Суд в Карелии 18 марта вынес приговор по делу о гибели 14 детей в 2016 году, которых в шторм отправили в водный поход по Сямозеру. Бывшего директора Елену Решетову и ее заместителя в лагере "Сямозеро" Вадима Виноградова приговорили к 9,5 годам колонии общего режима каждого. В общей сложности они должны будут выплатить родственникам погибших детей более 40 млн. рублей. Один из инструкторов получил 8 месяцев колонии, а двоих бывших руководителей карельского Роспотребнадзора и одного инструктора суд оправдал. Оставшиеся в живых дети и родители детей погибших, подсудимые инструкторы, руководство лагеря и чиновники, сохранившие работу, — корреспонденты Настоящего Времени поговорил с ними через два с половиной года после трагедии на Сямозере
ЗАМДИРЕКТОРА ВИНОГРАДОВ. ЕДИНСТВЕННЫЙ, КТО ПРИЗНАЛ ВИНУ
Бывший замдиректора ООО "Парк-отель "Сямозеро" Вадим Виноградов большую часть жизни был далек от водного туризма: учился в Карельском педагогическом университете, играл в КВН, организовывал юмористические фестивали. Работал педагогом-организатором в двух школах и педагогом дополнительного образования в "Детско-юношеском центре" Петрозаводска. В лагере "Парк-отель "Сямозеро" подрабатывал летом, начиная с 2008 года, — отвечал за детский досуг и координировал жизнь внутри отрядов. В разводе, своих детей нет. До ареста ухаживал за пожилой болеющей мамой.
Виноградов — единственный из пяти обвиняемых, кто признал вину в суде. Он не стал отрицать, что проигнорировал смс-сообщение от МЧС о надвигающемся на Сямозеро шторме и в критической ситуации не вызвал спасателей. Правда, с оговорками: по его словам, 17 июня, когда 47 детей вышли в поход, стояла тихая солнечная погода. А не вызывать МЧС сразу после начала шторма его уговорила по телефону директор Елена Решетова.
В первый день похода Виноградов остался на берегу, а два каноэ и рафт с детьми поплыли на так называемый Пятый пляж. Там отряд разбил лагерь и успешно переночевал.
На следующий день к ним приплыл Виноградов, сменив инструктора Павла Ильина, которому нужно было съездить в Петрозаводск. Поход продолжили до острова Фокенсуари: часть детей, вожатая Регина Иванова и Виноградов — в надувном рафте, а инструктор Валерий Круподерщиков, вожатая Людмила Васильева и оставшиеся дети — на двух каноэ.
Дальше история печально известна: поднялись волны и боковой ветер, каноэ отстали от рафта. Неуправляемые каноэ с перепуганными детьми бросало на волнах. Уже на суде выяснится, что в одном из них еще и не было пробки от бака плавучести, который защищает от затопления (Круподерщиков предупреждал об этом Виноградова накануне похода, но тот отмахнулся). В итоге инструкторы скрепили каноэ между собой, но это не помогло: лодки перевернулись, дети оказались в ледяной воде.
О том, что 14 детей из другой части отряда погибли, Виноградов узнал только утром следующего дня. В тот момент он, вожатая и остальные подростки были на ближайшем острове, куда им с трудом, но удалось добраться невредимыми.
По словам Валерия Логутова, адвоката Виноградова, его подзащитный пытался загладить вину перед семьями погибших детей: через родственников передавал родителям письма с извинениями и некоторые суммы денег.
"Очевидно, он переживает, — говорит Логутов. — Дети погибли, и он считает, что виноват. Мой подзащитный с июня 2016 года находится под стражей — и это не курорт, как говорится. Учитывая, что после недавних изменений в законодательстве день нахождения под стражей приравнивается к 1,5 дням лишения свободы, он отбыл уже примерно четыре года наказания. Поэтому, если суд вынесет нестрогий приговор, ему останется еще сравнительно недолго".
ДЕТИ И РОДИТЕЛИ. "ОНА НИЧЕГО НЕ ЗАБЫЛА"
Многодетной матери Анне Широких 43 года, она работает в кассовой комнате в "Макдоналдсе". В списках погибших на Сямозере ее дочь — 12-летняя Амалия, хрупкая голубоглазая девочка. Широких говорит, что самое страшное для нее — осознавать, какой страшной смертью погибла Амалия.
"У меня каждый день такое чувство, будто это произошло вчера, и эта боль теперь постоянно со мной, — рассказывает Анна. — Во что это состояние выльется, не могу знать. Поможет ли итоговый приговор облегчить боль? Не знаю, может, только хуже станет. Я жажду самого сурового наказания для виновных. Слушала слова подсудимых в суде — и волосы вставали дыбом. Они там все сваливают вину друг на друга, не понимаю, как так можно. Столько абсурда и корысти в этом..."
Анна говорит, что не получала денег и письма с раскаянием от Вадима Виноградова. Да и не хотела бы: "Мне что, его теперь простить?"
"Когда мои дети хоронили Амалию, им было 5 и 9 лет. Сейчас они стали старше и постоянно задают вопросы, почему это произошло. Она была нашей звездочкой, после ее смерти в нашем доме одна тоска и боль. Младшая несколько раз видела ее, мгновениями. У нас вообще дома много странного происходит, для себя мы решаем: это Амалия. Может, с ума сходим..."
Выжившая в том страшном походе Ксюша Родионова с Амалией дружила. Когда каноэ перевернулись, девочек разбросало. С тех пор живой Ксюша подругу не видела. Теперь она ей тоже чудится.
"В первые месяцы после трагедии очень сложно было, ночью я видела спящую Амалию рядом с собой, — с трудом говорит девушка. — Я не то, что пугалась, просто старалась не думать".
Первые три часа Ксюша плыла к берегу одна. Потом увидела двух девочек, добралась до них. Вместе плыли еще три часа: одна из девочек стала тонуть, и Ксюша потащила ее на себе. Третья, Маша Макарова, заверила их, что доплывет до берега сама — но не смогла. Погибла.
"Мы доплыли до берега только к десяти вечера, в шесть утра нас нашли местные. По приезду в лагерь нас осмотрели врачи, но боль я почувствовала гораздо позже, под вечер: оказалось, закрытая черепно-мозговая травма, поврежден позвоночник и шея — меня швыряло на камни. Помню, как во время ужина кто-то из старших пришел в столовую и зачем-то рассказал нам, что погибло больше десяти детей. Начало тошнить, добежала до туалета: меня буквально вывернуло наизнанку".
Мы разговаривали с 18-летней Ксюшей и ее мамой, Мариной Заверняевой, по отдельности: женщина воспитывает троих детей одна и допоздна работает в торговом центре. Что мы уже успели побеседовать с дочкой, она поняла сразу: всю ночь после разговора Ксюша кричала во сне.
"У нее до сих пор головные боли, она ничего не забыла. Следит за судом в Карелии, всегда читает отчеты с заседаний", — вздыхает Марина. В июне 2016-го она по путевке отправила на Сямозеро двух дочерей. Младшая накануне похода повредила ногу и осталась в корпусе.
ИНСТРУКТОРЫ. СТУДЕНТЫ ПОД ПОДПИСКОЙ
До 2015 года в лагерь "Парк-отель "Сямозеро" приезжали работать квалифицированные инструкторы детско-юношеского туризма. Но из-за низких зарплат желающих работать с детьми становилось все меньше, и постепенно им на смену пришли студенты. Между педагогическим колледжем и лагерем не было даже договора. Уволенная после трагедии замдиректора колледжа Наталья Шевелева сказала в суде, что "существовали устные договоренности". На месте — краткий инструктаж по технике безопасности. И все, к работе с детьми готовы.
19-летний третьекурсник Валерий Круподерщиков учился по направлению муниципалитета на преподавателя физкультуры. Парень из простой семьи: мама — в декрете, папа — рабочий. Круподерщикова задержали сразу же после трагедии: привезли в Следственный комитет еще в мокрой одежде. По свидетельствам выживших детей, он помогал им выплыть, на острове успокаивал и не давал паниковать. Прокуратура настаивала на его заключении под стражу. На заседание пришли преподаватели, однокурсники, друзья: защитили. Валерия отпустили под подписку о невыезде.
Его ровесник, тоже будущий учитель физкультуры Павел Ильин был в походе только в первый день, а на следующий по договоренности с руководством лагеря уехал в Петрозаводск готовиться к сдаче диплома. От ответственности его это не освободило: Ильина обвиняют в том, что 17 июня он проигнорировал штормовое предупреждение МЧС. В суде юноша говорил: Виноградов велел действовать по погоде, утром было солнечно, поход не отменили.
Девушки-вожатые, принимавшие участие в смертельном походе, уголовной ответственности избежали. 19-летняя Регина Иванова, плывшая в рафте с Виноградовым, была студенткой карельского колледжа культуры и искусств. Ее допросили, но задерживать не стали. Студентку педколледжа Людмилу Васильеву, ровесницу Ивановой, задержали на 48 часов, но отпустили, не найдя в ее действиях состава преступления. От ответственности студенток уберег тот факт, что в лагере они числились вожатыми, а не инструкторами.
ДИРЕКТОР РЕШЕТОВА. "ОБЕСПЕЧИЛА ЛАГЕРЬ ВСЕМ НЕОБХОДИМЫМ"
Обвиняемая в гибели четырнадцати детей директор лагеря Елена Решетова — вдова, мать троих детей и фактическая владелица ООО "КарелияОпен" (хотя по документам учредителем числилась ее пожилая мама, Галина Лисина). "КарелияОпен" позиционировала себя как "динамично развивающийся центр туристско-рекреационного комплекса Карелии". Центр включал в себя гостиницу "Невская", находящийся в ней трактир "Старый город" и лагерь-турбазу "Парк-отель "Сямозеро".
Еще десять лет назад Решетова была домохозяйкой, а бизнесом руководил ее муж Юрий. Фигура на тот момент в Карелии весомая: член совета директоров Онежского тракторного завода, хозяин гостиниц и туристического бизнеса. Однако в 2008 году он трагически погиб в аварии во время новогодних праздников. Смерть как в фильме "Пункт назначения": на сложном участке автомобиль вынесло в кювет, Решетов из машины выбрался, но тут в овраг влетела уже другая машина — и убила его. Вдове пришлось взять на себя весь бизнес мужа. Так Елена Решетова стала крупной карельской бизнес-леди, хотя жила с детьми в Москве.
Еще на стадии предварительного следствия предпринимательская деятельность Решетовой полностью прекратилась: гостиница закрыта, трактир тоже, телефоны офисов отключены. Имущество Решетовой, в том числе личный транспорт, арестовано. В 2017 году на одном из судебных заседаний следователь заявил, что обвиняемая, находясь в СИЗО, якобы незаконно передала третьему лицу арестованную в Петрозаводске гостиницу "Невская". Адвокат Решетовой Александр Шишков говорит, что это не так:
"Когда возникал встречный вопрос, чем они могут это подтвердить — должен же быть юридический факт, возбуждение уголовного дела — на соответствующую документацию ссылки никогда не предоставлялись. То есть это некий миф о том, что у Решетовой есть имущество, о котором органам предварительного следствия было неизвестно, и которое она якобы на кого-то переписала. Впоследствии прокуроры, продлевая меру пресечения в суде, уже на этот довод не ссылались".
Виновной в гибели детей Решетова себя не считает, говорит адвокат:
"И материальная база, и состав лагеря был организован на высшем уровне. Также она не согласна с первым составом преступления — оставление в опасности, — так как в момент трагедии находилась в Москве и физически не могла повлиять на ход событий. На протяжении многих лет работы лагеря была выстроена следующая схема: решение об отправлении в поход принимает управляющий лагеря, исходя из погодных условий. Виноградов, как утверждает моя подзащитная, о погоде ей не сообщал".
С обвинением в оказании услуг, не отвечающих требованиям безопасности, защита и Решетова тоже не согласны: "Материальная база у лагеря была достаточная, прокуратура накладные исследовала. Моя подзащитная полагает, что обеспечила лагерь всем необходимым: в том числе исправными плавсредствами и спасательными жилетами".
ФЕЛЬДШЕР ЩЕРБАКОВА. ДО КОЛОНИИ ОСТАЛСЯ ГОД
— Я не хочу больше разговаривать на эту тему! — кричит в трубку Ирина Щербакова, фельдшер больницы в Суоярви. — Я уже все сказала в суде!
Именно Ирина приняла звонок 12-летнего Севы Заслонова, который позвонил в службу "112″, сражаясь с волнами Сямозера. Фельдшер пригрозила ему полицией и положила трубку. Сева погиб.
Позже, на суде, Щербакова призналась: звонки от детей они не принимали совсем, было такое негласное правило. Подростки баловались, звонили, чтобы наговорить в трубку ругательств. Кроме того, Щербакова и ее адвокат подчеркивали: из-за плохо отлаженной системы она выполняла функции оператора "112″ по совместительству, специального обучения и инструктажа от службы не проходила. В суде Щербакова разрыдалась и попросила ее простить:
"Я очень сожалею, что моего жизненного и профессионального опыта не хватило, чтобы отреагировать на звонок, — плакала она. — Я до конца своих дней буду нести моральную ответственность. Если когда-нибудь сможете, то прошу меня простить".
Щербакову осудили на три года колонии-поселения с отсрочкой: наказание вступит в силу, когда дочери осужденной исполнится 14 лет, — то есть в следующем году.
— У нас был проведен разбор этого случая: в группах и индивидуально, — говорит Татьяна Смолинова, старший врач Станции скорой помощи в Петрозаводске. — Нигде не сказано, что мы не принимаем звонки от детей, это просто невозможно. Но пришлось сделать на этом акцент. Если работник скорой не знает месторасположения звонившего, мы сообщаем о звонке в МЧС — они реагируют на эти вызовы. Да, можно сказать, что мы стали более настороженно относиться к таким вызовам, чем раньше.
Изменилась и сама система: если раньше человек должен был выбрать по многоканальной связи скорую, полицию или пожарную, то сейчас все вызовы принимает оператор непосредственно службы "112″. После краткого разговора он переадресовывает звонок в конкретную службу. Персонал службы проходит спецобучение: "Операторы проходят обучение по специализированной программе, переподготовку для работы на конкретном программно-аппаратном комплексе "Системе-112″, сдают зачеты", — рассказал Алексей Ткачев, пресс-секретарь ГУ МЧС Карелии.
НОВЫЕ ПРАВИЛА ДЕТСКОГО ОТДЫХА
Замминистра образования Карелии Наталья Волкова говорит, что трагедия на Сямозере "научила многому". Нормативная база организации детского отдыха изменилась не только в Карелии, но и по всей стране.
Через несколько дней после трагедии губернатор Карелии Александр Худилайнен выпустил указ о летнем отдыхе детей в республике, а 6 июля 2016 года президент России Владимир Путин утвердил перечень поручений по вопросам организации отдыха и оздоровления детей. Окончательно закон о детском отдыхе приняли только в апреле 2018-го, после долгих обсуждений и споров.
Единые правила, если коротко, заключаются в следующем: власти регионов должны размещать на своих сайтах список проверенных компаний, имеющих допуск к обеспечению летнего отдыха детей, — чтобы родители могли выбрать, куда отправить ребенка. Организаторы отдыха обязаны заключать с семьями типовые договоры, в которых прописаны важнейшие пункты: условия пребывания, безопасность детей и ответственность организаторов. Родители могут подавать жалобы в госорганы при помощи электронных ресурсов ответственных ведомств — в законе прописано, что проверка должна проводиться после каждого сигнала о некачественных услугах. Кроме того, власти регионов должны утвердить карту рекомендуемых туристических маршрутов для детей и взрослых.
Если в 2016 году в Карелии было восемь загородных стационарных детских лагерей, то сейчас осталось только два: муниципальный "Старт" в Кондопожском районе и частный "Полярный круг" в Лоухском. Также есть 71 лагерь с дневным пребыванием, 145 специализированных профильных, два лагеря палаточного типа. База загородных лагерей обветшала, требованиям безопасности они не отвечают, а на приведение их в норму требуются бюджетные средства, которых нет. По сути, построить новые лагеря сейчас было бы дешевле, чем ремонтировать старые.
Волкова говорит о том, что в стране необходимо разработать федеральную программу по развитию инфраструктуры детского отдыха:
"Кроме нормативных безопасных условий, должна быть разработана и программа подготовки вожатых, персонала. Должен быть организован качественный подвоз детей к месту отдыха, обеспечено хорошее состояние дорог. Мы от имени карельского правительства и Законодательного собрания Карелии не раз отправляли в Москву предложения по разработке такой программы. Что отвечают федеральные власти? Пока ничего: ждем реакции".
Вместо Министерства соцзащиты за детский отдых теперь отвечает Министерство образования. Замминистра образования Карелии рассказывает: отправляя детей из региона на отдых, специалисты проверяют, как в лагере охраняют корпуса, какого качества питание и пляжи, как детей страхуют, на какие экскурсии возят и на чем. Регулярно выезжают с проверками лично, вместе с прокуратурой и другими органами.
Вот только в "Парк-отель "Сямозеро" тоже приезжали плановые проверки. Но директор Решетова к ним готовилась заранее: чтобы проверяющие не заметили, что в лагере на 70 детей больше, чем разрешено, их и отправляли в походы.
ЧИНОВНИКИ. "Я ВООБЩЕ НЕ В КУРСЕ"
"То, что произошло на Сямозере, многие склонны считать "трагическим стечением обстоятельств", но это так только отчасти", — говорит Игорь Заслонов, отец погибшего 12-летнего Севы. Он считает случившееся примером того, как в России госчиновники уходят от ответственности.
"Почему двое взрослых людей вдруг решают испытать судьбу, рискуя жизнями детей, мне непонятно. Эти люди были призваны обеспечить их безопасность, а они повели их на смерть. Но даже несмотря на это, случившееся нужно оценивать как результат преступной деятельности руководства лагеря — и чиновников из Департамента труда и соцзащиты Москвы. Несмотря на сотни многолетних жалоб и возмущенные комментарии в интернете, московские чиновники продолжали отправлять туда детей, а конкурс проводился между Решетовой... и Решетовой", — говорит Заслонов.
В июне 2016 года обвинение сосредоточило внимание на непосредственных участниках событий — так в Сямозерском деле появились обвиняемые из Карелии. Однако в процессе многие стали задаваться вопросом: как фирма Решетовой много лет выигрывала тендер, который проводил Департамент труда и соцзащиты населения Москвы? Кто из чиновников подписывал договоры год за годом, отправляя детей в, мягко говоря, сомнительные условия?
Так в этой истории появились имена двух чиновниц департамента: заместителя главы Татьяны Барсуковой и начальницы управления по организации работы с семьями с детьми Елены Семкиной. В январе 2017 года против Барсуковой и Семкиной возбудили уголовное дело по части 3 статьи 293 УК РФ (халатность, повлекшая по неосторожности смерть двух или более лиц). Это случилось после серии событий.
Все началось с петиции тогдашнего помощника руководителя фракции КПРФ в Московской городской Думе, а ныне заместителя директора департамента Минкомсвязи Юрия Урсу. Он обращал внимание на то, что в техническом задании на организацию отдыха детей были ограничения, которым соответствовал только победитель аукциона — Парк-Отель "Сямозеро". Также в документации закупки были перечислены программы обучения Парка-Отеля "Сямозеро". То есть, заявил Урсу, тендер был изначально фиктивным, и руководство департамента об этом знало — везде стояли подписи Барсуковой.
Через несколько дней Центр антикоррупционной политики "Яблока" обратился в ФАС, потребовав проверить электронные аукционы департамента соцзащиты, которые выигрывала компания ООО "Парк-отель "Сямозеро". Московская ФАС проверила шесть электронных аукционов, объявленных столичным департаментом соцзащиты, обнаружив в них признаки преступления по части 1 статьи 178 УК (ограничение конкуренции). Картельный сговор был подтвержден: в его результате "Парк-отель "Сямозеро" получил 68,4 млн руб. прибыли. ФАС также направила материалы проверки в петербургское отделение Следственного Комитета, откуда материалы передали в Главное управление СК по расследованию особо важных дел.
Что можно сказать об этом расследовании? Почти ничего. В августе 2018 года Басманный суд Москвы в ходе предварительных слушаний вернул уголовное дело прокурору на доследование. С тех пор — тишина. О том, как идет судебный процесс над чиновницами, родителям погибших детей не известно.
"Три года! — возмущается отец погибшего мальчика Игорь Заслонов. — Вот что там можно расследовать столько времени?!"
"Я говорил об этом на суде в Петрозаводске: людям бросили "кость" в виде молодых инструкторов и осужденного фельдшера, а госчиновников отвели "в тенёк", — продолжает Заслонов. — Необходимо установить связь между директором лагеря и ответственными чиновниками Департамента. Я уверен: их "сцепка" и была главным мотивом, почему Решетова в момент трагедии запретила вызывать МЧС. Чтобы не привлекать внимания".
Как отметила представитель потерпевших Наталья Степанова, обе чиновницы продолжают работать: Семкина на прежнем месте, Барсукова уволилась, а сразу после возглавила подведомственную организацию — Институт дополнительного профессионального образования работников социальной сферы.
"Она стала заместителем директора Института, — уточняет Степанова. — То есть, фактически, пошла на повышение".
Юрий Урсу не согласен с тем, что это "повышение", но то, что Барсукова уволилась из департамента только формально, знает. Происходящее он комментировать отказался.
Как и сама Татьяна Митрофановна. Дозвониться до нее по рабочему телефону удалось только на третий день попыток, но разговор получился коротким.
— Я ничего не знаю и вопросом Сямозеро сейчас вообще не занимаюсь, — сказала она и, перед тем как бросить трубку, добавила: — Вообще не в курсе.
Алла Константинова
Оценили 11 человек
30 кармы