сказка неудачная, дачная

Невообразимая печаль постигла Старушку после побега непутевого единственного сына-Колобка. Старик еще храбрился, мол, ничего, старушка, наладится. Но когда пришло печальное известие о трагической участи круглого сбежавшего, Старик тихо лег и помер.

На седьмой день старушка, перекрестившись, собралась печь пирожки. Помянуть старика придут, а угостить нечем. Замесила тесто. Для начинки вышла в ближайшую лесополосу, за грибами. Попались ей большие, на крепкой ножке , под блестящей шляпкой. Много их, красивие. Так и просятся в фартук.

Нажарила старушка их с луком, травками. Вот и первая партия готова, румяная. Только съела на пробу один, как первый гость на пороге сразу появился.

-Здравствуй, хозяюшка.

А у хозяйки духу ответить нет, так страшно стало. Стоит перед ней ее старичок, стоит и улыбается. правда, одет странно. Длинный балахон серого цвета, косу зачем-то притащил.

-Ты ли это, Старик?

-А кто еще? Я. Или кого еще ждешь?

-Так помер же ты, семь ден, как усоп. Я вот пирожки поставила, на поминки твои знакомцы придут.

Усмехнулся ласково старик.

-Не переживай. Только ты меня видишь, другие не углядят.

Только стукныла калитка, а уж пирожки на столе, и чай готов. Вошли в избу дровосеки. Михель, тот, который великан, не крестясь, сразу на лавку сел, поближе к пирожкам. Худенький, недавно примкнувший к артели парень, осторожно глянул на стол, улыбнулся бездумно старушке. Свой топор небольшой, именной, рядом с ногой поставил. Страруха засуетилась. Ну как же, почти ребенок, а одни кости да кожа.

-Где ж ты силы берешь, топором-то махать. Вон тощий какой. Давай-ка я тебя накормлю хоть. Откуда будешь?

-Из самого Санкт-Петербурга я, бабушка. Приехал новому поучиться. Точнее, отточить старые навыки, так сказать. Блеснуть.

-А зовут-то тебя как?

-Родион я, Раскольников.

-Красивое имя, редкое. Ты ешь, ешь.

-Да я ем, ем. Ты пеки еще. Вдруг понадобятся.

Дровосеки дружно заржали. Старушка обернулась к тому, кто вошел последним. Тот грузный, в странном наряде, издающем металлические звуки, просто стоял у стола.

-Да не ем я. Совсем. Я Железный дровосек. Работаю без зарплаты, мне вон тот, он указал рукой на Родиона обещал сердце подарить. Я за него и за себя работаю. Мне сердце очень необходимо.

-Зачем тебе сердце?

-Для коллекции. У меня уже есть мозги, теперь нужно сердце. Я, как мозги себе установил, умнее стал. Нет, ну честно. Теперь, когда думаю, в голове что-то скрипеть начинает. Осталось сердце. Это чтобы добрее быть. И вообще.

Старичок встал и, подойдя к старушке, начал ей шептать: «Пусть покажет мозги. Или хоть расскажет. Не нравятся мне эти новенькие». А железный как услышал старика. Открутив два болтика, открыл дверку на голове. Внутри стояла банка в которой плавали чьи-то мозги. Старушка охнула и присела на лавку напротив. Михель и Родион , не обращая внимание на испуг хозяйки, продолжали уничтожать пирожки. Дрова в печи потрескивали, Железный прикручивал обратно свои болты. Еще один, такой гладенький, мягонький, быстро писал что-то, примостившись на углу стола.

-Что пишешь, милок?

-Претензии. И счет тебе. За плохое качество обслуживания, недостаточное количество соли в пирожках. Я, знаешь ли, просто так теперь отсюда не уйду. Это не поминки, моя дорогая. Это...

В это время раздался страшный стук в дверь, и на порог ввалился еще один гость. Огромный детина, гладкий, сияющий. Он еле протиснулся в дверной проем, потому что принес бочонок пива. Грохнув им об стол так, что ножки просели, он, сдвинув брови, осмотрел компанию.

-Угощайтесь. Сам варил.

-Ну вот, это уже поминки.

Нестройным гулом поприветствовали его соседи по столу. Старушка, не переча, ушла за еще одной порцией пирожков к печи, а дровосеки углубились в бочонок.

За веселыми разговорами о Старике, пиве и топорах час прошел незаметно. Старушка вышла на перекур. В небе проступали звезды, из леса тянуло сырым туманом. Пора.

Очень скоро стемнеет. Засиделись вы, гости дорогие.

Ответа не последовало. Ни одного гостя, нигде. Только ее старичек сидит, и балахон на нем побелел.

-Ты не бойся, моя хорошая. Они тебя больше не обидят.

-А куда они подевались-то?

-Да кто куда. Вышли через окно. Так, чтоб тебя не беспокоить. Сюда они больше не придут. А ты больше, прошу, никогда больше не собирай таких грибов, они того, условно съедобные.

-Ты ко мне будешь приходить еще?

-Это от тебя зависит. Говорю же, с грибами поосторожнее.