Тоже школьные дела. Тоже Солнцево. Только школа другая – не будем называть номер. Прославилась тем, что там знаменитый преступный авторитет Михась учился. Может, когда памятную доску повесят. Все же не какой-то там инженеришка или космонавт, а историческая личность, крестный отец распиаренной на весь мир солнцевской мафии.
Началось всё с вечной милицейской реорганизации. Солнцевский РУВД должны были ликвидировать, а в округах вакансий не было. Должности оперов ОЭП сокращаются. Это значит – в другие службы иди. В тот же уголовный розыск. Из экономических преступлений – да в розыск, к портяночникам. А где же харчеваться?!
Срочно операм ОЭП надо было себя зарекомендовать. Что-то такое на свет божий вытащить - дело века какое-нибудь завалящееся. Чтобы в «Вашингтон пост», или, на крайняк, в районной газете про тебя написали – герой без страха и упрёка.
Опер по экономике не стал грустить и отчаиваться. Не будь дураком, принялся резко шерстить оперативную информацию, агентурные записки, доносы. И тут – отрада души, находит стукалку завуча школы на её же директрису. Они жили душа в душу, потом деньги не поделили, разлаялись. А донос, как известно - отличный способ урегулирования межличностных отношений.
Двинул опер копытом, взрыхлил землю. И бросился на проверку со всей строгостью и непримиримостью.
И вот картинка перед ним возникает просто пасторальная. Оказывается, государство, в том числе Московские власти в лице мэра Лужкова, о детях сильно заботятся. Без дураков. То есть московские школы вовсе не нищие, просящие подаяния Христа ради. А вполне состоятельные учреждения, куда денег бухается без меры. Два раза в год за счёт московского бюджета школьникам организуются выезды в другие города – в Санкт-Петербург, по Золотому Кольцу. Выделяются деньги на постоянное посещение театров. Хорошие деньги. Даже чрезмерные. Во всяком случае, директриса решила именно так – зажрались детишки. Надо этому конец положить. Нехай родители напрягаются, а то совсем мух ловить перестанут. Выживают сильнейшие, а тут государственная халява. Вредно это, состязательность и конкурентную борьбу за выживание убивает.
Детские поездки и походы в театр оплачивались из госбюджета, их не уведешь в правильном направлении – то есть в собственные закорма. И порешили педагоги так. Стали объявлять родителям, что эти услуги платные, несите денежки, да побольше. Так и получался налик, который можно приспособить на тысячу приятных в этой жизни вещей…
Доказуха преступной деятельности есть. Документы в наличии. Так что опер на коне. К прокурору скачет, только подковы цокают - гордый такой, гривой трясёт. Материал подшитый и пронумерованный протягивает.
- Вот. Нарыл. Мафия. Надо дело возбудить.
Прокурор скривился. Лениво материальчик одним пальчиком полистал. И объявляет, позевывая и потягиваясь:
- Ну ты же знаешь, что директора школ – это уважаемые люди. Это власть в районе.
- Понимаю. Вот заворовались. Надо бы пресечь. Принародно. Чтоб другим неповадно…
- Не-ет, дорогой мой. Не вижу я тут состава преступления.
- Как это? – удивляется опер.
Получался такой кот Шредингера в коробке из-под уголовно-процессуального кодекса. Здесь его вижу, здесь не вижу. Здесь есть состав. Здесь нет.
- Не вижу, - как Вий заявляет прокурор.
И даже не добавляет: «Поднимите мне веки».
В общем, в квантовой механике такое называется эффект наблюдателя. А в уголовном процессе это обозначается термином прокурорский произвол.
- Ты материальчик, сынок, оставь, - ласково заявляет прокурор. - И иди. Работай. Трудись на благо страны.
Материальчика больше опер не увидел. Правда, пристроиться в новый отдел ему удалось. Таков вот принцип неопределённости…
Оценили 6 человек
14 кармы