Слово Шойгу. Россия возвращается на Балканы. Многовековые узы братства.

Многовековые узы братства.

Эти события – отнюдь не случайное совпадение: российский министр обороны заявляет о расширении военного сотрудничества с Сербией, а спикер сербского парламента под овации Госдумы заявляет о том, что никогда не введет санкции против России. Москва и Белград завершают период недоразумений и недомолвок, когда естественные связи между нашими народами были искусственно прерваны. Все возвращается к естественному положению вещей.

Трудно проследить, когда впервые возникла эта абсолютно иррациональная, казалось бы, симпатия между русскими и сербами. Но совершенно точно, что этой истории не одно столетие: возможно это случилось тогда, когда сербские правители взяли на попечение русскую обитель Св. Пантелеймона (Руссик) на Святой горе Афон, в то время когда Русь была разорена татарским нашествием. Или немного после, когда сербские просветители Григорий Цамблак и Пахомий Логофет (Пахомий Серб) внесли огромный вклад в становление русской летописной культуры. А уже потом, когда Сербские земли попали под власть османов, Иван Третий принял и устроил сербское духовенство при своем дворе, а Иван Четвертый (Грозный) написал письмо к султану, призывая его чтить святыни сербского афонского монастыря Хиландар на Афоне. Сам же первый русский царь создал Хиландару подворье обители в Москве.

После этого много чего было в наших отношениях: черногорцы учили будущих русских флотоводцев Петра морскому ремеслу, при нем и при Екатерине Второй из сербских беженцев от турецкого геноцида были созданы сербские гусарские полки и колонии Новая Сербия и Славяносербия на землях Новороссии. Уроженец Дубровника, по прихоти судьбы ныне ставшим хорватским, Савва Владиславлевич-Рагузинский стал выдающимся русским дипломатом, а потомок переселенцев из Герцеговины генерал Михаил Милорадович – героем войны 1812 года. Около трех тысяч русских добровольцев приняли участие в сербском восстании против турок, а его герой, русский полковник Николай Раевский командовал молодой сербской армией, храбро погибнув в бою.

Из русских земель в порабощенные сербские направлялись священники, возрождая разоренное Православие, и слово «батюшка» стало в те годы для сербов нарицательным. Наконец, русский государь Николай Второй вступился за маленькую Сербию, когда огромная Австро-Венгерская монархия использовало убийство, совершенное террористами, для агрессии против нее. В свою очередь сербский король Александр Второй дал приют сорока тысячам белых русских беженцев, и здания, возведенные русскими инженерами, и по сей день украшают Белград.

Кровавый передел, произошедший в обеих странах вместе с красными революциями, убийствами монархов и гражданскими войнами на какое-то время развел наши столицы, хотя и в это лихолетье сербы и русские искали возможность быть ближе и помогать друг другу, каждый в силу своего понимания исторической правоты – кто сражаясь за Россию традиционную, а кто – за советскую: так, майор Матиа Благотич погиб при штурме Народной армией Коммуча Казани, а помощник командира 36 полка Первой конной Алекса Дундич – при штурме Ровно. Зато Белград от немецких захватчиков советские воины и югославские партизаны освобождали вместе . . .

Далее на ПолитНавигаторе . . .