Непедагогическая поэма.

Автор Татьяна Мордасова - учитель

Моя спецшкола… Как раз та, о которой писал Макаренко А.С.
Дети с девиантным поведением. Раньше я не могла понять смысл этих слов.
Теперь понимаю, что эти дети способны на все.
Многие из них могут убить, изнасиловать, ограбить, отобрать пищу, унизить любого человека и получить от этого удовольствие. Убийцы к нам тоже приходят.
Выйдя из школы, их постигает та же участь, которую они уготовили своим жертвам. Детей – убийц тоже убивают. Убивают родственники жертв. Работая с такими детьми, мы должны быть психологами, врачами, а не только лекарями души человеческой.

Личные дела детей. Слишком много боли. Образная память у меня хорошо развита - помню до мельчайших подробностей все детали преступлений. В каждой строчке вижу подтекст, который эхом отражается во мне, рисую картины крупным планом, чувствую боль пострадавших, боль озлобившегося ребенка, который никому не нужен.
Как бы он ни был извращен, он все равно остается ребенком, которому нужна ласка, забота и любовь.

Некоторые дети в спецшколе пытаются начать новую жизнь. Когда «оттаивают» душой. Приходят же, колются как ежики, грубят, «психуют», не идут ни на какой контакт, ненавидят женщин, противопоставляют себя всему миру. Потом убеждаются, что мы не «звери» как ни странно, не мстим за грубость, прощаем, слушаем внимательно, помогаем учиться, запоминать, повторяем много раз, стараемся каждому уделить внимание. «Потеряться» на последней парте не получается, приходится быть в центре внимания.
Вдруг, откуда ни возьмись, появляются способности.
У кого – то к математике, у кого – то к литературе, у кого – то к истории.
«Забитые» родителями, «заклеванные» предыдущими учителями, уничтоженные равнодушием родственников, способности развиваются. И через год – два детей не узнать. Играют на гармони и на гитаре, побеждают в соревнованиях по волейболу и теннису, режут по дереву и занимают призовые места, пишут статьи в школьную газету, вышивают, вяжут, участвуют в театральных постановках, поют, читают стихи, в общем, каждый проявляет себя как может. Нам остается только корректировать действия детей и порадоваться за их успехи. Труды и усилия не напрасны, пока дети с нами.
Срок пребывания, назначенный судом - до трех лет.

Потом дети уходят в «никуда». И многие не возвращаются даже к себе, а не только в общество. Пьют, употребляют наркотики, работают как рабы на «чужого дядю». Потом садятся в тюрьмы и пишут длинные письма в дом родной, в спецшколу, понимая, что, именно, эта школа останется светлым пятном в их жизни.

Но не ко всем детям мы находим подход. Некоторые остаются «волчатами».
Помню мальчика с холодными ярко- голубыми глазами.  - Кай из сказки Андерсена. Расколдовать мне его так и не удалось. Помню также ученика, который с удовольствием рассказывал своим одноклассникам о том, как измывался над учительницей истории в обыкновенной школе, прежде чем попасть в спецшколу. В итоге в один «прекрасный момент» он прищемил ей голову дверью. Сколько радости было на его лице, когда он рассказывал этот момент! Такие сюжеты не забываются. Его счастливые глаза до сих пор остаются в копилке моей образной памяти.

Четверо сбежавших детей, один из которых потом был признан невменяемым, убили в изоляторе двоих таких же мальчишек, запинали до смерти, оторвав им головы. Один мальчиш должен был находиться не в нашей спецшколе, а в лечебном учреждении. Целый год, пока специалисты готовили документы на вывод, он будоражил всю школу.

Однажды дети спецшколы под его предводительством, вооружившись острыми предметами на мастерских, ворвались в школу. Учителя успели вызвать милицию. Последствия были бы непредсказуемы.

Психически ненормальных детей к нам по ошибке привозят часто. Нелегко потом доказать, что дети нездоровы. Их отправляют на лечение до освидетельствования в психоневрологический диспансер. Но прежде, чем они туда попадут, нужны факты, письменные докладные, осмотр психотерапевта. Учителя и воспитатели живут под страхом смерти, потому что не знают, как помочь ребенку, который падает на пол, бьется в истерике, изрыгает кучу матов, хватает предметы, попавшиеся под руку, и кидает их в одноклассников. Это состояние истерии, чувства страха и бессилия, накопление отрицательной энергии, особый транс души, которая кричит о безысходности перед бурей. Нам же надо действовать быстро, защищая других мальчишек, а потом себя.
Мы помним об ответственности за этих детей, от тюрьмы и мы не застрахованы. Парадокс, но это факт. Я сама была в ситуации, когда стул летел мне в голову.
Реакция рядом стоящего пацана была мгновенной. Стул был железный.
Он предназначался не мне. Драчуны были психами. Но лучше «сложить свою голову», чем сидеть в тюрьме, отвечая по закону за жизнь чужого ребенка.

Жестокий век, жестокие законы. Дети тоже не застрахованы от страшной заразы нашего времени под названием - ненависть.
А мы должны быть избавлены от этого чувства.

Конечно, на работе ты должен оставить свое бытовое отрицательное «Я».
Как будто оно - в смирительной рубашке. Мы должны подавлять в себе негативные эмоции. Всех любить и всем улыбаться от души. Ощущать неимоверные приливы этакого мимолетного счастья. И дарить его другим: и детям, и взрослым.
Это состояние души требует тренировки. Вы готовы объять необъятное и поделиться счастьем с другими? Тогда вы – прирожденный педагог. И пусть теперь мы - люди третьего сорта, то есть учителя, которых встречают по одежке и провожают с прокруткой у виска, я все равно не променяю свою профессию ни на какую другую, буду любить ее до последних дней жизни. Может лучшие времена уже не за горами?

Почему, скажите мне, я не могу отдыхать каждый год на море? Или хотя бы в каком – нибудь санатории поблизости? Почему я не могу посетить, например, театр? Мне как учителю необходимо повышать свой культурный уровень. Экономия денег на грани фантастики позволяет нам свести концы с концами. Иногда с замиранием сердца я надеваю новые... туфли и иду на работу. Эта минута приводит меня в неописуемый восторг. Мне, кажется, что вся Вселенная смотрит на меня и радуется вместе со мной.

Нынешним детям что газеты, что книги – параллельно. Мудрые дети. Люблю это новомодное словечко. Как научиться жить, чтобы все было параллельно.
Не слышать, не видеть, не знать. Мой маленький мир.
Остальное – параллельно.
Большой мир, в котором я жила, переживая за все человечество, остался в прошлом. Все равно мы – мелкие сошки – ничего не решаем. Права теперь только на бумаге. «Рабы - не мы, мы - не рабы».

Быть или даже казаться человеком для нас теперь является роскошью, (мало ли юродивых на земле), быть или казаться скотиной – становится нормой поведения.
И хорошо, конечно, что теперь за наше инакомыслие нас не посадят в тюрьму, «Свобода, свобода... эх, эх, без креста!»

И почему же мы стали рабами в течение 10-ти лет, ведь коммунисты искореняли психологию раба в течение 70-ти лет? На этот вопрос, к сожалению, я не могу ответить сейчас. История покажет. История расскажет.

А может так и должно быть? Выживает сильнейший?

Эксперименты на живых людях не закончены. Программы переделывают каждый год. Вспомнить только переписывание учебников при эксперименте перепрыгивания из класса в класс. Был четвертый класс, потом его не стало. Потом опять - 4 класса. Смысл в чем? Обложка поменялась, а содержимое учебников осталось прежним.

Я не против новшеств. Но ведь некоторые такие новшества бессмысленны. Дети при таких новшествах деградируют! Системы тестирования чреваты тем, что в скором будущем дети перестанут думать. Они будут лихорадочно выбирать правильный ответ. Тыкать пальцем в небо. А в жизни как мы знаем, вариантов ответов не бывает.

Мы говорим о здоровьесберегающих технологиях, но с детьми экспериментируем каждый год. Наши дети теряют зрение, сидя за «компиками» - исследовательские работы, инновационные технологии, начальная профессиональная подготовка. Простите, а детство где? Когда им быть детьми? Они взрослеют не по дням, а по часам. Не успеют, что ли получить образование и наработаться всласть? Зачем мы делаем из них раньше времени стариков? Жизнь и так коротка.

Вот поэтому они у нас чуть ли не с пеленок рождаются психами. Они капризны, они неуправляемы, они больны, они девиантны (поведение их непредсказуемо).

Малокомплектные школы убрали, и возят детей учиться за 20-40 км от деревни. Шести и семилетние дети в мороз и в холод ждут автобуса, и ехать им за тридевять земель учиться в школе, в которой зато есть интерактивные доски (или нет, у нас например одна на всю школу ) и компьютеры, которые не имеют доступа к интернету, а теперь программа введенная у нас (ЛИНУКС или ЛИНЕКС) вообще лишила нас и дисков с видеоматериалами. Мел и доска. Вот наша методика работы.

Или подумаешь, детей сдадим в интернаты. Пусть грызут гранит наук вдали от родителей. Мечта нерадивых родителей! А как быть с родителями, которые любят своих детей? Им половину дня выглядывать из окна и переживать: доедут или не доедут?

Мы говорим о разноуровневых (дифференцированных) подходах в обучении детей, но зато заставляем их сдавать Единый Государственный Экзамен, который не предполагает тестировать детей с нарушенной психикой, со слабыми умственными способностями, с кратковременным хранением информации. Куда девать таких детей? Они все учатся в обыкновенных школах, дорогие экзаменаторы, и не подлежат тестированию для умственно отсталых детей 7-го или 8-го вида. Они не имеют справок из психоневрологических диспансеров. Это дети, просто дети. Неуравновешенные дети. Девиантные дети. Дети, рожденные нашим временем, они не виноваты, что запущены родителями, которым они не нужны. А крайними опять остались учителя. Не научили... Учитель как хочешь, так и крутись, выдавая учебный материал. В тестирование включены разделы, которые не изучаются в школе. А оплачиваемых часов на подготовку школьников при этом – нет. Школьная программа и тестирование не совпадают абсолютно. Учителям надо заниматься не обучением (какое уж тут творчество, о котором кричат журналы и газеты), а дрессировкой учеников, которые затем все равно платно поступят в университеты.

Думайте родители. Раскошеливайтесь на репетиторов. Все равно без денег дети не поступят в университет, хоть ЕГЭ, хоть не ЕГЭ. Такое ощущение, что все кому не лень, занимаются выколачиванием денег с родителей. Может я не права?

А что твориться с новшествами (натуральное издевательство над учителем) по поводу проектов аттестации (вменили обязаловку - экзамен) и вдобавок написания рабочих учебных программ (переписывание целых томов книг) и всяческих письменных отчетов и в том числе статистических (перечислите им 12-летних детей, перечислите им родителей с высшим образованием, перечислите количество книг в библиотеке, перечислите площади кабинетов – это что??? желание отвлечь педагога от действительности???!!! Требования так завышены, что уже некогда заглянуть ребенку в глаза…Он остается на заднем плане… Эти люди, которые придумывают все новые и новые проекты по загрузке учителя, когда-нибудь подумают о детях?

Повышая свой методический и научный уровень мы сутками сидим за компиками. Вообще у нас там наверху сидят вменяемые люди или остается ждать, пока последние пенсионеры убегут с работы? Ведь работать некому (средний возраст учителя – от 40 до 50 лет, у нас, например, многим учителям по 65 лет).

«Шкеры» (так называют спецшколовских детей) часто рассказывают о своих родителях. Иногда желаемое выдают за действительное. Но в основном говорят о родителях плохо. Отцов ненавидят. Мам алкоголичек - презирают. Любят бабушек и дедушек, которые и воспитывают детей, являются их опекунами. Многие дети уезжают домой с неохотой. Перед отъездом кричат и плачут, зная, что несладкая жизнь начнется снова.

Как – то я читала, что души убиенных или абортируемых младенцев ищут себе оболочку снова и их судьбы повторяются. Они вечно несчастны и неприкаянны. Им суждено мучиться в семьях, где их не любят и не ждут. Дети становятся взрослыми и, строя свои семьи по образу и подобию родителей, редко дарят любовь своим детям. Они становятся такими же равнодушными и жестокими по отношению к ним. Это так похоже на сегодняшний мир. Интернаты, детские дома, спецшколы...

Мы много кричим о милосердии. Но на самом деле девизом нашего времени являются слова: «Жить только для себя и никогда для других». В интернатах дети привыкают к иждивенчеству. Они обвиняют в своих неудачах кого угодно, но только не себя. Они привыкли только брать, ничего не давая взамен. Кто – то и чего – то им все время должен.

Я не против милосердия к сиротам. Их сейчас очень много. Бедные сиротинушки привыкают к тому, что их накормят, напоят и «спатечки» уложат. Плата за то, что растут без родителей. Выросли сиротинушки. Но долг-то платежом красен. Детки забывают, что нужно платить по счетам. Девочки снова бросают своих детей в детских домах, а мальчики не понимают, что надо работать и кормить семью. Если милосердие заключается только в том, чтобы одеть, обуть и накормить, то грош цена такому милосердию.

Так о чем это я? Все-таки, прежде чем ломать старую систему воспитания и обучения, в которой красной нитью прослеживалось человеколюбие и развитие всесторонней личности, развитие силы воли, и особенно ВОСПИТАНИЕ ТРУДОМ, нужно подумать о результатах. Провести исследование. Рассмотреть все – за и против. Учесть пожелания учителей и воспитателей, то есть практиков, работающих в школе. А потом проводить эксперименты. Неужели врачи лечат без диагностики? Шоу – это хорошо. Но в разумных пределах. Пир во время чумы может закончиться внезапно.

Мы кричим о гуманизме, говорим о милосердии и доброте к людям, к животным, но на самом деле наша страна давно превратилась в зоопарк. Такое ощущение, что мы все как звери сидим за решеткой, а дикие настоящие звери гуляют на свободе. Выйдешь из клетки, тебя сожрут и косточек не оставят.

Не хочу оказаться в будущем. Жизнь без души вытеснит чувства, кроме одного - любви к деньгам. Холодный разум и расчет вырастят людей – монстров, которые создадут нового человека без чувств - робота.

Хочется думать, что «не так страшен черт, как его малюют». Мой учительский стаж – 20 лет. И я люблю свою профессию. И хожу как на праздник каждый день…И желаю, чтобы все учителя прошли мою школу. Если бы не работа в спецшколе, именно в этой школе, где я работаю, настоящим учителем я бы не стала. Парадокс. Но это факт. Именно эти жестокие, непредсказуемые, трудные, извращенные дети научили меня работать с нормальными детьми, научили меня понимать своих детей, научили меня уважать детей, научили меня любить и жалеть детей. Не всем же быть бизнесменами. Кому-то ведь надо быть учителями и воспитателями, лекарями души человеческой.