Историческое предназначение России в свете Евангелия

Беря интервью у какой-то знаменитости, журнали­сты обычно в конце зада­ют вопрос: «Вы — счастливый человек?» Не глупо ли это? Ведь тот, кого спрашивают, достиг большого жизненного успеха (иначе у него не брали бы интервью), он богат и знаменит, так о чём спрашивать? А вы знаете, в этом шаблонном вопросе есть глубокий смысл, ибо можно добиться славы, денег и комфорта, но быть при этом несчастнее бедняка. Это подтверждается жизнью мно­гих «звёзд», головокружитель­ная карьера которых вела, как выяснялось, к потребности в искусственном счастье — в наркотиках. Но эти частные трагедии никого не учат — мир продолжает думать, что сча­стье есть богатство и слава, а это уже общая трагедия совре­менного человечества. И как всякая историческая трагедия Нового времени, она имеет своей причиной забвение на­ставлений Христа. В данном случае такого: «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повре­дит?» (Мф., 16:26).

Стоит хоть чуточку вду­маться в эти слова Иисуса, как их справедливость становится очевидной. Действительно, ведь счастье есть характери­стика состояния души, т.е. категория внутренняя. Если быть точным, надо говорить не о «счастье», а об «ощуще­нии счастья». Человек счаст­лив, когда в нём нет мучаю­щих его страстей, нет гнева и злости, когда его чувства находятся в гармоничном со­гласии, и ему открывается главная тайна прочности бы­тия — его причастность к той «широкой как море» любви, о которой писал Алексей Кон­стантинович Толстой. Именно к такому состоянию, которое и есть счастье, бессознательно стремится душа каждого че­ловека. Ибо оно для неё есте­ственно, и только в нём она обретает себя как полноцен­ную духовную единицу. Вся­кое же повреждение не даёт ей достигнуть этого состоя­ния, и в качестве такой едини­цы она себя теряет, становясь несчастной. Причинами же повреждений души чаще все­го бывают внешние соблаз­ны, особенно соблазны славы и богатств, вернее, страсти, порождающие эти соблазны, и как раз об этом предупреж­дает нас Христос. Но мы дав­но уже пропускаем Его пред­упреждения мимо ушей.

Эта глухота к Божьему сло­ву не есть следствие нашего легкомыслия или глупости -это следствие того принципи­ального, упорного и вполне сознательного нежелания до­пустить какое бы то ни было вмешательство Бога в нашу жизнь, о котором мы гово­рили в предыдущей беседе. Мы уподобляемся упрямым и злым детям, которые счи­тают, что уже не нуждаются в советах родителей, и назло им делают всё наоборот.

Сегодня в мире редко мож­но встретить по-настоящему счастливого человека, т.е. человека с неповреждён­ной душой. Это значит, что у большинства людей души повреждены. Повреждает же их тот образ жизни, к ко­торому они приучены с дет­ства и который разрушает их внутреннюю гармонию. Мы страдаем в основном потому, что живём неправильно, ори­ентируясь на какие-то второ­степенные ценности (вроде обогащения или публично­сти) и совершенно игнорируя главную ценность — собствен­ную душу. Мы обеспокоены ростом неврозов и нервных срывов, но в их предотвраще­нии уповаем на психологию -набор противоречащих друг другу человеческих фантазий об устройстве человеческой души, само существование которой признаётся этой на­укой как-то неохотно. А в это время в любой стране мира можно купить совсем дёшево или даже получить бесплатно книгу, которая нас учит, как надо вести себя, чтобы не по­вредить своей душе. Тот, Кто сотворил эту душу и знает все её особенности, как не может знать ни один психолог. Эта книга — Евангелие.

И по форме, и по содержа­нию её текст абсолютно уни­кален, ничего похожего за всю историю человечества не было написано. Форма уни­кальна своей доходчивостью: язык евангелистов понятен любому человеку от ребёнка до старика, от полуграмот­ного пастуха до получившего блестящее образование ин­теллектуала. Но самое пораз­ительное в том, что при всей своей простоте эта форма оказывается пригодной для наполнения многослойным содержанием, углубляясь в которое находишь ответы на всё более серьёзные вопросы, пока не доберёшься до таких, ответить на которые чело­веку не дано. Но на вопрос о том, как нам надо жить, что­бы не повредить свою душу и спасти её, Евангелие даёт исчерпывающий ответ. А поскольку этот вопрос для нас самый важный, мы говорим, что Евангелие содержит в себе полноту истины, подраз­умевая под ней спасительную истину. Здесь от Евангелия можно получить ответ на лю­бой вопрос — хоть самый об­щий, хоть конкретный.

Зададим для начала вопрос в общей форме: как надо по­ступать, чтобы спасти свою душу?

Ровно такой вопрос задаёт Христу в Евангелии некий бо­гатый юноша, и там, конечно, даётся на него ответ.

Сначала Иисус напомина­ет юноше необходимость со­блюдать заповеди Моисея. Узнав, что тот их соблюдает, но хочет большего, Христос говорит ему: «…ещё одного не достаёт тебе: всё, что име­ешь, продай и раздай нищим, и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, следуй за Мною» (Лк., 18:22).

Ответ звучит жестоко, но разговор был публичный, назидательный, и Христос знал, что он сохранится для будущих поколений, поэтому предельно заострил пробле­му. Если встаёт альтернати­ва — богатство или спасение души, материальные или ду­ховные сокровища, что ты выбираешь? Юноша этого ис­пытания его решимости спа­сти свою душу не выдержал, и это заставляет задуматься о себе каждого, кто читал Еван­гелие.

Вот вам самая общая, стра­тегическая рекомендация: во всех случаях, когда жизнь ста­вит тебя перед необходимо­стью выбирать между мате­риальным благом, радующим плоть, и духовным благом, радующим душу, выбирай второе. Держись этого пра­вила неукоснительно, и всег­да в конечном счёте будешь в выигрыше; отступишь от него — тебе будет плохо. Вот как просто. А мы сегодня на­рушаем это правило и отдаём приоритет материальному, поэтому нам становится всё хуже и хуже. Мы чувствуем это и ищем причины ухудше­ния. В СССР говорили: при­чина в том, что мы отступили от истинного марксизма и за­менили его тоталитаризмом. На Западе говорят: причина в том, что мы отошли от истин­ного капитализма и заменили его финансовыми спекуляци­ями. Может быть, это было бы верно, если бы нынешний кризис был социальным или экономическим, но это кри­зис более глубокий — кризис материализма. Факел нашей жизни чадит, коптит и тухнет по той причине, что отключе­но питающее его начало — жи­вотворящий дух, и мы наде­емся на бесполезную для вос­произведения жизни плоть. Но это — напрасная надежда, ибо плоть может воспроизве­сти только саму себя, но сама по себе плоть ещё не есть жизнь, а есть лишь матери­альная предпосылка жизни, и её воспроизведение только в этом качестве бессмысленно. Жизнь есть одухотворённая плоть, если же она не одухот­воряется, она остаётся нере­ализованной возможностью жизни. Дух же, пробуждаю­щий плоть к жизни, даётся ей Богом. «И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт., 2:7). О том же говорит Христос Никодиму: «…истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царство Божие: рождённое от плоти есть плоть, а рождён­ное от Духа есть дух. Не удив­ляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше» (Ин., 3:5-7). Обратим внима­ние на такую деталь: то, что даётся человеку свыше и оду­хотворяет его плоть, есть Дух с большой буквы, т.е. Дух Бо­жий, а то, во что Он претворя­ется, соединившись с плотью, становится личным человече­ским духом, которая пишется с маленькой буквы.

Итак, Евангелие с полной определённостью ставит дух выше плоти. Современный же человек исповедует материа­лизм, т.е. ставит плоть выше духа. Когда же возникло это принципиальное расхожде­ние и что было его причиной? Современный человек ска­жет, что учение о первично­сти духа есть ложное учение, оправдывающее существова­ние такого паразитического института, как Церковь, опро­вергаемое логикой и несовме­стимое с научными данными. На самом же деле логика как раз с неизбежностью приво­дит к этой точке зрения, а на­учный материал её убедитель­но подтверждает.

Начнём с логики. Совер­шенно ясно, что, прежде чем мы совершим какой-то мате­риальный поступок, т.е. при­ведём в движение нашу плоть, в нас должно возникнуть же­лание совершить этот посту­пок или же осознание необ­ходимости его совершить. Но и желание, и осознание суть духовные категории, значит, наше духовное управляет на­шим материальным, т. е. пло­тью. Что же первично — управ­ляющее или управляемое?

Обратимся к науке, взяв только один её результат. На­ука установила, что материя вселенной возникла в момент Большого взрыва, произошед­шего 13,7 миллиардов лет на­зад, до этого её не было. Но принцип причинности, без которого ни о чём невозмож­но было бы рассуждать и вся наша жизнь стала бы абсолют­но непредсказуемой, не может быть нами отброшен, следова­тельно, Большой взрыв имел какую-то причину. Эта причи­на не могла быть материаль­ной, ибо до Большого взрыва материи не было, значит, она была духовной. Что же первич­нее — причина или следствие?

Концепция приоритетно­сти материи перед духом не только не подтверждается логикой и научными данны­ми, она вопиюще противо­речит и тому, и другому. А если называть вещи своими именами, это полный абсурд, дикость, издевательство над здравым смыслом и факта­ми. Но этот абсурд положен современным «цивилизован­ным» человечеством в осно­ву своего мировоззрения и своего поведения. Как могло распространиться это массо­вое умопомешательство, как взрослые люди могут всерьёз утверждать, будто мёртвая материя обладает животворя­щей силой?

Объяснение элементарно. Материализм был закономер­ным следствием апостасии. Как только европейцы возна­мерились поставить себя на место Бога, они начали пре­вращаться в материалистов. Повреждение ума было след­ствием повреждения воли. Иначе и быть не могло: воля в человеке первична, она подчиняет себе всё осталь­ное — и разум, и чувства. Она заставляет разум изобретать теоретические построения, которые обосновывают её решения, а чувства заставля­ет придавать этим решениям облагораживающую эмоцио­нальную окраску. В XV веке бывшие христиане пожелали «сами стать как боги» — это был акт их воли. Но пока на­стоящий Бог считался Твор­цом всего, в том числе и че­ловека, объявить себя выс­шими Его было невозможно. Значит, надо было приказать разуму «доказать», что все­ленную не Бог сотворил, а она была всегда, и человека тоже не Бог сотворил, а он возник как-то иначе. Когда есть спрос, непременно по­является и предложение. Лаплас выполнил первый за­каз, «доказав», что научное объяснение возникновения вселенной «не нуждается в гипотезе Бога», а Дарвин вы­полнил второй заказ, «дока­зав», что человек произошёл от обезьяны.

В. Н. Тростников, православный философ, историк, богослов, математик