Автор помнит времена, когда эта калитка на даче родителей в деревне Гуляево была фильдеперсовая
Мелкий афтор своими новенькими еще пальчиками лично красил кисточкой калитку - розы - красной краской, листья - зеленой. Красиво было.
А штакетник был тогда совсем новый, белый и вкусно пах лесом.
С той поры много всякой всячины стремительно промчалось. И разные необратимые вещи случились.
В частности, полностью вымерли аборигены, сотни лет жившие на берегах уральских рек. Их вина состояла лишь в том, что родовые деревни облюбовали дачники из мегаполисов.
Автор не помнит, как пропало основное население деревни Гуляево. Произошло это стремительно. Вот только что стояли черные, крытые тесом избы, а на берегу заливов кривились дедовские баньки. Мычали коровы и ходили строем гуси...
Как вдруг - херакс! Кругом частоколы, из-за которых выглядывают разноцветные крыши.
И ни одного аборигена. Словно их никогда и не было.
Хотя трое гуляевских аборигенов, бесполезные и цепкие как сорняки, еще несколько лет делали вид, что мир не сдвинулся.
Старик Гуляев жил со своей старухой в огромной черном доме на высоком берегу реки Сюзьва.
В доме по уральскому обычаю под одной крышей был объединены двор, сарай и всякие бесполезные постройки. Там всегда было темно. И повсюду громоздились музейные экспонаты: прялки, трофейные немецкие мотоциклы, двухведерные бутыли и огромные самовары.
Старики Гуляевы до ледостава ловили сеткой рыбу и меняли ее на водку. Зимой их видно не было. Выползали только по весне.
Как-то глубокой осенью старик Гуляев пришел к моим родителям и принялся рассказывать, как утонула его старуха:
- Я и не заметил, што она с лотки упала. Плыву себе, сетку выбираю. Смотрю, а она вдалеке плават. Пальто пузырем надулось. А сама лёгка стала, маленька. Вот и плават, не тонет...
Сам старик Гуляев сжог до смерти нутро. Он нашел бутылку прополиса, спрятанную покойной старухой за божницей и немедленно выпил.
Сейчас на месте Гуляевского дома стоят целых два замка из оцилиндрованного бруса с красными крышами под черепицу.
Дома поставили не в глубине, где стояло хозяйство Гуляевых, а на красивом высоком берегу.
Вот только река Сюзьва каждую весну съедает полметра берега.
Уже нет красивой подъездной дороги, парковки, площадки барбекю.
И еще чего-то. Лет через пять начнет смывать и красивые боярские усадьбы.
А этот заборчик, что виден сквозь историческую калитку, поставлен на месте дома самого последнего гуляевского аборигена - Валерки. Он вел себя как Брестская крепость и сдался лишь лет пять назад. Многие дачники предлагали ему заработать, приглядывая за садом-огородом во время их отсутствия, но Валерка с гневом отказывался:
- Что я вам слуга штоли?
Валерка был знаменит тем, что по пьянке зарубил топором родного брата. Тюкнул его по башке и снова лег спать. Отсидел, вернулся в деревню Гуляево и зачем-то женился на пермской старухе. Бабка была вдвое, если не втрое старше его. Ей исполнилось лет восемьдесят, а Валерке было немного за тридцать. Хотя внешне это было не определить. Валерка был маленький, сморщенный, в глубоких морщинах. Всегда одетый в какое-то стариковское тряпьё.
Участок земли с просевшим домом еще Валеркиных родителей продали богатым пермякам дети его супруги. Самого Валерку тоже вывезли куда-то, где он и сгинул. Больше аборигенов в уральской деревне не осталось.
Оценили 0 человек
0 кармы