституция ДНР. – я положил перед ней несколько листков бумаги. – А здесь — я положил рядом другую часть своего «груза» – кое-что по «внутрянке». Это должны увидеть твои знакомые из РФ. Ты понимаешь, о ком я?

Анна кивнула. Я правильно поступил, отдав ей всего лишь размытую часть «груза», не несущую в себе никакой конкретой информации. Ибо, как я позже узнаю, «друзья» Озёровой окажутся обычными компьютерными «ботами», переигравшими в детективные «игрушки» и мнящими себя «агентами таинственной конторы». Детский сад… Но это же и окончательно убедило меня в том, что владеющий информацией сегодня уже не так опасен для врага. Особенно если враг защищён придуманным им же Законом… А ещё я убедился в том, что пока мы в состоянии войны , до нас никому нет дела…

– В общем, уезжай отсюда при первой же возможности, – продолжал я, глядя на закипающий чайник. – Свяжись с кем сможешь, если сможешь, конечно (ну не мог же я прямо сказать ей «брысь отсюдова!», поскольку её «борьба», не имевшая смысла, только смешила людей!)… И знай, у тебя в руках только «наводка».

– А где остальное? – Анна разлила чай по чашкам.

– А где гарантия, что твои «знакомые» не такие же «блогеры», как и ты? А другая часть информации, знаешь ли , сурьёзная очень… – парировал я. – Я её месяцами собирал… И отдавать это в первые попавшиеся руки — подписать себе смертный приговор. А я, знаешь ли, рыба моя, ещё не всё успел сделать в этой жизни… Вот если я пойму, что с твоими знакомыми можно иметь дело, я выйду на них через тебя. Но пока только так.

– Хорошо, – Озёрова кивнула. – Я, наверное, поеду в Россию завтра утром. Билет на автобус до Ростова у меня уже есть. А оттуда доберусь к себе.

Я усмехнулся без всякой задней мысли. Бедная наивная девочка… Её приключения не закончатся по приезду в Ростов, она «застрянет» в Ростове в связи с получением денег на обратную дорогу. На выручку ей придёт…Сомех, который уже и не будет чувствовать себя ни ополченцем, ни добровольцем. Позже он скажет: «Не до Донбасса сейчас…» И его нельзя будет осудить за это. Ибо его задача была в… том же, что и моя. Да и к тому же Ростов — родной город Сомеха.

– Я утром тебя провожу, – сказал я ей. – Уехать тебе нужно, дабы не попасть под «раздачу». А в том, что она скоро начнётся, я уверен. Те, кто как-то связан с событиями 2014-2015 годов , начинают покидать ЛДНР. На время. До особых распоряжений со стороны. Вот и тебе уехать нужно. Тем более, что ты гражданка РФ.

Так ведь это же хорошо! – Озёрова улыбнулась. — Здесь русских боятся…

– Нет, девочка моя… – я отхлебнул чаю. – Русских здесь не боятся. А продать их при удобном случае никто возможности не упустит…

– А ты? – Озёрова внимательно посмотрела на меня.

– Я — сумасшедший фанатик Борьбы Непонятно За Что… – я отставил чашку в сторону. – И у меня другие цели и мысли. И планы теперь другие. Я буду уезжать в ДНР. Так надо.

– Я тоже туда поеду, – Озёрова накрутила на палец прядь волос, выбившихся из под обруча.

– Не вопрос. Только делай это как «турист». Поменьше внимания к себе привлекай. И не нужно флешмобов со значками. Иначе ты станешь похожей на представителя «молодёжки» какой-нибудь партии. И ехать в ДНР тебе лучше всего летом или поздней весной.

– Почему? – Озёрова округлила глаза.

– Вещей меньше тащить придётся. Практичность — замечательное качество… – ответил я. – Просто вещи твои помогать нести некому будет. Я могу в это время быть на службе или ещё где-нибудь…

– Я приеду с супругом, – Озёрова улыбнулась. – Он поможет.

Ну всё… Теперь наивных людей будет двое… Видит Бог, я сделал всё, чтобы вразумить её…

– Поступай, как знаешь, – я кивнул. – Добро. Благодарю за чай и…и мне пора. Уже девять вечера… Хочу успеть добраться до гостиницы и душ принять. Завтра в полшестого — здесь. Провожу тебя.

Анна кивнула. Я одел куртку, ботинки, и мы вышли за калитку. Закурив сигарету, я помахал ей рукой и двинулся в сторону ровного асфальта. Темно ведь, а фонари не везде горят на посёлке… А вызывать такси ради того, чтобы проехать какой-то километр, — моветон. И так дойду…

В холле на первом этаже в центре уныло стоял Чега, почёсывая затылок.

– Рот фронт! Слава Сталину! – поприветствовал я его. – А ты чего тут отсвечиваешь?

– Елена Борисовна попросила подежурить. Людей на смену нет, – грустно сказал Чега. – Мама Кара увольняться будет. И уезжать.

– Ни дня без охренительных новостей… – проворчал я. – Мама Наташа с Мамой Лилей уже уехали…

Это правда. Учитывая отсутствие перспектив в «военных» городах ЛНР, нашу «Юбилейку» тоже покинули несколько человек. Из поварих остались только Мама Лена и Мама Инна. Осталась также кастелянша и горничная Леночка. А вот остальные…

Ну а что оставалось делать тем, кого поставили перед фактом, что они с нынешних дней уже не военнослужащие отдела службы тыла «Призрака»? Правильно, только съезжать с гостиницы и искать себе лучшей доли…

Выругавшись, я смёл с ботинок мокрый снег на тряпку для протирки подошв обуви и отправился к себе в номер. Я успел насладиться горячей водой и мылом. Не отключили.

Приняв душ, я выкурил пару сигарет, выпил кружку холодного пива (у меня была припасена «заначка» в маленьком холодильнике) с большим куском копчёной рыбы, ополоснул руки и, включив на ноутбуке интернет-радиостанцию, завалился спать.

Завтра мне нужно было проводить Анну Озёрову. А ещё… А ещё я запланировал поездку в Стаханов. К товарищу Кроту. А для всего этого нужны были силы.

И это уже была другая история…

Продолжение следует…

___

09.12.201...

Вестник Советской Новороссии (главная)

___

Подписывайтесь:

Наш канал Youtube

Наш канал Дзен

Сообщество ОК

___

Читайте также:Александр Романенков: «РЕАЛЬНАЯ ЖУРНАЛИСТИКА»

Пётр Толстой: нам плевать на Макрона. Убьём…

Французы в шоке, таким жёстким журналисты его ещё не видели. Впрочем, им не привыкать, в том числе и к реакции своих зрителей. Из раза в раз приглашать в эфир ведущего канала BFMTV и бр...

Почему Собчак пропала с радаров
  • pretty
  • Вчера 08:29
  • В топе

КВАДРАТУРА   КРУГАЛистаю ленту новостей и думаю: «Чего-то не хватает, что-то в стране изменилось. А что?». И вдруг понял: нет Собчак. Пропала. Еще буквально пару месяцев назад ее фамилия обя...

Конашенок попытался улететь в Армению, но был задержан в аэропорту Пулково, а позже, заикаясь от страха, записал видео, где принёс свои «глубочайшие извинения»

Сегодня и вчера стримеры наперебой извиняются за свои слова в прямом эфире, сказанные сразу после теракта. Одна женщина из Липецкой области в эфире говорила, что в Москве убили всего 113 человек, а на...