Strategist: Запад мог бы использовать неоосманскую Турцию против России

Strategist: Запад мог бы использовать неоосманскую Турцию против России

Турция строит новую геополитическую ось, которая может всё больше отклоняться от целей НАТО, а также служить противовесом России на Ближнем Востоке и в Евразии

В последнее время все оценки внешней политики Турции, как правило, строятся с учетом нескольких дополнительных аспектов. Так, утверждается, что Анкара медленно удаляется от своих партнеров по НАТО в сторону России. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, похоже, придерживается стратегии уравновешивания Запада и Москвы друг против друга. Многие тем не менее полагают, что велика вероятность провала подобного курса, в результате чего Турция останется без друзей или союзников. В ответ на это ЕС и США, как считается, должны поддерживать равновесие, обуздав непокорную и всё более напористую Турцию, удерживая ее в стане НАТО и вне орбиты Москвы, пишет бывший сотрудник МИД Австралии Коннор Диллин в статье, вышедшей 21 декабря в The Strategist.

Сохранение членства Турции в НАТО по-прежнему является важной целью как для Брюсселя, так и для Вашингтона, несмотря на всё больший антагонизм Анкары к своим партнерам по альянсу и ее дестабилизирующий военный авантюризм в Сирии, Ираке, Ливии, восточном Средиземноморье и Нагорном Карабахе.

Готовность Брюсселя и Вашингтона пойти на уступки для сохранения членства Анкары в НАТО стала очевидна, когда принимался двойной пакет санкций, объявленных в начале декабря. Новые санкции не предусматривают полного набора мер, первоначально планируемых в США и ЕС, что отражает их стойкое желание ограничить риск дальнейшего отчуждения Анкары ее от союзников по НАТО.

Однако, в отличие от США и ЕС, в самой Турции не обязательно рассматривают свое будущее как выбор между Западом и Россией. Для Анкары подобный подход, вероятно, представляет собой ложную альтернативу между двумя вариантами, которые скорее ограничат, чем поддержат ее амбиции.

Турция при Эрдогане всё активнее проводит активную внешнюю политику, направленную на достижение двух целей: бросить вызов статус-кво, начав играть ведущую роль на международной арене, а также укрепить внутреннюю легитимность режима и обеспечить его выживание. Кроме того, стратегическую установку Эрдогана уже охарактеризовали как панисламистскую и неоосманистскую, направленную на использование исламской идентичности и обновление «классической цивилизационной модели наследия Османской империи, основанной на экономической, военной и политической мощи».

Анкара, вероятно, представляет для Москвы более серьезные стратегические вызовы, чем для Запада. В то время как Турция на сегодняшний день находится в разногласиях с Грецией и другими партнерами по НАТО в восточном Средиземноморье, она также придерживается продуманной и взвешенной стратегии взаимодействия со странами в прибрежной зоне Чёрного моря, на Кавказе и в Центральной Азии. Эта стратегия предоставит ей новую сферу влияния и стратегическое партнерство, независимое от ее традиционных «союзников» по НАТО, а также увеличит вероятность конфронтации с Россией за счет посягательства на традиционные зоны влияния и контроля Москвы.

Наиболее очевидным проявлением этой стратегии была роль Турции в конфликте в Нагорном Карабахе. Азербайджан уже сыграл критически важную роль в плане Анкары по избавлению от зависимости от российского газа и в середине 2020 года обогнал Россию в качестве основного поставщика газа для Турции. Анкара также смогла использовать конфликт между Азербайджаном и Арменией для того, чтобы консолидировать свой всё более тесный союз с Баку, а также для того, чтобы «силой пробраться на задний двор России». Что еще более важно, Анкара увидела возможность, предоставленную ей самой Россией, фактически отказавшейся от своей исторической роли регионального гегемона, и воспользовалась инерцией Москвы, чтобы официально закрепить свой статус ключевого игрока на Кавказе за счет России.

Источник