«Новость: на днях в Москве появились совершенно голые люди (мужчины и женщины) с повязками через плечо „Долой стыд“. Влезали в трамвай. Трамвай останавливали, публика возмущалась», — писал Булгаков в своем дневнике в 1924 году. Конец эпохи привел за собой невероятное — первую сексуальную революцию.
С начала 20-х годов в стране вспыхивают яростные дискуссии о месте любви, секса и брака в новом обществе. Споры ведутся не просто среди обычных граждан, но и на государственном уровне. Активной участницей подобных споров стала Александра Коллонтай — революционерка, государственный деятель и дипломат.
В 1913 году, еще до того как «все завертелось», Коллонтай опубликовала статью «Новая женщина», в которой развивала взгляды на женщину нового, передового общества. Новая женщина стремится стать полноправным членом общества и руководствуется следующими принципами:
победа над эмоциями, выработка самодисциплины;
отказ от ревности, уважение свободы мужчины;
требует от мужчины не материального обеспечения, а бережного отношения к своей личности;
новая женщина — самостоятельная личность, её интересы не сводятся к дому, семье и любви;
подчинение разуму любовных переживаний;
отказ от фетиша «двойной морали» в любовных отношениях. Новая женщина не скрывает своей сексуальности.
В 1923 году в журнале «Молодая гвардия» она опубликовала «Письмо к трудящейся молодежи», которое поэтично назвала «Дорогу крылатому Эросу!». В письме она открыто называет брак продуктом социального неравенства и призывает уничтожить его как институт. Мужей она называет «бывшими владельцами женщин» и подробно описывает регламент интимной жизни: «Не чаще четырех раз в неделю и не более трех часов».
Вскоре после знаменитых декретов Ленина «О мире» и «О земле», которыми ознаменовалась Великая Октябрьская социалистическая революция 1917 года, вышли декреты Ленина «Об отмене брака» и «Об отмене наказания за гомосексуализм» (последний — в составе декрета «О гражданском браке, о детях и о внесении в акты гражданского состояния»). Они были подписаны Лениным 19 декабря 1917 года.
В частности, оба декрета предоставляли женщине «полное материальное, а равно и сексуальное самоопределение», вносили «право женщины на свободный выбор имени, места жительства». По этим декретам «сексуальный союз» (второе название — «брачный союз») можно было как легко заключить, так и легко расторгнуть.
Институт брака изжил себя
Брак объявили пережитком прошлого. Теперь задача воспитания подрастающего поколения была не частным делом, но общественным. В одном из писем Троцкому Ленин писал: «Все запреты, касающиеся сексуальности, должны быть сняты… Нам есть чему поучиться у суфражисток: даже запрет на однополую любовь должен быть снят».
Среди молодежи набирает популярность так называемая теория стакана воды — комплекс взглядов на любовь, брак и секс. Смысл теории заключался в том, что отношения между мужчиной и женщиной должны быть устроены так же просто, как утоление жажды. Все остальное считалось условностями и потаканием буржуазным ценностям.
Впрочем, если верить воспоминаниям Клары Цеткин, Ленин к этой теории относился отрицательно, он называл её «совершенно немарксистской и сверх того противообщественной». Сама Клара Цеткин писала в своих «Воспоминаниях о Ленине»: «Конечно, жажда требует удовлетворения. Но разве нормальный человек при нормальных условиях ляжет на улице в грязь и будет пить из лужи? Или даже из стакана, края которого захватаны десятком губ?»
Центральная печать, впрочем, стремилась идти в ногу со временем. В газетах стали появляться истории вроде таких («Правда», 7 мая 1925 года): «Студенты косо смотрят на тех комсомолок, которые отказываются вступить с ними в половые сношения. Они считают их мелкобуржуазными ретроградками, которые не могут освободиться от устаревших предрассудков. У студентов господствует представление, что не только к воздержанию, но и к материнству надо относиться как к буржуазной идеологии…»
«Чубаровщина»
Из-за подобных настроений общественности преступления на сексуальной почве стали нормой. Одним из самых резонансных дел стало дело о групповом изнасиловании в Чубаровом переулке в районе Лиговского проспекта, в Санкт-Петербурге.
Вечером 22 августа 1926 года на 20-летнюю Любовь Белякову напала толпа парней. Завязав девушке глаза грязной тряпкой, они дотащили ее, упирающуюся, до сада Сан-Галли, сняли с нее повязку и изнасиловали. Если верить газетам, насильников было 26, среди них — минимум пять комсомольцев, кандидаты в члены ВКП (б), демобилизованный матрос и секретарь комсомольской ячейки завода «Кооператор» Константин Кочергин. Молодые люди проделывали подобные вещи не в первый раз, правда, обычно их жертвами становились проститутки.
В суде насильники твердили одно и то же: «Женщина не человек, преступления не было». Поддерживал их и рупор комсомола «Комсомольская правда»: «Женщина не человек, а всего лишь самка. Каждая женщина — девка, с которой можно обходиться так, как вздумается. Ее жизнь стоит не больше, чем она получает за половое сношение» (18 декабря 1926 г.). «Самым скверным является то обстоятельство, — отмечает далее газета, — что этот ужасный случай не представляет собой в нашей жизни никакого особого преступления, ничего исключительного, он — всего лишь обычное, постоянно повторяющееся происшествие».
Любовь пошла в милицию, стражи закона организовали облаву и задержали пять человек. На суде прокурор спросил насильников: «Отчего же вы ее просто не придушили?» Обвиняемые удивились: «Зачем душить? Побаловались, что тут такого».
В декабре перед судом предстали двадцать семь обвиняемых в возрасте от 17 до 25 лет. Семерых приговорили к расстрелу, остальных — к разным срокам заключения в Соловецком лагере особого назначения, двоих оправдали.
Голые и отчаянные
В 1924 году из подполья выходит движение радикальных нудистов в СССР «Долой стыд!», члены которого открыто говорили, что олицетворением демократии и равенства является нагота. Они прогуливались по улицам в чем мать родила, а из одежды признавали только пеструю ленту через плечо с надписью «Долой стыд!».
А. Р. Трушнович (один из руководителей Народно-трудового союза) рассказывает об обществе в своей книге «Воспоминания корниловца (1914—1934)»: «В 1922 году я несколько раз присутствовал на выступлениях общества „Долой стыд“. Совершенно голый, украшенный только лентой с надписью „Долой стыд“ оратор на площади Краснодара кричал с трибуны:
— Долой мещанство! Долой поповский обман! Мы, коммунары, не нуждаемся в одежде, прикрывающей красоту тела! Мы дети солнца и воздуха!
Проходя там вечером, я увидел поваленную трибуну, „сына солнца и воздуха“ избили. В другой раз мы с женой видели, как из трамвая, ругаясь и отплевываясь, выскакивает публика. В вагон ввалилась группа голых „детей солнца и воздуха“, и возмущенные люди спасались от них бегством. Опыт не удался, выступления апостолов советской морали вызвали такое возмущение, что властям пришлось прекратить это бесстыдство».
Художница Наталья Северцова-Габричевская так вспоминала встречу с советскими нудистами: «Кто-то хохотал до слез, кто-то плевался. Старухи крестились, говоря: „Апокалипсис! Конец света!“ — и растерянно спрашивали у прохожих: „Что ж это? И нас заставят раздеться?“»
В декабре 1925 года на XIV съезде ВКП (б) Н. И. Бухарин в рамках кампании против оппозиции Г. Е. Зиновьева подверг критике моральное разложение молодёжи, назвав в числе примеров такой деградации деятельность общества «Долой стыд».
Оценили 26 человек
41 кармы