Предисловие
Записки мобилизованного бойца СВО с позывным «Шеф» попали ко мне случайно: прислали друзья из Перми. Они были написаны немного коряво, с ошибками (я потом аккуратно поправил то, что нужно). Но поначалу не мог оторваться от текста, настолько много в нём было настоящего боевого духа, нормальной мужской морали, юмора, человечности… В общем, в этих записках – честная солдатская правда о нынешней войне. Не в обиду будь сказано многим моим коллегам писателям и журналистам, но за три с лишним года, что длится Спецоперация, я о СВО ничего лучше не читал. Надеюсь, и вы, дорогие читатели, со мной согласитесь.
Сергей Тютюнник, полковник запаса, участник восьми локальных войн, член Союза писателей России
Визитная карточка
Начнём, как говорится, от печки. Немного о себе. Здоровый мужик, можно даже сказать, толстый. 115 килограммов при росте 190. Не спортивный. Почти 35 лет (на осень 2022 года). Женат, две дочки: старшая пошла в первый класс, младшей почти три года. По образованию технолог-машиностроитель, закончил заочно Пермский авиационный техникум. За плечами ещё четыре курса Политеха пермского, по экономической специальности, заочно. Что бросил «вышку» — не жалею, с железом и программами всё-таки интереснее, чем с людьми. Устаёшь от людей.
Жил в центре Перми. Работал на заводах. Грузчик, стропальщик на кран-балках, пильщик заготовок на ленточной пиле, правильщик проката и труб, оператор ЧПУ (токарная группа) после обучения. Наладчик станков с ЧПУ.
Курю где-то пачку в день, но до мобилизации курил меньше. Не пью почти, а в армии и совсем завязал с алкоголем. Люблю читать и слушать передачи (политика и история). Хобби, так сказать. По политическим взглядам — левый патриот. Наверное, как большая часть населения в России. По национальности наполовину русский, наполовину немец — волгадойч. Крещёный, но в Бога скорее не верю. Слушаю и читаю «Гоблина» Пучкова и множество его гостей: Ростислава Ищенко, Клима Жукова, Александра Роджерса, Сергея Савчука, Руслана Карманова и т. д.
Срочная служба
Чтобы описать, как я был подготовлен к мобилизации, начнём со «срочки». Служил я в 2006–2008 годах, это предпоследний призыв на два года. Призвали меня из Перми. На сборном пункте протусил три дня. Вечером отпускали домой, так как жил я недалеко. И, наконец, приехал «покупатель». Майор, зам. командира бригады по физической подготовке. Спросил: «Пойдёте во Внутренние войска?» Мы сказали да. Нас переодели в летнюю форму, выдали бушлат и ватники (на зиму). И мы поехали.
Сначала на поезде до Москвы, затем в Софрино на электричке — там бригада ВВ. Учебный батальон. Приехали, поспали.
С утра учат заправлять кровати. Объяснил и показал младший сержант. — Всё понял? – спрашивает.
— Вроде да, не дурак.
— Давай сам.
Первый раз не получилось у меня хорошо заправить. Мне сразу «подача» — в печень… Не сложились, так сказать, отношения. Я отсиделся пару минут и прыгнул на сержанта. Отомстить не дали, разняли. При этом мне «люлей» аккуратно всыпали, чтобы без последствий. И сержанту тоже «люлей» дали.
Оказывается, он не имел права, по армейским понятиям, бить меня: он только после сержантской учебки прибыл, из Лунёво. Полгода всего отслужил. Молодой ещё — «духов» бить. Короче, притёрлись потихоньку…
Только вроде в ритм вошли, начали в званиях и погонах разбираться, а нас раз — и в поля, в кино сниматься в качестве массовки для фильма «Слуга государев». Ходили коробочкой в шведской и русской форме петровского времени. Интересный опыт.
Жили в палатках. За съёмки нам полагался глазированный сырок вечером — в качестве дополнительного питания. Вообще, кормили в Софрино плохо, плюс повара крали и дедам жарили картошку. В бигусе картошки почти не было, а в молочной каше — сгущёнки и т. п. Постоянно хотелось жрать.
Одного повара офицер поймал, когда тот нам же украденную сгущёнку продавал. Заставили самого выпить, обе банки сразу. «Духи» все подумали: нам бы такое наказание.
В полях мы были без оружия. После съёмок приехали обратно в часть. Сходили на стрельбище, выстрелили по три патрона и ещё магазин. И тут — присяга. Слава богу, со строевой у меня не было проблем, как у некоторых. У нас проблемных (со строевой) почему-то называли «терминаторы».
Приняли присягу. Уже почти распределили по ротам. И тут приезжают красивые офицеры в оливковых и краповых беретах: «Кто хочет послужить в спецназе?» Мы все: «Я!». Сержанты говорят: «Придурки, там ад». Сержанты были правы.
Отобрали нас, кто подходил по здоровью. И в Москву. Оказывается, формировался в это время 33-й отряд «Пересвет». Нас в учебную группу определили, и начался ад. Кроссы в брониках с вводными типа «граната!», таскали бревно, изучение устава в упоре лёжа, «похороны» окурка в яме метр на два и два в глубину (выкопать на время). Не успели – следующую яму копаем. Парково-хозяйственный день в ОЗКа (Общевойсковой защитный комплект. – Ред.). Отжимание в сушилке всей группой, так как какой-то дебил не свои носки, а сержантские взял и надел. Отжимались, пока он не признался. Слюней и пота было на пару сантиметров в глубину…
Наконец, распределили в боевые группы. Там с «физо» полегче, но была дедовщина. Дедовщина аккуратная, без последствий для здоровья, но всё равно неприятно.
Для понимания: уходил я в армию около ста килограмм, а в спецназе весил уже 70. Самый мой маленький вес во взрослом возрасте. Хотя кормили хорошо, по сравнению с Софрино.
В основном на нормальные занятия я не попал. То дневальный, то больничка, то подготовка к параду. Начались проблемы с коленями от беганья в брониках. Да ещё и не в одном. Плохо пробежал, накосячил – ещё два круга накинут. Опухали мениски. Раз в больничке полежал, два. Снова нагрузки, снова колени опухают. Отец приехал навестить, когда я ему сказал о проблеме.
«Тебя комиссовать, или будешь в части попроще дослуживать?» – спросили офицеры. Я сказал, что хотелось бы дослужить, девять месяцев уже отслужил, деды скоро уйдут. И меня перевели в обычную часть — специальный моторизованный полк при штабе 55-й дивизии. В нём всё было намного проще, но и сложнее — смотря как глядеть. Полицейская форма — не надо подворотничок подшивать. Но есть парадка, в которой за пределами части ходим по службе. За ней надо следить, чтобы была нарядной. Из «физо» — только зарядка с утра. Учёбы почти никакой, только наряды: кухонный, суточный, караул… Но главное, каждые три-четыре дня — охрана метро и массовых мероприятий. Патруль, оцепление, резерв.
В батальоне, в котором я служил, хронически не хватало людей. Например, летом 2007 года я, не сменяясь, простоял в суточном наряде два месяца. В роте не было людей — все в нарядах. Рядовых призыва 2006 года нам совсем не дали, только шесть человек сержантов из Лунёво, а деды ведь ушли. В самый бедный момент с людьми у нас из целой роты оставался лишь один взвод… Зато в казарме было просторно. Кровати даже одноэтажные были. Потом с людьми стало получше, но всё равно — лишь 60 процентов от штатного состава.
Охранял почти все станции метро в пределах кольцевой, да и другие линии тоже. Новый 2008 год на Красной площади встречал в оцеплении. За всю службу стрелял на стрельбище раз 12, из них восемь — в спецназе. Из Москвы на стрельбище в Электросталь или Софрино далеко возить.
По итогу «срочки» что я умел? Стрелял из АК, ПК, РПК, СВД (автомат, пулемёт и ручной пулемёт Калашникова, снайперская винтовка Драгунова. – Ред.) даже из «винтореза» и ТТ (пистолет. – Ред.) один раз ротный дал пальнуть. Но точности никакой: так, отстрелял в сторону мишеней — и молодец. Постоянно времени не хватало, чтобы научили. Оружие никогда не пристреливал. Штурмовые действия, полоса препятствий, горная подготовка, минирование, инженерная подготовка и т. д. Ничего этого не было ни разу! РПГ (ручной противотанковый гранатомёт. – Ред.), «Муха», АГС (автоматический гранатомёт станковый. – Ред.), метание боевых гранат — тоже ни разу. Даже в руках не держал. Хотя в спецназе всё это в расписании было. Но… либо наряд, либо стройка, либо больничка. Часть была новая, на базе старой: многое переделывали и достраивали.
Рукопашный бой: три раза попадал на занятие. Очень мало. Стрелковое оружие (кроме «винтореза» и ТТ) собирать, разбирать, чистить умел. Обязанности караульного помнил наизусть (сейчас, конечно, уже нет). Короче, как солдат подготовлен был на «тройку», ближе к «двойке». Как дневальный, работник кухни, разнорабочий на стройке и патрульный ППС — крепкая «четвёрка». И ещё — непередаваемое чувство свободы, когда настал дембель.
На военных сборах после срочной службы ни разу не был…
Мобилизация
Пришло уведомление явиться в военкомат 23 сентября — для уточнения данных. Пришёл, а там уже вручили повестку. В ней написано: кружка, ложка и еды на сутки, явиться 26-го в 10 часов в военкомат, быть готовым к выезду. Спросили: «Справка о какой-нибудь болезни есть?» Если есть — звонили в больницу и уточняли, если нет — добро пожаловать в армию.
Женщины, которые раздавали повестки, все в мыле. Многие мужики на них ещё и наезжали. У кого-то бронь вроде должна быть: нефть, железная дорога, ЖКХ, производство непрерывного цикла (как у меня)... Но повестки выдали всем, кто пришёл.
Поехал я на работу, но туда уже звонили. В отделе кадров долго думали, как меня записать правильно. В итоге можно сказать, что я почти как в декрете: с сохранением рабочего места, что очень хорошо. Так как в марте (2022 г.) я наконец-то сдал на наладчика пятого разряда и стал с дополнительными сменами получать около 100 тысяч рублей. Премия плавала в зависимости от моей выработки и выработки всей смены.
В общем, на работе отнеслись хорошо: закрыли четыре смены до конца месяца (по среднему заработку) и ещё за октябрь позже заплатили среднюю зарплату. Ещё дали матпомощь 25 тысяч, когда попросил на обувь и форму, чтобы было в чём ехать на войну.
Отъезд
Приехал в военкомат. До этого побегал по магазинам — закупался вещами. Был похож не на военного, а на охотника. До отъезда были проводы: жена ревёт, парни с работы пришли — тоже в шоке, дети не понимают, куда отца забирают… Морально было тяжело.
По итогу, с работы забрали по мобилизации трёх человек. Хотя практически все мужики служили. Как, по какому принципу делался выбор людей для мобилизации, я так и не понял. У меня на заводе оператор был (не так давно пришёл после контрактной службы в армии) опытный в военном деле, 27 лет мужику, однако ему ничего не пришло — ни повестки, ни уведомления. Так что военкоматовской логики я не понял.
По ощущениям, мобилизация была полудобровольной. Даже на три четверти. Государство условно говорит: мужики, надо послужить Родине, повоевать. 9/10 ответили: ну, надо, значит надо. А десятая часть: не, давай мы попетляем — и начинаются игры с государством. Не пришёл в военкомат по мобилизации – штраф. Хитрованы: да и наплевать, начинаются поиски справок и «брони» на военных заводах. Короче, есть куча причин отмазаться. Государство в ответ: да и наплевать на вас, у нас добровольцы есть!
Кстати, у меня с женой до сих пор разборки. Она: почему не ушёл на «Протон» (это пермский завод военный)? Связи были, уже ждали меня там, и специальность подходящая… Романтиком меня обзывает, красавица моя. Я в ответ только улыбаюсь, а это её ещё больше бесит… Люблю её очень и скучаю, хорошая она у меня.
Но переход на другое место работы надо было делать (если бы захотел) до «интересных» записей в военном билете, после — уже поздно. Меня же государство позвало – значит, надо. Я ни в коем случае не наезжаю на мужиков, которые петляют от мобилизации: война — это страшно. Выбор каждого, в какие игры с государством играть. Вывод-то какой из этого моего рассуждения? То, что у нас армия добровольная, в отличие от хохлов.
Завели нас в военкомат, перекличка: кто пришёл — на отъезд. Вообще, на перекличку не пришло из ста человек всего пятеро.
Сели в автобусы, повезли нас на областной призывной пункт. Там я немного обиделся, потому что нас встречала полиция в защите для разгона беспорядков. Хотя, может и правильно: часть народа уже была нетрезвая. На входе — обыск на наличие алкашки, но такой… поверхностный. Я думаю, кому было надо, всё равно пронесли.
В областном сборном пункте построили, начал выступать какой-то чин. Ждали губернатора, но в этот раз его не было. Чин сказал какую-то ерунду: типа, и все кредиты вам закроют, и подъёмные большие выдадут… А народ заведённый… Никогда не забуду парня с позывным «Кипиш». Он пьяный с чемоданом на колёсиках (колесо одно уже сломано) идёт через весь плац что-то рассказывать или доказать этому чину. Парень, кстати, золотой — и песни, и стихи классные писал, в соседней роте был впоследствии.
Я служу в полку Уральском,
В Запорожье начал путь.
А войска мои – пехота,
Мы живём в окопах, друг.
Шёл мой полк по Запорожью,
Где-то шёл, а где стоял.
Если надо – закопались,
Если надо — воевал.
Многое мой полк отведал,
Многое он повидал —
Боевой, Уральский, стойкий.
Горд, что я в него попал.
Батальон — моя семейка,
Командиры мне — отцы,
Все солдаты — мои братья.
Жалко, нет у нас сестры.
Батальон геройский, дружный,
Правда, стал он маловат.
Оттого его геройским
Называю. Так вот, брат.
Я рассказывать не буду
Весь наш трудный долгий путь,
Чтоб читателю-солдату
От войнушки отдохнуть.
Те, кто жив, те рады жизни,
Рады солнечному дню.
Жизнь ценить мы научились,
Верить людям... Быть добру!
Это стихотворение позже написал боец с позывным «Кипиш», 1455-й мотострелковый полк, 2-й мотострелковый батальон, 6-я рота, 1-й взвод.
Как-то нас успокоили словами разные чины, посадили в автобусы (их много было — штук 20) и повезли в незабвенную Елань. Дали воды и орешки со сгущёнкой в дорогу — первая гуманитарка у нас. Выехали в восемь вечера. И утром в 6 часов были уже в части.
Елань
Приехали в Елань в 6.00, но в часть запустили только в девять.
Я ехал хорошо, пьяных в автобусе не было. Зато в остальных автобусах часть мужиков были синие, как изолента, и ещё по дороге добавляли. Там было всё! Про неаппетитные подробности не будем. Всё-таки мужики на войну ехали.
Из смешного. «Горыныч» мне рассказывал уже много позже. Остановилась колонна покурить. Их автобус очень удачно остановился напротив кафе. Они зашли, купили воды, и не только. «Горыныч» (ответственный) вернулся посмотреть: никого не забыли? Смотрит – забулдыга сидит и спит. Ну, точно же наш — в лицо ведь никого ещё не знаем. А на некоторых из наших очень похож. Он его — на плечо, и в автобус. Позже оказалось – никакой он не мобилизованный. А его уже в Елань привезли! Ничего, потом уехал…
Привели нас сначала в клуб, на распределение. Клуб хороший, недавно отремонтированный. Вообще, Елань и как город, и как учебный центр — в процессе реконструкции. Что-то там новое, что-то в строительных лесах, а что-то не менялось с 1970-х годов.
В клубе в туалет нас не пускают, слишком нас много, и некоторые нетрезвы — загадим. А туалеты «типа сортир» ещё не выкопаны. Это всё будет, но потом. Оккупировали для нужды рядом стоящее разрушенное здание.
Сидим, смотрим кино, очередь распределения идёт медленно. Народ не трезвеет, потому что «разведка» нашла магазин «Магнит». Правда, далеко — километров 5. Но бешеной собаке 7 вёрст — не крюк. Сухой закон в гарнизоне ещё не ввели. Лишь через 3 дня после моего приезда запретят продавать алкоголь вообще, и гражданским тоже.
Елань очень большая, в такой большой части я ещё не бывал. Как командир данного учебного центра всем этим рулил во время мобилизации — просто не представляю. Наверное, жил не тужил, и вдруг – раз, и у него во временном подчинении – дивизия, со всеми приданными подразделениями! И всё это в течение двух недель (ну, может, месяца). Причём, не нормальная часть, а какие-то странные люди, иногда не трезвые, или чудят. И даже офицеры – только что с гражданки. А ещё у них скоро будет оружие. Их надо накормить, чему-то научить, выдать форму, где-то положить спать. Они будут болеть (осень уже началась, холодает). Ещё куча задач.
При этом, параллельно учебный центр живёт своей жизнью, есть свои срочники, контрактники приезжают после ранений с Украины, инструкторы из «Вагнера». Да и просто штатные подразделения, например, учатся пользоваться БТРом.
Самый прикол: мобилизация частичная. Вначале даже старшие офицеры не понимали, что это такое. Какие склады можно открывать для выдачи оружия и имущества – неясно... Это я случайно подслушал разговор. Вот такая управленческая задача.
Слава богу, почти все из нас служили «срочку». И понимают, что такое армия, что надо многое «рожать»… Есть приказ, и его надо выполнять.
Был у нас в роте один «красавец», не служивший. Думал, что ему всё дадут, накормят, напоят и прочее. Прозвище «Золотой дух». Уже в Пологах, на Запорожье, мы с него дня три ржали. Как-то он подошёл к командиру взвода и сказал: «Устал я служить. Где написать заявление на увольнение?». У всех наших реакция: а что, так можно было?..
Командир полка
Сразу после Вербового я невзлюбил некоторых командиров. Не мог поставить мысленно себя на их место, да и сейчас не могу. Всё-таки меня на офицера не учили. Как разорваться между выполнением боевого приказа и мыслями, что пацанов практически на смерть посылаешь? А там — как повезёт. И при этом вместе со своими подчинёнными в бой не идёшь. Как смотреть людям в глаза, когда в них плещется страх и желание жить? Как говорится, у каждого доктора есть своё кладбище. У старших боевых офицеров оно больше, намного больше. Но сейчас я понимаю, что с командирами в тот момент мне повезло. За редким исключением.
Особенно поначалу мне не понравился командир полка. Слухов нехороших про него много ходило. Хотя лично мне он много хорошего сделал. Отпустил из Елани попрощаться с родными. Просто своим разрешением. Мы там маленько взбунтовались. И он вышел, выслушал. Сказал: «Ладно, езжайте. Посмотрим, мол, сколько не вернётся. Но чтобы через три дня были!» Кое-кто всё же не приехал. Явно же начальство за это командира не похвалило.
В Вербовом после того, как прилетела ракета в магазин, у нас в роте сразу минус 8 человек, в том числе «Вишня». Все остались живы, но ранены сильно. Командир полка усилил нас 8-ю пацанами из ремонтников и из сапёров. Чтобы парни из нашей роты могли в отпуск уйти.
Судя по поступкам командира полка, у него насчёт отпусков пунктик. Должно 10 процентов личного состава подразделения быть в отпуске — значит, пойдут. Никогда у нас в полку такого не было, чтобы в отпуск за деньги уезжали. Даже на уровне слухов.
А ещё командир полка выбил нам право, чтобы в ветеранский отпуск за 2023 год мы сходили в 2024-м. Хотя знатоки говорили, что он не переносится на следующий год, если не успел отгулять.
Зла от командира полка я не видел, получается. Лично не общался. Да и зачем мне с ним общаться? Я же не косячу. Меня воспитывать не надо.
Переезд
Конец июля 2023-го. На нашем направлении идут бои. Хохлацкий «контрнаступ» набирает обороты. Мятеж Пригожина уже кончился. А нам нормально: приходите, хохлы, — встретим. У нас всё готово. У армии куча резервов. Резерв — это мы.
Пришёл приказ: собираемся, скоро переезд. Так получилось, что пересёкся я с офицером не нашим. Он начинает объяснять, как быстро оборудовать стрелковую ячейку. «Вас же в тяжёлое место отправляют. Оборону с колёс принимать». Так, как он говорил, не случилось, но перенервничал я знатно. И капитально сорвал спину. Хотя ничего сильно тяжёлого не поднимал.
Передислокация идёт. Сначала — рекогносцировка ротного. Выезд с позиций в домик. Переезд на новые позиции. Это целая логистическая операция, учитывая личный состав, оружие, БК (боекомплект. – Ред.), личные вещи… За неделю управились всем батальоном. А я в это время в домике отлёживаюсь, диклофенак колю. Лечился, чем мог. На новые позиции я прибыл последним.
На место нашего батальона заехала рота с ребятами из ДНР. С ними интересно пообщался. Поковылял к ним, туда, где раньше моё отделение жило. Решил им продать маленькие холодильник и телевизор. Зачем мне они на новых позициях? Пришёл. Начали договариваться о цене. Я говорю: «Десять. За сколько купил, за столько и продаю». Командир их взвода отвечает: «Шесть». Тут, как говорится, «еврей заплакал», и достал две пятёрки. Ошибка его была. Я забираю из его рук деньги. Он в шоке от такой наглости. Говорю: «Сдачи нет — я немец, ваши разборки с евреями мне не интересны». Заржали все. Хорошие парни.
Пацаны мои, когда узнали эту историю, долго меня барыгой называли.
Опять копать
Опишу новые позиции роты. Это окраина Вербового. Километр до начала посёлка в сторону Работино. Позиция между двух просёлочных дорог. Лесополоса. У первого взвода — густая, у третьего — отдельные деревья. Метров четыреста впереди — танковый ров. Ещё метров триста – «зубы дракона». Говорят, всё заминировано. У первого взвода выкопано на отделение. БАРСики стояли и держали дорогу. Хорошо так всё выкопано и построено. Только никакого бетона. Чисто полевая оборона. Дальше — только окоп с масксеткой сверху и капонир танковый, заросший уже давно. У 2-го и 3-го взвода вообще пусто. Парни вначале под деревьями спали.
Я почти последний заехал, так что мне и отделению — копать. И блиндаж, и остальные позиции. Козырные места уже разобрали. Временно наше отделение определили в старые окопы, на ящиках спать. Отделение маленькое, всего 4 человека.
Ротный сказал: «Шеф», копай потихоньку, лопата лечит. Только без надрыва. Спину разминай». Что характерно, он прав оказался.
«Комбаты» и «васильки»
Нам опять повезло. У нашего батальона — рации «Комбаты». Их было довольно много. У каждого командира отделения, пулемётчика и т. д. В среднем у каждого пятого. Ещё и соседям могли дать связь держать и корректировать взаимодействие. Как они нам достались — не знаю. Гуманитарка или армия дала? Рации хорошие, прошитые, бьют довольно далеко. Километра 1,5–2 без противодействия. С противодействием — метров 100. Заряжали их от генератора, прикопанного. У каждого взвода — свой. Часа три-четыре он вечером работал.
В 1-м взводе протянули электричество с помощью полёвки (проводная линия. – Ред.) в каждый блиндаж. В других взводах — не знаю, не интересовался.
Почему повезло с рациями? Они обеспечивали командирам управление батальоном, ротами... Когда начинается настоящий обстрел, «тапикам» (ТАП – полевой телефонный аппарат. – Ред.) и полёвке — сразу конец.
Так обычно происходит бой в обороне в моём понимании (академий не заканчивал). Противник вас размягчает артиллерией и другими средствами. Потом заходят штурмовики. Если мы слабые или ушли, то берёт позиции. Если нет – отходит, и снова работает арта.
Пока противник не успел закрепиться и подтянуть всякое интересное, по нему отрабатывает наша арта, и контратакуют наши штурмовики. И всё в обратном порядке. А за позициями, которые атакуют, подготавливаются следующие. Вот так — кто кого переупрямит и у кого лучше подготовлены войска, а главное — артиллерия. Она всё решает, в принципе.
У меня рация была, так как я пулемётчик. Я слышал, как шёл бой. Да и видел «с самого низу».
За моими позициями «Солнцепёк» отрабатывал, блуждающий миномёт, танк часто. «Грады» за мной не работали — слишком близко к ЛБС (линии боевого соприкосновения. – Ред.). Вот когда мы в Пологах стояли, они знатно с нашей стороны долбили. Впереди меня частенько парни на броневике отрабатывали. Один раз едут назад, «Катюшу» поют. Душевно… «Грачи» летают, тоже работают. Жаль, правда, не туда, куда мне бы хотелось.
На рации одна волна попадала на эвакуационную группу, не нашего полка. Интересно было послушать.
– Ты где? У нас срочно надо парней забирать!
– Да еду я. Вот танк проехал подбитый.
– Какой ... танк?! Разворачивайся! Сейчас к хохлам уедешь!..
В то лето 2023-го ребята из 70-го полка бились, как львы. Просто так гвардию не дают. И Героя России одному из комбатов. Видел в сети. 70-й сменили после того, как полтора месяца парни воевали без перерыва.
Нас чуть растянули по позициям. Наше отделение на позиции 2-го взвода. А их чуть вперёд выдвинули — поменять парней временно. Через 3 дня всё вернулось обратно. На передовые позиции заехали другие пацаны. Прислали сапёров и ремонтников, 8 человек, для усиления. Чтобы наши парни, как я писал уже, могли уйти в отпуск.
Так я подружился с «Хитрым» из сапёров. Позывной говорящий. Хороший парень. С севера Пермского края. Рассказывал, как волки зимой прямо в деревню приходят. Байки, поди, травил.
Комбат «Шкипер» очень умный и интересный человек. Удалось с ним пообщаться, точнее, послушать в Пологах лично. Трое участвовали в разговоре. А как он рулил «васильками» (миномёт 82 мм. – Ред.)! Песня!
— Координаты... По фашистской гадине – огонь! По украинской хунте – огонь! За детей Донбасса – огонь!..
— Извини меня, конечно, «Самовар» (командир миномётчиков. – Авт.), но ты … (идиот) опять не попал…
Через два дня решили проблему и с качеством мин, и с наведением. И «Шкипер» сказал:
— «Самовар», благодарность тебе и пацанам! Нормально так накрыли фашистов.
Ещё через некоторое время:
— «Самовар», туда-то отработать можешь?
— Нет, за пределом дальности.
— Ладно, сейчас запросим старшего начальника…
А мин и снарядов больше нету. Упорные слухи потом ходили, что хохлы попали в пару наших снарядных складов. Логистике по тяжёлому БК пришёл северный пушной зверёк «песец». Правда или нет — не знаю.
Вербовое
Для себя рассказ написал. Но решил никому не отправлять. Грустный он совсем. Много в нём оправданий моего коллектива. А оправдания, как говорится, есть у каждого. На хохлов сейчас не хочу быть похожим: когда они жалостливое видео записывают, как им тяжело. Война же — всем тяжело.
Батальон наш продержался три дня. Я считаю, отвоевали хорошо, как научили. «Шкипер» был ранен тяжело. Рота отступила по приказу. «Трёхсотых» всех вывели, их было много. «Двухсотых», к сожалению, оставили. У нас в роте «200» было два человека. После боя никто в бега не подался. Высшее командование сработало хорошо: за нами уже десантники стояли в резерве. Арту и снаряды подтянули…
Позиция моя под хохлами не была. Никто из них в моём блиндаже не спал. Сначала он стал «серой зоной». А теперь там наши парни живут. В само селение (Вербовое) враг так и не зашёл.
Примерно так воевали мобилизованные летом 2023 года, отражая разрекламированный хохлами «контрнаступ».
Первые полгода моей войны. Пологи
Так получилось, что мой батальон (тогдашний) попал на СВО очень удачно. Это было сразу после Нового года. Так же с прямыми командирами мне очень повезло. Это мои выводы после года размышлений и сравнения с рассказами других парней, с которыми сейчас служу.
Про удачное попадание. Нас поставили на окраине городка Пологи. И сразу решилась проблема с вкусной едой. Магазин был недалеко. До рынка также можно было дойти пешком, если отпустят.
Наши будущие позиции были рядом с сельхозбазой. Даже с двумя. Там было что взять. Не в плане ограбить и себе в карман, а в плане первоначального обустройства позиций. Тем более, на одной из баз был раньше строительный магазин. Его до нас уже ограбили. Не знаю, кто. Врать не буду. Может, хохлы постарались, когда отходили, а может, и местные жители. Но в магазине и на базах было ещё много полезного. Например, забор из довольно толстого кровельного железа — отличная крыша на стрелковую ячейку. Или утеплитель — для блиндажа незаменимая вещь. Даже техника сломанная была. Так в роте появилось два трактора. Впоследствии они очень нам помогли. Конечно, после того как пацаны своими силами тракторы восстановили.
Весной 2023-го к нам приехали гражданские строители. Их инженеры прибыли ещё раньше. Они построили отличные опорные пункты. Взводные и на отделения. В ротных опорных пунктах, на КНП (командно-наблюдательный пункт. – Ред.) я не был, но и их точно обустроили. В общем, сделали линию обороны.
Опишу позиции моего отделения. Основная и запасная стрелковая позиция — на каждого. Всё накрыто крышей и засыпано землёй — сантиметров 30. У траншей такая же защита. Две позиции у гранатомётчика — основная и запасная. Они, конечно, открыты с воздуха (там же реактивная струя). Но на вход в них мы двери повесили, чтобы дроны не залетали в траншею.
Мой пулемётный ДОТ (долговременная огневая точка. – Ред.) — бетонный сверху, обшит досками и засыпан землёй. Внутри строил я сам. Сделал пол деревянный. Обшил стены ДОТа досками. Сделал столики под пулемёт, чтобы, когда стреляю, на весу долго не держать…
Блиндажи состояли из контейнеров восьмиметровых. Их накрыли бетонной плитой, и два метра земли сверху. «Лисьи норы» в траншее для каждого. Склад для боеприпасов на отделение — тоже укреплён плитами. Все окопы, траншеи и другие интересные места обшиты досками! Всё это замаскировано. Ещё много чего рассказывать про линию обороны можно. Но не всё нужно.
Мы много строителям помогали, не просто их охраняли. Над каждой стрелковой ячейкой — по плите бетонной. Правда, хуже качеством, чем над блиндажами. Это уже инициатива ротного. Плиты эти взяты с той же сельхозбазы.
Вообще, ротный с инженером (старшим у строителей) подружился. Да и мы, бойцы, подружились с ними. Бартер начался. Мы им услугу, и они нам услугу. Часть работ, которые у строителей по контракту положены, мы своими силами делали. А они нам за это баню во 2-м взводе построили под землёй. Плиты положили на стрелковые ячейки. Короче, отличные самарские парни.
Очень хорошая линия обороны получилась. На мой любительский взгляд. Мы даже ставни поставили в каждой стрелковой ячейке от дронов-камикадзе. Танкисты за нами стояли, такие же мобилизованные, и другие резервы. Это только одна линия! Как в других местах было — не знаю, врать не хочу.
Как наша армия занимает такого же качества линии обороны у хохлов — я не представляю. Сколько ж надо арты, чтобы это всё «размягчить»?! Причём, артиллерия должна быть хорошая – 152 или 122 мм минимум. Не знаю… По моим ощущениям, очень много надо снарядов. Всё, что меньше калибром — вообще ерунда, не пробьёт.
Пример. В меня под Вербовым стрелял танк (промазал) метров с 5-7. Мы вчетвером успели присесть в открытом ростовом окопе. Но были все в пыли и грязи, да контузило немного – хорошо, что без блевоты (извините за подробности). Но ни у кого ни одной дырки.
Это я всё к чему. Если бы у нашего батальона, обычных мобилизованных, позиции в Вербовом были такие же, как в Пологах, то хохол не смог бы их пройти никак. Даже с таким уровнем артподготовки, как в Вербовом. А долбили там нас по полной программе…
К маю 2023-го всё достроили. И мы стали шикарно жить. Всё есть: телевизор, холодильник, еда. Работать не надо, всё сделано. Только посты остались. Красота. Электричество есть. Пологи ведь недалеко. Если вдруг обрыв — генератор можно врубить. Народ уже приставки игровые стал доставать. Конечно, кое-кто начал выпивать и ерундой всякой страдать. Но что делать? Мы часть общества, и все его пороки — с нами.
Кое-кто может подумать, что мне повезло, и для нашего отделения сделали показательный укреп. Чтобы генералам приезжающим демонстрировать. Так вот, за три месяца, что мы в нём тусили (когда всё уже было готово), даже комбат к нам не приходил. Ротный только однажды пришёл с инженером. Проверили, подписали документы, что нареканий нет, и всё.
Мы жили своей жизнью. Главное, чтобы не накосячили. По рассказам, у всех из батальона примерно так же было построено. Мешали хохлы нам это всё строить? Мешали, конечно. Обстреливали. Даже потери у строителей были. И у нас тоже первые «200» и «300». Но потери небольшие. Правда, «Иву» жалко — парень очень хороший был.
Съездил я в первый отпуск в конце марта. По пути видел много противотанковых рвов и «зубов дракона». Много ещё линий обороны за нами строилось и построено. И я позже ловил себя на мысли: а для чего хохлы (или их хозяева) начали «контрнаступ»? Они действительно думали, что мы при их артподготовке начнём отступать без приказа? При такой построенной линии обороны?! И историческом умении русских сидеть и терпеть артобстрел?
Ладно — русские, а французы и немцы в Первую мировую? Можно же прикинуть: сколько надо войск и снарядов для наступления на такую оборону? Уверен, что в военной науке всё это давно посчитано. Ведь чем больше в статистике выборка, тем проще считать. Видимо, больше уже было не собрать и не подготовить хохлам.
Дедушка немец
Это было в Пологах. Первый или второй месяц, как наш батальон прибыл на место. Я ещё считался баландером без колпака — раздавал еду. Однажды обед раздал, прибираюсь. Вдруг прибегает «Финик», взводный. Говорит: собери всё, что осталось из консервов, и хлеб. Надо сходить. Я набрал полмешка продуктов. Там были: паштет (вроде, вкусный, но уже «достал»), кукуруза и горошек армейские (есть можно только с голодухи), колбаса (так скажем, второго сорта — лучше жарить перед едой), сало (специфическое), хлеб обычный, белый…
На нашем направлении почему-то только белый хлеб выдают. Даже купить ржаного нельзя. Где «черняшка», которая была у нас на «срочке», — непонятно. Мы всегда просим прислать в посылках из дома ржаных сухарей. Скучаем по ним.
Приходим с «Фиником» куда-то недалеко от прописки, где мы жили, пока окопы себе строили. Там дедушка. Дедушке не пофартило. Вообще, Пологи были не сильно разрушены. Но у дедушки в крыше дома — дыра, причём, большая. Так что он жил в летней кухне.
«Здрасьте», — говорим. «Здрасьте», — в ответ. Зашли в летнюю кухню оставить продукты. Видно по обстановке, что один живёт. Всё по-мужски, не ухожено. Вышли, разговорились. Дедушка, видно, скучает по разговору: мысль у него с пятое на десятое перескакивает. Пытается как можно больше рассказать. Может, даже был немного не в себе. Я стою и слушаю невнимательно, а он что-то «Финику» торочит. И вдруг его речевые обороты навеяли мне что-то родное. Бабушку Амалию вспомнил, у неё тоже в русской речи немецкие слова проскакивали. Я спрашиваю:
— Дед, ты что – немец?
Он замялся, видимо, даже испугался.
— Да ты не переживай, — говорю, — я тоже немец, волгадойч.
Дедушка сразу расцвёл, заулыбался. Речь его ещё больше убыстрилась и даже стала непонятна мысль, которую он хотел донести. Но мне стало приятно. Вспомнился Соликамск. Я мелкий, хулиганю в комнате. Бабушка на кухне жарит крепли (немецкая выпечка, напоминающая хворост. — Ред.). И на своих домашних бурчит, мешая русские и немецкие слова…
Через месяц дедушка умер. Возраст… Соседи просили нас залезть внутрь — открыть летнюю кухню. Мы сами не стали. Потом ещё обвинят в чём-нибудь. Послали к коменданту города, другие военные всё сделали.
«Вишня»
«Вишня» — мой любимец. Он был в нашем отделении. Так получилось, что отделение у нас небольшое. И не было потерь. Случались переводы в другие роты, или парни исполняли другие обязанности. Так что нас всего четыре человека. Но «Вишня» самый классный из нас.
Представьте: невысокий парень, весь такой кругленький. Отрастил себе бородку, усы и стал похож на тараканчика. Очень обаятельный. У «Вишни» всегда были какие-то «вишнёвые» дела. Например, был момент, когда наши вещи хранились в домике. Дом на взвод выдала местная военно-гражданская администрация. А сами мы копались на краю городка — обживали и строили себе новые позиции.
Я отстоял на посту, после меня «Вишня» заступил. А после смены он растворился во времени и пространстве. «Ясеня», командира отделения, спрашиваю: «Где он опять?» «До вещей отпустил», — отвечает. Короче, четыре часа «Вишни» не было. И так день, два, три. Потом узнаём, что он приходил в домик и жарил себе яичницу с копчёной курицей. Благо магазинчик был недалеко. А потом отдыхал. Ну, любит он яйца жареные и не любит работать… Парни пробовали на него наезжать, но бесполезно — это же «Вишенка».
Он классический подкаблучник. Я и сам человек мягкий. Жена что-то сердитое высказывает мне, а я улыбаюсь, что (как уже говорил) её бесит. Но делаю по-своему. Зачем спорить, всё равно будет, как мне надо. А «Вишне» нигде так не хорошо, как под мягким, тёплым каблуком жены. У него это гипертрофированно.
По его рассказам, жена в прямом смысле отбивала его от других в школе, дралась с девчонками. И бдила за ним через бинокль, когда он от неё убегал. «Вишня» очень любит жену.
Он, как и я, склонен к полноте. Наверное, мы с ним смешно смотрелись: здоровый мужик и усатый, кругленький «тараканчик». Нам часто вместе наряды выпадали: то склад охранять батальонный (у него всегда лучшие смены, когда меньше всего спать охота), то ТВН (термос войсковой носимый. – Ред.) мыть — помогать ремонтникам. Ну как мыть? Я воду таскаю, мою, весь в пене. А «Вишенка» так, снаружи протирает. Как у него это получалось — не знаю, магия...
Под Вербовым было. Копаем блиндаж — надоело просто в окопе на ящике спать. Но «Вишня» вскоре говорит: ведь только что дрон-разведчик пролетел, давай ещё попрячемся. Хотя дрона уже минут десять как нет... Он не трус, ему просто копать неохота.
Там же, под Вербовым, «Вишня» как-то опять пропал. Приходит вскорости — глаза, как у какающей собаки. «Парни! – говорит. — Я чуть на растяжку не наступил, прямо с гранатами». А нам пацаны, которые до нас стояли, сказали: вокруг растяжки только сигнальные. Мы ротному доложили. Оказывается, «Вишня» нычку хохлацкую нашёл. Гранаты, патроны, сигнальная ракета…
Развела нас потом военная судьба. Не довели его до добра «вишнёвые» дела. Отправился он однажды одним из первых в баню, когда ротный смог её организовать. Кстати, пошёл вместо меня. Я уже поработал и помылся — водой из канистры, нагретой на солнце. Говорю ему: «Езжай, неделю уже немытый ходишь». «Вишенка» очень любит баню, по два часа мылся и трусики (его слово) стирал.
Во время того похода в баню прилетела ракета в соседний магазин. Хохлы любят по магазинам долбить. И «Вишня», конечно же, оказался там – что-то покупал. Я как узнал, думал всё — вместо меня его убило. Я же должен был в баню ехать.
Слава богу, он жив оказался: только руку повредил, ну, и контузия соответственно. Хотя, по рассказам, чудом выжил. Голову чуть не раздавило двумя плитами. После ранения он всё лечится и лечится. То больница, то санаторий, то дома. Я, конечно, не знаю о тяжести ранения, и сколько восстанавливаются после этого. Но почти уверен, что всему виной его «вишнёвое» обаяние.
Вместе мы теперь вряд ли послужим, я уже в другой роте, хотя в том же полку. Я очень по нему скучаю, по его глупым вопросам… Ему что-то объясняешь: ну, что – понял? Да, понял. А видно же, что не понял. И не потому, что глупый, а потому, что не начитанный.
«Физрук» и китаец
С «Физруком» я познакомился, когда обучался на сержантских курсах. Молодой офицер, откуда-то с юга России. Начинал как контрактник в ПВО. Началась война — он из ЗУшки (зенитная установка. – Ред.) причёсывал лесопосадки. Тогда ещё так можно было, дроны редко появлялись. Со временем отучился на офицера на Большой земле. Когда учился, не мог привыкнуть, что с 200 тысяч оклада фронтовика его перевели на 20 тысяч курсантских.
После выпуска с курсов «Физрука» отправили служить в часть в глубину России. А там свободных должностей нет, сидел «за штатом», зарплата маленькая… Решил «Физрук» ехать снова на войну. И написал рапорт. Так он попал командиром взвода на наше направление. В один знаменитый гвардейский полк нашей армии.
Летом полку «Физрука» поставили задачу: давить на оборону противника. То есть «Физрук» должен был отправлять своих людей занимать и закрепляться в определённых точках. «Толкать» — на сленге этого гвардейского полка.
Один из таких солдат был китаец. Доброволец. По рассказам «Физрука», писатель и философ. Причём, довольно популярный в Китае. Он хорошо говорил по-русски. Не бедный человек. Зачем китаец пошёл на войну? Не знаю. Да и «Физрук» не знал. Может быть, для борьбы с нацизмом. А может, чтобы что-то для себя понять. Казалась бы, совсем не его война. Где Китай, а где Новороссия?..
«Физрук» с китайцем бок о бок прожили в «лисьей норе» и окопе около двух недель.
Мне очень интересно: о чём говорили эти два настолько разных человека? Один — суровый русский офицер, ветеран, который своим авторитетом может послать солдат практически на смерть. И другой — философ из далёкой Азии. А фоном идёт война, прилёты, дроны визжат, по рации звучит, что периодически парни становятся то «200», то «300». Пылища, не хватает воды (даже попить), жара на улице, дурно пахнут погибшие, которых ещё не успели вытянуть… А двое совершенно разных людей сидят в дырке в земле и о чём-то философски беседуют (когда позволяет время).
Китайца сначала берегли, не «толкали» на точку. Но потом пришёл приказ, и он тоже пошёл. Погиб философ. У «Физрука», когда он рассказывал про китайца, голос подрагивал.
«Москитное» небо
Уфф! Ну их, такие прогулки короткими перебежками! Сегодня день ясный, поэтому с утра в небе «комики» висят. В соседней роте утром машину сожгли. Зачем-то оставили на позициях, как будто не знали, чем закончится…
Здесь у хохлов «ронины» работают, профи. Да ещё одну роту БПЛА пригнали. Пока у них боевое слаживание идёт, а там уже за нас всерьёз возьмутся. Хотя у них и так весь район под колпаком: днём у нас вообще все передвижения техники запрещены. Ночью ещё проскальзываем, с переменным успехом.
Баба Валя и «Святой»
«Святой» — мужик хороший. Очень верующий. Часто ему надо остаться одному, почитать молитвы. Он храбрый (есть боевые награды), но немного безбашенный.
Парни в прошлом марте зашли и закрепились на точке. Идут прилёты, не сильные – так, беспокоящий обстрел. А «Святой» броник и футболку снял, сидит в окопчике, загорает, радуется первому тёплому солнышку.
Моя тройка в тот раз до «точки» не дошла. Прилетело две кассеты при нашем передвижении: двоих из троих ранили. А «Святой» со своей тройкой отсидел 5 дней в обороне, и все вышли без потерь, всё хорошо с ними.
От наших постоянных позиций недалеко деревня. Там осталась одна бабушка. Баба Валя, 93 года. Переехала сюда из Пермского края ещё в 1960-м. Землячка. Вслед за братом приехала, и живёт теперь здесь. Прилётов не боится, так как глуховата. Уезжать не хочет. «Как я, — говорит, — кур, собак и кошек брошу? Для меня место на кладбище ещё не освободилось. Мне такой сон приснился».
Кто её только ни уговаривал уехать — ротный замполит, батальонный замполит, полковой замполит. Даже дочь привозили — забрать бабушку. Но та — ни в какую.
Так вот, «Святой» взял над бабушкой шефство. Ходит, меняет для неё аккумуляторы (после зарядки на позициях), чтобы у неё хоть маленько свет в доме был. Постоянно подкармливает бабку нашей едой. Водой с ней делится, по хозяйству помогает. Один раз рассказывал, что крышу чинил. Так от усталости офигел, что баба Валя сама ему лист шифера подала, который он еле потом на крышу вытянул. Короче, хорошая бабушка, бодрая.
Вообще, по рассказам «Святого», у неё еды уже столько, что весь наш батальон может неделю питаться. Человек в возрасте обычно запаслив…
Это в качестве нашего «привета с кисточкой» хохлам, которые сдохли в Курской области и которые там бабушку голодом заморили. Особенно командованию хохлов «привет». Надеюсь, их в аду на самых горячих сковородках жарят.
Пехотинец с позывным «Шеф»,
Запорожское направление
Оценили 4 человека
5 кармы