Ингушетия: Золото, кровь и террор. Ч. 3: Царство террора

2 8430

Мы демонстрируем обитателям дома чистые руки и карманы – мол, ничего при нас нет, подбросить при обыске при всём желании ничего не сможем. Следователь из специальной группы Генеральной прокуратуры зачитывает постановление о производстве обыска. Двадцатилетний пацан-студент числится в списке находящихся в розыске террористов – немало покуролесил он в горах. Наша задача - найти хоть какие-то вещдоки, а ещё лучше – оружие. Что за ингушская семья без пулемёта? И, глядя на объем работы, удручённо вздыхаем. Вы пробовали когда-нибудь обыскивать караван-сарай или несколько хуторов? Перед нами огромное домовладение с огородами, вполне себе качественными кирпичными строениями с медными крышами, сараями, автомашинами перед домом. За домом ржавеет остов "буханки" - фургона УАЗ-452. Снуют бесчисленные обитатели этого дома. Женская часть дома. Мужская. А подо всем этим какие-то потаённые забетонированные подвалы. И наша задача найти что-то полезное для расследования видится какой-то нереальной. Даже если что-то тут и есть, можно год искать. Ладно, хоть побродим с металлоискателем по огороду…

Это типичное домовладение. Вообще, выглядит Ингушетия вполне зажиточно. Как правило, большинство местных живут в таких вот усадьбах, огороженных глухими заборами, с металлическими воротами. Наглядно видно, что деньги у народа здесь водятся. Что и неудивительно. Ведь рядом Чечня. Ингуши неплохо разжились во время двух чеченских войн и краткосрочного правления террористов, когда стали эдакой буферной зоной между враждующими сторонами. Именно здесь, при их посредничестве, решались политические и коммерческие вопросы, заключались какие-то сделки, обменивались пленные и прочее, прочее, прочее. И за все доля малая.

А на Востоке есть Чукотка, Магадан с их золотыми приисками. И ещё при царе батюшке ингушские скупщики золота пригрелись в золотоносных районах на Дальнем Востоке, заделались скупщиками, выменивавших на спирт золотой песок, перевозчиками, контрабандистами. При советской власти их бизнес вовсе не рухнул, а только расцвёл.

Листаю давние сводки. В аэропорту Певек Чукотского автономного округа задержаны водитель и концентраторша Билибинского горнодобывающего комбината, в багаже у них три банки из-под сгущёнки, три из-под тушёнки и одна из-под чая - все наполнены приисковым золотом. Действовали вместе с ингушами, конечно… В Омске задержаны двое ингушей с тридцатью двумя килограммами золота…

Это золотишко развозится по ювелирным мастерским, переплавляется и однажды возникает в турецких, польских или египетских золотых лавчонках. Республику этот денежный поток поддерживает достаточно прилично.

А ещё денежные потоки из Центра. Например, на территории Ингушетии достаточно долгое время был режим чрезвычайного положения. В связи с этим сотрудникам понабежали достаточно приличные выплаты. Правда, однажды у Москвы просто не хватило денег, чтобы расплатиться со всеми. И главная тема для МВД была – ну когда же заплатят и кому.

Целый бизнес на этой теме возник – финансисты в лучших восточных традициях предлагали: мы тебе заплатим, но треть нам отдай. Или четверть – в зависимости от того, насколько ты уважаемый человек. И эта тягомотина с боевыми длилась уже долго, вызывала нездоровое оживление.

Ингушетия производит впечатление гораздо более фундаменталисткой и набожной территории, чем та же Чечня. Для чеченцев гораздо важнее Адат – такой традиционный, передающийся из века в век закон гор, где роли и поступки каждого расписаны. У ингушей вечно то намаз, то молитва, то они Коран читают не отрываясь. Притом достаточно искренни. С минаретов несутся завывания муэдзинов, усиленные динамиками.

Местные с гордостью говорят:

- А мы ещё в девятнадцатом веке христианами были. Потом благодаря вашим царям ислам приняли.

Так или не так – копаться в исторических реалиях не хочется. Но что ещё объединяет ингушей, сплачивает их – единодушная ненависть к соседям-осетинам.

В моботряде у нас был оперативник – краснобай, баламут и дичайший бабник. Нашёл себе какую-то местную вдовушку и долго ломал голову, стоит ли с ней связываться.

- Она ингушка, - говорил он. – С одной стороны, зачем мне лишние проблемы? А с другой – она же тоже не против загулять. Говорит, что если станет известно, что мы с тобой закрутили - ничего, простят. Но если узнают, что с осетином каким-нибудь – убьют сразу и без каких-то надежд на помилование или смягчение приговора.

У нас в группе был сотрудник аналитического отдела ГУУР Василий С. – такой огромный, толстый, флегматичный белорус. Когда мы ходили на рынок в Карабулаке, местные с ним говорили только по-ингушски, и страшно удивлялись, когда слышали: «Моя твоя не понимай!».

- Ты же наш! – возмущались продавщицы. – Свой язык забыл, да?!

Поехали мы во Владикавказ. На Черменском круге, разделяющем Ингушетию и Осетию, нас тормозит осетинский гаишник. Показываем ему удостоверения. Он козыряет и говорит:

- Проезжайте! А этого не пущу!

И презрительно тыкает пальцем в Васю.

- Это почему это? – интересуемся мы.

- Он же ингуш!!! – с каким-то суеверным ужасом, перемешанным с дичайшей ненавистью, восклицает гаишник.

- Да ты чего? Я белорус! – с негодованием объявляет Вася и предъявляет удостоверение со своей исконно белоруской фамилией и русским именем отчеством.

- Какой ты белорус?! Ты ингуш! – кричит гаишник с таким видом, что быть ингушом куда хуже, чем какой-нибудь инопланетной хищной сущностью из американского блокбастера. - Я чувствую!

Вот так вот – по национальному признаку въезд гражданина России в субъект Российской Федерации запрещён. Оно и неудивительно. Результатом горбачёвского нового мышления на этих землях явился откат к мышлению старому – сведению исторических счётов и борьбе за территории. Схватки за Пригородный район между осетинами и ингушами явились лишь одним из очагов националистических пожаров, опаливших весь разваливающийся СССР. Но здесь сгорело немало жизней и надежд. И поселилась глухая вражда и взаимная ненависть.

Что врезалось в память от Ингушетии? Крики муэдзинов, дикая жара, пыль. И вечное ощущение присутствия рядом какой-то холодной неотвратимости и смерти. Да, тут была настоящая война. Наиподлейшая и самая мерзкая из всех – террористическая.

Ещё помню какое-то жуткое ощущение – будто кто-то свыше стирает на твоих глазах из этого плана бытия людей. Одного за другим, Смерть не устаёт работать своей косой.

- Слушай, ты мне обещал свою книгу, - в очередной раз достаёт меня начальник убойного отдела МВД Республики Ингушетия, прослышавший, что я писатель.

Честно говоря, этими просьбами он меня утомил. Где я ему книгу возьму? Но ведь не отстанет.

И тут на книжном развале вижу своё произведение. Покупаю. На следующее утро едем в Министерство – и я с этой самой книгой, как дурак. Думаю, сейчас подарю и интересно, обрадуется ли начальник убойного отдела искренне или только из вежливости?

Но книгу дарить уже некому. Ночная дорога. Начальник убойного отдела, втапливающий газ и спешащий домой. Белая «девятка», идущая на обгон. Автоматные очереди.

Рука войны смахнула ещё одну фигуру на своей доске. Нет человека. Стёрли. И у каждого из нас в глазах наболевший вопрос – а не будет ли он следующим?..

Водитель Паша Винтерголлер из Хабаровска везёт нас на «таблетке» во Владикавказ. На окраине города мы сидим в кафешке и едим изумительно вкусные пироги. Обсуждаем, кто что будет делать по возвращении домой. Разглагольствуем, что Ингушетия эта надоела хуже горькой редьки, и порядок тут нужно наводить кардинальными методами. И какая-то благостность мирной жизни на нас опускается. Водитель – парень весёлый, контактный, беззлобный. В нашу компанию он вписался как родной. А тут ещё подоспела водочка и новые осетинские пироги…

Вечер. У меня скакануло давление, я пошёл его мерять к врачу отряда старшему лейтенанту Сергею Коногову. Тот мне дал какую-то таблетку. Поговорили немного за здоровье и за жизнь. Он рассказал, что до того, как устроиться хирургом в госпиталь Нижегородского ГУВД, служил в ФСБ. Хороший парнишка. Умненький, тактичный, и специалист, похоже, отличный. У него большое профессиональное будущее. Было бы… Если бы не война.

Война стёрла этих двоих в той самой расстрелянной «таблетке»…

Бандиты тогда решили отыграться за смерть своего лидера по полной. Чуть ли не каждый день я выезжал с группой на места происшествий. Расстрелы, подрывы, опять расстрелы.

Убиты двое военных… Взорван оперативник ФСБ… Опять расстрел на обгоне – та же самая чёртова машина. Всю республику перевернули, а никак не найдём…

Отряд поднимают по тревоге. Через две улицы от нас к зданию Россельхозбанка подъезжают «Жигули», оттуда деловито выходят пять человек в камуфляже и с автоматами. Заходят в помещение банка. Ставят всех под стволы. Убеждать, что автоматы стреляют, в Ингушетии никого не надо – это вам не какой-нибудь Питер, тут все войной обожжённые. Забирают миллион рублей и шесть тысяч долларов. И спокойно скрываются. Пока суть да дело, они вне зоны доступа. Естественно, местное ГАИ никого по плану «Перехват» не прихватывает. Такой вот позорный висяк…

И опять на место происшествия. Подрыв с жертвами.

- Ну-ка, крутанись немножко. «Нива» за нами, по-моему, прилепилась, - говорит собровец.

Наш уазик делает пару кругов, и «Нива» отстаёт. Почудилось. Но нервы на взводе у всех, и лучше лишний раз перестраховаться, чем сослуживцев напрягать сборами на твои похороны.

Добираемся до места взрыва. Воронка на обочине. В отдалении стоят бронированные уазики мобильного отряда и машины МВД Ингушетии. Суетятся сапёры. Лезть к месту подрыва сразу ни в коем случае нельзя. Бывали случаи, когда террористы закладывали там ещё одну бомбу, например, сооружённую с помощью пластикового бидона, селитры и подручных материалов или из артиллерийского снаряда - это для уничтожения прибывающих на место происшествия чинов из МВД и Прокуратуры. Поэтому сначала сапёры тщательно осматривают местность на наличие ещё одной закладки. Потом приходит время следователей…

И вот опять тяжёлый УАЗик с пуленепробиваемыми стёклами и тяжелеными дверьми, ползёт, надрываясь на новое место происшествия.

Новая кровь. Конца, кажется, ей не будет.

Убивают милиционеров, военных, мирных жителей. Руководство республики предпринимало большие усилия, чтобы заманить обратно сбежавших из Ингушетии русских специалистов, представителей иных национальностей. И люди купились. Вроде зажили, как раньше, вполне сыто, в дружбе с соседями. Но бандитское подполье не дремлет. И стали прилетать в окна домов таких вот переселенцев подарки – гранаты, самодельные взрывные устройства. Счёт уже шёл на десятки убитых. В основном это были учителя, технические специалисты, те, кто должен сделать жизнь в Республике лучше и цивилизованней. Бандиты везде одинаковы. Бандеровцы после войны тоже активно охотились за специалистами из России и безжалостно уничтожали их. Бандиту не нужна цивилизация, достаток и стабильность народа, за который он якобы воюет. Бандиту нужен хаос. Ибо они и есть демоны этого хаоса…

А ещё в Ингушетии не зажила рана после налёта Басаева на Назрань в 2004 году. После этого не досчитались многих сотрудников. Очень многих…

Источник, автор "Мент"

Подписывайтесь на наш канал в Telegram, профиль в Instagram и Яндекс Дзен

Пётр Толстой: нам плевать на Макрона. Убьём…

Французы в шоке, таким жёстким журналисты его ещё не видели. Впрочем, им не привыкать, в том числе и к реакции своих зрителей. Из раза в раз приглашать в эфир ведущего канала BFMTV и бр...

Почему Собчак пропала с радаров
  • pretty
  • Вчера 08:29
  • В топе

КВАДРАТУРА   КРУГАЛистаю ленту новостей и думаю: «Чего-то не хватает, что-то в стране изменилось. А что?». И вдруг понял: нет Собчак. Пропала. Еще буквально пару месяцев назад ее фамилия обя...

Конашенок попытался улететь в Армению, но был задержан в аэропорту Пулково, а позже, заикаясь от страха, записал видео, где принёс свои «глубочайшие извинения»

Сегодня и вчера стримеры наперебой извиняются за свои слова в прямом эфире, сказанные сразу после теракта. Одна женщина из Липецкой области в эфире говорила, что в Москве убили всего 113 человек, а на...

Обсудить
  • :thumbsup: :thumbsup: :thumbsup:
  • :thumbsup: :thumbsup: :thumbsup: :thumbsup: