Давно у меня так сердце не ныло…
Даже не ожидал от себя, если честно.
Уж вроде нарастил себе хитиновые чешуйки там, где надо.
Уж, казалось бы, можно было бы и привыкнуть как-то к ежедневной квоте смерти.
В такое уж время живём, в таком мире…
Оказывается, не привык. И, даст Бог, никогда не привыкну.
Потому, что нет ничего несправедливее, чем смерть детей.
Нет ничего неестественнее, чем родители, пережившие своих детей.
И нет ничего, что могло бы теперь заполнить эту зияющую пустоту там, где совсем недавно юные жизни были готовы расцвести и принести плоды.
И шестьдесят четыре прерванные жизни - это не статистика, не демография.
Это - навсегда открытая рана.
Потому, что эти мальчики и девочки уже никогда не станут взрослыми.
Они уже никогда не выучатся, не влюбятся, не построят дома, не вырастят своих детей.
И не подведут итоги своих жизней в глубокой, уважаемой старости.
Итог за них подвели другие.
И это, мне кажется, самое страшное.
Самое страшное для меня в том, что их смерти могли и не случиться.
Самое страшное в том, что их убило не что-то неизбежное.
Их убило не стихийное бедствие, не война и не болезнь.
Их убили люди.
Их убили свои...
И у этих людей есть имена.
И страна должна их узнать.
Обязательно должна.
Иначе к ужасу и несправедливости смерти прибавится ещё и её отвратительная бессмысленность.
И поэтому я знаю, что сейчас Путин будет беспощаден.
Он просто не имеет права им не быть.
Оценили 182 человека
222 кармы