Гомер - Илиада - перевод Николая Максимовича Минского, (1-430).

2 181

«Илиада» — древнейший из сохранившихся памятников древнегреческой литературы, эпическая поэма,  посвящённая событиям Троянской войны. Поэма описывает цепь событий, вызванных гневом греческого героя Ахилла и его временным отказом от участия в сражениях. В её основу легли фольклорные сказания о подвигах древних героев. 

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

Мор. Вражда.

Пой, о, богиня, про гнев Ахиллеса, Пелеева сына,

Гибельный гнев, причинивший ахейцам страданья без счета,

Ибо он в область Аида низринул могучие души

Многих и славных мужей, а самих на съедение бросил

Птицам и псам кровожадным, — так воля свершалась Зевеса,

1-05

С самого дня, как впервые взаимной враждой разделились

Богоподобный Ахилл и властитель мужей Агамемнон.

Кто ж из богов их обоих привел состязаться враждою?

Зевса с Латоною сын. Ибо он, на царя прогневившись,

Злую болезнь породил среди войска и воины гибли, —

1-10

Из-за того, что Атрид обесчестил жреца его Хриза.

Хриз приходил к кораблям быстроходным ахейцев, желая

Выкупить дочь, и с собою принесши бесчисленный выкуп.

Жезл держал он в руках золотой, а на жезле — повязку

Феба — царя Дальновержца — и всех умолял он ахейцев,

1-15

А наибольше обоих Атридов, начальников войска:

«Дети Атрея и вы все, ахейцы в прекрасных доспехах!

Вам пусть дают на Олимпе живущие боги разрушить

Город Приама царя и домой беспечально вернуться;

Дочь мне отдайте мою дорогую, приняв этот выкуп,

1-20

Сына Зевеса почтивши, далеко разящего Феба".

Криками все той порой изъявили ахейцы согласье

Просьбу исполнить жреца и принять его выкуп богатый.

Только не по сердцу это царю Агамемнону было:

Злобно жреца отослал он, прибавив жестокое слово:

1-25

«Старец! Чтоб больше тебя близь глубоких судов не встречал я!

Здесь оставаясь теперь иль дерзнувши еще раз явиться,

Знай, не помогут тебе ни повязка, ни жезл Аполлона.

Деве свободы не дам; раньше пусть ее старость настигнет

В Аргосе, в нашем жилище, от отчего края далеко,

1-30

Ткацкий станок обходящей и ложе делящей со мною.

Но удались и меня не гневи, да уйдешь безопасней!"

Так он сказал, и старик, испугавшись, послушался слова;

Прочь он, безмолвный, пошел многошумного моря прибрежьем;

После ж, бродя в отдалении, долго царю Аполлону

1-35

Старец молился, — рожденному пышноволосой Латоной:

«Внемли мне, бог сребролукий, о, ты, обходящий дозором

Хризу и Киллу священную, царь Тенедоса могучий,

В Сминфе — прославленный! Если когда-либо храм, тебе милый,

Я украшал, или в жертву сжигал тебе тучные бедра

1-40

Коз и быков, — то исполни мольбу мою эту в награду:

Слезы мои пусть данайцы твоими искупят стрелами!"

Так говорил он, молясь, и молению внял Дальновержец.

Сердцем разгневанный, быстро сошел он с вершины Олимпа,

Лук за плечами неся и колчан, отовсюду закрытый,

1-45

И на ходу за спиною у гневного бога звенели

Стрелы в колчане. Вперед подвигался он ночи подобный.

Сел он потом в стороне от судов и стрелу издалека

Бросил, и страшен был звон, серебряным луком рожденный.

Мулов и резвых собак убивал он сначала, но вскоре

1-50

Стали в людей попадать смертоносные Фебовы стрелы.

И загорелись костры, и во множестве трупы сжигались.

Девять так дней среди войска, свирепствуя, стрелы носились.

В день же десятый собрал Ахиллес весь народ на собранье.

Это богиня ему, белорукая Гера внушила, —

1-55

Ибо данайцев жалела, взирая, как те погибают.

После ж того, как войска все сошлись и сплотились толпою,

Став посредине меж ними, сказал Ахиллес быстроногий:

"Ныне, Атрид, полагаю домой возвратиться,

По морю снова блуждать, если только мы смерти избегнем,

1-60

Ибо теперь и война, и болезнь истребляют ахеян.

Все ж не мешало б нам прежде спросить у жреца иль провидца,

Или хоть снов толкователя — ибо и сны от Зевеса, —

Скажут, быть может, за что Аполлон так прогревался ныне,

Не возмущен ли забвеньем обета или гекатомбы,

1-65

Не пожелает ли он отвратить эту гибель от войска,

Жертвенным дымом ягнят или коз безупречных насытясь?"

Так он промолвил и сел. И тогда средь народа поднялся

Славный Калхас Фесторид, — он из птицегадателей первый,

Знающий все в настоящем, а также в грядущем и прошлом,

1-70

Войска ахейского флот к берегам Илиона приведший

Данной ему Аполлоном пророчества дивного силой.

Он, рассудительный, к ним обратился и слово промолвил:

"Ты, Ахиллес, о, любимец Зевеса, велишь разгадать мне

Гнев Аполлона владыки, далеко разящего бога.

1-75

Правду открою тебе. Ты ж сперва обещай и клянись мне,

Что за меня заступаться ты будешь рукою и словом.

Должен, как видно, теперь прогневить я могучего мужа,

Кто аргивянами правит, кому все ахейцы покорны.

Царь ведь сильнее всегда, чем подвластный, кто гнев зародил в нем.

1-80

Если б он даже свой гнев в тот же день превозмог, затаивши,

Все же он будет его в своем сердце лелеять, покуда

Месть не свершится. Скажи мне, спасешь ли меня от напасти?"

И, отвечая ему, так сказал Ахиллес быстроногий:

"Смело доверься, поведай о знаменье бога, что знаешь,

1-85

Ибо клянусь, о, Калхас, Аполлоном, Зевесу любезным,

Фебом, к кому ты взываешь, нам волю богов объявляя,

В том я клянусь, что покуда я жив и на землю взираю, —

Здесь, близь судов многоместных, никто на тебя из данайцев

Тяжкой руки не подымет, — хотя б это был Агамемнон,

1-90

Ныне гордящийся тем, что из всех он ахеян сильнейший".

И ободрился тогда беспорочный гадатель и молвил:

"Нет, не за жертву забытую, не за обет он разгневан,

Но за жреца своего, кого царь оскорбил Агамемнон,

Дочь отпустить не желая и выкуп отвергнув богатый.

1-95

Лишь за него нам от Феба страдания были и будут.

Не отвратит Дальновержец от войска позорной болезни,

Прежде чем дочь не вернем мы отцу — быстроокую деву —

Даром, без выкупа, и не пошлем гекатомбу святую

В Хризу. Тогда он, быть может, смягчится и милостив станет".

1-100

Так он промолвил и сел. И тогда средь народа поднялся

Царь Агамемнон, герой, облеченный обширною властью,

Сильно разгневанный. Сердце в нем черною злобой кипело,

Очи его двум огням уподобились, мечущим искры.

Прежде всего на Калхаса взглянул он враждебно и молвил:

1-105

"Зла предвещатель! Отрадного мне никогда ты не скажешь.

Сердце ликует в тебе, если можешь несчастье пророчить.

Доброго ты, отродясь, ничего не сказал и не сделал.

Так и теперь, прорицая, ты вслух объявляешь данайцам,

Будто им Феб Дальновержец готовит печаль оттого лишь,

1-110

Что и блистательный выкуп взамен молодой Хризеиды

Не пожелал я принять. Да, я сильно хочу эту деву

Дома иметь. Предпочел я ее Клитемнестре супруге,

Взятой давно, — оттого что и эта другой не уступит

Телом и ростом своим, ни умом, ни искусством в работах.

1-115

Все ж я готов возвратить ее, если для вас будет лучше.

Я для народа спасенья хочу, а не гибели черной.

Мне же награду готовьте другую, дабы средь ахейцев

Я не остался один обделенный: то было б постыдно.

Видите все, что моя от меня прочь уходит награда".

1-120

И, отвечая ему, так сказал Ахиллес быстроногий:

"Всех нас славнейший Атрид и корыстолюбивейший также!

Ибо откуда награду возьмут тебе щедрые греки?

Не разделенных нигде не осталось при войске сокровищ.

Что в городах было вражеских взято, мы все поделили,

1-125

И не пристойно народу собрать это вновь для раздачи.

Богу теперь эту деву пожертвуй, — а после ахейцы

Трижды тебе за нее воздадут и четырежды, если

Даст нам когда-нибудь Зевс крепкостенную Трою разрушить".

И, отвечая ему, так сказал Агамемнон властитель:

1-130

"Богоподобный Ахилл! Так душой не криви, хоть в сражении

Доблестен ты. Не сумеешь меня обойти, ни уверить.

Не для того ль, что владеть самому своей долей, ты хочешь,

Чтобы я отдал свою и остался, лишенный награды?

Нет, пусть ахейский народ благородный и щедрый, другую

1-135

По сердцу даст мне награду, чтоб с прежней была равноценной.

Если ж они не дадут добровольно, и сам отберу я

Или твою, иль Аякса награду, или Одиссея,

Силою взяв. И кого посещу я, тот гневаться будет.

Впрочем, все это обсудим и после. Теперь же давайте

1-140

Спустим глубокий корабль на поверхность священного моря,

В должном числе соберем там гребцов, поместим гекатомбу

И приведем Хризеиду, прекрасноланитную деву.

Пусть кто-нибудь из ахейских старейшин начальствует судном, —

Идоменей, иль Аякс, или царь Одиссей богоравный,

1-145

Или же ты, о, Пелид, между всеми мужами страшнейший.

Гнев Дальновержца пускай он смягчит, принося ему жертву".

И отвечал, исподлобья взглянув, Ахиллес быстроногий:

"Горе! О, муж, облеченный бесстыдством, с корыстной душою!

Кто из ахейцев отныне, послушный тебе, согласится

1-150

Или поход предпринять, или силой сразиться с врагами?

Не из-за храбрых троянцев я прибыл сюда, не с желаньем

Им отомстить: предо мною троянцы ни в чем не повинны.

Не отгоняли они моего табуна или стада,

Также посевов моих не топтали они в плодородной

1-155

Фтии — отчизне воителей, — ибо меж нами далеко

Шумное море легло и стали тенистые горы.

Ради тебя, о, бесстыдный, пришли мы, тебе лишь в угоду,

Мстить за тебя, кто по наглости взора похож на собаку,

И за царя Менелая: об этом ты вовсе не помнишь.

1-160

Ныне грозишь ты придти и насильно удел мой похитить,

Добытый тяжким трудом и сынами ахейцев мне данный.

Равной с твоей никогда не имел я награды, коль скоро

Город троянцев богатый ахеяне приступом брали.

При нападении бурном всех больше, трудясь, совершают

1-165

Руки мои, а лишь только пора дележа наступает,

Ты наибольший удел достаешь, но, довольствуясь малым,

Я удаляюсь к судам, утомленный от бурного боя.

Ныне хочу удалиться во Фтию. Приятней гораздо

Мне возвратиться домой на кривых кораблях. Ты ж едва ли

1-170

Здесь, оскорбивши меня, приумножишь стада и богатства".

И, отвечая ему, так сказал царь мужей Агамемнон:

"Что ж, убегай, если к бегству лежит твое сердце. Не стану

Я умолять, чтоб остался ты ради меня. И другие

Помощь и честь мне окажут, особенно Зевс Промыслитель.

1-175

Ты ж из царей, им воспитанных, всех для меня ненавистней.

Вечно любезны тебе только распри, сраженья да битвы.

Если ж храбрее ты многих, от бога дано тебе это.

Вместе с дружиной своей и судами домой возвратившись,

Над мирмидонами царствуй. Меня ты совсем не заботишь,

1-180

Гнев твой ничуть не пугает. Услышь же мою ты угрозу:

Так как теперь Аполлон отнимает мою Хризеиду

И на своем корабле я с друзьями ее отсылаю,

То за наградой твоею, прекрасной лицом Бризеидой,

Сам я приду в твой шатер и ее уведу, чтоб ты видел

1-185

Сколь я сильнее тебя, чтобы вперед и другой остерегся

Равным со мною себя объявлять и со мною тягаться".

Так он промолвил. И больно Пелееву сделалось сыну,

Сердце ж в косматой груди его два обсуждало решенья:

Меч ли ему обнажить, что висел у бедра заостренный,

1-190

И, проложивши дорогу в толпе, им повергнуть Атрида,

Или же гнев укротить и ярость свою успокоить.

Но между тем как все это он взвешивал в мыслях и сердце,

Меч из ножен извлекая большой, — вдруг явилась Афина

С неба. Послала ее белорукая Гера богиня,

1-195

Сердцем обоих любя и равно об обоих заботясь.

Сзади пришла и взяла Пелиона за русые кудри,

Видная только ему и незримая прочим Паллада.

И Ахиллес, обернувшись, увидел богиню; узнал он

Тотчас Палладу Афину: глаза ее грозно сверкали.

1-200

К ней обратился он с речью и слово крылатое молвил:

"Зевса Эгидодержавного дочь! О, зачем ты явилась?

Или затем, чтоб увидеть бесстыдство Атреева сына?

Но говорю я тебе и я верю, что сбудется слово:

Через надменность свою он и жизнь свою скоро погубит".

1-205

И синеокая так отвечала богиня Афина:

"С тем я пришла, чтоб твой гнев укротить, если будешь послушен.

С неба послала меня белорукая Гера богиня,

Сердцем любя вас обоих, равно об обоих заботясь.

Так воздержись от борьбы, удали от меча свою руку,

1-210

Только словами его поноси, как бы ни были сильны,

Ибо тебе я скажу — и, наверно, то сбудется слово:

В будущем втрое тебе дорогими дарами воздастся

Эта обида его. Ты ж послушайся нас и будь сдержан".

И, отвечая, промолвил ей так Ахиллес быстроногий:

1-215

"Должно, богиня послушаться вашего общего слова,

Хоть и разгневан я сильно в душе, — ибо так будет лучше.

Кто покорялся богам, тому часто и боги внимали".

Молвил — и, на черенок нажимая серебряный, вдвинул

Тяжкой рукою в ножны он огромный свой меч, не противясь

1-220

Слову Афины. Она ж на Олимп удалилась, в чертоги

Зевса Эгидодержавного, к сонмищу прочих бессмертных.

Сын же Пелея меж тем со словами вражды обратился

К сыну Атрея опять; еще не смирилась в нем ярость:

"Пьяница грузный! По виду собака, олень по отваге!

1-225

Ты никогда не дерзал в своем сердце ни в бой, ополчившись,

Вместе с народом идти, ни спрятаться в тайной засаде

Вместе с вождями ахейцев, — тебе это смертью казалось.

Много спокойней, конечно, по войску обширному греков

Доли у тех отбирать, кто слово противное скажет.

1-230

Царь — пожиратель народа, над трусами царствовать годный!

Ибо иначе, Атрид, ты б в последний раз нынче был дерзок!

Но говорю я тебе и клянусь величайшею клятвой,

Этим клянусь тебе скипетром, который, с тех пор как покинул

Ствол свой родимый в горах, никогда не оденется больше

1-235

В листья и ветви и не расцветет, ибо срезаны медью

Листья его и кора, — а теперь средь народа ахейцев

Судьи в руке его держат, которые Зевса уставы

Свято блюдут: для тебя эта клятва великою станет!

Будет пора, посетит всех ахейских сынов сожаленье

1-240

Об Ахиллесе, — но ты, хоть печалясь, помочь не сумеешь,

В день как падет под ударами Гектора мужеубийцы

Много ахейских сынов, ты ж в груди истерзаешься сердцем,

Гневаясь сам на себя, что храбрейшего мужа обидел".

Так говорил сын Пелея. И, бросивши наземь свой скипетр,

1-245

Весь золотыми гвоздями усеянный, сел, а напротив

Гневный Атрид восседал. И тогда между ними поднялся

Нестор, искусный в речах: он в Пилосе гремел на собраньях,

И у него с языка слаще меда лились увещанья.

Двух поколений людей, одаренных раздельною речью,

1-250

Видел он смерть, — с ними прежде в священном Пилосе

Жил и питался; над третьим теперь он царил поколеньем.

Доброжелательно к ним обратился и так он промолвил:

"Боги! Великая скорбь, знать, постигла ахейскую землю!

Верно, зато возликуют Приам и Приамовы дети,

1-255

Также другие троянцы почувствуют радость большую,

Если узнают про то, как вы оба враждой разделились.

Вы, и в совете, и в битве первейшие в стане Данайцев.

Но убедить себя дайте: ведь оба меня вы моложе.

В прежние годы с мужами отважнее вас говорил я:

1-260

Даже они никогда увещаний моих не гнушались.

Ибо подобных мужей я не видел и вновь не увижу,

Как Пирифой и Дриант, предводители многих народов,

Иль Полифем богоравный, иль славный Киней, иль Эксадий,

Или Тезей, от Эгея рожденный, с бессмертными равный.

1-265

Неустрашимей людей земля не кормила доныне.

Храбрые сами, они столь же храбрых на бой вызывали

Горных кентавров, которых в ужасной борьбе истребили.

Вот между ними вращался и я, как пришел из Пилоса,

Из отдаленной земли: меня они сами призвали,

1-270

Также по воле своей я сражался за них, ибо с ними

Ныне никто из людей на земле состязаться не мог бы.

Эти-то мужи со мной совещались и слушались слова.

Так повинуйтесь и вы: хорошо быть доступным совету.

Ни у него, хоть ты властен, отнять не желай эту деву,

1-275

Но уступи, что уж прежде ему подарили ахейцы,

Ни дерзновенно с царем, о, Пелид, не желай состязаться,

Ибо никто из царей скиптродержцев, прославленных Зевсом,

Чести подобной, как он, никогда не стяжал себе в долю.

Если же ты и храбрей, и тебя родила мать богиня,

1-280

Все же тебя он сильней, оттого что он многими правит.

Но перестань, сын Атрея, сердиться и ты. Умоляю,

Прочь отложи ты вражду с Ахиллесом, который ахейцам

В этой войне злополучной всем служит великим оплотом".

И, отвечая ему, так сказал Агамемнон властитель:

1-285

"Вправду, о, старец, ты все говорил, как тебе подобает.

Только желает сей муж между всеми другими быть первым,

Править он всеми желает, над всеми царить, свою волю

Всем предъявлять, — никого не склонит он на это, я верю.

Разве, копье научивши метать, вечно сущие боги

1-290

Дали свободу ему вместе с тем наносить оскорбленья?"

И, прерывая его, Ахиллес богоравный промолвил:

"Трусом, по истине, мог бы прослыть я и мужем негодным,

Если б тебе уступал я во всем, что ты только ни скажешь.

Прочим приказывай так, мне же ставить предела не думай,

1-295

Ибо отныне тебе я покорствовать больше не стану.

Но я другое скажу, ты ж в уме заруби мое слово.

Не подыму я руки из-за девы теперь, чтоб сразиться

Против тебя иль другого: вы отняли то, что мне дали.

Но из всего, что пред черным храню кораблем быстроходным,

1-300

Ты не возьмешь ничего, против воли моей завладевши.

Иль попытайся, пожалуй; пускай и другие увидят,

Как вдоль копья моего твоя черная кровь заструится".

Оба, друг с другом сразившись такими словами, поднялись

И распустили собранье перед кораблями ахейцев.

1-305

Тотчас Пелид повернул к шалашам и судам соразмерным

С ним и Патрокл с мирмидонской дружиною храброй.

Сын же Атрея на море спустил быстроходное судно,

Двадцать назначил гребцов, разместил гекатомбу для бога

И посадил Хризеиду, прекрасноланитную деву,

1-310

Сам приведя. А вождем заступил Одиссей многоумный.

Сев на корабль, они быстро поплыли по влажной дороге.

И повелел Агамемнон народам очиститься телом.

Те же, очистившись, в море отмытую вылили воду

И, совершенные выбрав из коз и быков гекатомбы,

1-315

Их Аполлону сожгли на прибрежье бесплодного моря.

Жертвенный запах до неба достиг вместе с клубами дыма.

Так они заняты были по войску. Меж тем Агамемнон

Не позабыл своей распри и прежней угрозы Ахиллу,

Но обратился со словом к Талфибию и Эврибату —

1-320

Оба глашатая были они и проворные слуги:

"Вы, к Ахиллесу Пелиду в палатку войдя, уведите,

За руку взяв, Бризеиду — прекрасноланитную деву.

Если ж ее не отдаст он, я с большей толпою предстану

И уведу ее сам, — для него это будет печальней".

1-325

Так говоря, он послал их и властное слово прибавил.

Те же пошли против воли прибрежьем пустынного моря.

Вскоре палаток они и судов мирмидонских достигли.

Там отыскали Ахилла, сидящего подле палатки

Пред кораблем своим черным. И не был он рад, их увидев.

1-330

Оба они, из почтенья к владыке, смущенные стали,

Не обращаясь к нему со словами и не вопрошая.

Но Ахиллес разгадал все то в мыслях своих и промолвил:

"Радуйтесь, вестники, вы, о, послы и Зевеса, и смертных!

Ближе идите! Виновны не вы предо мной — Агамемнон:

1-335

Он вас обоих сюда за прекрасной послал Бризеидой.

Что ж, приведи эту деву, Патрокл, питомец Кронида,

Дай им ее увести. И да будут свидетели оба

Перед богами бессмертными и перед смертными всеми,

Перед царем бессердечным. О, если когда-либо будет

1-340

Нужда во мне, чтоб от войска отвлечь недостойную гибель…

Ибо от мыслей свирепых безумствует он и не сможет,

Все впереди осмотревши и тыл обеспечив, устроить,

Чтобы вблизи кораблей безопасно сражались ахейцы".

Так он сказал, и Патрокл, повинуясь любезному другу,

1-345

Деву привел из палатки с прекрасным лицом Бризеиду,

И увести ее дал. Те вернулись к ахейскому флоту,

С ними и женщина шла против воли. И в сторону, плача,

Вдаль от друзей отошел сын Пелея. Он сел на прибрежьи,

Белою пеной покрытом. И глядя на черные волны,

1-350

Руки простер он и громко воззвал к своей матери милой:

"Мать! О, за то, что рожден я тобою для жизни короткой,

Должен был хоть бы почетом меня наделить Олимпиец

Зевс Громовержец; но ныне меня не почтил он ни мало;

Ибо нанес мне бесчестье Атрид — царь с обширною властью:

1-355

Взял он награду мою и владеет ей, силой отнявши".

Так он, рыдая, сказал. И почтенная мать услыхала,

Сидя в морской глубине с престарелым отцом своим рядом.

Быстро из моря седого богиня как тучка возникла,

Села близь льющего слезы, погладила нежно рукою

1-360

И, называя по имени, слово такое сказала:

"Сын мой, что плачешь! Какая печаль в твою душу проникла?

Молви, в душе ничего не таи; пусть мы оба узнаем".

Тяжко вздохнувши, ей так отвечал Ахиллес быстроногий:

"Знаешь сама; и тебе же, всеведущей, что расскажу я?

1-365

Шли мы войною на Фивы, Этиона город священный.

Город предав разрушению, все увели мы оттуда.

Мирно добычу деля меж собою, ахейские мужи

Сыну Атрея в удел Хризеиду прекрасную дали.

Хриз, Аполлона далеко разящего бога служитель,

1-370

Вскоре пришел к быстроходным судам аргивян меднобронных,

Выкупить дочь пожелав и принесши бесчисленный выкуп.

Жезл в руках он держал золотой, а на жезле — повязку

Феба, царя Дальновержца, — и всех умолял он ахейцев,

А наибольше обоих Атридов, начальников войска.

1-375

Криками все той порой изъявили ахейцы согласье

Просьбу исполнить жреца и принять его выкуп богатый.

Только не по сердцу это царю Агамемнону было;

Злобно жреца отослал он, прибавив жестокое слово.

Хриз, потрясенный, вернулся назад и молению старца

1-380

Внял Аполлон, ибо жрец этот был ему много любезен.

Злую стрелу он метнул в аргивян и толпою великой

Воины гибли в то время, как реяли Фебовы стрелы

Всюду по войску ахеян обширному. Нам предвещатель,

Знающий многое, волю тогда объяснил Дальновержца.

1-385

Первым советовал я искать примирения с богом.

Бешенство вскоре объяло Атрида. И, бурно поднявшись,

Слово угрозы он молвил, — и вот это слово свершилось.

Деву на судне кривом быстроокие мужи ахейцы

К Хризу теперь провожают, подарки везя для владыки,

1-390

А из палатки моей вот недавно послы удалились

И увели Бризеиду, что дали мне дети ахейцев.

Ты же на помощь сыночку приди своему, если можешь.

Ты подымись на Олимп и Зевеса проси, если только

Словом иль делом когда-либо сердце ты в нем услаждала.

1-395

Часто я слышал как ты у родителя дома хвалилась,

Что от Зевеса отца, облаков собирателя черных,

Ты лишь одна из бессмертных позорную казнь отвратила,

В день, когда все Олимпийцы его заковать пожелали:

Гера и с ней Посейдон, а также Паллада Афина.

1-400

Ты же пришла и от плена спасла его тем, о, богиня,

Что на пространный Олимп ты сторукого тотчас гиганта

Кликнула в помощь, — того, кто слывет у богов Бриареем,

А у людей Эгионом (за то, что отца он сильнее).

Славою гордый он сел близь Кронида; тогда устрашились

1-405

Вечно блаженные боги и не заковали Зевеса.

Ныне об этом напомни, прильни и возьми за колени,

Не согласится ли он, не поможет ли в битве троянцам

К самым кормам корабельным ахейцев прогнать, умертвивши

Их на морском берегу, чтоб царем они все насладились,

1-410

Чтобы узнал и Атрид Агамемнон, обширный властитель,

Как безрассудно обидел сильнейшего он из ахеян".

Слезы тогда проливая, Фетида ему отвечала:

"Сын мой, зачем я тебя возрастила, родивши на горе?

Перед судами сидел бы уж ты, не скорбя и не плача,

1-415

Ибо судьба твоя мало продлится и век твой не долог.

Ныне же ты кратковечен и всех злополучнее также.

Видно для доли печальной тебя родила я в чертоге.

Все же просить за тебя Громовержца Зевеса отправлюсь

Я на покрытый снегами Олимп, не склонится ль на просьбу.

1-420

Ты, между тем, оставаясь вблизи кораблей быстроходных,

Гневом ахейцев казни и совсем от войны уклоняйся.

За океан лишь вчера к беспорочным на пир эфиопам

Зевс отошел, а за ним удалились и прочие боги.

Через двенадцать он дней на Олимп возвратится обратно.

1-425

Тотчас к Зевесу отправлюсь в чертог на фундаменте медном.

Буду колени ему обнимать, — он склонится, надеюсь".

Так говоря, удалилась она и оставила сына,

Гневного в сердце своем из-за женщины пышноодетой,

Взятой насильно и против желанья ее отведенной.

1-430

Продолжение следует...


"Падение такого мамонта в пропасть официального иноагентства, со всеми последствиями, - шаг заметный"

Переформатирование элит идет сверху донизу, обратно и во все стороны.  Если это правда - что Аллу Пугачёву признают иноагентом, то падет один из самых значимых "бастионов" отечестве...

Невоенный анализ-57. Десять поляков вышли погулять. 27 марта 2024

Традиционный дисклеймер: Я не военный, не анонимный телеграмщик, не Цицерон, тусовки от меня в истерике, не учу Генштаб воевать, генералов не увольняю, в «милитари порно» не снимаюсь, ...

Опять обманули
  • pretty
  • Вчера 14:46
  • В топе

МАЛЕК  ДУДАКОВУкраина давно мечтала заполучить что-то от замороженных активов России. Сначала ей обещали сами активы - затем только набежавшую по ним прибыль. Но и это теперь отменяется. Бельгия,...

Обсудить
  • Волшебно! Особенно, если представить, чем занимались наши предки во времена написания этого эпоса: ведь не было еще не то что Вечного города, даже его смертельного врага Карфагена тоже не было! Поражает при этом тупоумие родноверов, насающихся со "славянским календарем, которому 7500 лет" (!!) и который Петр Лексеич отменил росчерком пера в 1700 г., во умора-то!!