Почему не изменится налоговая политика

Антон Силуанов пообещал, что в ближайшие шесть лет налоги расти не будут. «Государство что должно сделать? Создать стабильные условия. В первую очередь, это налоги», — заявил первый вице-премьер.

 Полагаю, как и в самом начале 2000-х, такое решение принял Владимир Путин. Потому что в высших эшелонах власти дискуссия все еще продолжается. 

Понятно, почему мнение у президента и кабинета министров прямо противоположны: Путину нужны довольные граждане, которые за него голосовали, правительству — деньги для реализации тех проектов, которые ему были поручены. Тем же Путиным, например.

Не могу сказать, что однозначно принимаю сторону президента. Как, впрочем, и сторону правительства. Налоговая система — инструмент тонко настраиваемый: если собирать слишком мало — просядет бюджет, слишком много — экономика страны начнет уходить в тень. 

Я хорошо помню свои мысли на эту тему в 90-е, когда шкала была прогрессивной, а в обществе устоялось мнение, что налог на доходы физических лиц должен быть единым и снижен до 13 процентов. Почему-то именно 13 процентов считались оптимальными, кажется, в какой-то процветающей стране ставка была именно такой. 

Тогда все получали деньги в конвертах, обналичительные конторы свободно давали рекламу, не боясь преследования. Ибо любой процент, который брали за обналичку под фиктивные договора, был все равно ниже того, что установило государство. И об этом было известно всем, включая правительство.

Естественно, порядок нужно было менять. Но никто не брал на себя такую ответственность, ведь если резко снизить ставку с сорока процентов до 13-ти, такой радикализм привел бы к одному: бюджет опустел бы на треть. Я про себя вздыхал: до цивилизованной зарплаты, облагаемой налогами, России еще очень далеко. 

Но Путин в начале своего президентства решился. Ставка была снижена, и именно до 13 процентов. 

Разумеется, предварительно он договорился с сырьевыми монстрами вроде «Газпрома», что уходить от налогов они не станут. В то же самое время резко была поднята зарплата у налоговиков, дабы очистить ведомство от взяточников. Нечистых на руку инспекторов стали активно ловить и публично сажать, заменяя их новыми, без наработанных годами связей в бизнес-структурах.

Фискальная система постепенно заработала. Далеко не сразу, конечно.

То есть, вроде бы радикальный шаг на самом деле был тщательно продуман и подготовлен. В результате казна стала наполняться деньгами. 

Я излагаю крупными мазками, без деталей, чтобы просто была понятна общая схема и направление путинской мысли. Например, не рассказываю о налоге на добычу полезных ископаемых, который был увеличен в разы в то же самое время. Безусловно, именно НДПИ стал главным для бюджета. Но это другая история. 

С тех пор прошло уже пятнадцать лет. И все это время 13-процентная ставка НДФЛ держалась крепко, как опора Крымского моста. Россия превратилась в тихую налоговую гавань, неслучайно к нам приехал Жерар Депардье. Да и многие другие, менее известные личности получили у нас гражданство и стали резидентами-налогоплательщиками. 

Покушение на налоговую систему политически и экономически, полагаю, только бы навредило. 

Почему же президент и правительство думают по-разному?

Владимир Путин — стратег, который заглядывает за шестилетний горизонт своей власти. В кабинете же министров сидят, как правило, тактики, горизонт планирования которых не заходит за ближайшие шесть лет. Им нужны деньги здесь и сейчас, и самое простое, что приходит в голову министрам, — обложить население дополнительной данью. А Путин заставляет их направить усилия на рост доходов бюджета при действующей системе налогообложения. Крутись, как хотите, но задачи должны быть выполнены. 

И то, и другое объяснимо. Но хорошо все же, что окончательное решение у нас за президентом.