Я очень люблю свой народ. Я действительно верю в его необычность и особенную роль в истории. В его мудрость, проницательность, умение видеть сквозь смысловую мишуру. В его способность делать вещи такими, каким они должны быть, — настоящими.
Мне никогда не жалко было сказать в адрес моего народа хорошее слово. Особенно когда его достоинство топтали люди с хорошими лицами и доброкачественными генами. Они и сейчас оттоптались бы, да кривенькие ножки не держат.
Но у всяких слов есть свой предел, за который они перейти не могут. Этот предел существует столько же, сколько и речь, ведь это граница между словом и делом.
Всегда наступает момент, когда человеку становится недостаточно рисовать на стене пещеры удачную охоту или победу над врагом. Приходится выходить из пещеры и делать то, что было нарисовано. Рисуют не затем, чтобы подменить реальность изображением, а чтобы саму реальность изменить — или подтвердить.
За слово нужно отвечать. Подкреплять его действием. Обналичивать обещания. Воплощать лозунги.
Отдавать фабрики рабочим, а власть — советам. Давать электрификацию и всеобщую грамотность. Защищать соотечественников. Быть мужественным и стойким, сохранять спокойствие, отвечать за себя и близких. Строить прекрасную Россию.
Это шанс не просто обеспечить ранее сказанное стоимостью поступков, но и поднять цену для всего, что будет сказано потом. Потому что слова того, кто их уже один раз оплатил поступками, всегда ценятся выше, чем просто слова.
Хочу кое-что припомнить. Правда, не всем.
Тем, у кого народ побеждал в войне «вопреки тирану» и благодаря «спасительности капитализма в блокадном Ленинграде», я припоминать ничего не хочу. Как и хихикать над их стенаниями о недостаточных субсидиях, коротких налоговых каникулах и о том, что в священной Загранице деньги с вертолетов сбрасывают.
Эти несчастные, по нынешним временам, — все равно что мертвые. Можно только сказать, что неплохие, в общем, были люди. Яркие. Жаль, что их уже никогда не будет с нами. Закапывай.
И про адептов «Прекрасной России будущего» я тоже ничего говорить не буду. Они как занимались имитацией деятельности, так и продолжают. Сеют слухи, распускают сплетни, натравливают людей друг на друга… Только теперь у них, с одной стороны, замаячил призрак наказания, а с другой — население, запуганное пандемией, стало более податливым.
Вирус ничего ни для кого не изменил. Ничего не включил, не прояснил. Но от этих людей я ничего и не ждал. Да и никто, наверное, не ждал.
Я хочу припомнить другие слова — и другим людям. Я обращаюсь к «ватникам», которые так любили гордиться, что могут пить с медведем и обнимают не березку, а «Тополь-М». К тем, кто повторял, что «мы, русские, не такие как все», «мы Гитлера до самоубийства довели». И что «в лаптях до Марса долетим — с кайлом, зубилом и такой-то матерью». Им «Сталин дал приказ», и враг обречен. Окопы переполнены суровыми мужиками, уверенными в том, что «их ждут и у детской кроватки не спят».
И вот пришло суровое время испытаний, когда все нерусское должно было пожухнуть и отвалиться, а истинные герои, суровые и настоящие, умеющие открывать тушенку штык-ножом, — возвыситься. Встать величественными силуэтами на фоне алого рассвета, с бликами на скулах, словно высеченных из гранита.
Так оно, кажется, задумывалось?
И что я вижу?
Я вижу людей, которые не хотят отказывать себе ни в чем. Ходят по детским площадкам, замотанным запретительной лентой. Тусят на скамейках. Прутся на общественные спортплощадки. Они провели первую неделю объявленных президентом «каникул» на шашлыках и в общении. Это «общение» сейчас заняло некоторый процент коек и аппаратов ИВЛ.
А еще эти суровые мужики требуют введения чрезвычайного положения — им кто-то сказал, что это спишет им кредиты. Герои очень сердиты за то, что это никак не случится. Прочитать закон о ЧС никто из них не удосужился.
Заодно они требуют немедленно раздать денег и снять все ограничительные меры. Хнычут и угрожают.
Они с ненавистью репостят слезливо-грозное послание питерского ресторатора «в боевых татуировках и с авто ручной сборки»: тот требует субсидий и угрожает открытием ресторана в карантин. И не понимают, что нацепленная на аватарку Георгиевская лента или знамя Победы — полный аналог боевых тату ресторатора.
Что написали бы эти люди на своем знамени? «Требуем компенсаций!»? Какие медали повесили бы на грудь в годовщину своих подвигов? «За освобождение шампура»? «За штурм детской площадки»? «За взятие винного»?
Все это грозное нытье можно было бы хоть как-то оправдать, окажись ноющие какой-то особо пострадавшей группой, которой хуже всех. Но это не так. Вокруг есть пенсионеры, которым нужна помощь. Есть врачи, которые вкалывают сутками. У этих врачей — семьи, им нужна забота и защита. Есть бедные. Больные. Есть медицинские объекты, где не хватает специальных приборов.
Да вот, например. Тут не россказни из дурдома им. Навального, а реальные проблемы больниц и способ им помочь.
Нашим ближним, согражданам, тем, кому хуже и труднее, чем нам, чья работа важнее нашей, пригодилась бы наша помощь. Она может быть прямой — выраженной в деньгах, волонтерстве, поставках редкого оборудования. Может быть опосредованной — это когда мы сохраняем дисциплину, не ноем, соблюдаем самоизоляцию и не увеличиваем поток заболевших.
У любого из нас есть возможность заслужить награду. Базовую, «солдатскую» медаль — «За взятие себя в руки».
На грудь не повесишь, но сердце согреет.
Роман Носиков
Оценили 10 человек
19 кармы