Хотя по закону мужчина и женщина равны, но до подлинного равенства нам еще далеко. По существу, именно это ярко показали и российский флешмоб #Янебоюсьсказать, и мировой #MeToo. Писательница Барбара Кингсолвер призывает женщин решительней отстаивать свою независимость и безопасность.
Когда дочери учились в 5 классе, я проводила с ними такую тренировку: я изображала одноклассника, который их запугивает, а они должны были смотреть мне прямо в глаза и повторять: «Не смей так говорить со мной! Не смей так вести себя со мной! Я это ненавижу!» — до тех пор, пока у них не получалось произносить эти слова совершенно уверенно. Я была уверена, что это единственное решение — научить моих девочек защищать себя.
Но почему нам так трудно бывает вымолвить хоть слово в свою защиту? Почему нам проще натянуто улыбаться и говорить что-нибудь вроде: «Ну, не надо…» умиротворяющим тоном, который мужчины так часто ошибочно принимают за кокетство?
Женщины моего поколения могут сказать, что нас так воспитывали. Мы вроде бы постарались воспитать своих дочерей иначе, и все же ситуация на нашем веку не сильно менялась: по-прежнему мужчины проявляли сексуальную агрессию, а женщины боролись за право ее остановить. И по-прежнему критерием успеха женщины была ее привлекательность для мужчины. Мужское внимание как ценный приз, отвергая его, ты как будто выглядишь грубой и склочной.
Теперь женщины наконец стали отказываться воспринимать мужские заигрывания как награду, и за домогательства мужчины могут даже потерять работу. Похоже, мир перевернулся. Но и те и другие чувствуют себя дезориентированными, ведь новых правил пока не существует. Женщины знают, что им отвратительны любые непрошеные сексуальные поползновения. Но им до сих пор приходится идти по минному полю, поскольку мужчины не могут взять в толк, что позволительно, а что нет.
Мы тратим уйму сил на то, чтобы выглядеть хорошо, но не слишком хорошо. Мы хотим стать настоящими профессионалами, но при этом не казаться неприступными. А мужчины между тем живут себе и в ус не дуют. И кто компенсирует нам необходимость жить постоянно настороже, натянуто улыбаться?
Традиция, позволяющая одним людям контролировать других, не заслуживает почитания, даже символического
Эти темы так или иначе поднял флешмоб @MeToo, и в ответ на наши протесты мы получили протесты в ответ. Патриархат стоит на своем — потому что кто же добровольно отказывается от власти? Но если честно, множество женщин тоже разделяют убеждение, что мы не вполне равны мужчинам.
Удивительно, что мы готовы заметить в себе скрытые расистские предрассудки, но при этом совершенно не видим в себе явных гендерных предубеждений. Религиозная идея о подчиненном положении женщины все еще правит бал на всех континентах. Самые продвинутые из нас без раздумий идут на матч по американскому футболу (единственный вид спорта, куда до сих пор не допущены женщины) или восхищаются свободомыслием нового Папы, хотя он против того, чтобы женщины сами регулировали рождаемость.
А на свадебных церемониях, религиозных или светских, все аплодируют, когда присутствующим представляют новую «миссис такую-то». Никого особо не смущает, что женщина берет фамилию мужа, выходя замуж.
Разумеется, сегодня есть и другие опции: я, например, оставила свою фамилию и дала ее своим дочерям. Но большинство современных невест без раздумий принимают этот ритуальный отказ от собственной идентичности и переходят на фамилию мужа — главы новой семьи, подобно тому, как когда-то рабы меняли свою фамилию, когда их покупал новый плантатор.
Знаю, что многих возмущают подобные параллели между традиционным браком и рабством. Конечно, брачный договор теперь изменился: современную жену уже никак не приравняешь к движимому имуществу. И мне скажут, что эта перемена фамилии — всего лишь дань традиции. Я на это отвечу, что у меня есть соседи, которые до сих пор вывешивают флаг Конфедерации и тоже уверяют, что это просто дань традиции, которой они гордятся.
На мой взгляд, традиция, позволяющая одним людям контролировать других, никак не заслуживает почитания, даже символического. Да, брак не рабство, но готовность пожертвовать своей фамилией ради партнерства заставляет задуматься, какое место отводится женщине в супружеских отношениях. Мы можем жаждать гендерного равенства, но мы мало за него боремся и не устанавливаем четких границ.
Много лет назад в студенческие годы я провела семестр за границей, в чудесном городе с богатой историей. И вот два предложения на английском, которые я там чаще всего слышала: «Пойдем выпьем кофе?» и «Хочешь, займемся любовью, детка?» Причем второе, как правило, следовало сразу за первым.
Я жила рядом с большим парком, где было бы так хорошо гулять или заниматься. Но это было невозможно: то и дело за тобой кто-то увязывался, угрожал или демонстрировал из кустов свое причинное место. И вместо прогулок я забивалась в свою тесную комнатушку.
В конце концов, меня это настолько достало, что я схватила диванную подушку, засунула ее под широкое платье и с таким «животом» отправилась в парк. Эффект был магический: к «беременной» никто и не думал приставать, и до самого конца семестра я гуляла без всяких ограничений. Конечно, мой вид меня не очень устраивал, но что поделать: я на своем опыте убедилась, что гораздо важнее чувствовать себя в безопасности, чем выглядеть привлекательно.
Женские журналы уверяют нас, что нам не нужно выбирать что-то одно, что мы можем быть и независимыми, и соблазнительными одновременно. Но полистайте глянцевые картинки — очевидно, что привлекательность тесно связана с зависимостью, она предполагает самые суровые меры по переделке себя самих — только чтобы соответствовать мужским вкусам.
Нам нужно найти какой-то здравый компромисс между этими крайностями. Для начала стоило бы трезво поразмыслить, насколько важно нравиться миру мужчин в целом. Конечно, не все мужчины смотрят на понравившуюся женщину как на добычу. Но такие в меньшинстве. И в этом вся суть вопроса. Мир мужчин не заслуживает нашей неразборчивой благосклонности, и движение #MeToo это подтверждает: оно ясно показало, что женщины находятся под угрозой. Не иногда, а все время.
Мы все хотим покончить с «культурой изнасилования» раз и навсегда. Но если мы будем говорить вразнобой или ласково просить, толку не будет
У нас нет бесконечного разнообразия опций для завоевания одобрения мужчин (да, в нашем мире это называется «одобрением»). Но еще мы хотим быть любимыми, возможно, даже чересчур этого хотим. Именно любимыми. Потерпите немного, пока мы во всем разберемся и сможем сформулировать это самым прямым и доступным языком. Казалось бы, не так это и трудно — потребовать оставить нас в покое, чтобы мы чувствовали себя в безопасности, где бы мы ни работали, куда бы ни шли, какую одежду ни надели бы. Но для бесчисленного множества женщин, которые терпят домогательства на работе, это кажется очень сложным, и мало кто решается дать отпор мерзавцам.
Дорога к свободе перекрыта разнообразными уничижительными фразами в духе «Она слишком много о себе возомнила!». Давайте скажем ясно: никто из женщин не хочет жить в «культуре изнасилования» (термин, описывающий культуру, в которой сексуальное насилие над женщинами обычно, а господствующие отношения, социальные нормы и практики нормализуют, допускают или даже оправдывают его), мы все хотим с ней покончить раз и навсегда. Но если мы будем говорить вразнобой или просить, толку не будет. Ничего не изменится, пока по-настоящему влиятельные агрессоры не ответят за свои действия.
Здесь не к месту природная женская мягкость и желание оправдать виновных. Никакая реакция с нашей стороны не будет чрезмерной, учитывая бесконечные унижения со стороны мужчин, их аргументы типа «Ничего не было!», «Ей самой понравилось!», «Она так хороша, когда злится!». Нам надо дать выход своему гневу, иначе женское сообщество однажды взорвется, как скороварка.
Нам надо возвысить свой голос и говорить таким тоном, чтобы никому не пришло в голову, будто мы флиртуем. Давайте прекратим тактику умиротворения мужчин, обладающих властью. Не смей так говорить со мной! Не смей так вести себя со мной! Я это ненавижу!
Оценил 1 человек
0 кармы