В 1912 году крупнейшие финансовые магнаты США Бернард Барух, Морган, Шифф, братья Варбурги и др. привели к власти Вудро Вильсона, который под их эгидой стал президентом Соединенных Штатов. Главным вдохновителем и «серым кардиналом», направлявшим и регулировавшим его политику был полковник Хаус. Только это не настоящий полковник. Это звание он получил по наследству от своих предков. В XVIII веке в штате Техас был закон, по которому все высокие воинские звания наследовались потомками, по аналогии лордов в Англии.
Сохранились дневники, письма Хауса, из которых можно выделить всеобъемлющий план, окончательно сформированный к 1916 году. Целью его являлось ни более, ни менее, как приведение США к мировому господству. Почему именно Америки – спросите вы? Да потому, что к этому времени именно в США сосредоточились все основные силы мирового сионизма.
А, как известно, план трёхтысячелетки Соломона, прекрасно увязывался с планом Хауса. Сделать это господство предполагалось в основном не военным путём, а экономическим, финансовым и пропагандистским. Но первым этапом плана была организация войны, которой в сложившейся кризисной мировой экономической ситуации избежать было невозможно. «Поэтому, лучше мы её будем направлять и контролировать» - так решили банкиры.
В первой мировой войне европейские государства несли огромные потери, разорялись, в то время, как США невиданно богатели на поставках обеим воюющим сторонам, стремительно развивали экономику. В конце войны из должника Европе США превратились в её кредитора. Но дальше нужно было воспользоваться плодами первой мировой войны. "Для этого – поучал Хаус – Америка должна была вступить в войну, но вступить только после свержения русского царя".
Выполняя этот план, «закулиса» США организовала и совершила революцию в России в 1917 году.
После свержения последнего царя из династии Романовых, власть захватило так называемое временное правительство, состоящее исключительно из масонов.
Решения этого правительства на последующих этапах не устраивало богоизбранных банковских воротил. Россия по их замыслу должна пасть окончательно и выйти из войны. Тогда она выбывала из числа победителей, и её, по плану Хауса, предполагалось пустить в раздел вместе с побежденными.
Германия и её союзники после крушения России получали возможность сообща навалиться на Францию, Англию, Италию. И их надежды на спасение связывались уже не с Россией, а с американцами. В этом случае США могли диктовать им любые условия. Это отвечало требованиям плана Хауса, поскольку главной его целью было установление «нового мирового порядка».
Создавалось мировое правительство – Лига наций, где должны были лидировать США. Они провозглашались некоей самодовлеющей мировой силой. Объявлялось, что именно недостаток демократии в европейских странах привел к мировой войне, и только демократия может спасти мир от подобных бедствий в будущем. А Штаты, таким образом, превращались в гегемона демократии и мирового арбитра, определяя, какие государства демократичны, какие недостаточно, и, стало быть, опасны, со всеми вытекающими отсюда последствиями,
Однако на этих этапах план Хауса не сработал полностью, и его окончательное выполнение пришлось отложить до лучших времён.
Здесь следует обратить внимание, что в Европе тоже были свои богоизбранные, конкурирующие американским банкирам. Также и в США произошел небольшой раскол в мнениях между сторонниками нового мирового порядка. Зачем гнаться за мировым господством, если можно спокойно хищничать, качать прибыли из собственного народа и «банановых» республик?
Европейские богоизбранные банкиры и сторонники «старого» порядка в США нанесли Вудро Вильсону удар в спину. Он считал уже себя всемогущим властелином в Европе, когда против него разразилась гроза в Америке. Его обвинили во вступлении США в ненужную войну, в потерях, которые при этом понес американский народ. Так завершилась первая попытка реализовать план Хауса.
Однако тузы группировки, стоящей за спиной Вильсона, просто так не сдались и провели очередную попытку привести следующий этап этого плана в действие. Банкирами был искусственно создан мировой экономический кризис - так называемая «Великая депрессия».
Достоянием общественности стал известен такой факт: в самый день «черного вторника» 23 октября 1929 года банкир Барух привел своего друга Уинстона Черчилля на Нью-Йоркскую биржу, чтобы продемонстрировать ему собственное всемогущество – начало катастрофы мирового значения.
Сами банкиры от «депрессии» не пострадали, они вовремя избавились от ценных бумаг и на волне этой катастрофы и привели к власти своего ставленника – деятеля из команды «Вильсона» Рузвельта. Его предвыборную кампанию курировали те же Барух и Хаус. Кризис разорил сторонников команды «старого порядка".
И вот под предлогом антикризисных мер, новый президент США провел ряд реформ, ударившим американцам не меньше, чем сам кризис. А группировка близких к президенту олигархов скупала обесценившиеся акции различных компаний.
И как результат – из 14 тысяч существовавших в Америка банков, 14 стали контролировать четверть капитала страны. Очень немногие понимали, что произошло.
Один из «понявших» конгрессмен Луис Мак Федден прямо заявил общественности: «В США устанавливается мировая банковская система!». Этот политик, не убоявшись Лиги диффамации "Бнай Брит", открывал глаза американцам на преступную деятельность банкиров, обвинял Рузвельта в содействии в ограблении Америки. Но его быстро отправили в мир иной.
А в это время в Германии на волне кризиса взращивается монстр - Адольф Гитлер, которому в Плане Хауза была предназначена роль садовника для очистки «древа иудейского от сухих ветвей». Этот «садовник» начал свое триумфальное восхождение к власти исключительно за счет богоизбранных банкиров, хотя и они применили легенду прикрытия, в которой утверждалось, что Гитлера привели к власти германские промышленники.
Теперь нам известно, что еще ноябре 1922 года Адольфа Шикльгрубера посетил военный атташе США в Германии капитан Трумен Смит, хотя в то время о Гитлере и его партии в Германии знали единицы.
Бывший канцлер Германии Брюнинг сообщал: «Одним из главных факторов восхождения Гитлера было то, что он, начиная с 1923 года, получал крупные суммы из-за границы".
Барух
Макс Варбург
Пол Варбург
Существовал еще так называемый «план Дауэра», способствовавший возрождения Германии. В этом плане участвовали банкиры Морган, Барух, Канн, Мельхиор, Рокфеллеры, Диллон, Варбурги. При этом шло полное финансирование немецкой экономики, создавались совместные предприятия.
«Финансовым гением нацистов» стал Ялмар Шахт. Особо ярым сторонником приведения Гитлера к власти был Курт фон Шредер, тоже представитель богоизбранной банкирской семьи.
Владелец заводов «Один-верке», половина акций которых принадлежала американской фирме «Истмен-кодак», являлся главным экономическим советником Гитлера. Короче, владельцы разоренных немецких фирм, в которые было влито миллиарды долларов, стали как бы «вторым правительством Германии». Члены этого правительства, естественно, зависели целиком и полностью от американцев.
Таким образом, американская «закулиса» целенаправленно готовила вторую мировую войну, проводя свои финансовые, поистине дьявольские операции. И все это, как и сейчас то, что произошло с нашей Родиной, окупалось глобальными политическими, геополитическими и коммерческими выгодами. И им было плевать, что будут миллионы жертв. И не только русских, но и французов, итальянцев, англичан, американцев, немцев и, что особенно кощунственно, своих же братьев-богоизбранных.
Одним словом, речь шла тогда о реализации того же самого «плана Хауса». Гитлер идеально подходил для того, чтобы раздавить конкурентов американских банкиров.
Но, разумеется, чрезмерное усиление Германии, банкиров тоже не устраивало. Поэтому они и применили старый надежный способ, опробованный ещё в 1914 году – столкнули немцев с русскими.
Итак, как мы выяснили – все глобальные беды происходят от сионистского капитала. Главный банкир гитлеровского рейха Ялмар Шахт считался отцом мобилизационной экономики. Его рецепты повторяют те, кто предлагает вводить ограничения на операции с валютой и запускать печатный станок для кредитования промышленности. Но экономическое ноу-хау Шахта не принесло пользы ни ему самому, ни Германии.
Вот как Шахт объясняет причину того, что он стал Главным банкиром: ««Не могу поверить, что успех Гитлера зависел только от меня. Он нашел бы другие способы и других помощников. Он был не из тех людей, которые готовы сдаться. Вас обрадовало бы, если бы Гитлер погиб без моей помощи? Но с ним бы погиб и весь рабочий класс Германии. Даже вы не стали бы оправдывать это».
Выходит он радел за рабочий класс – старая песня сионистов еще с 1917 года, которую они спели для России.
В мае 1933-го Шахт вернулся в кресло управляющего Рейхсбанка, потому что готов был выделить любые деньги, лишь бы «увести с улиц последнего безработного». Об этом двумя месяцами ранее он заявил новоиспеченному рейхсканцлеру, когда Гитлер обсуждал с финансистами пути выхода Германии из кризиса.
Впрочем, сотрудничество Ялмара Шахта с нацистами началось намного раньше их прихода к власти. Еще в феврале 1930-го берлинский бомонд обсуждал брошь в виде выложенной из рубинов и бриллиантов свастики, украшавшую внушительный бюст фрау Шахт. А сам банкир во время визита в США в ответ на вопрос о росте популярности полумаргинальной НСДАП заявил: «Если немецкий народ и дальше будет голодать, появится еще больше гитлеров».
К тому моменту Шахт прославился не только как человек, обуздавший гиперинфляцию начала 1920-х, но и как экономический фрондер. В знак несогласия с новым планом репараций, принятым правительством Германии под давлением западных держав, он довольно громко ушел в отставку с поста главы Рейхсбанка.
«Мое решение не имеет ничего общего с политикой. Это всего лишь поступок уважающего себя человека», — заверял Шахт журналистов и утверждал, что намерен «стать сельским помещиком и разводить свиней». Однако по Берлину ходили упорные слухи о намерении отставника баллотироваться на пост президента.
То, что свиньями дело не ограничится, дал понять и сам Шахт. Когда ему задали вопрос «Что бы вы сделали, если завтра оказались бы рейхсканцлером Германии», он почти молниеносно ответил: «В тот же день я положил бы конец репарационным выплатам».
Немецкий ВВП не превышал 16 миллиардов долларов, экспорт составлял лишь 3 миллиарда, а внешний долг частным кредиторам — 6 миллиардов. Страна в таком положении просто не в состоянии выкладывать ежегодно по 500 миллионов Франции и Великобритании, уверял бывший главный банкир.
И неспроста ближайший сподвижник Гитлера — Герман Геринг — решил в декабре 1930-го встретиться с Ялмаром Шахтом и поговорить не только об экономической ситуации и безработице, но и о внешней политике. Беседа, судя по всему, прошла плодотворно, поскольку уже в январе 1931-го Геринг пригласил Шахта на встречу с фюрером.
«В социальном отношении Гитлер высказывал хорошие мысли,— вспоминал впоследствии Шахт. — В частности, о том, что необходимо избегать классовой борьбы, забастовок, локаутов. Гитлер требовал не устранения частного хозяйства, а руководства частным хозяйством».
Ялмар Шахт наверняка отдавал себе отчет, для чего именно он нужен бонзам НСДАП. Нацистам наличие такого союзника открывало доступ и к немецкому, и к иностранному капиталам.
Ведь в числе личных друзей Шахта был, например, глава Банка Англии Монтегю Норман. Отчасти поэтому в гитлеровской «презентации» было гораздо больше националистического, нежели социалистического.
Однако неслучайно немецкие левые упрекали Шахта в том, что, руководя Рейхсбанком, он был «главой не только государства в государстве, но и государства над государством». Он прекрасно знал, как деньги конвертируются во власть. И явно собирался вторично проделать этот трюк с помощью Гитлера. Иными словами, едва ли банкир пошел на эту «сделку с дьяволом» исключительно ради того, чтобы «сделать Германию великой и сильной».
В том же 1931-м американская журналистка Дороти Томпсон поинтересовалась: «Нацисты не смогут управлять страной ни в финансовом, ни в экономическом плане. Кто же займется этим?»
«Нацисты управлять не в состоянии, но это могу делать я, и я сделаю», — ответил Шахт.
До определенного момента негласные условия сделки выполнялись обеими сторонами неукоснительно.
«Именно Шахт на встрече Гитлера с группой германских промышленников в Берлине организовал сбор средств, необходимых НСДАП для решающих выборов в марте 1933 года. Шахт выступал в качестве хозяина на этой встрече, когда был собран выборный фонд в несколько миллионов марок», — говорится в материалах Международного военного трибунала, проходившего в январе 1946-го.
В трактовке самого финансиста его роль была скромнее: «В тот вечер в предвыборный фонд было собрано 3 миллиона марок. Гитлер попросил меня распорядиться проведением этого фонда через банковские процедуры, на что я согласился».
Наряду с гарантиями неприкосновенности частной собственности потенциальных спонсоров интересовала и реакция международного финансового сообщества на возможный приход Гитлера к власти. Но фактическое благословение такого влиятельного игрока как Монтегю Норман уже было получено.
Осенью 1931 года Шахт познакомил Альфреда Розенберга с главой Банка Англии.
Поэтому беседа Шахта с Гитлером, состоявшаяся в марте 1933-го, была скорее ритуальной. Рейхсканцлер задал именно тот вопрос, которого собеседник от него ожидал. А Шахт дал именно тот ответ, который обеспечивал его возвращение в кресло управляющего Рейхсбанком.
Руководитель германского банка, как очень умный и талантливый финансист, поднимая Германию с колен, на которые она была поставлена победителями в Первой мировой , прекрасно знал своё дело.
Первое, что он сделал - граничил движение капитала. Бушевала Великая депрессия, и либеральные подходы в принципе были не в чести. Но, опасаясь растерять электорат, нацисты не рискнули изымать сбережения населения. Регламентированы были те операции с валютой, которые осуществляли банки и корпорации.
Банкир даёт Гитлеру рекомендацию, достаточно умную и необходимую для того времени: «Ади, никогда бы не делай закупок больше, чем имеешь средств на оплату, и покупай бы как можно больше у тех стран, которые покупают у тебя - так ты избежишь сокращения валютных резервов».
В результате, к 1938 году с 25 странами — главным образом восточноевропейскими и южноамериканскими — Адольф заключил торговые соглашения, в рамках которых немецкие закупки кредитовались по специальному компенсационному счету. А продавцы обязались использовать эти кредиты для встречных закупок у Германии.
Шахт принял правильное и единственное тогда решение - отказался от хорошо известной всем экономической теории. Он объяснял это так: "для меня больше значило не соответствие классической традиции, а то, что немецкий народ должен быть обеспечен необходимыми средствами для жизни. Подорвав концепцию частной собственности, навязав военные контрибуции, непосильные для экономики, дискриминируя немецкую политэкономию различными средствами по всему миру, отрицая свободу немецких предпринимателей передвигаться и жить за рубежом, навязанный Германии мир — все это потрясло сами основы, на которых строилась традиционная экономическая доктрина».
Неправда ли, знакомые концепции для того, чтобы принять фашистскую доктрину. Главная нить её – «ЗАБОТА О НАРОДЕ» - срабатывает безупречно.
А еще главный банкир Германии ввёл параллельную квази-валюту – «мефо-ваучеры». Ничего не напоминает? «Ужель та самая Татьяна?...» Видимо, Чубайс глубоко проштудировал историю Третьего Рейха. Но в отличие от чубайсовских ваучеров, «мефо-ваучеры» немецкого банкира сделали своё дело в возродениии Германии.
«Ведь, если имеются неиспользуемые заводы, оборудование и запасы, должен быть и неиспользованный капитал, залежавшийся в предпринимательских концернах, — рассуждал Шахт. — «Изъять этот капитал посредством выпуска государственных займов не представлялось возможным. Вера людей в способность государства платить была подорвана прежними правительствами. Мне нужно было, следовательно, найти способ изъятия этого залежалого капитала из сейфов и карманов, куда он был помещен, без опасения, что он останется там слишком долго и потеряет свою ценность».
«Мефо-ваучеры» позволили Шахту решить эту задачу (заметьте: никакого дефолта), а заодно снабдить производителей ликвидными средствами, избегая раскручивания инфляции. За четыре года — с 1934-го по 1937-й — объем выпуска бумаг достиг 12 миллиардов рейхсмарок. Причем около половины этой суммы не предъявлялось для погашения Рейхсбанку. То есть «мефо-ваучеры» использовались либо как средство сбережения, либо как средство расчета. К 1944 году на руках у немцев все еще находились векселя на 8 миллиардов рейхсмарок. Выпуск квазиденег прекратился в 1938 году.
Мефо-ваучеры» использовались главным образом для финансирования немецкого ВПК. Экономический рост и занятость (только с 1932-го по 1933 год безработица сократилась в четыре раза) Германии обеспечивала прежде всего масштабная программа перевооружения.
При этом сам Шахт признает, что в этом случае социальные издержки были меньше, чем при общественных работах: «Для строительства дорог, автобанов, плотин и тому подобных объектов нужно было перемещать рабочих из родных домов, вызывая нежелательные разлуки в семьях и неся большие расходы по их обустройству. Заказы же на производство вооружений для заводов по всей стране обеспечивали трудящихся работой в местах проживания и возможность не расставаться с семьями».
«При помощи этой кредитной политики Германия создала непревзойденную военную машину, а эта военная машина в свою очередь сделала возможным достижение целей нашей политики" (тут банкир имеет ввиду, конечно, и остальную финансовую сионистскую братию. Прим моё)»
Однако, Третий рейх оказался менее подконтрольным финансовой власти, чем Веймарская республика. Нацистские бонзы в обход главного банка страны вывозили валюту и золото. В апреле 1936-го Гитлер вообще передоверил валютный контроль Герингу, при том, что Шахт именно его подозревал в незаконном экспорте капиталов. А меньше чем через полгода Герингу поручили реализацию четырехлетнего экономического плана.
А ещё у Шахта были другие враги-«тяжеловесы» среди нацистов.. Например, Йозеф Геббельс не мог простить, что глава Рейхсбанка лишил его звания «первого интеллектуала» нацистской Германии. Фюрер спокойно относился к этим склокам — так ему проще было «разделять и властвовать».
Впоследствии, когда на Нюрнбергском процессе Ялмар Шахт предложил справедливости ради посадить на скамью подсудимых и тех, кто вскормил Третий рейх, упомянув при этом американские корпорации «Дженерал моторс» и «Форд», а также персонально управляющего Банка Англии Нормана Монтегю, – американцы заключили с ним сделку, пообещав свободу в обмен на молчание. И Международный военный трибунал полностью оправдал Шахта, несмотря на решительные протесты советских юристово главе с Вышинским.
Тайну англосаксонской помощи Гитлеру на начальном этапе его партийной карьеры унесли с собой в могилу два человека
– неприметный на первый взгляд швейцарский финансист Вильгельм Густлофф (не случайно же его имя фюрер посмертно присвоит самому большому круизному лайнеру Германии) и
казначей НСДАП Франц Шварц.
Ялмар Шахт называл Густлоффа «бессменным посредником» между английскими и американскими корпорациями, с одной стороны, и нацистами – с другой (по некоторым данным, посредничество это длилось с 1925 по 1929 год).
Что же до обергруппенфюрера СС Шварца, то он умер не менее странно, чем Густлофф: 2 декабря 1947 года его должны были отпустить из фильтрационного лагеря в Регенсбурге, но на свободу генерал так и не вышел. Позавтракал, почувствовал себя плохо и через час-полтора умер – «из-за проблем с желудком», как отмечалось во врачебном заключении.
В апреле 1945 года Шварц сжёг в «коричневом доме» (штаб-квартира НСДАП в Мюнхене) все финансовые документы, которые могли бы скомпрометировать представителей стран-победительниц, и по этой причине наивно рассчитывал на снисхождение.
Но, согласно русской пословице, «шила в мешке не утаишь», свидетельства англосаксонского спонсорства Гитлера и его приспешников,
представил итальянец Гвидо Джакомо Препарата, посвятивший изучению связей нацистов с деловыми кругами Лондона и Вашингтона без малого два десятилетия,. Он поимённо назвал тех, кто привёл «коричневых» к власти.
Вот, что писал Препарата: «Кто финансировал нацистов с самого начала? Согласно смешной сказке, упорно насаждавшейся в обществе, на¬цисты финансировали себя сами, собирая деньги на митингах. Большая часть денежных средств нацистской партии имела ино¬странное происхождение. Заокеанские финансовые кланы Морганов и Рокфеллеров через банк Chase National продвигали акции IG Farbenindustrie и ряда других германских химических заводов на Уолл-¬стрит (позже детище Круппа перешло под контроль рокфеллеровской Standard Oil), а банк Диллона и Рида – Vereinigte Stahlwerke Альфреда Тиссена.
К 1933 году, когда с неопровержимой ясностью стало понятно, что компания AEG финансировала Гитлера, 30% акций принадлежали её американскому партнёру – General Electric. Таким образом на протяжении 15 лет, с 1919 по 1933 год, англосаксонская элита активно вмешивалась в германскую политику, имея намерение создать мракобесное движение, каковое можно было бы впоследствии использовать как пешку в большой геополи¬тической интриге… Не Англия с Америкой создали гитлеризм, но именно они создали условия, в которых только и мог появиться этот феномен»
Немецкий историк Йоахим Фест так описвает происхождение финансовых потоков, стекавшихся к Гитлеру: «Осенью 1923 года Гитлер съездил в Цюрих и вернулся оттуда, как говорили, «с сундуком, набитым швейцарскими франками и долларовыми купюрами».
То есть накануне попытки «пивного путча» кто-то выделил будущему фюреру солидную сумму в валюте». Этот «кто-то», по некоторым данным, был не кто иной, как сэр Генри Детердинг, глава англо-голландского концерна Shell. Он и позже будет финансировать Гитлера – через Вильгельма Густлоффа.
Занятно, что Мюнхенский суд, где слушалось дело путчистов, смог доказать лишь то, что нацистская партия получила на организацию мятежа 20 тыс. долларов от промышленников Нюрнберга, а ведь затраты на путч были не каких-то там двадцать тысяч, а в 10 раз больше…
Детердинг продолжает: ««С 1924 года, симпатизирующие Гитлеру промышленники и финансисты (Тиссен, Фоглер, Кирдорф и Шрёдер) тайно выдавали значительные суммы нацистам. При этом руководство штурмовиков и партийные функционеры получали зарплату в валюте».
Примечательно, что Фоглер и Шрёдер были скорее не германскими, а американскими бизнесменами – свои капиталы они зарабатывали преимущественно за океаном. Среди спонсоров Гитлера были и другие неоднозначные фигуры – к примеру, глава IG Farbenindustrie Макс Варбург – родной брат директора Федерального резервного банка Нью-Йорка Пола Варбурга. Или Карл Бош, возглавлявший германское подразделение Ford Motor Company».
Как же как немецкие промышленники могли желать прихода Гитлера к власти? Ведь национал-социалисты не меньше большевиков желали ограничить промышленников!
в 1931 году журналистка американской газеты Detroit News, приехавшая в Германию, чтобы взять интервью у перспективного политика Адольфа Гитлера, с удивлением узрела над его рабочим столом портрет хорошо ей знакомого человека – Генри Форда. «Я считаю его своим вдохновителем», – пояснил Гитлер.
Но Форд был не только вдохновителем главного наци, а ещё и щедрым спонсором. Сошлись Форд и Гитлер на почве свойственного им обоим антисемитизма. Ещё в начале 20-х годов «дедушка Форд» за свой счёт напечатал и отправил в Германию полумиллионный тираж «Протоколов сионских мудрецов», а затем и две свои книги – «Мировое еврейство» и «Деятельность евреев в Америке».
В конце 20-х – начале 30-х годов Форд, по некоторым данным, щедро подкармливал НСДАП (на сей счёт сохранились письменные свидетельства Франца Шварца – правда, тот так и не назвал конкретных сумм).
И в знак благодарности Гитлер наградил Форда большим крестом Немецкого орла – высшей наградой рейха, которой мог быть удостоен иностранец. Это произошло 30 июля 1938 года в Детройте, на праздничном обеде, на котором присутствовало порядка полутора тысяч именитых американцев.
Орден вручал германский консул. Форд, говорят, так расчувствовался, что даже всплакнул. После этого Форд взял на себя полное финансирование гитлеровского проекта «народного автомобиля» – ему в конечном итоге и достались 100% акций новообразованного концерна Volkswagen.
Связи Форда и Гитлера были настолько прочными, что не прервались даже во время войны. К тому времени за океаном был принят особый закон, запрещающий всякое сотрудничество с гитлеровцами (Trading with the enemy act), но для Форда этот закон, казалось, не имел силы.
В 1940 году Форд отказался собирать двигатели для самолётов воюющей с Германией Англии – одновременно с этим во французском городе Пуасси его новый завод начал выпуск авиадвигателей для люфтваффе. Европейские филиалы Форда в 1940 году поставили Гитлеру 65 тыс. грузовиков – безвозмездно!
В оккупированной Франции фордовский филиал продолжал производить грузовики для вермахта, а другой филиал, в Алжире, снабжал гитлеровского генерала Роммеля грузовиками и бронетехникой. Кстати, примечательный штришок: в конце войны союзная авиация до основания разбомбила германский Кёльн. Нетронутым – каким-то чудом, не иначе! – остались лишь несколько зданий автозавода Форда.
Тем не менее Форд (а заодно и его конкуренты из General Motors) добился от правительства США компенсаций за ущерб, «нанесённый их собственности на вражеской территории». При этом General Motors владел одним из крупнейших германских автоконцернов Opel, производивших армейские грузовики модели Blitz – «Молния».
На базе этих машин умельцы создавали печально известные «газенвагены» – газовые камеры на колёсах. К началу Второй мировой совокупные вклады американских корпораций в немецкие филиалы и представительства составляли порядка 800 млн долларов – вложения Форда оценивались в 17,5 млн, Standard Oil (ныне Exxon) – в 120 млн, General Motors – в 35 миллионов.
Так, а что с Америкой? Ведь не стояла она в стороне при вскармливании Адольфа. Сейчас стало известно, что Денежные потоки из США в Германию контролировал шеф американской разведки Аллен Даллес.
Так, В январе 1932 года состоялась встреча Гитлера с британским финансистом Норманом Монтегю. Доктор исторических наук, академик Академии военных наук Юрий Рубцов полагает, что на ней было заключено тайное соглашение о финансировании НСДАП. «На этой встрече, – пишет Рубцов, – присутствовали также и американские политики братья Даллесы, о чём не любят упоминать их биографы».
Один из братьев – будущий глава американской разведки Аллен Даллес. Спроста ли такие совпадения? Как утверждают некоторые историки, именно Даллес лично контролировал все американские денежные потоки, стекавшиеся в рейх начиная с гитлеровской избирательной кампании 1930 года. Её, кстати, наполовину профинансировала IG Farbenindustrie, к тому времени уже находившаяся под контролем Standard Oil Рокфеллеров.
Так вот, в конце второй мировой Рузвельт отправил на секретные переговоры по сепаратному миру с Германией именно Даллеса по той лишь причине, что тому было известно лучше всех, кто из американских воротил и сколько вложил в восхождение Гитлера и позже в экономический подъём рейха.
Помните в фильме «12 мгновениях весны» Даллес так пристрастно расспрашивал генерала Вольфа об имевшихся у «новых германских властей» активах и золотом запасе? Да потому, что ему поставили задачу поскорее «отбить» все расходы!
Тема финансирования Гитлера англо-американскими корпорациями настолько обширна, что едва ли её можно объять в рамках одной статьи.
За рамками нашего повествования осталась история Эрнста Ганфштенгля – американца немецкого происхождения, «курировавшего» Адольфа Гитлера от лица американской разведки в 20-х годах и передававшего будущему фюреру деньги от заокеанских бизнесменов. Не в полной мере удалось рассказать о роли англичанина Нормана Монтегю в финансировании Гитлера и расколе британской элиты...
Оценили 4 человека
5 кармы