В незапамятные времена дочке одного моего приятеля на день рождения подарили попугайчика. В семье уже была кошка породы мейн-кун, второй месяц воспитывавшая кучу крохотных котят. По малолетству девочка устраивала совместные игрища, и попугай со временем стал «старшим котёнком» – пронзительно вереща, он лез во все разборки, учил братьев мыться и пить молоко, даже маму-кошку поучал, как ей свертываться клубком или садиться в ящик с песком. Неугомонный такой оказался тип.
Котят постепенно разобрали, но попугай не впал в уныние: большую часть времени он по-прежнему проводил вне клетки, и то учил бабушку печь блины, то негодовал по поводу папиного курения. Опять же за кошкой этой глаз да глаз нужен. В общем, он влился в коллектив на правах ментора. Или ротного старшины. Или этакого капитан-наставника.
Идиллия продолжалась довольно долго, но ровно до той поры, пока не подошло время снова вязать маму-кошку. В квартиру был доставлен проверенный товарищ, самец той же породы мейн-кун. Он, элитный производитель, точно знал, для чего его принесли в эту квартиру, к этой кошечке. Парень ограничил светскую беседу коротким «мяу» — и приступил к делу. Как говорится, ничего личного, только бизнес.
Всё в порядке, решили хозяева. Но так не думал попугай, при появлении незнакомого кота забравшийся на верхнюю полку книжного шкафа и притаившийся там — причём, на свою беду, непривычно тихо, из-за чего о птичке никто даже не вспомнил. И в кульминационный момент только и мелькнула сине-зелёная молния – попугайчик слетел на шею мамы-кошки и заорал, призывая гостя, папу-кота, к порядку: тот, с точки зрения попугая, делал всё неправильно. Или, вслед за героем Достоевского, птичка полагала, что «исправительные наказания необходимы с домашними животными», имея в виду котов. «Его надо высечь! Ах ты, потаскун, потаскун!..»
Не учел, бедолага, что у мощного самца породы мейн-кун могут быть свои представления о прекрасном. Может, он поклонник Стива Кинга.
Дальнейшее кот проделал так быстро, что сначала никто ничего не понял. Просто по левую сторону мамы-кошки вдруг оказалась ещё трепещущая крылышками безголовая тушка, сама же голова укатилась направо. При этом кот даже на полсекунды не сбился с ритма: со стороны показалось, что он коротко мотнул башкой и чихнул. Оказалось, что этот кот – трудоголик и крепкий профессионал. Такая вот грустная история.
Я её то и дело вспоминаю, когда слышу воинственную риторику то Каи Каллас, то Рейнсалу, то ещё кого из правящей эстонской элиты. К чему бы это?
Михаил Стальнухин
Оценили 45 человек
82 кармы