Им стал весной 1918 года расстрел немецкой подлодкой безоружного русского парохода.
Есть такое выражение: камешек, стронувший лавину… Ну что значит в масштабах охватившей планету в 1914-18 годах всемирной бойни гибель одного судна? Но именно она в итоге стала важным, точнее даже недостающим, звеном в цепи событий, толкнувших наш край в пропасть разгоравшейся Гражданской войны.
Пожалуй, никакой другой эпизод новейшей истории Мурмана не сопровождался столь мощным всплеском дипломатической активности. Тогда, в конце весны 1918-го, Народный комиссариат иностранных дел буквально забросал Германию возмущенными телеграммами и нотами. Вот лишь несколько цитат. 17 мая: «Вчера в 8 часов утра германская подводная лодка около бухты Вайда-губа атаковала без предупреждения пароход Мурманского общества «Федор Чижов». 19 мая: «Ввиду германских нападений отдел торгового мореплавания запрашивает нас срочно, могут ли парусные суда идти в Норвегию за рыбой, не опасаясь захватов». 20 мая: «Пароход Мурманского общества «Федор Чижов», шедший в Александровск с русскими эмигрантами и грузом рыбы для Мурманска, был атакован германской подводной лодкой». 24 мая: «Германские подводные лодки в Ледовитом океане и Белом море обрекают на голодную смерть всех поморов, живущих рыбой и морской торговлей». 28 мая: «При таком положении вещей… Российское Правительство бессильно бороться с притязаниями англичан у Мурманского побережья и не в силах противодействовать росту ненависти и возмущения против Германии».
Пламя и дым горящего корабля, ледяная купель Баренцева моря, крики и стоны раненых, качавшиеся на волнах тела убитых - таков трагический финал этой истории. А начиналось все в 1881 году вполне мирно. Пайщики Товарищества Архангельско-Мурманского срочного пароходства на общем собрании решили назвать одно из новых судов в честь Федора Васильевича Чижова. Пароход, увековечивший имя известного славянофила и предпринимателя, много сделавшего для развития регулярного мореплавания на Русском Севере, спокойно бороздил полярные моря, перевозя грузы и пассажиров. В начале ХХ столетия его сменил более молодой и комфортабельный «тезка». И все было бы в порядке, если бы не пришлось «Федору Чижову» в неладный час встретиться с разбойничавшей в русских водах немецкой подводной лодкой U-22.
Наиболее точны показания старшины Вайдагубского наблюдательного поста службы связи Потапа Ивановича Товкачевского, отследившего пребывание субмарины у берегов Рыбачьего почти поминутно. Ими и воспользуемся: «15 мая между 19 и 20 часами увидели на норд-осте подводную лодку на расстоянии 9-10 миль, шедшую курсом вест. Сообщено в Варягосвязь по телефону. Подводная лодка на румбе… погрузилась. Через 20 минут всплыла курсом зюйд-вест. Подойдя траверс… губы Червяной, простояла до 23.40, сделала поворот и пошла на норд-ост, развив быстрый ход. 16 мая в 0.35 погрузилась». Это стало прологом грядущей трагедии, пока еще без участия «Чижова».
Сказать, что обстановка на Мурмане в тот момент была просто сложной, значит не сказать ничего. Больше двух месяцев прошло с подписания между Советской Россией и Германией Брестского мира, но немцы, не считаясь ни с чем, продолжали экспансию: захватили Украину, вошли в Финляндию. Бывшие союзники по Антанте, в свою очередь, постепенно сосредотачивали на Кольском полуострове сухопутные и морские силы, чтобы охранять свои склады да и просто контролировать ситуацию в стратегически важном районе.
Главным кошмаром мурманской региональной власти являлось в ту пору гипотетическое германо-финское вторжение - с последующей передачей края под руку Суоми. При этом опасались не столько финнов, армия которых только становилась на ноги, сколько их немецких покровителей. Удар недавнего врага - для многих россиян врагом оставшегося - мог иметь непредсказуемые последствия, вплоть до открытия на Кольском полуострове еще одного фронта продолжавшейся Первой мировой войны.
С одной стороны, страхи были явно преувеличены и отчасти подогревались англичанами и французами. С другой - разжиганию страстей способствовало Ленинское правительство страны, которое передало по договору 1 марта 1918 года красным финнам район Печенги, что вызвало в Архангельской губернии шквал протестов. Затем последовала серия финских нападений на русскую территорию. В отражении последнего из них - на Печенгу - именно союзники сыграли решающую роль. Руководству Мурманского краесовдепа неизбежно приходилось выбирать между «своим», но далеким и бессильным оборонить Север Совнаркомом (к тому же рассматривавшим территорию Мурмана как разменную монету в политической игре) и «чужими», но близкими, представлявшими реальную силу и предлагавшими защиту от посягательств извне союзниками.
Однако во всех предыдущих событиях немецкий след хотя и проступал временами, но не был очевиден. Это позволяло Москве считать германофобию Мурманского совета безосновательной, а самому совдепу продолжать балансировать между двумя центрами притяжения. Вот почему гибель парохода «Федор Чижов» от снарядов немецкой подлодки произвела эффект разорвавшейся бомбы.
Первым актом трагедии, разыгравшейся ранним утром 16 мая, стало уничтожение норвежского рыболовного парусника. Очевидец происходившего в Вайда-губе описывал события так: «Пароход стоял на обычном месте по ту сторону средней луды на якоре, однако вниманием сразу завладел не «Чижов», а парусник: на севере, правее «Чижова» маячил парус, как потом оказалось, бота «Polarstrommen», около которого падали снаряды и явственно слышались взрывы, через минут 10 правее паруса показалось как бы другое судно, после чего парус исчез. Полагая, что подводная лодка не станет топить русский почтово-пассажирский пароход, я поспешил сесть в шлюпку и доехал до «Чижова». Было около 8 часов. «Чижов», однако, пассажиров не принял, а, подняв якорь, стал входить в глубь бухты по эту сторону луды и отдал якорь между ботами промышленников».
Для «Федора Чижова» это был обычный каботажный рейс по обычному маршруту. Дойдя до Варде, приняв груз и пассажиров, он вернулся в российские пределы и обходил, как и полагалось по расписанию, становища Западного Мурмана. Из Норвегии пароход должен был доставить в Мурманск значительное количество рыбы - на несколько сот тысяч рублей - для нужд всего края. В Вайде судно появилось раньше срока - его ожидали лишь к вечеру 16-го. Внеурочный приход оказался для него роковым. Что касается пассажиров - официальных, занявших места согласно купленным билетам, их было 44. Но в соответствии со спецификой тех лет гораздо больше находилось на борту пассажиров неофициальных, устраивавшихся где придется, в том числе и на палубе. Большинство были здешними жителями - колонистами, добиравшимися до нужного им населенного пункта. Кроме того, в Варде на судно сели солдаты и офицеры, возвращавшиеся на родину из немецкого плена. В целом настроения на «Чижове» до последнего оставались самыми мирными. Никто не верил, что немцы решатся на столь явное нарушение подписанного в Бресте договора. Но они - решились.
«Лодка повернула на норд-вест, начала удаляться, - в тот же день сообщал в краевой центр капитан «Чижова» Илья Бурков, - затем повернула обратно и открыла орудийный огонь по пароходу сначала гранатой, а потом комбинированный: гранатой и шрапнелью вперемешку. Снаряды попадали в пароход, а частью ложились около бортов парохода».
Донесение опытного моряка лаконично и сухо. Более эмоционален был один из возвращавшихся домой военнопленных, по фамилии Малькевич. «Следует отметить, - вспоминал он, - что немцы преследовали одну цель - истребление людей, т. к. стреляли не обыкновенными снарядами, а шрапнельными. Тогда все стали спасаться на берег в шлюпках. Свозила на берег команда парохода и местные колонисты. Германские варвары не успокоились и тут и продолжали обстрел спасавшихся беззащитных граждан. Шлюпки, полные людей, переворачивались и тонули от попадавших в них снарядов. Обстрел продолжался около получаса».
Завершим хронику случившегося еще одним отрывком из отчета Товкачевского: «Послал людей с винтовками и патронами для отражения в случае десанта. Когда «Чижов» был расстрелян, лодка вышла из бухты и пошла по направлению к посту. С расстояния 3 миль открыла по нему огонь. За 40 минут было выпущено 49 снарядов. Стреляла очень медленно, с перерывами… Расстреляв пост, лодка ушла на норд-вест. Отойдя на 10 миль, погрузилась, после чего больше не показывалась».
Что это было: намеренная провокация или желание немецких подводников, воспользовавшись легкой добычей, немного «пошакалить» - неясно до сих пор. Но что бы это ни было, возмущение от расстрела безоружного парохода и спасавшихся с него людей захлестнуло мурманчан. А руководители краесовдепа получили наглядное подтверждение своих худших опасений.
«Немцы сняли маску, - так начиналось обращение совета к населению Мурмана. - Проклятые империалисты и их послушные рабы нагло наплевали на мирный договор, которому мы верили… Они хотят не позволить рыбакам добывать прокорм себе и нам; это значит, что они хотят пресечь подвоз продовольствия из Америки, Англии и Франции - а без этого подвоза нам гибель, потому что все запасы из России немцы увозят к себе».
Рядом с обращением, опубликованным 17 мая в номере «Известий Мурманского краевого совета рабочих и крестьянских депутатов», была помещена передовица центральной большевистской «Правды» за 12-е число того же месяца, в которой черным по белому значилось: «Брестский антракт приходит к концу. Занавес перед очередным актом еще не поднялся, но уже слышно, что делается за этим занавесом… При этих условиях задачей Советской Власти и местных советов, задачей всех рабочих организаций, является приготовление к войне».
Ну а поскольку помощи из центра ждать не приходится, а собственные силы слабы - как после этого не убедиться, что единственный выход - принять военную помощь держав Антанты? В общем, руководители Мурманского совдепа, уже несколько месяцев твердившие о германо-финской угрозе краю, приобретали все больше сторонников и сами все более открыто становились на сторону англичан и французов, чьи войска уже находились на Кольском полуострове, а также присоединившихся к ним вскоре американцев. В конце концов выбор в пользу союзников был сделан. Что за этим последовало - известно всем: интервенция, Гражданская война.
Остается добавить немногое. Точного числа жертв трагедии «Чижова» не знает никто. По спискам среди официальных пассажиров и команды оказалось 8 убитых и 5 раненых. Сколько их было среди незарегистрированных пассажиров, неизвестно, тем более что люди тонули и далеко не все тела успели подобрать с поверхности воды. В тот день получил контузию и едва не погиб первый штурман парохода - будущий великий арктический мореплаватель Владимир Иванович Воронин. А другой замечательный человек - Александр Степанович Андрианов, много сделавший для развития на Мурмане почтово-телеграфной связи, рыбных промыслов и кинообслуживания, после расстрела немецкой подлодкой безоружного русского парохода взял к себе в семью чудом спасенного норвежского мальчика Эстона, родители которого погибли на «Чижове».
От самого же судна после всех передряг остался лишь металлический остов, который вскоре сняли с мели и отбуксировали в Архангельск. Отремонтированный, переименованный в «Моржовец», пароход плавал до 1928 года, когда был списан окончательно. Тогда уже никто не вспоминал о его непростой судьбе. Основательно подзабылись со временем и события, о которых я написал. События, ставшие у нас на Севере камешком, сдвинувшим беспощадную лавину Гражданской войны.
Дмитрий ЕРМОЛАЕВ, сотрудник Государственного архива Мурманской области
Оценили 2 человека
4 кармы