Мне хотелось бы поговорить о том, что происходит в России на рынке труда в связи с рядом факторов, делающих этот рынок весьма неустойчивым. В глобальном мире автоматизация в информационной сфере уже привела к исчезновению огромного количества профессий. Но это тот фактор, который практически не затронул Россию, выключенную из мировых процессов по причине неадекватной внешней и внутренней политики. Бюрократическая система в России не только не сократилась, она адаптировалась под современные условия и подобно раковой опухоли, продолжает поглощать национальные ресурсы, тем самым препятствуя их рациональному использованию.
Экономический кризис, вызванный не только санкциями Запада, но и абсолютным нежеланием власти как-либо менять ситуацию внутри страны, образовал целую прослойку «новых нищих» (по аналогии с «новыми русскими»). Это люди, некогда претендовавшие на то, чтобы называться средним классом или даже быть им.
Пандемия коронавируса только укрепила этот кризис, потому что в процессе выяснилось, что многие работники могут вполне трудиться на удаленке. Соответственно, нужно меньше офисов и появляется возможность сократить лишние промежуточные звенья, а значит и вакансии.
Все это, безусловно, психологически повлияло на тех, кто был уволен, равно как и на тех, кто находится под постоянной угрозой увольнения вследствие оптимизации рабочих процессов. А как известно — угроза увольнения есть один из самых значимых факторов, ведущих к неврозам.
Моя недавняя статья о психоанализе вызывает реакции до сих пор. Мне пишут как сторонники моей позиции, так и те, кто считает психоанализ нужным и важным фактором психологической коррекции. Мне стали писать даже коучи, чье самолюбие было задето, ибо они отчего-то поставили себя в ряд с психоаналитиками. Я заинтересовалась темой отечественного коучинга, чтобы понять, с чем же мы имеем дело на вновь активизировавшемся рынке смежных профессий, который буквально заполнил пространство, освободившееся вследствие наложившихся друг на друга системных кризисов.
Поначалу мой опрос о коучах вызвал ожидаемый скепсис. Поэт Анастасия Лукомская пишет:
«У меня много друзей коучей, раз люди ходят и остаются довольны, наверное, это честно заработанный хлеб, я рада, когда у друзей все хорошо с финансами. Сама не хожу, потому что отношусь скептически. Есть у меня знакомая, которая однажды сломала ногу об своего мужика во время ссоры, а на следующий день прямо в гипсе улетела в тайгу в один конец. Так вот, она коуч по гармонизации семейных отношений, женских энергий и всего такого. А ещё я как-то случайно попала на бизнес-тренинг, как зарабатывать на кэшбеке. А потом зашла в Бургер-кинг и взяла самый дешевый бургер за 50 рублей. А потом смотрю — заходит тот бизнес-тренер и тоже берет самый дешевый бургер. Всё, что нужно знать о таких тренингах.»
Другая подписчица моего фейсбука отмечает уже в позитивном ключе:
«Я смотрела лекции коучей по личным отношениям. Очень понравилось! До лекций вообще не знала и никогда не интересовалась манипуляторами-нарциссами. Пришлось столкнуться. После лекций коучей сразу сориентировалась как действовать и что предпринять по устранению неприятной личности из своей матрицы. Очень понравилась лайф-коуч Екатерина Васильева. В общем, коучинг помогает быстро понять суть ситуации какой-либо, как из нее выйти и что делать дальше. Даже сейчас иногда захожу и смотрю. С психоанализом наверное есть общее.»
Известный коуч Юрий Мурадян — коуч MCC ICF (сертифицированный мастер коуч Международной Федерации Коучинга) на вопрос о перспективах данного направления деятельности ответил так:
«Перспективы у коучинга очень серьёзные. Мировые тренды показывают, что спрос на коучинговые услуги растет из года в год. В текущем году он вырос более чем на двадцать процентов. То есть, не общий спрос на различные направления, касающиеся личностного развития и бизнес-консультирования, а именно на коучинг.»
На вопрос есть ли что-то общее у коучинга с психоанализом, Юрий заметил:
«Конечно, есть. И там и там центром внимания служит человек, его жизнь, мысли и ментальные установки. Но психоанализ, как правило, это больше про исследование и анализ прошлого опыта. А коучинг направлен на будущее. Мы не исследуем причины возникновения тех или иных когнитивных факторов, а говорим о том, к чему человек хочет прийти и поддерживаем в достижении этих целей. То есть, деятельность коуча направлена на раскрытие потенциала для решения текущих и будущих задач.»
Я как тотальный скептик, тем не менее, оставляю право на работу с массовым бессознательным за психоаналитиками и коучами, хотя вряд ли прибегну к их помощи сама. Потому что подобного рода работа и полезней и лучше работы тех же священнослужителей, экстрасенсов и прочих всевозможных эзотерических шарлатанов. В период нестабильности, а сейчас именно такой период, людям нужно общение и психологическая поддержка. Знания психоаналитиков и коучей, безусловно, могут пригодиться очень многим людям. Если они и не решат текущие проблемы, то по крайней мере станут основной для дальнейших уже осмысленных, а не спонтанных действий. Вместе с тем, я обращаю особое внимание на то, что и к этой информации следует относиться особенно осторожно и прежде всего — критически.
Такой же смежной и немного непривычной для России деятельностью является деятельность литагентов. Когда в Германии выходила моя книга «Schwarze Ikone», издательство DuMont и литагенты буквально спрогнозировали ее успех. Это был и тур по городам, и выступления на ТВ, и преcс-конференции, и встречи с читателями. Весь тираж был продан за пару месяцев. Дело в том, что в Германии подобная работа поставлена на достойный технологический уровень. Она хорошо оплачивается и уважается. Порой у меня создается впечатление, что русская литература куда больше нужна немцам, чем русским. Это они делают классиком гениального Сорокина, а отнюдь не российские издатели и тем более критики, которые, кажется вообще о нем забыли. И неудивительно. Ведь отныне в России торжествует соцреализм, деревенская проза и псевдогероический эпос а-ля Захар Прилепин.
Что думает о литагентах известный критик, писатель и с недавних пор литагент Наталья Рубанова:
«Поэт в России меньше чем поэт, писатель — меньше чем писатель, литагент — меньше чем литагент, если соизмерять статусы с Европой и США, где без литагента автор — не автор. Там издатель не будет с ним общаться: для переговоров существует «буфер обмена». Институт литагентства в многострадальном отечестве не развит, профессии нигде не учат. Квалифицированных специалистов единицы. Будучи прежде всего писателем — сейчас у меня в «Лимбус Пресс» выходит новая книга «Карлсон, танцующий фламенко», — я раздваиваюсь, занимаясь чужими проектами. Это работа, не более: и я бы не делала её, как и не вела бы свой спецкурс для авторов «Музыка слова как практика литературного письма», если б всё было бесполезно. Бесполезно не всё — надо проламывать лёд цензуры и косности. В целом же ситуация такова: будь автор хоть сто раз Борхесом, литературно-административные гоблины не допустят его до эдемских тиражей и вменяемых гонораров. Балом правят удобные для литфункционеров ремесленники со скучными текстами. В массе своей ангажированные премиальные списки предсказуемы. Живая литература живёт и дышит в иных местах».
В период неопределенности особенно, ну а в принципе всегда и везде, ситуация сводится к профессионализму и порядочности отдельных личностей. Именно они составляют основу того, что мы называем системой — обществом и государством.
Оценили 0 человек
0 кармы