Понравился пост уважаемого charodeyy
31 января 1875 года, 175 лет назад, родилась известная русская писательница Лидия Алексеевна Чарская. Лидия Чарская была в царской России популярнейшей детской писательницей, а вот в Стране Советов имя питерской институтки по понятным причинам оказалось забытым. И только после того, как СССР рухнул, на полках книжных магазинов стали появляться её книги. В этом обзоре рассказ о нелёгкой судьбе Лидии Чарской, которую вполне можно назвать Джоан Роулинг Российской империи.
Чарская Лидия появилась на свет в 1875 году в семье военного инженера Воронова. Мама девочки умерла при родах, поэтому воспитывали её няня, тётушки и горячо любящий отец. Но в 11 лет беззаботное детство закончилось. Опекуны отправили Лидию в школу для девочек закрытого типа в Петербург. Лидии настолько не понравилось в заведении, что время, проведенное там, она позже сравнивала с тюремным заключением. А тогда девочка никак не могла понять: «за что?».
Приехав домой на первых же каникулах, она была чрезмерно потрясена известием о повторной женитьбе своего отца. Лидия не смогла полюбить и принять свою мачеху, настолько она показалась ей неприятной женщиной. Из-за этого она три года не навещала родного отца во время каникул. Но прошло время, и девочка смирилась с новыми обстоятельствами. Наладились отношения с мачехой, а время, проведенное в школе, уже не казалось ей столь мучительным. Спустя десятилетия именно эти воспоминания станут для нее источником вдохновения. Карьера литератора началась с обычного дневника, который она ежедневно заполняла с 15 лет.
Замужняя жизнь Лидии оказалась недолгой. Выйдя замуж в 18 лет за жандармского ротмистра Чурилова Бориса по большой любви, она родила сына. Однако после появления мальчика на свет они расстались. Официально разрыв отношений они оформили лишь в 1901 году, а в 1913 году Лидия вышла замуж повторно.
После развода с первым супругом, Лидия была вынуждена жить на средства своего отца. Но такое положение дел ее не устраивало. Она начала искать выход из сложившейся ситуации. Ведь мачехе и отцу нужно было растить еще и младших детей. В этот период в России начинало зарождаться такое движение как эмансипация. И Лидия хотела зарабатывать на жизнь собственными силами, а не обременять свою семью.
Однако, в России женщина не имела достаточно возможностей работать и получать достойное вознаграждение за свои труды. Лидия не чувствовала желания заниматься обучением детей или медициной. Работать на кого-либо она тоже не хотела. В результате она остановила свой выбор на карьере актрисы. Нельзя сказать, что эта идея родилась совсем на пустом месте — за плечами был опыт любительских спектаклей.
Для осуществления своей мечты Лидия поступила на Драматические курсы в Петербурге, которые открылись при Императорском театральном училище. После них ее взяли на работу в Александрийский Императорский театр. На то время ей исполнилось 25 лет, и она начала работу под псевдонимом Чарская. Однако добиться большой популярности у нее не получилось. Отработав в одном театре 24 года, она продолжала играть лишь эпизодические роли. Самая большая роль за все годы - роль горничной. Денег, которые она получала, им с сыном не хватало, но просить у родных Лидия не хотела.
Лидия взялась за перо... Только заработок не мог быть тому причиной. Лидия говорит, что не смогла бы писать только ради денег. Литературное творчество стало для нее хорошим выходом уйти от тоски и скучной реальности. Эта же причина толкнула в свое время Джоан Роулинг на написание истории о Гарри Поттере, которая стала литературным бестселлером.
И хотя Лидия не смогла добиться такого международного успеха, в России она была довольно известна. Уже первый роман «Записки институтки» в 1901 году принес ей популярность. «Записки институтки» вызвали у российских барышень бурный восторг. Издательство завалили письмами. Чарская поняла, что тема востребована, и принялась писать еще и еще. До сих пор разнятся данные, сколько из-под ее пера вышло повестей, романов и сборников рассказов. По разным данным, за 15 лет — от 80 до 300 сочинений.
В её книгах два главных мотива – институтская юность с её первыми нравственными уроками и тяжёлая жизнь детей сирот. И все истории обязательно с хеппи-эндом. Критики обвиняли Чарскую в отсутствии фантазии и в самоповторах, зато читательницам её проза не надоедала никогда. В 1911 году ученицы женских гимназий в сочинениях на тему «Моя любимая книга» чаще всего упоминали произведения Чарской. А в библиотеках чаще её книг спрашивали только Гоголя и Пушкина. Её книги переводили на французский, немецкий, английский – абсолютный триумф!
И хотя на Чарскую обрушилась литературная слава, она не оставляла театр – всё надеялась, что ей дадут настоящую роль. Но так и не получила. Разбогатеть у Чарской тоже не получилось. Заработал на её творчестве только издатель журнала, с которым писательницу подписала кабальный для себя контракт. По этому документу она получала более, чем скромные гонорары, которых, впрочем, хватало на уверенность в завтрашнем дне и на независимость.
И конечно, Лидия Чарская встретила бы старость в достатке и почёте, не случись революция. Но после Октябрьской революции книги Чарской, назвали «вредными», ведь они пропагандировали «буржуазные ценности и буржуазный быт». Из библиотек изъяли все книги Чарской, новые печатать перестали, а на первом съезде заклеймили публично.
1922 года стал для писательницы трагическим. Её уволили из театра, жить было не на что, она перебивалась редкими заработками, голодала и заболела туберкулёзом. Сын, по некоторым сведениям, погиб в Гражданскую.
Но дети, которые выросли на книгах Чарской, своего кумира не забыли, и уже взрослые вчерашние девочки и мальчики частенько наведывались к опальной писательнице, помогали продуктами и деньгами. В 1937 году Лидия Чарская умерла.
Среди советских литераторов и литературоведов было полным-полно сумасшедших и откровенных русофобов, который в здоровом обществе просто отстреливают. Виктор Шкловский написал статью "О пище богов и о Чарской" :
"Ко мне пришла веселая, шумливая компания пионеров. Шумели они о разном. И между прочим говорили они о том, можно ли читать Чарскую, можно ли читать Клавдию Лукашевич? Хорошая книга «Маленький лорд Фаунтлерой»? Они мне напомнили о таких книгах, которые я читал лет тридцать назад. В каких трещинах живут эти книги? Что им дает это паршивое бессмертие?
Вот эти книги – это способ борьбы, это способ не дать расти, способ затушить кривую. Книги эти плохие, написанные жалким бедным языком. Эти институтки, которые описаны Чарской, – не думал я, что придется мне о них писать, – эти институтки были жалкие ограниченные люди. Они живут в плохих книгах, которые вы читаете, как будто в воздухе, но жили они со слугами. И слуги у них были девочки из воспитательного дома, и всех этих девочек без различия лица и имени звали «полосатки». Потому что носили они полосатые платья. Вот подумайте об этих «полосатках», посмотрите на этот старый Смольный из полосатой шкуры питомицы воспитательного дома."
Эта статья Шкловского была опубликована в "Литературной газете" 5 апреля 1932 года.В том же самом году рассуждавший об ограниченности институток, о паршивом бессмертии русских книг и о советской пище богов Виктор Шкловский совершил поездку на Беломорканал. Ему принадлежит немалая доля материалов, вошедших в известный сборник 1934 года, прославляющий эту стройку века на костях заключённых. Среди работавших на строительстве Беломорканала зэков был родной брат Шкловского, Владимир (позже, в 1937, его расстреляли). Другой его брат, Николай, был расстрелян за принадлежность к правым эсерам ещё в 1918 году. Сестра Елена умерла в голодном Петрограде в 1919. Сам Шкловский в 20-х годах тоже арестовывался, а его жену красные однажды взяли в заложники и отпустили за выкуп. На Беломорканале его спросили, как он себя здесь чувствует, и он ответил: "Как живая лиса в меховом магазине". Шкловский боялся. Это русская писательница Лидия Чарская могла жить, не показывая страха. Муж её погиб, сын эмигрировал, имущества её лишили, доходов тоже, книги её запретили. Ей было нечего терять, она впроголодь жила в нищенской квартире, болела туберкулёзом, ходила в своём допотопном пальто в церковь и ничего при этом не боялась. А советские производители пищи богов буквально тряслись от страха в обществе, которое сами же построили.
От Чарской их корёжило страшно. "Чарская отравляла детей сифилисом милитаристических и казарменно-патриотических чувств. «Победа русского оружия», «мощный двуглавый орёл», «русские молодецкие груди», «обожаемый русский монарх» - это было у неё на каждом шагу... Когда русское «христолюбивое воинство» ночью «искрошило» спящих горцев, она пролепетала со сладенькой институтской ужимкой: «Сладкое чувство удовлетворённой мести»." Так про Чарскую писали советские газеты.
Чарская определённо не была ни Достоевским, ни Толстым. Но она была хорошей детской писательницей, добившейся в России большей популярности, чем Жюль Верн во Франции или Андерсен в Дании. Впрочем, Лидию Алексеевну читали не только от Варшавы до Харбина. На западноевропейские языки её тоже переводили и издавали немалыми тиражами. В общем, Чарская была кем-то вроде русской Джоан Роулинг, к тому же добропорядочной, благонамеренной и патриотичной. Она писала не только о сказочных персонажах и o гимназистках с институтками, но и, например, о героине Отечественной войны 1812 года кавалерист-девице Дуровой. Известно, что Чарская создала около трёхсот произведений, в том числе под псевдонимами. Полной библиографии Чарской не существует до сих пор. Сразу после 1917 года её книги попали под запрет, однако она умудрялась и далее издаваться, скрываясь за всё новыми вымышленными именами (что затрудняет сегодня работу исследователей её творчества).
Однако есть люди, которые всегда остаются людьми. Борис Львович Васильев, сын офицера российской императорской армии и русской дворянки, один из тех писателей советского времени, которые останутся в русской литературе, боевой офицер, переживший то, что обычно убивает (а ему доводилось и выходить из окружения, и подрываться на мине), честный человек, ничем не запятнавший своего имени, однажды написал: "Имя этого писателя когда-то знали дети всей читающей России, а ныне оно прочно забыто, и если когда и поминается, то непременно с оттенком насмешливого пренебрежения. Я говорю о Лидии Алексеевне Чарской, чьи исторические повести - при всей их наивности! - не только излагали популярно русскую историю, но и учили восторгаться ею. А восторг перед историей родной страны есть эмоциональное выражение любви к ней. И первые уроки этой любви я получил из "Грозной дружины", "Дикаря", "Княжны Джавахи" и других повестей детской писательницы Лидии Чарской."
PS. Кстати, а кто кроме меня Чарскую читал? Как оно вам? )
Оценили 7 человек
14 кармы