Самые сильные чувства, которые побуждают людей к протестам и бунту - это жажда гражданских свобод, справедливость и национальная гордость. Немаловажно, что ценность свободы имеет вес, лишь когда смешана вместе с двумя другими составляющими (свобода - вообще весьма абстрактное понятие, даже Гитлер обещал "свободу для арийцев"). Собственно говоря, демонтаж советских режимов в странах Восточной Европы произошел, потому что немцов, поляков и прочих удалось на тот момент убедить, что СССР - это оккупанты, а собственные власти - номенклатурщики, ставленники Москвы и воры, которые жирут, удерживая народ в бедности и бесправии.
В дальнейшем произошел определенный откат во взглядах многих восточноевропейцев - не случайно в Германии фиксируют проявления "остальгии", в Венгрии побеждает Орбан, в Румынии судят палачей Чаушеску (хотя это немного другая история).
Но речь о Венесуэле. Перед ней стоит более сложный выбор, чем стоял перед Восточной Европой, которую рискнем рассматривать как аналогичную среду, поскольку венесуэльцы все же ближе к европейцам, чем к ливийцам и сирийцам с их племенными и религиозными разборками. Для тех людей, кто устраивал на рубеже 90-х антиноменклатурные выступления в своих странах, ценным было движение одновременно за свободу, справедливость и за нацию (оставим за скобками вопрос, верно ли они понимали эти понятия), а вот в Каракасе противники Мадуро вроде как выступают за гражданскую свободу, но против собственной национальной гордости. В Восточной Европе свободолюбие и национализм складывались, и режим после прекращения внешней поддержки из Москвы рушился. Здесь две эти силы приходится вычитать друг из друга, и закономерности не получается.
Гуайдо выглядит как непрекрытая марионетка США, причем он даже не пытается играть в независимость. Наоборот, самозванец открыто выставляет себя как вассал Запада, демонстративно выпячивая связь с Вашингтоном, чуть ли не напрямую рассуждая о "танках НАТО, идущих на Каракас", как о гуманитарной миссии. По сути противники Мадуро используют "риторику Бабченко" , где освобождение вдруг оказывается синонимом оккупации.
Поэтому многие венесуэльцы поддерживают Мадуро из чувств национальной гордости. Конечно, никому не нравится жить при президенте, во время правления которого зарплату выдают туалетной бумагой, однако Штаты уж слишком открыто хотят установить свой контроль над страной и раздавить итоги "боливарианской революции" Чавеса, бывшей предметом гордости десятков миллионов латиноамериканцев, своеобразным национальным брендом.
С социальной справедливостью (еще одной составляющей успешного переворота) тоже все очень неоднозначно. Не стоит забывать и о сильном расслоении в Венесуэле, в которой по сути живут два народа (аналогии с элоями и морлоками здесь хорошо ложатся). За Гуайдо стоят элои - жители богатых кварталов Каракаса: белые воротнички, местные хипстеры, офисный планктон. А за Мадуро - морлоки, беднота, которой представляется, что при смене режима на менее левый они останутся столь же бедными, но при этом окажутся вышвырнутыми из политики.
Андрей Песоцкий
Оценили 7 человек
11 кармы