ПРОПАСТЬ (14-я часть)

ПРЕДЫДУЩУЮ ЧАСТЬ СМОТРИТЕ ЗДЕСЬ: https://cont.ws/@ogbors/149557...

Но не думаю, что превращение российского Дальнего Востока в независимое государство - вещь реальная. Правда, дальневосточники ощущают некоторую оторванность от собственно России, которую именуют "западом". "Там, на западе"... "Откуда-то с запада"...

В представлениях о расстояниях на этом самом "западе", многие удивительно несведущи. "Свердловск? Да это считай Подмосковье!.."

В своё время, бывший губернатор Приморья Наздратенко, возмущённо говорил, что вот он, дескать, сумел сохранить население в Приморье, а из Мурманской области столько народу уехало, что там всего 300 тысяч населения осталось: "Здесь, под Москвой, не суметь население сохранить!.."

Сказать про Мурманскую область - "под Москвой" - мог только дальневосточник.

Впрочем - многие ли москвичи знают что-то о восточных районах России? Бывший полпред президента на Дальнем Востоке, Константин Пуликовский, сетовал на то, что губернатор Чукотки Роман Абрамович, закупил сою на Кубани - для птицеферм своего региона - в то время как ту же сою, некуда девать в Амурской области. Абрамович тогда (по словам Пуликовского) сильно удивился - ему никто никогда не говорил, что на юге Дальнего Востока растут соя, рис, виноград, арбузы...

Несмотря на то, что всё русское население на Дальнем Востоке пришлое, дальневосточники относятся к жителям остальной России чуточку свысока (впрочем - в каком регионе не считают себя чуть лучше других?). Если приезжий сделает что-то не так, про него могут сказать: "Ну что вы хотите - это же западник!.." Порой можно услышать такие выражения: "А где он живёт - в России, или на Дальнем Востоке?.." Среди местных жителей (а также среди выходцев из Восточной Сибири) много людей с необычными для Центральной России фамилиями, оканчивающимися на "их", или "ых". Например: Косых, Седых, Тонких... Такие фамилии иногда путают с польскими, но в Польше и на Западной Украине я таких как раз и не встречал. Объясняется всё очень просто. Если в России обычно говорили: "чей?" - и следовал ответ: "Иванов", "Петров", "Сидоров"; то в восточных регионах говорили: "Из каких?", или "Каких будешь?" - и следовал ответ: "Из Петровых", Донских", "Боровских". Так и записывали. Что поделаешь - далеко от Москвы и Питера лежат Сибирь и Дальний Восток. До иных мест, в прошлом, годами из столицы добираться приходилось. Неудивительно, что в чём-то появились какие-то отличия (вон в Германии какие крохотные, по российским меркам, расстояния. И какая при этом значительная разница между диалектами разных германских земель! Европейцы порой поражаются тому, что русские - будь то жители Камчатки, или Смоленска - понимают друг друга без переводчика). А за рекой Горбица в Забайкалье, вообще была уже заграница - дальше начиналась китайская (точнее - маньчжурская) территория. Однако маньчжуры, триста лет правившие Китаем и никогда не ощущавшие себя там в полной безопасности, держали китайцев в жёсткой узде, не позволяя им самовольно осваивать новые земли. Страшась быть ассимилированными китайцами, они издали указ, запрещающий последним селиться в собственно Маньчжурии (область Дунбэй). Приамурье как раз и являлось как бы продолжением Маньчжурии. Тем более, что к северу от Амура для китайцев слишком холодно. Кстати - несмотря на все превентивные меры маньчжуров, избежать ассимиляции им не удалось. Китайцы всегда ассимилировали и растворяли в своей среде любых захватчиков, будь то гунны, чжурчжени, монголы, маньчжуры, или кто-то иной - подобно неисчислимой стае муравьёв, уничтожающих без следа и остатка любое существо, оказавшееся в муравейнике и не успевшее из него выбраться.

Таким образом, сумев в семнадцатом веке заставить Россию уступить им Приморье и Приамурье, маньчжуры сами не смогли эти территории освоить - и не позволили это сделать китайцам. Огромные (и достаточно плодородные, вполне доступные для жизни - особенно на взгляд русских людей) пространства, два века представляли собой, по сути, ничейную землю. В результате, здесь начали происходить процессы, аналогичные тем, которые, в своё время, имели место в районе днепровских порогов и донских плавней. То есть, там начало оседать немало людей с сомнительным прошлым. Прежде всего, это были русские. Китайцы, если и проникали, то лишь на сезон - золотишка намыть, женьшеня промыслить...

Уже со времён церковного раскола и протопопа Аввакума (а это - допетровские времена) Забайкалье стало местом всероссийской ссылки (Аввакум был одним из первых ссыльных - причём, за ним в ссылку последовала и жена с детьми). А жизнь в ссылке не могла быть приятной. Естественно, какой-то ручеёк беглецов постоянно утекал за Горбицу. Так формировалось население, аналогичное казакам. Сами себя эти люди именовали гуранами. Гураны - это разновидность горных коз. Забавно на первый взгляд, что люди звали себя по имени этих животных. Но дело в том, что козы эти считались символом вольных существ, ни от кого не зависимых и недоступных для хищников на своих горных вершинах. "Вольные, как гураны" - примерно так можно объяснить смысл самонаименования приамурских новопоселенцев. Они усвоили кое-какие бытовые особенности окрестных народов. Например - у них вошёл в моду чай без сахара, с молоком и солью (по сути - бульон; туда и масло кидают, и бублики, и всё что захотят). Стало формироваться мировоззрение, отличное от менталитета жителей России. Возможно, в конце концов, гураны стали бы отдельной нацией. Но (как и в случае с казаками Дона, Кубани, Урала, Днепра, Терека) этот процесс не успел завершиться, так как в девятнадцатом веке Российская империя сумела вырвать Приамурье (а вскоре после этого и Приморье) из рук дряхлеющей и впадающей в маразм, маньчжурской династии Цин. Родина настигла своих сыновей - как это не раз случалось в истории постоянно расширявшейся России. Гураны "автоматически" зачислялись в разряд казаков. До сих пор кое-где на Амуре и Аргуни можно встретить людей, которые в первую очередь называют себя гуранами - а уж потом русскими. Как-то я прочёл в одной из газет, что в Чечне, среди наёмников разных национальностей, сражавшихся на стороне боевиков, попался даже один гуран. Но это уж совсем непонятное мне извращение - воевать против русских, на стороне чеченских мусульман...

Сегодня Дальний Восток, в экономическом плане, всё больше отдаляется от Центральной России, всё сильнее зависит от Китая, Японии, Южной Кореи и некоторых иных стран. Оно и понятно - колонии всегда рано или поздно добиваются независимости, или поглощаются соседними государствами. Удержать окраины в составе той или иной страны, можно лишь в том случае, если они экономически составляют единое целое с этой самой страной, не ощущают себя отдельно лежащими колониями, сырьевыми придатками. Например, как бы ни были далеки от Вашингтона Калифорния и Аляска, они не ощущают своей оторванности от США, не чувствуют себя сырьевыми придатками Америки - потому что стоят на том же уровне культурно-экономического развития, имеют тот же уровень жизни, что и другие штаты (притом, что в Вашингтоне преобладает негритянское население, в Калифорнии - испаноязычное, а на Аляске - эскимосы, алеуты и белые американцы). Поэтому Соединённым Штатам (по крайней мере - на сегодняшний день) распад не грозит. Про российский Дальний Восток нельзя сказать, что он ощущает себя единым целым с основной территорией страны. В Голливуде уже вышел в прокат фильм, в котором благородные американцы защищают от китайских посягательств Дальневосточную республику. Сказка ложь, да в ней намёк...

От Улан-Удэ доехал до Петровского Завода. Это наименование станции - сам город называется Петровск-Забайкальский. Это уже земли забайкальского казачества. Тяжеловатые люди - забайкальские казаки. Это не только моё личное мнение. Те выходцы из других районов России, которым доводилось тесно общаться с забайкальцами, иначе как "семёновцами" их не называют - вкладывая в это слово негативный смысл (так же как не понравившихся чем-либо западных украинцев, обзывают "бандеровцами"). Слишком много в них азиатчины. И климат здесь тяжёлый - под стать людям. Летом - жара. Зимой - трескучие морозы. Да и летом - жара только днём, а ночью колотун. Нередки пыльные бури - особенно в южной части Читинской области. В общем, климат напоминает монгольский. Хотя здесь отнюдь не север, Чита лежит южнее Москвы. Но - большая высота над уровнем моря. Плюс к этому - значительная удалённость от океана и отсутствие поблизости своего Гольфстрима. Поэтому климат резко континентальный, вечная мерзлота. Видимо поэтому же, у местных коренных народов наблюдается удивительная особенность: в то время как для всех людей планеты (и не только для людей, но и для животных) доминирующим цветом является красный - для монголов, бурят и тибетцев (последние живут не здесь, но тоже в условиях высокогорья и мерзлоты), таковым является синий, - цвет неба. Они даже клянутся - "вечно синим небом". Безлесный простор и синее небо над головой - их стихия. В лесу им было бы крайне неуютно.

Недра здесь конечно богатейшие. Тут и золото, и медь (крупнейшее в мире Удоканское месторождение), и уран (крупнейшие запасы в России, в районе Краснокаменска), и многое другое. Не говоря уж о том, что эта территория могла бы стать громадным мясо-молочным цехом страны. Всё Забайкалье - одно большое пастбище. Но всё это - в принципе. В реальности же - нищета, алкоголизм и патологическая озлобленность всех против всех...

От Петровского Завода, через Хилок, можно доехать до Читы. От Читы, в то время, электрификация дотягивала только до станции Шилка. Сейчас, насколько мне известно, весь Транссиб электрифицирован.

На вышеупомянутой Шилке, я залез в товарняк. Линия там одна, нужно лишь смотреть в какую сторону локомотив цепляют. Существуют небольшие ответвления на Нерчинск и Сретенск, но туда полноценный товарняк не пойдёт - так, два-три вагона маневровый оттащит, и достаточно.

Забираться лучше всего в так называемый "полувагон" (вагон без крыши). Стены такого вагона скрывают тебя от посторонних глаз и в то же время, туда нетрудно залезть - на каждом вагоне есть нечто вроде лесенки из железных скоб (если они не оторваны, конечно). Особенно хорошо, когда вагон гружён лесом - если между торцевой стенкой и брёвнами осталось пространство, где поместился бы человек. Ещё желательно, чтобы это было в задней части вагона, а не в передней - и ветра сильного не будет и, если вагон будут с горки спускать, меньше вероятности, что брёвна, продвинувшись вперёд от удара, тебя раздавят. В вагон с углём, или цементом, лучше не соваться (даже если цемент вроде бы очень хорошо упакован в мешки) - потом не отмоешься никакими судьбами, всё на свете проклянёшь. Точно так же (как ни странно это покажется на первый взгляд) желательно не залезать в абсолютно порожний вагон. Там негде будет присесть, не на что опереться. А стены и пол, какими бы чистыми на первый взгляд ни казались, очень мажутся остатками грязи, пыли и мусора, от прежних грузов. Сидеть на железе холодно (вряд ли у вас хватит терпения и догадливости, захватить с собой хотя бы пустой прочный ящик - который ещё надо вовремя найти - в качестве сиденья). Большую часть пути придётся стоять - а на ходу это не так-то просто. Ветер в пустом вагоне гуляет совершенно свободно. Вас всё время будет обдувать пылью. Кроме того, поезд может где-нибудь остановиться так, что внутренность вагона будет видна с какого-нибудь переходного моста - а спрятаться негде, будете как на ладони. Если проезжаете лагерный край, из-за вас (заметив вашу особу с какого-нибудь наблюдательного пункта, с которого обозреваются все проходящие поезда) товарняк могут остановить.

Если в вагоне не просто навалены брёвна, а погружены какие-нибудь деревянные (железные, керамические, пластиковые) изделия (рамы, ящики и т.п.), то можно поискать ящичек с сопроводительными документами, из которых вы узнаете куда направляется груз - а значит и вагон.

Насчёт "естественных" надобностей в товарном вагоне (практически любом) особых проблем не возникает - в углах и вдоль стен всегда наберётся достаточно сора и пыли, чтобы присыпать последствия "большого" дела (о малом и говорить нечего). А вот ночной холод, сопряжённый с постоянным ветром (да ещё дождь может пойти, для полного счастья) - это действительно громадная проблема, за исключением случаев особо редкого везения, когда груз столь "удобен", что там как-то можно от холода и ветра укрыться. В противном случае, желательно ночью не спать - тяжелейшая простуда может навалиться даже летом. Или уж кутаться во что-то тёплое. Но это тёплое надо с собой дополнительно везти - а в длительной поездке каждый грамм имеет значение. Ну и само собой разумеется - лезть в вагон необходимо так, чтобы никто тебя не видел (в том числе - машинист локомотива). Сейчас, в наше время, в практику входит осмотр вагонов на некоторых станциях, на предмет поиска едущих там людей. Существуют уже кое-где подразделения, в чью обязанность как раз и входят подобные осмотры. Но тогда ещё что-то такое было в диковинку, поэтому большой проблемы в езде на товарняках я не видел. Раз электрификация закончилась - значит надо пересаживаться на товарняк.

Примерно от района станции Шилка, линия круто уходит к северу, огибая гигантский клин китайской территории, выпирающий далеко на север. Несладко наверное, приходится китайцам, в этих северных уездах провинции Хэйлунцзян ("Хэйлун" - это Амур по-китайски; в буквальном переводе означает "Чёрный дракон". А "цзян" - река). Ведь на Юге того же Китая, у границ с Вьетнамом, Лаосом и Мьянмой - растут бананы, ананасы, сахарный тростник и кофе. И в этой же стране есть окраина, расположенная севернее Читы и Иркутска!

Мне во всяком случае пришлось хреновенько. Всё время было холодно, моросил мелкий нудный дождь. Тепловозы с трудом волокли состав по этой гористой, унылой местности. Я знаю что и в пассажирских поездах, в самые тёплые летние месяцы, проезжая этот клин, отделяющий Сибирь от Дальнего Востока, люди натягивают на себя ночью всю одежду - и одеяла впридачу. Только где-то в районе Шимановска (Амурская область), заканчивается зона вечной мерзлоты, появляется ласковое солнышко и вновь хочется жить. Поезд входит в пределы Дальнего Востока - который, после суровых районов "сковородинского клина", кажется землёй обетованной. Здесь уже иной (муссонный) климат, иная природа. По сути дела, районы муссонов - это северные субтропики. Если бы на востоке России был свой Гольфстрим, то в Магадане существовал бы примерно такой же климат как в Петербурге, Стокгольме, Хельсинки, Таллине, Осло. Ведь Магадан лежит как раз на широте этих городов (60-я параллель). А Владивосток расположен на широте Италии. Видимо когда-то нечто вроде Гольфстрима тут существовало, потому что в Приамурье и Приморье сохранилось много остатков субтропической флоры и фауны. Например - уссурийские (амурские) тигры, которые нигде в мире, кроме этих мест, не живут там, где зимой бывает снег. То же самое можно сказать про многочисленные виды лиан, которые приспособились обвивать не пальмы, а ёлки и осины. А вот берёз в южной части Дальнего Востока нет (кроме особой, редко встречающейся разновидности, которая отличается невероятно прочной древесиной, почти недоступной для топора). Конечно, такие регионы как Якутия, или Чукотка, тоже считаются Дальним Востоком - они действительно дальние и восточные (Чукотский полуостров даже, фактически, выходит за международную линию перемены дат). И они тоже отличаются некоторыми особенностями. Например - не будь вечной мерзлоты, Якутия была бы пустыней. Почва там песчаная, осадков выпадает мало - и только слой вечной мерзлоты удерживает талые и дождевые воды у поверхности земли. А многие ли слышали о том что Оймякон, известный как "полюс холода", может именоваться ещё и "полюсом долголетия"? Там самый большой на Дальнем Востоке процент долгожителей.

Но всё же под Дальним Востоком, обычно понимается его южная, наиболее тёплая и плодородная часть, практически не знающая неурожаев.

Интересно что в свою очередь, у берегов Европы когда-то не было Гольфстрима. Современное Балтийское море - это гигантская вмятина, оставленная громадным ледником (такие "вмятины", под слоем льдов, имеются сегодня в Антарктиде), которая постепенно "выравнивается" (что означает неуклонное обмеление Балтики). Если представить себе, что какое-нибудь мощное подводное землетрясение, извержение вулкана, или ещё что-то в этом роде, заставят Гольфстрим изменить свой маршрут - например течь у берегов Канады и Гренландии - то для Канады и Гренландии это конечно будет великим благом (Канада возможно превратится в сверхдержаву - с её территорией и ресурсами ей как раз только тепла и не хватает); но Европе будет крышка. В том числе, в "продолжение Сибири" превратится и западная часть России...

От Белогорска до Хабаровска, линия уже тогда была электрифицирована. Но электричек в тех краях не было. Зато было явление, которое не встречалось более нигде на просторах бывшего Советского Союза - так называемые "развозки". Это пригородные поезда такие. Тянул развозку - либо тепловоз, либо электровоз (в зависимости от того, электрифицирована линия, или нет). Первым после локомотива, шёл хлебный вагон - то же самое что грузовик-хлебовозка, только разумеется, размерами побольше. На каждом полустанке с него сгружался хлеб для местного магазинчика - а то и прямо в руки немногочисленных покупателей. Вот от этого хлебовозного вагона и прозвище - развозка. Позади хлебного - пара обычных пассажирских вагонов (редко когда больше - бывало что и один). А в хвосте - чистый товарный вагон, для тех у кого много багажа или мало денег. Такими вагонами часто ездят бомжи (на востоке говорят - "бичи") и работающие в тех краях северокорейцы. И всё это "официально" - ревизоры туда не суются. К западу от Амура, представители власти просто сдохли бы от злости, на стенку полезли бы с поросячьим визгом и с пеной у рта - от одного сознания, что кто-то может ездить даром и совершенно легально, ни от кого не прячась. На востоке же нашлись здравые головы, которые поняли, что тот у кого в порядке с доходами - в товарный вагон не полезет. А тот у кого денег нет, но ехать очень надо - всё равно поедет. Так чего ж плодить лишние конфликты?

Однако я далеко не уверен, что такая простота сохранилась до сегодняшнего дня. Кто его знает - может быть, после завершения сплошной электрификации Транссиба, от тех развозок одно воспоминание осталось. Но - что было, то было.

Товарняк я покинул на станции Архара. Кстати - в западной части России, в лагерях, "архарой" называют Архангельскую область. Неоднократно слушая рассказы зэков, сидевших под Архангельском (а там зон - как грибов), я поначалу удивлялся - да что ж это такое, во всех зонах знают название этого заштатного приамурского городка и каждый второй зэк там сидел!..

От Архары шла развозка до Облучья. Оттуда - до Биробиджана. Между Облучьем и Биробиджаном находится станция Известковая, от которой уходит к БАМу ветка Известковая-Кульдур-Ургал-Чегдомын. Уж и не припомню - из каких собственно говоря соображений, заехал я в ту степь. Там ходили развозки: Известковая - Тырма, Тырма - Ургал, и Ургал - Чегдомын (последней я не ездил). От Известковой до курортного городка Кульдур (это дальневосточный Кисловодск - только очень уж занюханный) всё выглядело более-менее нормально. Но от Кульдура... таких уникальных линий в России - ещё поискать. Первая уникальность состояла в том, что всё пространство вдоль железной дороги было утыкано воинскими частями. Причём, если обычно воинские части располагаются хоть чуть-чуть в стороне от дорог, то на этой ветке они раскинулись "поперёк" линии, так что и пешком по ней не пройдёшь. Части эти окружены колючей проволокой - на манер лагерей. Солдаты бегут из армии так часто, что во все развозки заглядывают военные патрули, а по обочинам железнодорожного полотна, дежурят в кустах, подобно партизанам-диверсантам, "тревожные группы", по отлову дезертиров. Вечерами воздух буквально темнеет и звенит от туч комарья, оводов, слепней и мошкары. В гудящем от летучих кровопийц мареве вечерних сумерек, далеко разносится топот множества кирзовых сапог и вопли сотен глоток - солдат на плацу муштруют. Офицерьё в таких частях - в основном сосланное (за пьянство, рукоприкладство, воровство...). Пьют беспробудно, над солдатами измываются люто. Известно: "закон - тайга, медведь - хозяин". Жёны офицеров, за неимением возможности устроиться где-то на работу, обычно спят до полудня, потом таскаются по кустам с солдатами - за что нередко бывают биты мужьями смертным боем.

Вторая уникальность этой железной дороги состоит в том, что она напичкана леспромхозами, в которых работают одни северокорейцы. Русских в таких посёлках почти нет (ну разве что дежурный по станции). Все надписи и лозунги - на корейском языке. Вообще-то у корейцев - не иероглифы, а буквы; причём, всего-то 22 штуки. Но отличить эти буквы от иероглифов, на взгляд русского человека, трудновато. Тем более, что пишут их нередко в "иероглифическом" порядке - сверху вниз.

Корейцы, все как один, одеты в синие блузы и штаны, кепки и кеды. Ну, под блузами ещё - простенькие белые майки. И всё. На груди у каждого - значки с портретами Ким Ир Сена. Ходят в основном группами. Держатся организованно. У них есть свои штабные бараки (они все живут только в бараках), есть комиссары (или политруки?), которые, кстати, хорошо говорят по-русски, - в чём я убедился лично. Если рядом в вагоне нет ни одного русского человека (в тех краях это может быть), а нужно что-то спросить (время, следующую станцию, да что угодно), смело можно обращаться с вопросом к ближайшему корейцу. Вместо него всё равно ответит политрук (комиссар?), на хорошем русском языке. Хотя иногда встречаются одиночки (допустим - два корейца, везущие к себе купленный холодильник), которым видимо дали особое разрешение на такую поездку. Кстати, на востоке нет слова "гастарбайтер". По крайней мере, тогда я нигде его не слышал. Корейцев там так и называют - корейцами. Говорят что там есть даже что-то вроде своих корейских тюрем для провинившихся. Допускаю, что это не просто слухи. Я нигде в таких посёлках не видел ни одного русского милиционера. Между тем чувствовалось, что корейцев держит в узде какая-то крепкая рука. Заметна также была поголовная, хорошая военная выправка - возможно потому, что они подолгу служат у себя в армии (по 8, или по 6 лет). Да и на гражданке их муштруют нехило - уже в школу приучают ходить строем. И в России они не чувствовали каких-то послаблений. Утро начинается обычным построением. Построившись, хором бормочут на манер молитвы, что-то вроде: "хай живе наш великий Ким Ир Сен..." Потом, строем же, отправляются в столовую. Экономят буквально на всём, питаясь всякими кореньями, листьями, папоротником, окрестными собаками. Зато усиленно скупают холодильники, телевизоры, утюги, материю - да всё вообще, что имеется в магазинах - чтобы потом отправить это в свой родной Чосон (Корея по-корейски). Ездят только в товарных вагонах развозок. Заметно, что у них каждый грош на счету. Из вагона развозки часто можно видеть сидящих на корточках корейцев, что-то варящих на костре, или стирающих в тазу, или просто отдыхающих. Русские, глядя на них, посмеиваются - тоже, мол, работнички нашлись... Говорят с улыбкой о том, что 10 русских лесорубов валят леса как раз столько, сколько 100 корейских... Но я не смеюсь. В своё время студенты-медики, проходившие практику в больницах Комсомольска-на-Амуре (среди которых была и моя мать), здорово удивлялись тому, что в этих больницах так много пациентов-корейцев. Вроде здоровые мужчины на лесоповал приезжают. И Корея заинтересована в том, чтобы они хорошо работали - ведь часть леса идёт в КНДР, в оплату за труд её граждан. Отчего же в больницах столько корейцев - которых в самом городе почти нет (советские корейцы ещё в сталинские времена были депортированы в Среднюю Азию и никто их оттуда не возвращал; исключение составляют южно-сахалинские корейцы, бывшие японские подданные, оставшиеся там после 1945 года - но они и живут именно на Сахалине)? Да не просто с травмами, полученными в результате падения каких-то брёвен, а с болезнями печени, почек и других внутренних органов... Врачи, отводя глаза, стандартно тараторили о специфическом питании (острые приправы, много перца, и т.д., и т. п.), о тяжёлой работе (хотя на русских она так почему-то не сказывалась) и так далее, в том же духе. Студенты только недоуменно пожимали плечами и переглядывались, явно замечая, что иные лечащие врачи сами не уверены в том что говорят.

Лишь много позже поползли слухи о том, что корейцы втихаря разрабатывают в горно-таёжных безлюдных распадках, различные месторождения - в том числе, урановые. В последние годы такая информация стала даже в печать просачиваться. Например, как-то промелькнуло название уранового месторождения "Ласточка", в Амурской области. С учётом того, что более-менее серьёзную технику и аппаратуру, для разработки руды и защиты людей от радиации, корейцам никто не позволил бы провезти через границу (да и есть ли у них такая техника?), а с людьми в странах Востока сроду не считались - можно представить себе, какую дозу облучения схватывали многие "лесорубы". Конечно, "травануться" можно не только ураном. При очистке золота, например, используется страшнейший яд цианид. А золота в приамурской тайге тоже хватает. Но учитывая, так сказать, репутацию Северной Кореи, я думаю что неправы те, кто легкомысленно утверждает, будто у северокорейцев "есть, может быть, одна или две примитивные атомные бомбочки - и не более того". Слишком давно друзья из "страны утренней свежести" (поэтическое название Кореи) обосновались на российском Дальнем Востоке, слишком много их там - в том числе и на удивление хорошо говорящих по-русски...

Забегая вперёд, хочу сказать, что в последнее время довелось мне прочесть в одной из газет, о корейцах, которые в окрестностях Чегдомына занимаются мелкой торговлей (в том числе - водкой у дорог торгуют) и шабашат, работая у местных жителей на огородах. Если это правда (именно - если), то значит в Северной Корее произошли какие-то громадные сдвиги. Раньше такого и представить себе было нельзя.

Кстати, по-моему есть некоторый позитив в том, что люди, в массе своей, одеваются простенько и дёшево, и это не вызывает презрительных взглядов и реплик окружающих. Конечно, поголовная обряженность в синюю униформу, напоминает зону - и всё же что-то, какой-то положительный момент, в этом есть. Это как-то сглаживает неравенство, чуточку притупляет зависть, с одной стороны - и высокомерие, с другой. Люди становятся друг другу как-то ближе - хотя возможно, это лишь иллюзия.

С другой стороны - если власть научится указывать гражданам, что именно им одевать и обувать (а граждане приучатся воспринимать такие указы, как нечто само собой разумеющееся), то конечно, одеждой и обувью дело не ограничится.

Ладно, вернулся я в Известковую. Оттуда доехал до Биробиджана. Там немножко подивился на какое-то отсутствие взаимного ожесточения. В три часа ночи, на городской улице можно видеть спокойно идущую женщину, которая не оглядывается в испуге на каждый шорох. Вечером вдоль реки Биры, на несколько километров тянутся костры пикников. Люди засиживаются там, порой до рассвета. И никто никого не режет, не бьёт бутылками по голове, не насилует. И при этом милиция не шастает толпами. Честное слово, прежнее название Биробиджана (станция Тихонькая) себя оправдывает полностью (как и другие странные названия на Транссибе: "Тайга", "Половина", "Зима") - по крайней мере, в сравнении с другими городами Дальнего Востока, с их кошмарным уровнем преступности (особенно касаемо таких относительно молодых городов, как Комсомольск-на-Амуре и Магадан). От Биробиджана ходил пригородный поезд до Хабаровска. Между этими городами расположена воспетая советской пропагандой (но в реальности ничего значительного из себя не представляющая) станция Волочаевка. Отсюда отходит линия на Комсомольск-на-Амуре. Я могу считать себя коренным жителем этого города (хоть давно уж его покинул). Ведь не только я сам, но и родители мои в нём родились - чем могут похвастаться не столь уж многие комсомольчане моего возраста.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...