Дурные дети Перестройки

17 6586

Книга «Дурные дети Перестройки» — авторский дебют Кирилла Шаманова в качестве писателя, творческий эксперимент, попытка самовыражения художника через новый материал — слово.

В самый сложный момент жизни автор решил переосмыслить свои поступки. Эта книга является результатом самоанализа автора, он вскрывает первопричины своих неудач, пагубных пристрастий, которые раскрывает на фоне «лихих 90-х», описывает влияние общества на личность.

Эта книга — борьба личности с обществом, самим собой, собственным телом. Автор долгое время был наркозависимым, по этой причине потерял много друзей и знакомых, но смог побороть пагубную привычку. Поэтому книга служит еще и антипропагандой наркотиков — для тех, кто еще не пробовал или задумывается.

«ДДП — документ эпохи, абсурдные, жуткие, но реальные истории о жизни и взрослении в 90-е годы. Мне больно читать эту книгу, потому что она — про мое поколение, которое не уберегла моя страна. И когда мне смешно — это смех сквозь слезы».
Дмитрий Озерков,
искусствовед, руководитель Отдела современного искусства Государственного Эрмитажа

Информация об авторе:

Кир Шаманов — художник, медиа-артист, искусствовед, писатель, автор проектов «0 рублей», «Сверхматематика», «ГОП-арт», «Таджик-арт». Учился в институте «ПРО Арте», принимал участие в работе над одной из театральных постановок Серебренникова. 

ВПЕРВЫЕ! Ниже мы приводим уникальный ознакомительный отрывок из книги, только для читателей нашего блога на «КОНТе» (в конце статьи купон на скидку).

Глава 5. UNDERGROUND

Когда я уже стал постарше, на занятиях академической греблей серьёзно накачался и раздался в плечах, мой класс поехал в кол¬хоз. Я тоже туда очень хотел, ибо был влюблён пубертатной любовью сразу в трёх одноклассниц, и две из них ехали в кол¬хоз. Я даже сам собрал сумку, купил три пачки сигарет «Интер» и вовремя пришёл к автобусу, но неожиданно выяснилось, что меня не берут из-за плохого, ужасающего поведения в школе и страха нахождения со мной под одной крышей. Наша классная руководительница Ирина Геннадьевна Тарасова тогда подавала заявление в коммунистическую партию, и ей не нужны были «проблемы в колхозе». Сейчас её муж — шишка в нефтегазо¬вой корпорации, а тогда, на уроках, она взахлёб рассказывала о студенческой юности комсомолки-биологички, о том, как она лазала в пещеры со сталактитами и спелеологами, как однажды даже попробовала лягушку, сваренную на костре шутниками из её группы... Казалось, что в колхозе будет как минимум интерес¬но, но меня не взяли. Автобус уехал, и пошёл дождь, я, мокрый и расстроенный, пришёл домой.

К выходным распогодилось, и я, как парень самостоятельный и движимый кипящими подростковыми гормонами, таки сам приехал в совхоз посёлка Бугры Ленинградской области — по-видаться с одноклассниками.

Просидев час в загородном автобусе, я попал в царство грязи и навоза.

Пока курили с пацанами за туалетом, смотрю, ребята чего-то не очень бодрые, даже как-то наоборот, разговоры о грядках и о том, что нету курева и погода говно — первый день как вылезло солнце. Работали на грядках четыре часа, пропалывали свёклу и «кормовой» турнепс, потом приветствуется чтение — есть библиотека.

Вместо душа в колхозе был шланг с холодной водой на ули¬це, холодно под ним мыться в промозглую погоду, многие и не мылись, девочки смотрели затравленными глазами, полными брезгливости и отчаяния, через неделю обещали сводить в баню.

* * *

С обеда принесли котлет и чаю, пока я ел, нас выпалил физ¬рук, пытался отнять сигареты и притащил Геннадьевну. Делать нечего, автобуса нет и выходные, оставили переночевать, вечером планировалась дискотека, на которую меня заранее не пустили, как и некоторых моих товарищей. Оказалось, дискотека — это «поощрение» для тех, кто себя хорошо ведёт и хорошо работает на поле. На ней я мечтал станцевать белый танец с Наташей или с Викой, а может быть, с обеими или даже два раза с кем-то из них, и, может быть, там-то и тогда-то всё бы и определилось? Но нет, сказала классная руководительница:

— Кто не работает, тот не танцует на дискотеке!

— Тебя нет в списке участников лагеря! — вторил ей усатый физрук.

Это было подло настолько, что я выкурил за час полпачки сигарет и блевал за туалетом, девочки по очереди выходили покурить и меня поуспокаивать... А потом мы с Наташей всех покинули и пошли гулять в капустное поле.

Мы с ней вдвоём сидели на огромной груде деревянных ящи¬ков посреди поля завязывающейся капусты и жевали апельсино¬вые жевачки, которые я специально привёз для неё, светили луна и звезды, вдалеке единственным светлым пятном пел голосом Льва Лещенко «диско-колхоз». Отливая нагидропириченным на¬чёсом на луне, брякая клипсами, в облаке запаха советского лака и косметики, Наташка на ухо шептала мне план своего побега из «Пиздеца» и живописала его ужасы:

— Ты видел туалет?! Ты видел наши спальни? Мы четыре часа стоим жопами кверху, а у физрука постоянно стоит хуй! — срыва¬ющимся шёпотом тараторила малолетняя нимфетка. Перечисляя тех, кто уже свалил, в сердцах начала пинать чехословацкими кроссовками растущие на грядках кочаны.

— Логинова свалила! — Бах правой ногой по кочану.

— Свиридова свалила! — Левой ногой по другому кочану...

— Иванова вообще не поехала! — И она двумя ногами прыг¬нула прямо на третий кочан и начала его безжалостно месить ногами, рыча и разрывая землю грядки.

— Ты прикинь, Сажин хочет тут заработать, он совсем чокну¬тый! И он по двадцать ящиков собирает, как заводной! Его всем в пример ставят, а эти двадцать ящиков — это один рубль, как на ёбаном УПК! Я знаю, знаю, где остановка, поедем завтра ко мне, я расскажу это всё маме и помоюсь в нормальной ванной, господи, мама, как я хочу к тебе! Завтра помоги дотащить мой чемодан! Я бы давно сбежала, если бы не он, мне его не дотащить, а бросить его я не могу. Ты мой спаситель, как хорошо, что ты приехал, ты мне поможешь! Я тебя так люблю! Я уже все спланировала, завтра этих уродов погонят работать, я всё уложила в чемодан, ты его точно дотащишь, ты же сильный, спортсмен, его даже я подниму, я его тебе в окно передам завтра утром, а ты меня на остановке жди... Я им оставлю записку, ты только сейчас никому не говори... Хорошо, что ты спортсмен.

* * *

Спать лёг на верху двухэтажной кровати в общей палате под честное слово, что завтра уеду. Утром ребята и девчата под ободряющий свисток физрука побежали на зарядку! Потом быстренько завтрак, во время которого Наташка мне передала чемодан, и я благополучно спрятал его недалеко от корпуса в кустах. На автрак меня все равно не пустили, а потом я увидел, как ребята в резиновых сапогах угрюмо побрели «на поле» про¬палывать свёклу. Унылая картина. Тут до меня по-настоящему дошло, как хорошо, что меня с собой не звали — ни на зарядку, ни на грядку, ни в колхоз этот грёбаный.

Через полчаса, оставив свою и Наташкину записки, я спу¬стился с пригорочка, на котором стояли жилые корпуса, к шоссе, дотащил действительно не такой уж и тяжелый для меня, «спор¬тсмена», чемодан. Наташка, сбежавшая «с поля», насобирала земляники вдоль дороги и кормила меня из своих рук. Автобус пришёл до того, как нас хватились, я благополучно доставил её с чемоданом до родительской двери и сбежал.

Неделю мы «гуляли» вместе, её мама-певица подарила нам билеты, сходили на концерт группы «Браво» с Агузаровой. Самое интересное происходило у Наташи дома вечером; когда мама уезжала на концерт, она строго спрашивала у дочки:

— Всё хорошо? Наташа, ты помнишь, что ты мне обещала?

— Да, да, мама, всё хорошо, — отвечала румяная Наташа и сры¬вала с себя одежду, как только мама выходила за порог.

Хотя меня никогда не оставляли на второй год, получив воз¬можность завершить моё обучение на год раньше, учителя поспе¬шили немедленно это сделать. В седьмом классе меня выперли из школы, закрыв автоматически седьмой класс без экзамена.

Для таких, как я, особо одарённых школьников, на базе трёх ленинградских училищ тогда организовали экспериментальные группы — я попал в ПТУ № 24 на улице Щорса, нынче Малый проспект Петроградской стороны, по специальности токарь-ре¬вольверщик. В тридцати метрах от моего ПТУ был роддом, в кото¬ром я родился, и Петровский стадион, из некоторых классов даже было видно табло со счётом проходящего матча. В ПТУ платили стипендию — тридцать рублей. Плюс, по слухам, на практике, проходившей на Северном заводе, который стена к стене при¬мыкал к уже знакомому мне заводу «Ильич» можно было тоже что-то заработать. На стене ПТУ, у столовой, висел стенд, а на нем, конечно же, Юрий Гагарин учился токарному делу. Пре¬подаватель НВП капитан второго ранга Пётр Васильевич, все его звали «Кавторанг», этому лично свидетельствовал, то тыкая палкой от швабры в фото Гагарина на стендах, то избивая ею молодых негодяев.

Просыпаться утром я не любил никогда, но если до школы можно было добрести в полусне, то в ПТУ надо было ехать пол¬часа на сороковом трамвае, особенно это стало угнетать зимой, когда надо было его ждать. Мы ездили с Егором, которого вы¬гнали со мной, и соседом Денисом во втором прицепном вагоне, в пустой кабине водителя, там почти всегда можно было открыть дверь. Мы отжимали маленькое окошко, и получали возможность ехать отдельно от советских работяг, в «купэ». Но ни это, ни даже довольно неплохие бесплатные завтрак и обед в путяге никак не стимулировали мою посещаемость и пэтэушный энтузиазм. Там было муторно и тупо.

В ПТУ нам выдали синюю форму типа школьной, но немного другого покроя, кеды «прощайки», дурацкие сапожки с молнией на меху, синюю куртку «танкер» невероятно дегене¬ративного вида и синюю же фуражку. В ПТУшные штаны-клеша я вставил шнурки спереди по икре, переделав их в «бананы», и так носил, стараясь поддерживать их в максимально грязном состоянии. В путягу носил только пиджачок от формы, с синей нашивкой-книжкой на рукаве и над¬писью шариковой ручкой в этой книжке: «АУ» — Автоматические Удовлетворители. Фуражку — их не носил никто — я как-то надел пьяный на улицу, с войлочной косухой, раздобытой у знакомых, и почти сразу в ней упал, она закатилась в собачье говно, при¬шлось начать её запускать как летающую тарелку, потом пинать, а потом растоптать, наблевать в неё и выкинуть.

Первую стипендию заплатили всем одинаковую, потому что практики не было, тридцать рублей. Бабушка рвалась её отнять или украсть, но я успел за десять рублей купить себе морской бушлат. Эту растрату бабка мне потом всю жизнь не могла простить, потому что я ска¬зал ей, что купил бушлат за тридцать рублей, и она меня, видимо, записала в люди не предприимчивые.

В следующем месяце, несмотря на увлекательное преподава¬ние истории Игорем Буничем, автором книги «Золото партии», и на первые рок-н-ролльные пластинки фирмы «Мелодия», кото¬рые мы слушали на уроках черчения, и на то, что мне охуительно однажды надрочила нимфоманка экономичка лет сорока пяти, утренний бодряк меня почти оставил, и я начал периодически прогуливать.

Скоро началась долгожданная практика, которая оказалась гораздо ближе к моему дому, чем путяга, рядом с уже знакомым по УПК «Ильичем». Мы со Свином-младшим Димой и Лимонадом-Лёней, моими одногруппниками панками, работать на станках поручали только напиливание заготовок для станков. Проштра¬фились мы в столовой, где ели только руками, предварительно смешивая первое, второе и третье в глубокой тарелке, а Лимонад пел. У Лёни-Лимонада была привычка довольно сноровисто, с переходами тенора в баритон петь «Стеньки Разина челны» в самой разной обстановке. В тот раз мы со Свином ели руками из тарелок смесь из щей, макарон по-флотски и компота из сухофруктов, а Лимонад нам пел, стоя на стуле и размахивая руками. Работягам и нашему мастеру это всё как-то особенно сильно не понравилось. Получив нашу полную поддержку, они начали счи¬тать нас кончеными идиотами. А когда Лимонад однажды дёрнул ручку суппорта токарного станка так, что кусок передней бабки, в который крепится деталь, выбил окно, и оно выпало наружу, мы прославились на весь завод как ещё и опасные типы.

С тех пор, пока все ребята осваивали токарные станки, учи¬лись грамотно крутить суппорт между бабками, точить резцы и «въябывать, как папа Карло», мы закрепляли арматуру в тиски и включали красную кнопку автоматической пилы, полотно ко¬торой двигалось взад и вперёд, а мы могли под непринуждённый metal-noise спокойно перетирать свои панковские дела — вспоминать про то, как бухали, действие разных таблеток или как кого из нас Свин-старший крестил в панки.

Например, нас с Лимонадом и ещё парой панковят лет четырнадцати крестили по оптовой схеме, закрыв в мусорном баке до первого выносящего мусор человека, который открывал закрытое мусорное «пухто», откуда выскакивали с криками «крещёные» мы.

Обед на заводе всегда приходилось принимать вместе с му¬жиками работягами, наши смешивания блюд и еда руками, вы¬тирание их о волосы или о штаны стали их сильно раздражать, и мы на них периодически лаяли, если они пытались с нами заговаривать и учить жизни. Выгнать нас было ещё нельзя, дети. К моменту выдачи стипендии выяснилось, что мне за прогулы насчитали всего 15 рублей, я обиделся и больше не ходил в ПТУ. Деньги потратил на «траву» в тот же вечер.

Для читателей нашего блога скидка 25 % по промокоду питернаконте

Книгу можно купить здесь: https://www.piter.com/product_... 


Пётр Толстой: нам плевать на Макрона. Убьём…

Французы в шоке, таким жёстким журналисты его ещё не видели. Впрочем, им не привыкать, в том числе и к реакции своих зрителей. Из раза в раз приглашать в эфир ведущего канала BFMTV и бр...

Почему Собчак пропала с радаров
  • pretty
  • Вчера 08:29
  • В топе

КВАДРАТУРА   КРУГАЛистаю ленту новостей и думаю: «Чего-то не хватает, что-то в стране изменилось. А что?». И вдруг понял: нет Собчак. Пропала. Еще буквально пару месяцев назад ее фамилия обя...

Конашенок попытался улететь в Армению, но был задержан в аэропорту Пулково, а позже, заикаясь от страха, записал видео, где принёс свои «глубочайшие извинения»

Сегодня и вчера стримеры наперебой извиняются за свои слова в прямом эфире, сказанные сразу после теракта. Одна женщина из Липецкой области в эфире говорила, что в Москве убили всего 113 человек, а на...

Обсудить
  • Когда увидела, как перестроечные лидеры забыли про детей поняла - потом они с государством сведут счёты. Они - это потерянное перестроечное, ЕГЭшное поколение. Думаю, что Олимпиада и ЧМ по футболу хоть на чуть-чуть поправил их отношение к стране.
  • Из ПТУшника - в пейсатели? Пацан пришел к успеху))
  • какая лажа...
    • 3 июля 2018 г. 19:31
    Стогов v2.0
  • Ну и ху?! Та ж сама херня, что и у Баяна Ширянова!